Это был обычный будничный день. Таня, быстро справившись с привычными утренними делами, собрав мужа на работу, а сына в садик, помчалась на остановку. Времени оставалось в обрез, а опаздывать она просто терпеть не могла.
Дело даже не в том, что за это по головке не погладят, а в самом состоянии неловкости, который Таня испытывала перед руководством, когда была вынуждена объяснять причину опоздания. Как назло, автобус уже подходил к остановке. Таня рванула через пустую дорогу, твердо намереваясь не опоздать.
Она уже почти успела подбежать к остановке, который приближался автобус, и была рада своему маленькому успеху, как внезапно услышала какой-то шум, грохот и громкий истошный крик. Затем последовал удар, все вокруг завертелось в бешеном хороводе, в глазах потемнело, и Таня со странной отрешенностью поняла, что кричит она сама. Вокруг было темно, но полно звуков.
Кто-то кричал, кто-то стонал, мелькали отдельные слова и фразы. Но Таня плохо понимала, кто говорит и что именно происходит. В голове было одно, как без нее останется муж и маленький сын Коля.
Суровый немолодой врач сказал ей, что судьба оказалась к ней милостлива. Она всего лишь сломала ногу, когда ее сбила несущаяся на полной скорости машина. Правда, перелом оказался довольно сложный, так что в больнице ей придется пробыть довольно долго.
Но по сравнению с тем, что ее могло ожидать, это был просто подарок судьбы. Таню впереди ждала длительная реабилитация и много дней в больнице. Она очень переживала за свою семью.
На мужа и родителей Тани легли дополнительные заботы. Пока она лежала в больнице, будучи практически прикованной к постели, мужу приходилось заниматься Коленькой, отводя его утром в детский сад и забирая после рабочего дня. Мама Татьяны, Маргарита Павловна, все еще работала, причем посменно, поэтому не могла оставаться с внуком, и к дочке в больницу наведывалась в разное время.
Максим привозил сына к теще и тестю по выходным, и только тогда мог навещать супругу. Он особо не задерживался, но Таня его отлично понимала. Работая всю неделю и заботясь о сыне, он просто не имел ни сил, ни возможностей уделять травмированной жене много внимания.
Тоска, захватившая Татьяну от длительного неподвижного пребывания в больнице, мгновенно прошла, как только она услышала заветные слова. «Петрова, можешь плясать, если получится, завтра тебя выписывают, но сильно не радуйся, ногу придется еще долго беречь. Запасайся костылями, а еще лучше коляской, чтобы могла передвигаться по дому, иначе вернешься к нам обратно».
Возвращаться Татьяне сильно не хотелось, поэтому она попросила отца купить и костыли, и коляску. Она была в таком радостном настроении, как будто не с больницы выписывалась, а на свидание собиралась. В какой-то степени это было именно так.
Она так соскучилась по своей семье, по любимой квартире, простому домашнему уюту. Ей не хотелось ни минуты оставаться в больнице, поэтому она упросила врача выписать ее уже сегодня, а не завтра. Позвонив отцу, она стала с нетерпением ждать его приезда.
«Папа, давай Коленьку заберем из садика, я так соскучилась, и у мамы смена заканчивается через полчаса. Все вместе поедем к нам, будем праздновать мою выписку, а Максиму к приезду с работы будет большой сюрприз». «Да, дочка, согласен.
Да и тебе помощь явно понадобится после месяца в больнице». В радостном возбуждении Таня добралась до дома. Поднявшись в лифте, она бодро допрыгала на одной ноге до своей двери, поддерживаемая под руку отцом.
Но буквально застыла, услышав доносившиеся из квартиры детские вопли и громко орущий телевизор…
«Что за ерунда? У нас же никого не должно быть дома, и что там за дети?» С этими словами Таня достала ключи от квартиры и попыталась открыть замок. С удивлением она обнаружила, что дверь заперта изнутри, с внутренней стороны был ставлен ключ.
Ни слова не говоря, Александр Петрович, отец Тани, позвонил в дверь, и она резко распахнулась. На пороге стояла Юля, старшая сестра Максима. Она была растрепанная в халате и фартуке, очень по-домашнему.
«А вы чего сюда приехали?» грубо поприветствовала она Таню и Александра Петровича. «Тебе же надо к бабе Маше, а не сюда!» «Какой еще бабе Маше?» опешила Татьяна. «Не, ну ты чего? Мы же поменялись.
Теперь мы с Мишей и детьми тут живем, а вы с Максимом и Колей у бабы Маши». В дело вмешался Александр Петрович. «А ну-ка, дай пройти.
Таня из больницы, еле-еле на одной ноге стоит. А ты ее не пускаешь, не даешь в квартиру зайти. Да и Коленька раздеться должен, не видишь, ребенку жарко.
А Маргарита Павловна вообще с работы только что». Нехотя Юля посторонилась, и все они вошли в квартиру. В комнате с громко включенным телевизором, в майке и трусах сидел Миша, Юлин муж.
Их четырехлетний сын гонял по квартире мяч, а шестилетняя дочка, сидя на кровати Коли, играла со своими куклами. «Александр Петрович, а вы чего это все сюда приехали, а не к бабе Маше?» заявил Михаил. «Да потому что это Танина квартира, она здесь живет.
А вот вы-то что здесь делаете, и как вообще сюда попали?» В этот момент в разговор вмешалась Юля. «Я же сказал, что мы договорились. Вы с Максимом и Колей теперь живете у бабы Маши, будете за ней присматривать, а вам потом ее квартира достанется, а ваша квартира теперь будет наша».
Таня была поражена. «С кем вы договорились?» «Так ведь мама сказала, что Максима все устраивает, и он в курсе. Он ведь с Коленькой уже давно у бабы Маши живет».
Потрясенная таким заявлением, Татьяна набрала номер мужа. Он не отвечал, хотя она звонила несколько раз. Посмотрев на своих горе родственников, она сказала, «У вас есть час, чтобы собрать свои вещи и убраться из моей квартиры»…
«Что?» в один голос спросили Юля и Миша. «Максим мой брат, он нам разрешил, а ты не командуй тут», визжала Юля. «Не собираюсь я никуда уезжать».
Родители Татьяны поняли, что пришло время вмешаться в эту дикую историю. Александр Петрович сказал, обращаясь к Михаилу и Юлии, «Вот вы-то как раз командовать здесь и не будете. Квартира принадлежит Тане.
Мы с женой подарили ее дочке задолго до свадьбы, так что ни Максим, ни тем более вы с вашей матерью, к ней не имеете никакого отношения. Так что по закону распоряжаться своей жилплощадью может только Татьяна». «Танечка», сказала Маргарита Павловна, «ты вообще в курсе того, что вы поменялись квартирами с Юлей и Мишей? Максим тебе рассказывал об этом?» «Нет, мама, это такая же новость для меня, как и для вас всех.
Получается, пока я в больнице лежала, они тут без меня хозяйничали». Фыркнув, Юля умчалась в кухню, откуда доносился запах подгоревшей еды. «Так, ребятки, вас уже на сборы осталось сорок пять минут.
Не успеете, пеняйте на себя. Я полицию вызываю. Терпеть это безобразие больше не могу.
Танечке нужно отдыхать, а Коленьке вообще уже спать пора», скомандовал Александр Петрович. В это время на кухне Юля злобно жаловалась по телефону своей матери. «Представляешь, она приехала и теперь выгоняет нас», плакала она, «Максиму не дозвониться, у него телефон не отвечает».
Растеряна, стоя посреди комнаты, Михаил сказал, «А как же мы все это увезем за один час?» «Ну, вы все это как же сюда привезли? Вот точно так же и заберете», ответила Маргарита Павловна. Буквально захлебываясь злостью, Юля влетела в комнату из кухни, вырвав из рук мужа детской одеяльцы, и стала яростно бросать вещи в мешки, кульки и в невесть откуда взявшийся большой чемодан. Она была вне себя от раздражения.
Весь этот погром по-прежнему сопровождался орущей спортивной программой по телевизору и истерически рыдающим малышом, который не понял, что за буря разыгралась в обычный для него вечер. Неожиданно дверь с грохотом распахнулась, и в квартиру влетела вспотевшая и красная Лариса Степановна, мать Юли и Максима, свекровь Тани. Она начала говорить на повышенных тонах, «Вы почему их выгоняете? Они здесь живут!» «Он в курсе! Он так решил!» «Хорошо, что вы про ключи вспомнили, Лариса Степановна.
Положите-ка их на сто, пожалуйста», – спокойно сказала Таня. Та буквально задохнулась от возмущения. Юля вырвала ключи из замка и злобно бросила их на пол.
На шум стали собираться соседи. Лариса Степановна так спешила разобраться с родственниками, что забыла закрыть входную дверь. На пороге возник Володя, сосед из квартиры напротив.
«О, а что это у вас тут грохот такой стоит?» «Никак драка». «Или ваши квартиранты наконец съехать собрались? А то нам покоя никому уже месяц нет. То пьянка, то гулянка.
То дети плачут или бесятся. То телевизор целыми днями орёт. Матушка моя счастлива будет.
Наконец-то поспать удастся в нормальной обстановке». «А ты кто такой? Что приперся сюда?» Набросилась на Володю Лариса Степановна. «Убирайся к себе.
Нечего тут на моих детей наговаривать». «Так я не к вам пришёл. Вас я вообще не знаю», спокойно ответил Володя.
«Я к Танечке пришёл поприветствовать и спросить про её самочувствие. Она, бедная, еле на ногах стоит. А вы ей такой приём устроили.
Не стыдно?» «Ишь ты какой. Стыдить ещё меня будет», взвелась Лариса Степановна. «Не лезь не в своё дело».
«Володенька, ты извини нас. Как у мамы дела? Всё в порядке?» спросила Таня. «Спасибо.
Она здорова». В этот момент в разговор снова вмешалась Лариса Степановна. «Я о вас позаботиться хотела.
Сделать как лучше. Квартира у вас в новом доме и в новом районе. Здесь же ничего нет.
Ни детского сада поблизости, ни магазинов, ни рынка. Пустыри вокруг. И бог знает, когда здесь всё это появится.
Здесь даже школки ещё нет. Одна вон строится. А Коленьке вашему скоро в школу идти надо будет.
Он в садик ходит так далеко. Ты что, хочешь и дальше ребёнка мучить? Возить его в такую даль? Ведь школу-то за год точно не построят. А район большой.
Мест в классах может и не хватить. Здесь у вас две комнаты. И у бабы Маши тоже две комнаты.
Зато до садика рукой подать. Школы рядом. Их много.
Магазины, рынок есть. Идеально для жизни». «Да.
Там две квартиры. Вот только вы забыли сказать, что в одной из них баба Маша пластом лежит уже несколько лет», ответила Таня. «И что? Она же не вечно лежать будет.
Помрет, и вся квартира вам достанется. У вас всего один ребёнок. И в одной комнате нормально поживёте…
А у Юли с Мишей уже двое детей. И они ещё родить хотят. Они детей очень любят.
Им место побольше нужно. И поскольку вам достанется квартира бабы Маши, эту вы должны переписать на Юлю и Мишу». «Так, дорогая, вместо того, чтобы плодиться, как кролики, нужно деньги на квартиру зарабатывать, а не чужую пытаться отнять», засмеялся Володя.
«Ладно, вы разбирайтесь, а я домой пойду. Меня уже мама заждалась. Танечка, если что надо будет, обращайся.
Я всегда готов помочь». Володя ушёл, а Таня никак не могла понять логики свекрови. «Послушайте, Лариса Степановна, если вы такая добрая женщина и заботитесь о Коленьке, чтобы ему было удобно ходить в школу, то ведь Юлиным детям в школу идти потребуется намного раньше Коленьки.
Что ж, детки безвинные страдать должны, ездить в такую даль из этой квартиры. Почему же вы об их удобстве и счастливом будущем не заботитесь? Да и квартира бабы Маши по площади всего 42 метра, а у меня здесь все 64. К тому же у бабы Маши ремонта четверть века не было.
Если она лучше, чем моя, почему же вы её нашей семье предлагаете, а не Юли с Мишей? Им-то нужнее. Пусть они в хорошей квартире поживут, а мы уж своей останемся как-нибудь». «Вот ты, Танька, какая вредная!» проворчала Лариса Степановна.
В этот момент из кухни выглянула Юля. Демонстративно игнорируя хозяйку квартиры, она обратилась к матери. «Я тут борщ сварила, полная кастрюля, и что мне с ним делать?» Опережая Ларису Степановну, ей ответила Таня.
«А мне всё равно. Хочешь, в унитаз вылей, а хочешь, с собой забирай. Мне ничего твоего не нужно».
Поджав губы, Юля схватила сумку и удалилась собирать детей в дорогу. Наконец-то они уехали. Александр Петрович взглянул на часы на кухне.
«Надо же, в полтора часа уложились. Наконец тихо стало. Мама, а Юля в какой кастрюле борщ унесла?» «Да, дочка, ты права.
Это та самая кастрюля, которую я тебе на новоселье подарила. Но ты не расстраивайся и не пытайся её вернуть. Тебе точно не понравится, во что её Юля превратила.
Я новую подарю, ещё лучше. Да, я тут в ванную и туалет заглянула. Как они умудрились всего за месяц новую квартиру так жутко изгадить?» Таня расстроилась.
«Так тут жить просто невозможно. А я сейчас даже ходить нормально не могу. Не то что убирать.
А тут такой бедлам. Как ребёнок в этом ужасе должен жить?» Маргарита Павловна немного подумала и радостно улыбнулась. «Саша, ты сейчас езжай в магазин за новым замком.
А мы тут пока посидим. Подождём тебя, пока ты приедешь и замок не поставишь. Потом поедем все вместе к нам и поужинаем.
А завтра с утра я позвоню в клининговую компанию и закажу генеральную уборку. Я завтра не работаю, поэтому могу здесь побыть и проследить, чтобы всё хорошенько убрали. Ты сама даже здоровая с этим кошмаром не справишься.
А специалисты сделают всё в лучшем виде. Да, а ты Максиму не дозвонилась? Нет, я не могу пока дозвониться, он трубку не берёт. Мама, ты представляешь, он весь этот месяц у бабы Маши жил с Коленькой.
Бедный ребёнок, жить в таких условиях рядом с тяжело больным, лежачим человеком, поддержала Таню-мать. Теперь мне понятно, почему воспитательница в детском саду спрашивала меня, почему от Коленьки всю неделю пахнет лекарствами и задохлостью, а по понедельникам свежестью и чистотой. Просто он все выходные у нас проводил, а ты же знаешь, ни я, ни папа не терпим закрытые окна и грязь.
И неудивительно, сказала Таня, бабушке Маше девяносто лет. Она уже несколько лет лежит парализованная. А квартира старая, ремонта десятки лет не видевшая.
Да и многие старые люди особой аккуратностью не отличаются, даже если вполне здоровы. А уж больные и подавно. Жаль старушку.
Родня кровная не слишком-то ей внимание уделяет. Я Максима спрашивала, почему бабе Маше не нанимают сиделку. — И что он тебе сказал? — поинтересовалась мать.
— А ничего. Сказал, чтобы не лезла ни в свое дело. Это их семья и сами разберутся.
Ты представляешь, Коля целый месяц там прожил. Ну какой нормальный отец допустит, чтобы его ребенок находился в таких условиях, да еще и при наличии хорошей новой и чистой квартиры? Продолжала кипятиться Таня. Когда Таня с Колей были уже в квартире ее родителей, наконец-то раздался звонок мужа.
Не интересуясь здоровьем жены и сына, он с места в карьер спросил. — Таня, мама мне сказала, что ты выписалась из больницы и сразу же выгнала Юлю с Мишей и детьми из квартиры. Ты сейчас где? Дверь не открывается, я домой не могу попасть.
Ты что, замки поменяла? Ты забыл, Максим, что ты там уже месяц не живешь. По крайней мере, мне так твоя мать и сестра сказали. Ты же у бабы Маши поселился…
Вот и езжай туда. Я все тебе объясню. Нам надо поговорить.
Попытался оправдаться Максим. Ладно, завтра приходи. Мы с Коленькой пока что у моих родителей поживем.
После того, как маленький Коля, искупанный и накормленный, сладко заснул, Таня с матерью решили попить чаю на кухне. Они разговорились о сложившейся ситуации. Танюша, может, ты не будешь сразу рубить с плеча? Понятно, что ты сейчас очень злая на Максима и его семейку.
Но нельзя же из-за одного глупого поступка рушить семью. Ведь вы же все это время хорошо жили, не ругались. Просто душа в душу.
Ругались и еще как, отвечала Таня. Просто не знал никто. Ну что, мне стыдно было рассказывать, да и вас лишний раз тревожить не хотелось.
У вас и так забот и проблем хватает. И все неприятности в нашей семье были из-за родственников Максима. Мне часто кажется, что не он мой муж, а вся его семейка.
Меня они в лучшем случае просто игнорируют. Моего мнения и желания для них просто не существует. Словно я слабоумное или дитё малое, своим умом жить не могу.
Зато его мама истинна в последней инстанции. И не важно, что она регулярно говорит такие глупости, что просто хоть стой, хоть падай. Вот, например, на работе у Максима появилась возможность перейти в другой отдел.
И занять более высокую должность с хорошей зарплатой и перспективами. Я и говорю Максиму, ты хороший специалист. У тебя знания и навыки.
Ты молодой и активный. Нужно развиваться. Не рискнешь, никогда с места не сдвинешься.
И тут его матушка. Максимчик, не надо, это опасно, тебя обманут. А на своем месте ты давно работаешь.
Лучше синица в руке, чем журавль в небе. И вот, на тебе. Его напарник рискнул.
Отучился три месяца. И через полгода уже заведовал отделом. А там и денег больше, и престижа.
Командировки за рубеж. Десяток людей в подчинении. И перспектива расти дальше.
А мой остался в Сиднем сидеть. А у них сейчас сокращение штата. И не факт, что его просто не выбросят.
Ой, а мы этого ничего и не знали. Сказал Александр Петрович, попивая чай с вареньем. Так Максим просил меня никому ничего не рассказывать.
Стыдно было. Да и не хотел он скандала со своей матерью. И Таня продолжила.
Я от этого семейства готова за три девять земель уехать. Лариса Степановна заполучила ключи от нашей квартиры. И решила, что это ее вотчина.
Она является, когда захочет. И делает, что захочет. Чаще всего в наше отсутствие.
Самое неприятное, что она просто забирает себе все, что ей приглянется. Как свое собственное. Я тут решила квартиру немного украсить.
Нужно было на кровать нашу покрывало купить. Чтобы и со шторами сочеталось, и с мебелью. Я полгода ткань нужную искала.
Еле нашла. Она идеально нам подошла. Отнесла в мастерскую.
Мне сшили красивое покрывало по размеру. И к нему еще подушки декоративные. И что? Положила в шкаф.
Решила, что на выходных порядок на виду. И новое покрывало по стилю. Через день оно из шкафа исчезло.
На его месте лежало старое стеганное одеяло. Позвонила свекрови и услышала. Да, я с вами покрывалом поменялась.
Жалко тебя что ли? Мне оно больше подходит. А вы себе новое потом купите. Не будь такой жадный.
Отличное отношение, правда? Я, конечно же, заставила вернуть мое покрывало. А она перед своими подружками выставила меня скрягой и плохой невесткой. Теперь все считают меня жадиной и неблагодарным человеком.
Ведь Лариса Степановна хорошая. О нашем благополучии печется. А я неблагодарная и скандальная.
Танюша, а почему у Ларисы Степановны должен быть ключ от квартиры? Почему вы с Максимом его не заберете? Спросил отец. Да я хотела, а Макс уперся ни в какую. Мама, мол, обидится, что мы ей не доверяем.
А то, что такое ее поведение давно стало нормой, он словно и не понимает. Я Коленьке куртку купила, стеганую, зимнюю, с капюшоном. Она ему чуточку великовата, но на следующий год он подрастет, и куртка ему будет в самый раз.
Так что вы думаете? Спрятал ее в шкаф, а через дней десять увидела ее на Юлином сыне. Я возмутилась и спросила у свекрови, зачем она забрала Колину куртку. А она мне в ответ….
Я же о детях забочусь. Куртка у вас просто валяется, никому не нужная. А у малого пальтишек старое.
Он сейчас курточку поносит, а потом Коленьке она достанется. Ничего с ней не случится. Вот как с таким человеком нормально общаться, если она простых вещей не понимает.
А дальше больше. Последний случай вообще невероятный по своей сути. Наш сосед Володя.
Вы его сегодня видели. Он приходил во время скандала с Юлей и Мишей. Недавно он с матерью ездил в гости к родственникам в другой город.
Он попросил за квартирой присматривать. У них там цветов комнатных много, поливать нужно. И аквариумных рыбок кормить.
Почту забирать. Ну, мне не сложно. Они хорошо отдохнули, приехали, и в знак благодарности привезли нам две банки икры.
А на следующий день она просто исчезла из нашего холодильника. Выясняется, что Лариса Степановна наведалась к нам в дом, пока мы были на работе, окольника в садике. Икру она забрала, потому что, как обычно, хотела как лучше.
Ведь Максиму солёное вредно. А так они с мужем отлично поужинали, а вторую банку отдали Юле, Мише и их детям. Ни я, ни мой ребёнок в расчёт просто не был принят.
Иногда мне кажется, что, если её семейству потребуется что-то из моих органов, или даже сама жизнь, она всегда найдёт аргументы, почему так для меня будет лучше, и что она для нас же старается. «А ты Максиму это всё рассказывала? Он же должен понимать, что так жить нельзя», – недоумевал отец. Он отвечает, что это его мать, его семья, у них так принято.
И нечего мне со своим уставом в чужой монастырь лезть. Не моё это дело. Мне положено терпеть и молчать.
А я уже не чувствую себя хозяйкой в собственной квартире. Купить что-то себе, коленьки, или просто в дом боюсь. А если и покупаю, то ищу место, куда покупку спрятать, чтобы свекровь не нашла и не забрала.
Это просто издевательство какое-то. Хочу, чтобы всё это закончилось. На следующий день Маргарита Павловна отправилась в Танину квартиру контролировать генеральную уборку, которую проводила клининговая компания.
Коленька с Александром Петровичем были заняты строительством из кубиков конструктора. А Таня, по мере сил, пыталась приготовить что-нибудь вкусненькое. Сломанная нога заживала, но продолжала болеть.
Так что опираться на неё было очень некомфортно. В уютном и тёплом доме родителей она немного начала приходить в себя после неожиданностей и скандалов вчерашнего вечера. К обеду явился Максим и сразу начал выяснять отношения.
«Как ты могла выставить мою сестру? Ты как с матерью моей разговариваешь!» «Это возмутительно!» «Ты меня опозорила, такой скандал закатила! Моя мама столько для нас хорошего сделала, и так ты благодаришь?» «Постой, а скажи, пожалуйста, что именно хорошего нам сделала Лариса Степановна за все годы нашей совместной жизни?» Прервала поток упрёков Татьяна. «Ну как же! Помнишь, в больницу я тебе яблоки приносил? Это мама мне их передала!» «Конечно! Пара яблок в сентябре – это невероятно щедрый подарок! Скажи, а ты в курсе, откуда у нас в доме мебель, подушки, постельное бельё? А постоянно появляющиеся в кладовке закрутки и банки с консервацией? Ягоды, которые так любишь? Свежие овощи? Нет, не знаешь? Это мои родители нам покупают, а еду со своей дачи привозят, где работают всё лето! Тебе же никто слова не сказал! Зато у матери ты всё лето проработал вместо отдыха с женой и ребёнком, и за это тебе яблок дали! Целых две штуки!» Но Максим упрямо не воспринимал никаких аргументов. Он просто ничего не хотел слышать, по-прежнему считая, что Таня не имела права выгонять его сестру из квартиры.
А его мать была во всём права. «Ты моя жена! Ты не имела права так позорить меня и отменять моё решение!» – кричал он. «Я здесь мужчина, и это я решаю, где, кому и как жить! Ты оскорбила мою семью! Моя сестра с мужем не заслуживают такого отношения! По-твоему, значит, мы с маленьким ребёнком должны жить в 10-метровой вонючей комнатке, а я буду работать и ещё и ухаживать за парализованной 90-летней свекровью твоей матери?» – взвелась Таня.
«Ты вообще соображаешь, что говоришь? Мы должны оставить новую комфортную квартиру, а твои родители даже не хотят уделять внимание своей больной матери. И ты ещё пришёл упрекать меня. Я столько времени терплю такое к себе отношение, в надежде, что ты наконец-то повзрослеешь и станешь вести себя, как положено, отцу и мужу»…
«Ты ничего не понимаешь! Ты жадная и злая! Тебе всегда жалко для моих родных, а моя мама – святая женщина, которая думает о благе всех родных!» В ярости и злобе голос Максима сорвался на крик. На шум пришёл Александр Петрович и осадил взорвавшегося зятя. «Максим, не кричи, пожалуйста.
Здесь твой сын, и он пугается. Это плохо сказывается на его сне. Да, мужчина действительно принимает решения, но только совместно с женой, ведь он живёт не один.
Хочется напомнить, что Татьяна тебе жена, а не бессловная рабыня. Да, мужчина решает, кого он может пустить пожить в свою квартиру. Однако нужно подчеркнуть именно в свою квартиру, которую он заработал и купил.
К тому же ему всё равно нужно учитывать мнение тех, кто вместе с ним в этой квартире проживает. Нормальный мужчина в первую очередь печётся о благе собственной семьи, супруги и детей. Когда ты сможешь купить собственное жильё, тебе никто ничего не скажет.
Будешь им сам распоряжаться. Но эта квартира принадлежит Татьяне. Мы ей её подарили».
Таня подала на развод и осталась жить с Коленькой в собственной квартире. Ей помогали родители. Через пару месяцев её переломы полностью зажили, она выздоровела и вернулась на работу.
Прошло ещё полтора года, и Татьяна снова вышла замуж. За своего соседа Володю. Больше она никогда не искала, где спрятать в квартире только что купленные вещи.