…А навіщо ти дружині зізнався у зраді, дурний зовсім? Гуляв би потихеньку і жив би приспівуючи за її рахунок, — обурювалася свекруха…

– Какая жена? – раздался женский голос с хрипотцой.

– Обычная. Законная. А еще у нас двое детей.

Зачем Аня рассказывала все это незнакомой женщине, она не знала. Где-то в глубине души, возможно, надеялась, на женскую солидарность. Или быть может сочувствие.

Снова повисла тишина.

– Откуда у вас мой номер? – голос звучал без возмущения. Скорее, с сожалением.

– Это неважно, — Аня сглотнула ком в горле.

– И что вы хотите? – в трубке раздался шумный вздох.

– Я не знаю, — Аня и правда не знала, — наверно, просто хочу убедиться, что муж мне изменяет, — слезы выступили у Ани на глазах.

– Убедились? – спокойно спросил голос.

– Нет. Скажите, что Илья с вами спит, и я уйду.

– Я люблю вашего мужа, — слова обожгли Аню, и слезы хлынули прямо на улице у всех на виду. Она зажала рот ладонью, чтобы не завыть.

Люди оглядывались на женщину с коляской, которая выглядела совершенно бледной и несчастной.

– Вы понимаете, что у нас маленькие дети? – зачем-то выдавила из себя Аня, хотя понимала, что это ничего уже не изменит.

– Мне все равно. Я его люблю. Если хотите знать, он не говорил мне, что женат, но это не имеет значения. Даже если вы не разведетесь, я все – равно буду с ним встречаться.

Аня не выдержала и повесила трубку. Собственно разговаривать больше было не о чем. Шагов для отступления не было. Оставалось перейти от слов к делу и пода́ть на развод.

Первые два дня после разговора с его любовницей Аня обдумывала свое решение. Пода́ть на развод, и отпустить мужа на все четыре стороны было слишком просто.

Аня жаждала мести.