Бабуся залишила онучці в спадок старий будинок. Приїхавши туди, жінка нічого не знайшла, крім записки. Прочитавши яку, в жінки ПОХОЛОНУЛО все всередині…

Как так можно было? Ей же питаться нужно. А она все об обидах своих думала. Через полчаса вернулась Наталья Егоровна.

В руках у нее была увесистая сумка. Она стала выкладывать на стол то, что принесла, одновременно комментируя. — Вот это хлеб.

Я сама пеку. Такого ни в одном магазине не найдешь. Молоко, чай.

Сахара немного насыпала. Холодец вот. Вчера делала.

Это сало кусочек. Яйца свои. От домашних курочек.

Творожок, сметанка. Вот картошка. Алина смотрела огромными глазами на растущую гору продуктов.

— Ой, да куда же столько? А Наталья Егоровна внимание на нее не обращала. — Вот, к чаю нам пирожков с ливером взяла. Напекла сегодня много, как будто знала.

— Где у тебя чайник-то? Алина кинулась к печке. Как только печь затопила, то сразу всю посуду водой наполнила, чтоб горячая была. И дома все перемыть, и самой помыться.

Чайник как раз закипал. — Как вовремя? Соседка усмехнулась и пробормотала себе под нос. — Ты еще удивишься, насколько здесь все вовремя и к месту.

Они сидели долго. Алина, оказывается, настолько проголодалась, что съела целую кучу всего. Наконец соседка задала вопрос.

— Алина, очень странно, что молодая красивая девушка вдруг приехала жить в деревню. У тебя что-то случилось? — Ну, можно сказать и так. Я, конечно, сама во всем виновата, но поступить по-другому я просто не могла.

Она все рассказала. Наталья Егоровна слушала молча, а потом сказала. — Ну, и чего нос повесила? Ребенок — это хорошо.

А ты училась-то на кого? — Я собиралась стать преподавателем английского. — Да ты что! Я не буду ничего обещать, но племянница у меня — директор в школе. Правда, школа в соседней деревне, но это всего два километра.

Так вот, у них какая-то беда с учителями языков. Никто больше трех месяцев не выдерживает. Не нравится людям в деревне.

Я поговорю завтра с ней. — Сколько, говоришь, тебе учиться оставалось? — Год. — Хорошо.

Завтра и поговорю. Устала ты. Ложись, отдыхай.

Наталья Егоровна засобиралась домой. — Спасибо вам большое. — Ой, да за что! Я так рада, что у меня соседка появилась.

А то смотришь на темный дом, и как-то не по себе. Наталья Егоровна ушла, а Алина осмотрелась и решила всё-таки закончить уборку. Хотя бы в спальне.

Она открыла пошире дверь. Точно, вот эти штучки круглые, блестящие, она помнит из детства. И вот эту тумбочку тоже.

— Ой, а это что? На тумбочке лежал толстый конверт. На нём было написано «Моей внучке Алине». Девушка взяла письмо.

— Это что, послание от бабушки? Сколько же оно здесь пролежало? Больше десяти лет? Странно, но по конверту не скажешь. Да и вообще, хоть и пыльно в доме, но сказать, что он простоял больше десяти лет, и в нём никто не бывал… Ну год, ну два от силы. Лина открыла конверт, на колени высыпались фотографии.

Это был её папа. Только Алина никак не могла понять, что же не так. А потом поняла — фото сделаны точно после того, когда его уже не было в живых.

Стоп, быть такого не может, он же живой на фото. Тогда что? Получается, что мама ей врала. Алина задумалась — почему они никогда не бывали на могилке отца? Алина думала, что это из-за обиды матери.

Но теперь получалось, потому что могилки-то и не было. Она всмотрелась в фото. Отец везде сидел, руки как-то странно сложены, все фотографии сделаны с близкого расстояния.

Она очень хорошо видит его глаза — светлые, голубые, а еще в глазах боль. Не тоска, не печаль, а именно боль. Алина развернула большой лист бумаги.

«Дорогая моя внученька, прежде чем делать какие-то выводы, дочитай это письмо до конца. Когда-то давно, так уж получилось, твоя мама влюбилась в твоего отца, моего сына. У него на тот момент была уже девушка, но мама сумела.

Не мне ее судить, каждый борется за свою любовь так, как может. Когда родилась ты, твой папа просто с ума сходил от любви. Мне даже казалось временами, что у них может что-то получиться, хоть я и знала, что это всего лишь надежды.

Полюбить Аню Сергей не смог. Я знала, что он стал гулять. Ругала его, а потом эта беда.

Мама не рассказала тебе, что папа попал под машину. Травмы были очень серьезными, но врачи боролись. Он стал инвалидом, и Аня сразу отказалась от него, а тебе сказала, что его больше нет на этом свете.

Тогда-то, как я перевезла его домой, она и перестала тебя сюда пускать. Алина, ты не вини ее. Не за папу, не за то, как она с тобой поступила.

Она просто хочет счастья, хочет, чтобы все хорошо было и у нее, и у тебя. Все так, как у людей. Почему-то у Алины на голове зашевелились волосы.

А как это так? Письмо, получается, написано очень давно. Откуда бабушка знает, как мама поступила с ней? Хотя, может быть, она пишет о том, что мама скрывала от нее отца? Девушка снова взяла листок. Я не сумела помочь твоему отцу, хотя и могла.

Мне просто не хватило времени. А ты сможешь, если, конечно, захочешь. Дело в том, что я, а потом и ты приняли на себя дар.

Ты о своем еще не знаешь, потому что вообще не знаешь, что это такое. Чтобы понять, нужно время. Чтобы принять — вся жизнь.

Утром, когда хорошенько отдохнешь, найди в своей комнате сундук. Там есть все, что тебе нужно, чтобы понять. В этом конверте есть адрес дома инвалидов, где находится твой отец.

Жить с таким человеком дорого. Лекарства, чтобы облегчить его боль, никто бесплатно не дает. В моем сундуке ты найдешь красивые серьги.

Отнеси их в самый старый ломбард города. Там тебе очень хорошо заплатят. Сама не носи, у них плохая история.

Помни о том, что у любого человека есть выбор. Есть он и у тебя. Ты можешь выбросить это письмо и забыть.

Тебя никто не осудит. А можешь попытаться сделать то, что не успела я. Я знаю, ты примешь правильное решение. Хочу тебя предупредить.

Твоя сила в разы больше, чем моя. Это было понятно еще в детстве, когда ты, сама ничего не понимая, спасла соседскую собаку, которую сбила машина. Мне пришлось потрудиться, чтобы соседи забыли тот случай.

Я знаю, моя дорогая, что у тебя все получится. Люблю тебя, всегда буду рядом, буду оберегать тебя и твоего малыша. Кстати, у тебя будет мальчик.

Алина выронила лист на пол. Что она только что прочла? Ей стало страшно, но только на мгновение. Бабушка — человек, который ее любит, значит, она никогда не причинит ей вред.

Уснула девушка на удивление хорошо. И спала тоже отлично. Утром первым делом она изучила бумаги, которые были в конверте.

Это в другую сторону от города. Алина дождется выходных и попросит Ваню с Леной ей помочь. Она и мысль не допускала, что отец останется в доме инвалидов, а за это время Алина как раз приготовит ему комнату.

Оставалось еще одно — бабушкин сундук. Он был довольно объемным, примерно в половину бабушкиной кровати. Алина присела перед ним и с трудом откинула крышку.

В глаза бросились книги, огромные, в тяжелых старинных переплетах, со страницами, которые были исписаны чернилами. Алина листала страницы, она даже не пыталась что-то читать или понимать, она просто их рассматривала. Книг было семь, все они были черного цвета, с почти осыпавшимся золотым тиснением.

Дальше в сундуке лежали какие-то мешочки с ножницами, с ножами, с какими-то камушками, палочками. Наверное, это что-то важное. С этим потом нужно будет разбираться.

Нашлись и серьги. Они были просто изумительной красоты. Алина подошла к зеркалу, приложила серьгу к уху.

Как красиво! Только в голове вдруг застучала, заколотила. Она испуганно отдернула руку с серьгой, сложила все обратно. Нет, сейчас она не готова.

Нужно как-то расспросить Наталью Егоровну, чем занималась ее бабуля. Алина поняла из послания, что бабушка была кем-то вроде ведьмы. Но ведь это полный абсурд.

Какие ведьмы в наше время? Ближе к обеду Алина собралась в магазин. Она даже забыла спросить, в каком доме живет Наталья Егоровна. Нужно же узнать, в какой стороне этот самый магазин находится.

Наталья Егоровна как будто услышала ее и вышла из дома напротив. — Алина, ты что-то хотела? — Да. — Наталья Егоровна, а где здесь магазин? — А я тебе покажу.

У самой с утра мука закончилась, а одной идти не хотелось. Они шли по деревне. Люди, которые попадали с ним навстречу, здоровались, и они отвечали.

— Ой, так интересно, все здороваются. А вы всех здесь знаете? — Ну, конечно, всех. Я всегда здесь жила, а люди здороваться будут, даже если не знают вас совсем.

Потому что в деревне так принято. — Ой, Наталья Егоровна, раз вы давно здесь жили, то и про бабушку все знаете. Она же была непростым человеком.

Вы мне расскажете о ней? Наталья Егоровна помолчала, потом сказала. — Ну, конечно, расскажу. Когда они вошли в магазин, Алине пришлось снять солнечные очки, потому что свет тут был хороший, неяркий.

Она осматривала прилавки, а люди, которые были в магазине, рассматривали ее. Наконец, оставив список, что ей нужно, она подошла к продавщице. — Здравствуйте.

Та подняла на нее глаза и отшатнулась в испуге. Потом еще раз внимательно взглянула и вдруг улыбнулась. — Федотовны внучка, что ли? — Да.

А как вы догадались? — Да глаза у вас. Никогда таких не видела. Люди зашушукались, но Наталья прикрикнула.

— Что зашипели, как змеи? Хотите что-то спросить, значит, спрашивайте. Чего шипеть-то? Алина испуганно обернулась, но Наталья Егоровна спокойно положила руку ей на плечо. — Не обращай внимания.

Это они просто удивились. Покупай, что нужно. Алина все купила и двинулась к выходу.

Когда проходила мимо женщин, взглянула на них. Те как будто сжались под ее взглядом. До дома дошли в полном молчании.

Прежде чем повернуть к своей калитке, Алина повернулась к соседке. — Наталья Егоровна, что происходит? Кем была моя бабушка, что люди так на меня реагируют? Мне как-то не очень уютно. — Успокойся, Алина.

Они просто немного побаиваются. У бабки твоей нрав крутой был. А с ее умениями это было подобно гремучей смеси.

Хоть и не пользовалась она никогда своими знаниями в злых целях, но люди ее побаивались. Глаза у вас. Таких и правда больше нет ни у кого.

А значит, что и ты станешь такой же. — Какой такой же? Я нашла много чего интересного в сундуке бабушки. Но не хотите же вы сказать, что моя бабушка была ведьмой? Наталья Егоровна рассмеялась.

— Ну что ты, какая ведьма? Ведьма — это злая. В черных одеждах, живущая где-то в лесу. Нет, бабушка, несмотря на свой характер, она добрая была.

Очень людям помогала. Много благодарных ей. Только вот к таким людям относятся не столько с уважением, сколько с боязнью.

Честно говоря, Алина находилась в настоящем недоумении. Она с трудом понимала, что ей делать. Пришла домой, почувствовала такую усталость, что решила полежать.

И сразу же во сне увидела бабушку. Она сидела на диване, что-то вязала. — Ну что ж ты, внученька, испугалась? Зря.

Это тебя все бояться должны. Но они и будут. Решение твое правильное.

Я тобой горжусь. Только пока ты не захочешь сама. Пока не поймешь, отцу ничем помочь не сможешь.

— Бабушка, а какой он? — Он хороший. Только вот думает, что совсем никому на этом свете не нужен. Что теперь ему только и осталось, что ждать конца.

Как только он почувствует, что нужен тебе, то сразу станет таким, как был раньше. Ты только руки не опускай. И тогда у тебя точно все получится.

И вообще, одно скажу тебе, внученька. Много всего тебя еще впереди ждет. Много испытаний.

Поступай всегда правильно. Правильно — это значит так, как подсказывает твое сердце. Когда Алина проснулась, то первым делом пошла в комнату бабушки и открыла сундук.

— Ну что, надо? — Значит, надо. Она решительно достала книги. Даже перегнулась под их тяжестью.

Почему-то Алина точно знала, какую книгу следует изучить первой. Вечером позвонила Лена. — Привет.

Как ты там? — Все хорошо. — Алина, ты точно не хочешь вернуться в город? — Нет, это решено. — Лена, вы приедете? — Да.

Ты знаешь, мы с Ванькой решили не оставлять тебя надолго. Приедем сегодня к вечеру. А на завтра мы отпросились.

— Лена, я снова к вам с просьбой. — Говори, конечно. Ванька тоже здесь.

Он тебя слышит. — Понимаете, мой отец… Оказывается, он жив. — Что? Казалось, что Лена дар речи потеряла.

Даже Ваня где-то на заднем фоне охнул. — Как жив? Точно? Это что же, мама все это время говорила тебе неправду? — Получается так. Знаешь, Лен, я за день тут столько всего нового узнала о своей жизни, что никак в себя прийти не могу.

— Представляю. Но ты ничего мне не рассказывай. Мы вечером приедем, и тогда все расскажешь.

— Да, хорошо. Я жду вас. Алина положила трубку.

Поговорила с подругой, и как будто легче стало. Как будто солнышко ярче светить стало. Она открыла комнату, до которой еще не добралась.

— А здесь у меня будет комната для гостей. На улице вовсю припекало солнышко. Алина распахнула окна и занималась уборкой.

Она не слышала, как подъехала машина. Зато слышала, как Лена выговаривала Ване. — Вот что ты придумал.

Но зачем ты все это купил? Не понимаю. — Вот именно не понимаешь. А не понимаешь — не лезь.

Алинка меня поймет. Я точно знаю, что все это нужно. Алина с улыбкой выглянула в окно.

— Здравствуйте. Вы снова ругаетесь? Ленка повернулась к ней. — Нет…