А навіщо ти дружині зізнався у зраді, дурний зовсім? Гуляв би потихеньку і жив би приспівуючи за її рахунок, — обурювалася свекруха…
– Какая жена? – раздался женский голос с хрипотцой.
– Обычная. Законная. А еще у нас двое детей.
Зачем Аня рассказывала все это незнакомой женщине, она не знала. Где-то в глубине души, возможно, надеялась, на женскую солидарность. Или быть может сочувствие.
Снова повисла тишина.
– Откуда у вас мой номер? – голос звучал без возмущения. Скорее, с сожалением.
– Это неважно, — Аня сглотнула ком в горле.
– И что вы хотите? – в трубке раздался шумный вздох.
– Я не знаю, — Аня и правда не знала, — наверно, просто хочу убедиться, что муж мне изменяет, — слезы выступили у Ани на глазах.
– Убедились? – спокойно спросил голос.
– Нет. Скажите, что Илья с вами спит, и я уйду.
– Я люблю вашего мужа, — слова обожгли Аню, и слезы хлынули прямо на улице у всех на виду. Она зажала рот ладонью, чтобы не завыть.
Люди оглядывались на женщину с коляской, которая выглядела совершенно бледной и несчастной.
– Вы понимаете, что у нас маленькие дети? – зачем-то выдавила из себя Аня, хотя понимала, что это ничего уже не изменит.
– Мне все равно. Я его люблю. Если хотите знать, он не говорил мне, что женат, но это не имеет значения. Даже если вы не разведетесь, я все – равно буду с ним встречаться.
Аня не выдержала и повесила трубку. Собственно разговаривать больше было не о чем. Шагов для отступления не было. Оставалось перейти от слов к делу и пода́ть на развод.
Первые два дня после разговора с его любовницей Аня обдумывала свое решение. Пода́ть на развод, и отпустить мужа на все четыре стороны было слишком просто.
Аня жаждала мести.
