5 самых старых книг в мире, которые заставляют покраснеть
В Древнем Китае и средневековой Франции умели не только виртуозно заниматься seксом, но и красочно описывать процесс!
«Искусство спальни «или» seксуальное кунг-фу» (Китай, III в. до н.э — VI в. н.э.) 
По сути, «Искусство спальни» состоит из серии даосских трактатов о seксе. Основателем традиций даосских seксуальных практик является знаменитый китайский император Цинь Шихуанди. Из вопросов императора и ответов трех его первых советников — Белой Девы, Черной Девы и Избранной Девы — появился один из основных даосских трактатов о seксе «Избранное от Белой Девы».
В этом труде высказана главная мысль даосского искусства любви: способность мужчины сознательно контролировать свое семяизвержение и тем самым регулировать длительность полового акта и испытывать множественный оргазм: «Быть в состоянии заниматься любовью и не испускать — это секрет сохранения жизненности. Увеличение количества семени и помощь ему — путь жизненности». О том же говорил знаменитый в Древнем Китае учитель искусства любви, мудрец Пэн Цзу: «Нужно совокупляться с большим количеством девушек, допуская лишь одно семяизвержение. Благодаря этому в теле появляется легкость, а болезни уходят». Частые же совокупления с «классическим» исходом губительны для здоровья.
Что кажется для нас сейчас удивительным в «Искусстве спальни», на рисунках, изображающих различные позы, помимо двух совокупляющихся зачастую присутствует кто-нибудь третий, например служанка. Отчасти это отражает дух той эпохи, когда многое, в отличие от нашего времени, не считалось чем-то неприличным и не скрывалось. Но, кроме того, тут присутствует некий эстетический принцип: наличие зрителя усиливает эротический эффект совокупления, по крайней мере для древних китайцев.
«Наука любви» (Рим, I в. н.э.) 
Но на рубеже двух эр великим римским поэтом Овидием. Поэма написана в иронически-наставительном тоне и пародирует научные трактаты того времени. «Наука любви» изобилует как афоризмами («Целомудренна та, которой никто не домогался»), так и вполне конкретными практическими советами («К длинным лицам идет пробор, проложенный ровно»). В первых двух книгах рассказывается о том, как мужчине завоевать и удержать женщину, в третьей книге — как женщине привлечь и удержать мужчину.
Один из самых известных эпизодов тот, в котором Овидий учит женщин искусству поведения в постели:
«Женщины, знайте себя! И не всякая поза годится — Позу сумейте найти телосложенью под стать. Та, что лицом хороша, ложись, раскинувшись навзничь; Та, что красива спиной, спину подставь напоказ. (…) Всадницей быть — невеличке к лицу, а рослой — нисколько. (…) Если приятно для глаз очертание плавного бока — Встань на колени в постель и запрокинься лицом».
В эпоху императора Августа, в которую Овидий написал «Науку любви» (где любовь представлялась принадлежностью скорее адюльтера, чем супружества), в Римской империи шла борьба за восстановление общественной морали и нравственности. Овидий же не скрывал своего насмешливого отношения к официальному преклонению перед «старинными добродетелями». Это для него плохо кончилось: поэт был сослан из Рима на край цивилизованного мира — к устью Дуная, в город Томы (ныне румынский порт Констанца), где жаловался на свою несчастную судьбу и с ужасом описывал, как дикие варвары по льду переходят Дунай. «Науку о любви» Овидий уже не вспоминал, зато написал «Науку о рыболовстве».
«О науке куртуазной любви» (Франция, XII в.)
Трактат написан капелланом французского короля, неким Андреем. В произведении видно явное влияние Овидия: первые две книги посвящены тому, как завоевать и удержать любовь, третья — тому, как избежать любви. Причем первые две книги трактата насквозь пронизаны куртуазностью: тут и правила благородной любви, введенные Царем Любви для рыцарей короля Артура, и куртуазный Суд Любви, разрешающий спорные любовные случаи, и длинные диалоги — любовные объяснения между рыцарями и знатными дамами (пользовались популярностью среди особо косноязычных аристократов, заучивавших их наизусть). 
Пикантность состоит в том, что куртуазная любовь, воспеваемая автором, — это в чистом виде адюльтер, только в нем может проявиться рыцарская удаль. Любовь в супружестве слишком доступна, причем всем, даже неотесанным крестьянам, поэтому в трактате она даже не рассматривается.
В третьей книге автор резко меняет тон и от восхваления дамы переходит к перечислению пороков женщины, заслуживающей, в силу своей природы, всяческого презрения, — тут явно прослеживается влияние христианской средневековой антифеминистской традиции.
Кстати, о христианской традиции. Как известно, католическим клирикам путь к плотским наслаждениям закрыт. Но хитрый Андрей Капеллан находит изящный выход для изнывающего от целибата священнослужителя: «Но как едва ли кому надо прожить без плотского греха, и как клирики житьем их продолжительным во праздности и в изобильной пище предо всеми прочими людьми естественно предрасположены к искушению телесному, то если какой клирик возжелает подвергнуться под испытания любовные, то да будет он в речах таков, как то сословие и состояние, которому принадлежал он по истоку крови своей… так да принадлежит и он к любовному воинству». То есть, если некто до принятия священнического сана был, например, купцом или ремесленником, то пусть в обольщении женщины и ведет себя так, будто он купец или ремесленник. Поистине при сильном желании оправдание всегда найдется.
«Благоуханный сад» (арабский мир, XVI в.) 
Сочинение, написанное шейхом Нефзауи, является, пожалуй, самым известным в исламском мире любовным трактатом. «Благоуханный сад» ничем не уступает «Камасутре», а по объему даже превосходит ее за счет включенного в него огромного количества различных сладострастных историй.
В Средние века мусульманский Восток был гораздо менее пуританским, чем христианская Европа. В трактате описания поз, процесса и частей тела довольно откровенны — в тогдашней Европе такого рода сочинение было немыслимо.
В «Благоуханном саду» приводятся описания 11 основных поз совокупления, принятых на тогдашнем Ближнем Востоке. Кроме того, автор включил в свое руководство 25 индийских и китайских поз. Вообще, Нефзауи высоко ценил «Камасутру» и другие индийские трактаты о любви и специально отметил, что народ Индии «продвинулся дальше нас в знании и изучении соития».
Названия поз звучат своеобразно: «Поза козла», «Горб верблюда», «Удар копьем», «Ведро в колодце». Зато слог трактата по-восточному изящен и утончен: «И отыщи тогда уста ее лона, которые поглотят твой предмет, что, бесспорно, увенчает ваше обоюдное наслаждение»; «Прежде чем начать работу со своей женой, возбуди ее своими ласками — и тогда соитие завершится приятно для тебя самого. Поэтому правильно будет поиграть с нею прежде, чем ты введешь в нее свой посох и начнешь соитие».
«Лестница любви», или «Ветви персика» (Индия, XV—XVI вв.)
Этот трактат о любви гораздо менее известен, чем «Камасутра», но по художественной ценности ей не уступает. Впрочем, к «Камасутре» данное сочинение часто обращается — невозможно было игнорировать столь масштабный труд. Удивительно, но автор «Лестницы любви» не какой-нибудь придворный ловелас, а брахман, то есть жрец, по имени Каляна Малла.
«Лестница любви», или «Ананга Ранга», призвана была доказать, что мужчине достаточно иметь одну женщину (в «Камасутре», напротив, часто упоминалось многоженство). В книге проводится мысль, что муж может наслаждаться жизнью с одной женщиной так, как будто живет с 32 различными женщинами. Разнообразные seксуальные удовольствия способны создавать гармонию, благодаря которой супружеская пара не устанет друг от друга.
Названия seксуальных позиций довольно экзотичны и взяты из йоги, алхимии, животного мира. «По напpaвлeнию движeния члeнa paзличaютcя чeтыpe пpиeмa. Еcли юнoшa cильнo пpoгибaeт живoт и дeлaeт yдap cнизy ввepx — этo «кaбaний yдap». Еcли юнoшa нecильнo пpoгибaeт живoт и бьeт вдoль тeлa — этo yдap «кoпьe». Еcли yдap члeнa нaпpaвлeн нe вдoль тeлa, a cвepxy вниз — этo yдap «дpoтик». Еcли юнoшa бьeт нe пpямo, a вкocь — тo впpaвo, тo влeвo — этo yдap «плoвeц».
