Автоматические ворота разъехались перед автомобилем, а затем без единого стука сошлись заново уже за багажником. Загнав машину под навес, мужчина вышел на улицу и, зябко поежившись, пошел к дому.
Уже потянулся к карману за ключами, но, лишь положив пальцы на дверную ручку, понял — не заперто. «Но, Оксана, сколько раз говорить?» Это было произнесено едва слышно и себе под нос. Даже сейчас, будучи генеральным директором крупной фирмы и живя в охраняемом коттеджном поселке, мужчина все еще помнил о той, другой жизни, когда дверь надо было запирать, а во двор сажать большую и очень злую собаку.
Когда в этот самый двор могли забрести не только соседи за солью или мелкие воришки за яблоками, но и какие-нибудь маргиналы в поисках легкой наживы. Впрочем, неудивительно, что Оксана забывала запирать дверь. Жена-то росла в намного более благоприятных условиях, чем сам Анатолий, вот и не выработалась нужных привычек.
Что ж, тем лучше. Сюрприз получится, что надо, с элементами испуга. Мужчине доставили заказанное в турагентстве путевки, так что через две недели им с женой предстояло отправиться на острова.
Оксана, помнится, давно хотела вот так вот среди зимы выбраться в лето, так что сейчас он тихо подкрадется к ней, закроет ладонями глаза, ну не всерьез же ее за незакрытую дверь пугать. Наверняка заходили либо эти из ее общества помощи животным, либо друзья какие, что одно и то же по сути, за ними и не закрыла. Правда, понять не мог одного Анатолий, как Оксана с ее добрым сердцем и открытой душой умудряется не испытывать ни капли жалости по отношению к людям.
Сколько уже раз было такое, что все инициативы на участие в различных фондах и волонтерских мероприятиях, связанных с помощью людям, женщина отклоняла, а как очередного блохастого котенка отмывать, лечить и хозяев искать, так это она сразу. Впрочем, учитывая обстоятельства их встречи в прошлом, ей явно досталось от людей, так что с проповедью о любви к ближним своим Анатолий к жене не лез. «Володь, давай не сегодня».
Голос Оксаны заставил замереть на самом верху лестницы. Что-то было в нем странное, заставившее Анатолия насторожиться. Подвох он чувствовал всегда.
Почему-то тон жены, к которым она разговаривала по телефону, заставил понять, этот Володь, кем бы он ни был, не очередной волонтер из числа Оксаниных помощников и не будущий хозяин одного из подопечных ее приюта. «Я завтра, как обычно, буду на том месте, о котором говорила. Все, до встречи».
Решение пришло в голову Анатолия мгновенно. Помниться презумпцию невиновности никто не отменял, а подозревать жену на основании хоть и странного, но все же одного единственного телефонного разговора – несусветная глупость, достойная лишь сопливого подростка. Поэтому мужчина принял вполне закономерное решение – проследить за женой и только потом на основании увиденного делать какие-либо выводы.
Так он и поступил. Медленно спустившись вниз по лестнице, мужчина громко хлопнул входной дверью и только после этого забежал опять на второй этаж, так, чтобы его приближение не могло быть неуслышанным. «Добрый день, дорогая.
Угадай, какой у меня для тебя сюрприз?» «Правда, интересно, какой же мне ты сюрприз сделаешь завтра», – мысленно добавил он, внешне, впрочем, никак свои сомнения и подозрения не продемонстрировав. Спал он, как ни удивительно, спокойно. В этом, на самом деле, был основной его секрет успешного ведения бизнеса – никогда не дергаться в тех ситуациях, когда ничего уже и не изменить, а в особенности в тех случаях, когда еще ничего не ясно.
Таинственный Владимир может оказаться близким родственником, который пьет по-черному или еще что, в связи с чем Оксана не захотела знакомить его с мужем или каким-нибудь знакомым из прошлой жизни, с которым женщина вроде бы как ничего не связывает, но во избежание ненужных расспросов мужа с ним она решила не знакомить. Ну да, еще может быть и такое, что у него уже рога сквозь потолок проросли, но это он узнает только по факту прибытия на неизвестное пока что место встречи.
Едва расцвело, он отправился якобы на работу, но вместо того, чтобы ехать в офис, Анатолий отогнал машину к железнодорожной станции и оставил там на платной парковке, а взамен на той же парковке взял каршеринговую машину.
Вряд ли Оксана будет подозревать слежку, но только полный идиот будет следить за неверной женой на собственной тачке, которая этой самой жене отлично известна, особенно если таких автомобилей всего три или четыре на весь город. Место, в которое привела его слежка, показалось Анатолию странным. Кладбище не располагало к романтическим свиданиям.
Выходит, в своих подозрениях он был неправ. Издалека наблюдая за женой, которая стояла возле могилы рядом с каким-то мужчиной, Анатолий чувствовал себя не в своей тарелке, просто потому, что посмел следить за ней в такой момент. Оксана мало рассказывала ему о своем прошлом, и, возможно, этой тайной она тоже не была готова делиться.
Но уже перед самым уходом мужчина заметил вещь от одного вида, который в висках застучала кровь….
Стоявший рядом с Оксаной мужчина, до этого мирно о чем-то с ней беседующий, вдруг поддался вперед и, схватив женщину за талию, впился ей в губы поцелуем. Но, тварь, невольно сорвалась губа Анатолия.
Развернувшись, он быстрым шагом двинулся в сторону своей машины, оставленной подальше от кладбищенских ворот. Он уже не видел, как женщина разорвала поцелуй, и, вырвавшись из рук незнакомого Анатолию мужчины, от души заехала тому ногой по причинному месту. Да как он посмел! После всего, что было в прошлом, лезть к ней, да еще и в таком месте, да еще и в такой день! Периодически вытирая губы, Оксана вела машину по проселочной дороге.
Скорость набирать она боялась, хотя и возникало желание дать по газам, пользуясь тем, что дорога полностью пустая, а до установленного законом предела еще было далеко. Но все же разгоняться она не рискнула. Слишком далеко были сейчас ее мысли, слишком сложно было собраться и сконцентрировать внимание на дороге.
Многое заставило ее вспомнить этот мужчина, снова вторгшийся в ее жизнь. Первое, что увидела Оксана при въезде во двор — машину мужа. Странно.
В это время Анатолий был еще на работе. Неужели еще и с ним случилось что-то плохое? Ну что, вернулась? Тон мужа не предвещал ничего хорошего. Оксана едва заметно вздрогнула, словно испугавшись чего-то.
Было чего. Она хорошо знала этот обманчиво-мягкий и ласковый голос. Таким тоном Анатолий разговаривал с проштрафившимися подчиненными за минуту до того, как объявить им об увольнении по статье.
Да и я… Она хотела сказать одну из дежурных приветственных фраз, которыми они на протяжении многих лет сопровождали свое появление дома, но Анатолий прервал ее, не дав договорить. — Ты пришла как раз вовремя, для того, чтобы ознакомиться вот с этим. Анатолий протянул ей какую-то бумагу.
Едва начав читать, Оксана почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Анатолий написал заявление на развод. — Что? Почему ты? Что происходит? Она почувствовала, как к горлу подступили слезы.
И так, не будучи образцом красноречия и находчивости, она в тот момент чувствовала полный ступор. Слишком быстро все происходило и слишком непонятным было. — Давай только без истерик и вот этого вот деланного непонимания.
Я видел тебя на кладбище с твоим хахалем. — Следил за мной? — плохо слушающимися губами спросила Оксана. — Да как ты вообще посмел? Последняя вырвалась криком пополам со слезами.
Слишком давне это было рано, но болела до сих пор. И делиться этим с Анатолием она не была готова. Никогда.
А он вот так вот значит. — Я? Посмел? Я? Ты на себя посмотри. Тебе напомнить, что было двадцать лет назад, когда я нашу семью вот этими вот руками из дерьма вытащил.
Все тебе дал. Дом? Пожалуйста. Деньги? Сколько угодно.
Хоть одним местом жри. Вещи, курорты, рестораны — все для тебя. Только попроси и тут же все будет.
А ты мне вот так вот отплатила. Совсем ополоумила. Мало того, что свидание своим хахалем среди бела дня назначаешь, так еще и место выбираешь такое.
Экстрима захотела. Будет тебе экстрим. Имей в виду, от меня ты ни копейки не получишь.
Суды и адвокаты тебе не помогут. А теперь развернулась и пошла вон. Толя, пожалуйста, выслушай меня.
Это, правда, совсем не то, о чем ты подумал. Я могу все объяснить и… Вон пошла. Больно схватив женщину за руку, он потащил ее через весь дом вниз, к выходу.
Оксана плакала больше от испуга, чем от боли. Раньше Толик никогда не позволял себе подобного. К счастью, долго это не продлилось.
Мужчина всего лишь вышвырнул ее за порог дома и закрыл дверь за ее спиной. Сунул лишь ей в руки что-то за минуту до того, как захлопнуть тяжелую створку. Только, кое-как проморгавшись от слез, Оксана поняла, что держит в руках папку со своими документами.
Это и вещи, которые были на ней, вот и все, что у нее теперь было. Страх сменился обидой, а обида — злостью. Вот значит как.
При первом подозрении больше двадцати лет жизни коту под хвост. И все те слова про семью, доверие, любовь вдруг оказываются всего лишь ложью. Впрочем, этого следовало ожидать, верно? Один раз она уже попалась в ловушку собственной доверчивости.
Теперь снова придется начинать все сначала, правда на этот раз абсолютно без помощи. Но она больше не наивная девчонка, едва справившая совершеннолетие. Выберется сама.
Для начала переночует в одном из заброшенных домов рядом с железнодорожной станцией. Дальше? Дальше посмотрит, куда идти и что делать. Бедно обставленную комнату освещала единственная лампочка, подвешенная прямо за провод к потолку.
Привычно раздавив тапком бегущего по своим делам таракана, мужчина вздохнул и, взъерошив правой рукой волосы, присел на край кровати. Сидящая на постели женщина с интересом посмотрела на него и с линцой в голосе спросила «Ну так что?» Мужчина, в котором Оксана, окажись она в этом месте узнала бы без проблем своего собеседника с кладбища, поморщился и, махнув рукой, произнес «Скажем так, мы облажались. Она уже далеко не такая дура, как раньше, так что нахрапом взять ее не получилось.
Надо подумать, что еще». Недоумок. Моментально взорвавшись, женщина полезла на него с кулаками.
Мужчина уже привычно перехватил ее руки, пытаясь продолжить говорить «Можно…» «Козел! Скотина! Ты одну бабу не можешь…» «Сделать…» «Ну, погоди, котенок, столица не сразу строилась. Сама знаешь, у меня сечек еще не бывало ни разу. Ну иди ко мне, моя хорошая».
Кое-как скрутив все еще царапающийся и даже пытающийся кусаться женщину, он принялся привычно мурлыкать ей все ласковые слова и обещания, которые только мог воспроизвести. Это была их игра, которая не переставала его заводить даже столько лет спустя. Проходит минуты три, и дичь успокаивается в его объятиях и уже относительно спокойным голосом произносит «В любом случае надо ее дожимать.
Не все потеряно. Дура она или нет, но я снова ее обыграю». «Да, а еще, говорят, с годами ненависть утихает».
Моя стала только крепче. Сверкнув злобно глазами, произнесла женщина «В конце концов, кто-то должен за мою испоганенную жизнь заплатить. Так пусть заплатит она.
В конце концов, эта тварь больше всех во всем виновата». Спустя полгода после краха семейной жизни Оксаны Анатолия свою жизнь пытался наладить веснущатый парень с рыжими волосами и по-детски добрыми глазами. Сжимая в руках огромный букет цветов, с которым он выглядел особенно несуразно, Артем стоял напротив подъезда рядом со своей сверхдорогой машиной.
Дворовые ребятишки за его спиной сгрудились вокруг авто, рассуждая о том, сколько оно стоит и как было бы клево на такой тачке прокатиться. Артем лишь морщился, слыша эти разговоры. Лишнее внимания ему было ни к чему, но оставить машину дальше он не сообразил.
Не сообразил и побоялся. Автомобиль был подарком отца в честь окончания университета, так что увидеть машину испорченной ему не хотелось бы. Дверь подъезда открылась, и парень подобрался, крепче прижав к себе цветы.
Но нет, это была вовсе не девушка, чьего появление он ждал уже минут двадцать. Хотя она уже должна была появиться, ведь ее электричка уходит от станции через десять минут, а еще через двадцать приезжала к женской колонии, где Настя работала медсестрой. Знакомство с ней было чистой случайностью, и еще очень повезло Артему, что он тогда не оказался на больничной койке.
Несколько месяцев назад ему довелось слишком поздно возвращаться домой с библиотеки. Машины у Артема тогда еще не было, поэтому полагаться приходилось только на общественный транспорт или такси. Денег на последний у него не было, а трамвай уехал за минуту до того, как молодой человек успел подбежать к остановке.
Вот и пошел Артем пешком, благо что полтора часа хода для молодого организма не расстояние, а еще отец всегда говорил, что пешие прогулки полезны для здоровья, а отец у парня врач, один из лучших пластических хирургов на всю страну. Врать по поводу здоровья не станет. Вот только здоровье Артема наоборот, нанесли вред.
А началось все с того, что он, проходя мимо одного из переулков, услышал оттуда отчаянный женский крик. Бросившись на помощь, он слишком поздно вспомнил, что его навыки самообороны оставляют желать лучшего, а еще, что специально на такой случай есть полиция, или на худой конец, вопли про пожар, чтобы шумом вспугнуть грабителей или насильников. Осознавал свою ошибку он уже после того, как рослый детина швырнул его об стену так, что затрещали кости.
Спасла незадачливого героя, проходившая мимо бабушка. Вот уж кто смог такой крик поднять, что грабитель решил от греха подальше оставить и свою жертву и неудачливого спасителя, после чего трусливо сбежать. А Настя, как звали девушку, еще и синяки после этого Артема обрабатывала и разговаривала с ним, как ни в чем не бывало…
А Артем внезапно поймал себя на том, что после всего пережитого больше не боится разговаривать вот с этой вот конкретной девушкой. Вдобавок Настя оказалась очень симпатичной, да еще и медсестрой. Артему в тот день хватило смелости позвать девушку на свидание.
И Настя, о чудо, ответила согласием. Артему было видно, что он ей тоже понравился. Он, а не его деньги, как было с однокурсницами, которые так или иначе пытались к нему подкатить за все время учебы.
Пока он провожал Настю в тот день домой, они не только успели поговорить о его учебе и ее работе, но и обнаружить некое родство душ, а также общие интересы и увлечения. Всего лишь сорок минут рядом с ней провел, оказалось, что всю жизнь ее знает. Поэтому к свиданию он готовился с удвоенным рвением и максимальным прилежанием.
Вот только все пошло не по плану. Отец тогда ему ради такого важного дела одолжил свою машину. Увидев ее у подъезда, Настя помрачнела и неожиданно отказалась садиться внутрь.
— Извини, Артем, ничего не получится, — ответила она тогда, после чего развернулась и, даже не дав парню ничего спросить или объяснить, быстро скрылась за железной дверью подъезда. А Артем так и остался стоять, будто оплеванный. Да, он тогда расстроился и даже разозлился так, что чуть экзамены не завалил.
Но именно из-за экзаменов в итоге оставил на пару месяцев все попытки разобраться в ситуации. А еще он надеялся забыть Настю, но сделать этого в итоге так и не смог. И вот, пару месяцев спустя, приехав к ней уже на своей машине, он принялся ее ждать.
И дождался таки. Уже в тот момент, когда он решил, что девушка куда-то переехала или заболела или уехала из города по делам, дверь подъезда открылась. На улицу вышла Настя.
— Привет. — А Артем вышел навстречу девушке, протягивая ей букет. Это тебе.
— Привет. Спасибо, но не надо. Артем, я ведь уже сказала тебе, что ничего не получится.
— А можно как-то поподробнее, что именно не получится? Ты, кажется, сама согласилась пойти со мной на свидание, а потом вдруг пошла в отказ и сбежала. Хотя бы поясни, в чем дело-то. Артем старался говорить спокойно, но обида прорывалась наружу.
Он впервые в жизни пригласил девушку на свидание и стоило этому произойти, как все пошло наперекосяк. — Хорошо, поясню. Дело в твоей машине.
Я, может, в них не особо разбираюсь, но могу себе представить, что та машина, на которой ты приезжал в прошлый раз, стоит, как наша с мамой квартира. Она эту. И вовсе полдома купить можно.
— Мы не пара, Артем. Одну из двух. Либо ты типичный мажор, который решил найти себе очередную игрушку на пару месяцев, либо ты действительно в меня влюбился.
Но из этого тоже ничего хорошего не получится. — Да почему, объясни наконец. — Да, я из богатой семьи, моему папе принадлежит та самая клиника пластической хирургии, куда со всей стороны едут люди.
Ну и что с того? — С того, что либо я в твоей семье буду как бедная родственница, либо ты не способен будешь жить, как все нормальные люди. Знаешь, я насмотрелась на представителей такой вот золотой молодежи в свое время и путаться с кем-то из-за вас не хочу. — Без обид, Артем.
Я допускаю, что ты, может быть, исключением из правил, но это как соглашаться на какое-то дело с вероятностью успеха в один процент, понимаешь? Давай разойдемся и забудем. Найди себе девушку своего круга. Выкинь меня из головы.
— А давай я тебе докажу, что могу жить, как ты выразилась, нормальным человеком. Ну, как все нормальные люди. — Это невозможно.
Все, Артем, мне на работу пора, извини. Виноват, улыбнувшись ему, девушка обогнула парня и побежала в сторону станции. Артем лишь вздохнул и, в три шага догнав ее, впихнул ей в руки букет.
— Меня не жалко, так хоть цветы пожалей. Их сейчас оставят умирать на холоде в одиночестве, если ты о них не позаботишься. Прежде чем девушка нашлась, что ответить, Артем уже вернулся к машине и, заведя двигатель, рванул в сторону дома.
В голове сформировался план действий. Правда, для его осуществления придется подключить к делу отца. Его отец, Игорь Анатольевич Можейский, выслушал сбивчивую тираду сына, не перебивая.
И было видно, эта идея ему совсем не по нраву. — Слушай, Артем, девушка — это, конечно, замечательно, но ты помнишь, что через год ординатура? — Пока что я не в ординатуре. Когда поступлю, тогда и будем разговаривать о ней.
А пока что как? Поможешь? — Помочь-то я помогу, но ты ведь понимаешь, что работа, извиняюсь, вертухаем в колонии — это немного не по твоей специальности. — Я могу устроить тебя тут даже врачом, благо что вакансии свободные есть, да и жесткие требования вроде того же опыта работы отсутствуют. — И я буду Настиным начальником.
Ты ведь понимаешь, почему эта идея не катит, пап? — Так, давай свои не катят, употребляй вон, с однокурсниками и с Настей своей. — Она пока что не моя еще. Так что, поможешь? — Пап, ну если я сам туда устраиваться пойду, меня ведь сто процентов завернут, сам видишь.
Артем развел руками, показывая, что на типичного охранника в колонии он не похож ни разу. Но и колония ведь была не для мужиков-насильников с пожизненным, а для женщин, попавшихся в основном на финансовых махинациях. Такие навряд ли решат устроить серьезную драку как друг с другом, так и с охраной.
Вот и выходило, что с этой работой Артем должен справиться, если его, конечно, возьмут. — Помогу, но имей в виду мои слова про ординатуру. — Хорошо, пап, — заверил мужчину Артем и довольно улыбнулся.
Первая часть плана завершилась полным успехом, ну а за остальные можно было не волноваться. Удивление Насте было написано у нее на лице, когда она увидела Артема в числе новых охранников, приехавших на работу две недели спустя. — Что ты тут делаешь? — спросила она, стоило только первой половине рабочего дня завершиться, а части персонала колонии собраться в столовой.
— Обедали охранники по графику, поскольку без присмотра оставлять камеры им бы никто не позволил. Артему повезло оказаться на перерыве как раз в тот момент, когда в столовую собралась и медсестра. — Не видишь, что ли, на работу устроился, как все нормальные люди.
— Кстати, домой проводить? — Мне все равно на той же станции выходить и на трамвай пересаживаться. — Как все нормальные люди, кстати, тоже. Набравшись храбрости, парень зачерпнул ложкой варево своей тарелки и, не колеблясь, отправил его в рот.
Удивительно, но оказалось вполне съедобно и даже вкусно. А поскольку он успел с непривычки изрядно проголодаться, со своей порцией умудрился расправиться быстрее Насти. — Это ты так пытаешься доказать, что… — Да, что я могу жить, как все нормальные люди, ходить на работу, питаться вон в столовой.
Кстати, барахло я для чистоты эксперимента на рынке купил. Там же все нормальные люди затариваются, как я помню. Лучше бы заглянул не на рынок, а в один магазинчик.
Там качество повыше, а цена такая же. Сознанием дело произнесла Настя. — О как.
Подскажешь адресок потом. — Я все еще понимаю, зачем тебе это. — Потому что если окажется, что я так могу жить, значит, ты была не права.
И я как раз-таки то самое исключение исправил. — И тогда уже ничто не будет мешать нам встречаться, разве нет? — уточнил у нее Артем. — А если ты мне не нравишься, что тогда? Девушка покраснела.
— Дай подумать. Ты бы это могла сказать мне сразу, и тогда бы я просто исчез. Но если бы я тебе не нравился, ты не согласилась бы пойти со мной на то, первое свидание, разве нет? Кстати о свиданиях.
Звон прервал речь Артема в самый неподходящий момент. Обед закончился. Столовая наполнилась шумом голосов и звуком отодвигаемой мебели, так что спокойно поговорить им с Настей больше не удалось.
Что ж, у него теперь времени и возможности для разговора будет хоть отбавляй. Через три дня после приема на работу Артему представили следить за работающими зэчками в швейный цех. В его обязанности входило просто обозначать присутствие, а при входе или выходе из зала проводить личный досмотр, чтобы никто не унес с собой случайный инструмент для неблаговидных целей…
Начальник смены объяснил ему, что досмотр этот — чистая формальность, но проводить его все же надо. И именно с досмотром у Артема дела не заладились. Зэчки, которых он досматривал, насмехались над парнем и его красным лицом, да и подначивали его так, что молодой человек уже готов был либо сбежать, либо провалиться сквозь землю.
Так продолжалось, пока очередь не дошла до зэчки, которая не сказала ему ни слова, ни подколки, ни хоть сколько-нибудь скабрезной шутки, а потом подошла к своим товаркам и в пол голоса, но отчетливо произнесла. Ну и зачем вы это делаете? Сначала сами жалуетесь, что в охрану ставят подонков, которые либо облапать, либо ущипнуть норовят. А стоит появиться нормальному парню, как вы его травить начинаете.
Да ладно тебе, мы же не всерьез. Для него вполне всерьез. И вообще, что это за разговоры? Девушки небось нет, не зная с какого конца за бабу браться и так далее.
Есть у него кто-то или нет, это ж не наше дело. Да и вообще, что он о вас всех теперь думает, большой вопрос. Нет, кому-то может и нравиться, когда ее какой-то девочкой со дна воспринимают, но лично я предпочту иную репутацию.
Но пошла разводить. Одна из самых молодых зэчек махнула рукой. Другая посмотрела на нее и в пол голоса произнесла.
Ну вообще-то она дело говорит. Ты это, парень, извини нас, увлеклись. Нет проблем.
Заверил их Артем, чувствуя, как желание провалиться сквозь землю потихоньку улетучивается. Спасибо. Шепотом он поблагодарил зэчку потом, когда проводил повторный досмотр перед тем, как выпустить всех из цеха в коридор.
Не за что. Женщина ему улыбнулась. Меня Оксана зовут.
А я Артем, представился парень. Рады знакомству, Артем, еще увидимся. Куда ж мы денемся, хмыкнул парень.
Да, на зоне Артему встретилась та самая Оксана. Стараниями людей, разрушивших ее личную жизнь, она в итоге оказалась в тюрьме. И началось все с развода с Анатолием.
Муж свое слово сдержал, оставил ее без копейки денег, но выделил однокомнатную халупу на окраине города. Учитывая, что свою невиновность Оксана так и не смогла доказать, да и то, что Анатолий был уверен в измене, с его стороны это было весьма щедрым жестом доброй воли. Развели их быстро.
Уже месяц спустя после своего изгнания из дома, Оксана жила новой жизнью. Нашла работу неподалеку, продавцом в магазине. И даже умудрилась основательно отдраить потерявшую всякой приличный вид квартиру.
Занавески бы еще пошить на окна, и тогда будет совсем уютно, почти как дома. В попытках привыкнуть к новому образу жизни прошел месяц, а по истечении этого срока Оксана из новостей узнала о том, что Анатолий попал в автомобильную аварию и оказался в больнице. В этот момент женщина забыла обо всем.
Обиде за несправедливое обвинение, в том дне, когда ее без денег вытолкали на улицу, да даже обо всей той грязи, что вылилось на нее после развода. Важным было лишь одно — Толя в беде, ее Толя. Когда она пришла в больницу, узнала, что дело намного хуже, чем она представляла себе.
Анатолий оказался не просто жертвой автоаварии, но еще и банкротом. Деловой партнер бывшего супруга подсуетился и, улучив момент, умудрился что-то там нахимичить с контрактами и счетами фирмы. В итоге Анатолий оказался способен рассчитаться с долгами только путем продажи предприятий.
«Не должен остался, уже хорошо», — с трудом сообщал Оксане бывший муж, часто закрывая глаза и тяжело дыша. «Думал, сейчас год-два и снова на коне буду, а тут вот…» — вылетела навстречу какая-то дура. «Она вообще в морге, а я тут…» Оксана с тоской посмотрела на перебинтованного человека, который казался тенью себя прежнего.
«И что врачи говорят?» «Пока окончательно все не ясно, но с очень высокой вероятностью ходить я теперь буду только под себя», — чернушной шуткой ответил ей бывший муж. «Так, вот только не надо этого», — внезапно для самой себя взвинтилась женщина. «Еще ничего не ясно, времени после аварии мало прошло, обследовать тебя вряд ли кто-то обследовал.
Вот увидишь, ты у меня еще бегать будешь». «У меня?» — медленно по слогам произнес Анатолий. «У меня», — припечатывала Оксана.
«Знаешь, хоть ты и выкинул меня из дома в чем была и даже объяснить все нормально не дал, но ты мне все же не чужой человек». «Знаешь, Оксан, я уже вообще ничего не понимаю. Ты то бегаешь от меня по кладбищам с каким-то мужиком, то возвращаешься, когда у меня ничего не осталось».
«Послушай, Толя, мне уже надоело тебе объяснять, я ни с кем тебе не изменяла, точка». «А то, что я видел, как он к тебе полез, а ты, ты даже не отпихнула». «Правда? Не отпихнула? А коленом не считается совсем ни разу?» Оксана не хотела срываться на крик, но возмущение требовало выхода.
Оно кипело внутри, заставляя раз за разом вспоминать о нанесенной обиде. «Я этого уже не видел», — чуть сконфужено произнес Анатолий. «Если бы ты это делала сразу…» «Отлично, мой дорогой.
Когда тебя насильно будет целовать мужик в два раза тебя больше, попробуй быстро выйти из ступора и отпихнуть его сразу. И если уж на то пошло, ты мог сразу подойти, и все бы прояснилось». «Кто это был?» «Наконец-то спросил.
Владимир. Когда-то он за мной ухаживал, если вкратце, встречался сразу с двумя девушками, причем со мной, по наводке той, первой. Вдвоем они со мной поступили очень некрасиво, и это я еще мягко сказала.
А сейчас он выплыл из прошлого и попытался у меня прощения просить за все то, что в этом самом прошлом сделал. Ну а потом начал. Ты сам видел.
Я его ударила и убежала. С тех пор он на связь не выходил, и, честно, я этого выхода на связь не хочу». «А могила, где вы разговаривали, она той девушке, да?» «Нет, другого человека.
Тоже из общего прошлого и важного для нас обоих. Ну для меня точно важного, насчет Володи не уверена. И давай на этом закончим, я не люблю вспоминать».
«Прости меня», сокрушенно произнес Анатолий, «если бы я только знал тогда, что…» «Прости, Оксана». «Прощаю, но с условием, в следующий раз, когда тебе что-то покажется, привидится, почудится и так далее, спроси лучше у меня, хорошо?» Мужчина лишь кивнул. Они уже собрались говорить дальше, но в этот момент в палату зашла медсестра, которая сообщила, что больному нужен отдых.
Что ж, пусть отдыхает. А Оксане еще нужно было поговорить с главврачом. Уладить некоторые формальности.
Еще месяц спустя Анатолия выписали из больницы, а Оксана принялась ухаживать за мужем, привезя его в ту самую свою квартиру. Загородный дом Анатолий решил продать, чтобы получить деньги на лечение. Оксана как раз занималась поиском подходящей клиники, и именно тогда столкнулась с препятствием – невозможностью выехать за границу для Анатолия…
Как оказалось позже, дело о банкротстве с той подставой от делового партнера мужа шло с какими-то процессуальными нарушениями, и вдобавок вскрылись непонятные новые обстоятельства аферы, в которую невольно оказался втянут бывший муж. Как итог, ему запретили выезжать за границу до окончания следствия. А это могло растянуться на месяцы и даже годы.
А время? Время уходило. И тогда в жизни Оксаны снова появился Владимир. Бывший ухажер сначала связался с ней по телефону и попросил о встрече.
В голосе мужчины было столько раскаяния по поводу случившегося, что Оксана ему поверила. Когда они встретились, Владимир сдержал свое слово, вел себя достойно, лишь сокрушался, что тогда в прошлом пошел на поводу у своей любовницы. «Она меня бросила почти сразу.
Как деньги кончились, так сразу и… Понимаешь, мне тогда казалось, что она меня любит, что… Ну, сама знаешь, в фильмах, вон, старых показывали. Ради любимой женщины можно пойти на любую авантюру, даже на подлость. И это вроде как… Ну, оправдываешь этим самого себя.
Мол, ты не ради себя это делаешь, а во имя любви». Так это ее идея была так поступить. Оксана не удивилась.
Характер женщины, о которой они говорили, был ей хорошо известен. «Ну да. А я повелся, как дурак.
Знаешь, правду некоторые говорят, что мужики одним местом думают, как красивую женщину видят. В итоге я с тобой поступил, как последний. Да и это стерва.
Не знаю даже, где она сейчас, и знать не хочу. И за то, что приставал к тебе… Извини, Оксан. Я просто… Говорю же, как дурак какой-то.
Тебя увидел и подумал, а что, если бы я тогда выбрал, ну, по-другому? Что, если бы я с ней не согласился и остался с тобой, то, может, у нас своя семья была бы?» «Володь, у нас не будет своей семьи. Ты ведь понимаешь это?» Оксане стало жалко этого человека, который не от большого ума в свои двадцать лет совершил кучу ошибок. Возможно, сыграло роль искреннее раскаяние бывшего ухажера, а, может быть, сказались чувства, которые женщина когда-то испытывала к Владимиру, но она его простила, тем более, что мужчина, узнав о проблемах Оксаны, предложил свою помощь, и из-за его предложения Оксана ухватилась как утопающий за соломинку.
Не возражала Анатолий, поскольку схема показалась рабочей и минимально рискованной. Суть была в том, чтобы признать Анатолия невменяемым. Человек, который за себя не отвечает, не подлежит судебному преследованию, а еще на него не распространяются ранее наложенные запреты на передвижение за пределы страны.
Разумеется, в сопровождении опекуна, роль которого в любом случае выполнять Оксане, ведь с момента их с Анатолием развода не прошло и года, а раз инвалидность он получил в течение этого периода, то и ухаживать за ним должна бывшая жена. «Ну а потом, когда все закончится, просто проведете еще одну экспертизу, и она покажет, что он полноценный член общества, что называется», — так говорил Владимир. Немного поштудировав интернет, Оксана убедилась в правдивости слов бывшего ухажера, но оставался один лишь момент.
Экспертизу надо было пройти в ближайшие сроки и при этом добиться нужных результатов. Именно в этом и заключалась помощь Владимира, и именно на этом он поймал Оксану. После того, как женщина передала мужчине подписанные документы, в их дом ворвалась полиция.
В процессе ареста и при последующих допросах Оксане предъявили обвинение в том, что она умышленно пошла на подлог документов с целью воспользоваться результатами этого подлога в корыстных целях, а человек, к которому обещал обратиться Владимир, сообщил следствию и суду, что именно Оксана приходила к нему заказать фальшивые документы, а он, как законопослушный гражданин, не мог выполнить ее просьбу и сразу же обратился в правоохранительные органы. В доказательство была приведена запись разговоров и видеосъемка, сделанной в офисе этого эксперта скрытой камерой. Вот только Оксана прекрасно понимала, кто был на этих записях, кто мог идеально сойти за нее, и даже знала, откуда у этой женщины взялся паспорт Оксаны.
Владимир просто незаметно позаимствовал его во время одного из визитов к ней домой и передал Дарине. А Дарине не потребовалось бы никаких дополнительных средств маскировки, чтобы спокойно ходить с Оксаниным паспортом где угодно. Слишком уж похожи они были с Оксаной.
Именно так и бывает у близнецов. В колонии Оксана, как ни странно, не пропала. Практически сразу ее взяла под свою защиту старая авторитетная зечка, воровка, мошенница, кортежница, да еще и цыганка к тому же.
Ей рыжая Оксана напомнила ее собственную дочь, которая отреклась от матери и уехала за границу. Винить ее женщина не могла, поскольку, наверное, любой человек отрекся бы от подобного родителя. Поэтому свои материнские чувства старая кортежница реализовывала на живущей в одной с ней камере Оксане.
Кроме них в этой камере жило еще две зечки, также севшие либо за воровство, либо за финансовой махинацией. И узнав их истории, Оксана невольно прониклась с сочувствием и даже пониманием. Ведь Ольга, она же Леля, будучи девушкой низкой социальной ответственности, украла у клиента большие деньги ради оплаты лечения для своего ребенка.
А Вика, она лишь позволила бывшему ухажеру хранить у себя деньги и какую-то технику, нужную тому для работы. А в итоге оказалась соучастницей его преступлений и хранительницей награбленного. Ради сокращения собственного срока, мужчина, не колеблясь, пошел на сделку со следствием и от души замазал Вику.
Ну а цыганка, цыганка воровала и обманывала вполне осознанно. Зачастую спортивного интереса, и в содеянном ни капли не раскаивалась. Но из-за отношения женщины к ней Оксана не могла ее осудить даже в душе.
— Ну а ты за что сидишь? — в один из дней спросила ее Вика. — Что-то мне подсказывает, что ты не вторая, Мариза, чтобы аферы крутить. Мариза, та самая цыганка, полубеззубо ухмыльнула со своей койки и одобрительно подмигнула Оксане.
— А и правда, расскажи, дочка. Такие, как ты и Вика, чаще всего из-за мужиков оказываются на шконках. Уж я-то знаю, навидалась.
Он хоть красивый? Оксана лишь вздохнула, а потом начала рассказ. — Мы с Дариной близнецы. Но так уж сложилось, что по характерам разные.
Я вроде как поспокойнее, но она, как черт в юбке, вечно во что-то влезала, учиться толком не хотела, но и родители реагировали соответствующе. — Да, я угадаю, любили не одинаково. — Ну да.
Оксана вздохнула. Родители даже завещание на меня оформили, и дом, и фирму. Мол, я не профукаю, как Дарина, а я после их смерти решила все разделить пополам.
Нам тогда по восемнадцать только-только стукнуло, а они в аварии погибли. Ну а Дарина с ее парнем Володей решили по-другому, все себе забрать, а меня выкинуть. Володя познакомился со мной, я и влюбилась как дура.
Это Даша роман из тринадцати лет крутила, а у меня же опыта никакого не было, вот и не отличила козла от человека, влюбилась по уши. Он мне мозги запудрил, я и подписала на его имя генеральную доверенность. В итоге у них оказалось все наследство, а я осталась даже без жилья.
Еще напоследок мне пару записок написали о том, какая я дура и что закончилась счастливая жизнь любимой родительской дочки. Ну я и решила эту жизнь действительно закончить, а из реки меня вытащила Анатолий. Оксана пила чай и рассказывала этим женщинам о том, о чем никогда не решилась бы признаться мужу, подругам, да даже врачу.
Наверное, сказалась особая тюремная атмосфера, когда ты знаешь, что вокруг тебя люди, которые порой делали вещи более страшные, чем ты, а значит, не посмеют тебя осуждать. Мариза, Ляля и Вика слушали и действительно не осуждали. А Оксана рассказывала дальше, о том, как влюбилась во второй раз в своей жизни в простого плотника, который жил в покосившейся хибаре, но при этом пахал как проклятый, чтобы улучшить свое материальное положение, о том, как он через пару месяцев после их знакомства отправился на север за большими деньгами, и Оксана осталась дома одна…
Толя пообещал, что мы сыграем свадьбу, когда он вернется, а через пару месяцев я наконец-то насторожилась из-за того, что у меня с того самого дня, как я едва не свела счеты с жизнью, не приходили те самые дни. Сами догадывайтесь, что это было. И что ты сделала? Это был ребенок Владимира.
Ясно же было, как дважды два. У меня даже роды начались через девять месяцев после того дня, как мы были вместе в последний раз. И где сейчас этот ребенок? В могиле, вздохнула Оксана.
Я собиралась родить и оставить в роддоме, отказаться, так было бы лучше. Толя бы наверняка от меня отказался, если бы по возвращению увидел вот с этим вот, а Владимир… Я только представляла, что у моего сына или дочери будет лицо этого альфонса, в дрожь бросала. Ну и решила, рожу и оставлю.
Грудничков и тогда разбирали, как горячие пирожки, так что думала, что у него будет нормальная семья, и он никогда обо мне не узнает. А потом… Я, когда схватки начались, пошла к трассе, думала попутку поймать и до города забраться. Документы не брала, чтобы не светиться, так как на моем учете в женской консультации не стояло, никто бы не смог меня узнать.
Ну и подобрал меня врач из той больницы, как раз на дежурство ехал, родила я мертвого. Иногда мне кажется, что это за то, что я от него отказаться хотела, понимаете, и что именно из-за этого у нас Толи детей не было. В камере воцарилась тишина.
Да уж, протянула Ляля, иногда в жизни такое происходит, что и представить сложно. Прервала бы и все на том. — И убить того, кто ни в чем не виноват? — грустно усмехнулась Оксана.
— Он же не живой еще был на тот момент. — Молчи, лялька, — отдернула ее Мариза. — Ты сама сколько раз прерываний делала? — Ну, шесть, нет, вру, семь.
— Ну, а куда мне их? Я и одного еле тащила. Сейчас, небось, в детском доме, а обо мне даже не вспомнит, когда выйду. Снова тишина.
А потом в камере погасили свет. Время отбоя. И вот в тюрьме появился новый охранник — Артем.
Только глянув на него впервые, Оксана почувствовала, что сходит с ума. Перед ней стоял вылитый Анатолий, только с рыжими, как у Оксаны, волосами. А на груде у парня висел хорошо заметный крестик.
Тот самый, который Оксана отдала тогда врачу, попросив положить в гроб к мертворожденному ребенку. Выходит, что этот парень, что это — ее сын? А кто же тогда был в гробу? Ответ на Оксанин вопрос совершенно случайно обнаружил Артем, вернее его мать. Женщина некоторое время назад решила сделать модный в их городе ДНК-тест, который обещал рассказать о том, какой национальности были ее предки.
Похожий тест вместе с матерью сдала Артем. Парню это было не особо-то интересно. Ну правда, даже если обнаружат там в прошлом каких-нибудь немцев, англичан, да хоть североамериканских индейцев.
Какая в этом разница для него, Артема? Как оказалось, разница была. Потому что женщина, едва дождавшись результатов, вскрыла их сама, не дожидаясь сына. И тогда сразу поняла, что результаты не могут принадлежать матери и сыну.
Ведь не может быть такого, чтобы у матери нашли, значит, немцев, а у сына этих же немцев не следа. Зато прослеживаются армяне, хоть и в малом процентном соотношении. А Артем как раз зашел в тот момент, когда женщина ревела, сжимая в руках злосчастные конверты.
Парень, надо сказать, не был легковерным идиотом. Первое, что ему пришло в голову, результаты изначально некорректны и выдаются наобум. Второе, что даже если результаты не выдаются наобум, то их банально могли перепутать.
Все-таки тест на определение генетической принадлежности к различным народностям — это не сравнительный анализ на отцовство. Там могут и менее вольно к своей работе относиться. Сравнительный анализ, точно.
«Мы можем сделать ДНК-тест», — предложил парень матери. Тогда и ясно будет, сын я тебе или кто-то что-то перепутал. «Что-то перепутать мог только твой отец.
Он у меня рода принимал. И он тогда был единственным врачом в отделении. Сам помнишь, когда ты родился, как раз у народа там летние отпуска начинались.
Учеба в школах у детей заканчивалась, последние звонки всякие. Так и получилось, что тогда из врачей был только твой отец в родильном. А медсестры и санитарки не считаются.
Они могли тоже перепутать. Или случайно. Или, может, намеренно.
Артему не хотелось верить, что даже если подмена и произошла, то причастен к ней человек, которого он всю жизнь считал своим отцом. Украсть у кого-то ребенка и подсунуть его своей жене? Зачем? Тест они все-таки решили сдать. Три дня в ожидании результата Артем ходил мрачнее тучи.
Настя, которая после его устройства на работу в колонию позволяла себя провожать домой, замучилась выпытывать у парня, что же на самом деле случилось. Артем ей ни слова не сказал. Рано было.
Сослался лишь на семейные проблемы, поскольку это даже ложью не было. И вот пришел результат, шокировавший обоих. Мать Артема действительно матерью ему не была.
А значит, якобы отца ждал серьезный разговор. Который женщина и парень начали за очередным семейным ужином, решив застать отца и мужа врасплох, чтобы не дать заранее продумать ответы. «Ты знаешь, мы тут ДНК-тест сделали, так вот Артем не вовсе не сын, представляешь?» Артем в этот момент молча хлопнул на стол перед отцом результаты этого самого теста…
Игорь Анатольевич мрачно посмотрел на собравшихся и совсем тихо спросил. «Ну и чего вы хотите?» «Кто мои настоящие родители?» «Где мой сын?» Эти вопросы прозвучали одновременно. Мужчина еще сильнее нахмурился и, отхлебнув глоток горячего кофе, принялся говорить сжато, четко и исключительно по делу.
«В тот день рожали две женщины. Ты и какая-то, судя по всему, бродяжка без документов. Я ее подобрал на трассе, когда ехал на работу.
Документов нет». «Медкарты нет. Да и ребенка она себе оставлять не хотела.
Сразу сказала, что откажется. Я всего лишь облегчил ей задачу. Где могилу нашего биологического сына могу показать и…» Да говорить ему не дала пощечина.
«Вера Евгеньевна, всегда отличавшаяся добрым нравом и кротким характером, сейчас превратилась в хищного зверя». «И ты так спокойно об этом говоришь? Наш ребенок лежит в могиле, а я все это время воспитывал чужого и даже знать об этом не знала. И ты вот так вот спокойно мне сейчас это все сообщаешь?» «Уймись, Вера.
От того, что я сообщу это ором и слезами, ситуация не изменится, и ты это знаешь. Что же насчет причин, по которым я так поступил? Думаю, вы оба и так прекрасно их понимаете. Честно говоря, не думал, что столько лет спустя вы что-то заподозрите.
И по поводу чужого ребенка. Ты не находишь, что это будет нечестно по отношению к Артему?» «Зато ты поступил очень честно по отношению ко мне и к той женщине, которая обманом отдала мертвого младенца. Она бы отказалась от тебя все равно, умник, и попал бы ты в распределитель, а потом и в детский дом.
И точно так же тебя бы растили чужие люди, которые также могли скрыть от тебя правду о твоем рождении. Это называется тайна усыновления, если что». «Тайна усыновления касается людей, которые законным, на секундочку, образом взяли отказника, усыновили его и вырастили, а не так, как ты.
Может быть, она в сердцах говорила, может быть, передумала потом. Что тогда? Ты кем себя считаешь, отец? Судьей, присяжным, палачом, чтобы… А медицинская этика, в конце концов, она что, не для тебя существует?» Садившись наверх в свою комнату, принялся собирать вещи. Документы, то барахло, которое он успел купить с зарплаты охранника.
Больше ему ничего не нужно было от этой семьи, от этого человека. Мама тоже хороша. Стоило только выясниться, что Артем биологически ей не сын, как сразу началось, не мой ребенок.
Понять бы еще, чей он. Найти бы ту женщину без документов, без медкарты. Это невозможно.
Артем прекрасно это понимал. Но все решил случай. Уйдя из дома, парень, недолго думая, снял себе квартиру-студию неподалеку от Настинн=ого дома.
Во-первых, это был один из самых недорогих вариантов, а деньги ему теперь придется считать. Во-вторых, рядом жила Настя, которая теперь осталась единственным светлым пятном в его жизни. Еще одним светлым пятном стала та зэчка, Оксана, которая умудрилась сделать так, чтобы ее товарки не издевались над Артемом и не портили ему и без того испорченное настроение.
— Что такое, хмурый касатик? Расскажи бабушке. В один из рабочих дней его окликнула старая зэчка, сокамерница Оксаны. Кажется, Мариза или Марица.
Не совсем наше имя какое-то. Юноша вздохнул. Рассказывать все чужому человеку не хотелось, но с другой стороны, какая теперь разница? Якобы отцу теперь все равно.
Срок давности за подобные преступления короткий, с работы его уволить не могут, а удар по репутации. Небось и этим его маркетологи воспользуются, как элементом черного пиара, даже если узнают, кто. Вдвойне все равно было самому Артему, поэтому он взял и как по накатанной выложил старой цыганке все, что произошло с ним за прошедшую неделю.
Зэчка слушала, не перебивая, а потом, уже отходя к своему рабочему месту, произнесла едва слышно. — Хочешь получить ответы? Посмотри, что болтается на шее у нашего бригадира. Бригадиром была Оксана.
Та самая выручившая парня в первый день его появления здесь. Конечно, лезть к ней под одежду Артем не стал бы, не то воспитание, да и вообще как-то это. Но вот в шкафчик Оксану он заглянул, когда зэчки отправились мыться и все свои вещи сложили в раздевалке.
Стоило увидеть крестик, такой же, как был на шее у него, и Артем все понял. И уже на следующей смене, обходя цех во время работы заключенных, тихо произнес рядом с Оксаной. — Поговорим? Женщина подошла пять минут спустя.
Артем старался не смотреть на нее, чтобы не вызывать лишних подозрений и кривотолков. Лишь на мгновение вытащил из-под рубашки крестик и тут же заправил его обратно. — Есть объяснение? — Мне что-то подсказывает, что ты и сам все знаешь…
— Да вот, узнал на днях. Странно, что не от тебя. — И как бы это выглядело? Я до недавнего времени считала, что мой сын умер, пока тебя не увидела.
Вот только со стороны знаешь, как бы это выглядело? Как будто одна зэчка увидела возможность улучшить свою жизнь и начала вешаться на шею вертухаю с внезапно вспыхнувшими материнскими чувствами. — Ты правда хотела отказаться от ребенка? — Да, было дело. Я была беременна, как я думал от мужчины, который плохо со мной поступил.
— Изнасилование? — одними губами произнес Артем. — Да нет. Просто изначально договорился с моей сестрой соблазнить меня, заставить подписать на него генеральную доверенность и таким образом отобрать у меня все деньги, что от родителей остались.
Второй раз, кстати, тоже они меня сюда упекли. Долгая история. — Ну, у меня времени хоть отбавляй.
До конца смены так уж точно. Насколько я помню, над вами тоже с розгами никто не стоит, если совсем не наглеть. Оксана принялась излагать.
Артем слушал, чувствуя, как многие вещи вставали на места. Рассказал и о своей ситуации с родителями. Оксана неодобрительно нахмурилась.
— Я бы отказалась. Мне не нравится поступок твоего отца, но с точки зрения логики это было вполне разумное решение. — Он не мой отец, сама же сказала.
— Странный ты, Артем. Он к тебе как относился? Как отец к сыну или как посторонний мужчина к ребенку? — Ну, как отец. Ты к чему это клонишь? — Ну, а мама? Воспитывала тебя? Кормила, одевала, нянчилась? Или, как некоторые, по мужикам и за бутылкой, а на ребенка плевать? — Не плевать ей на меня было.
Но ведь она считала, что ей родной. А оказалось… — Что оказалось? Слушай, наш с Дариной папа, он… В общем, он нам тоже не родной был. Мы случайно узнали, когда нам лет по десять было.
Дашка после этого вразнос и пошла. Ну а я? Не знаю. С родным познакомилась, а там оказался алкаш, с которым мама из-за его пьянок развелась, когда нам только-только год исполнился.
А тот мужчина, которого мы папой считали, нас после этого как родных дочерей воспитал. Я его папой считаю, а не того, второго. — Ну а мой родной отец? Он ведь не алкаш так.
И он даже не знал, что я у него есть. И вообще… — Слушай, я понимаю, что если бы я был сыном этого афериста, то ты бы от меня отказалась. Ну, а если бы сразу поняла, что я твоего мужа, разве бросила бы? — Артем, никаких «бы» не будет.
Я тебе никто. И я в тюрьме. Сижу за мошенничество, если помнишь.
Ты же в этой тюрьме работаешь охранником, и не дай боже тебе хоть в какие-то отношения с заключенными ступить. Молчу уже о том, что лучше быть сыном пластического хирурга и домохозяйки, чем родственником зэчки с дырой в кармане. — Можно я сам решу, чем родственником я хочу быть? — раздраженно уточнил Артем.
— Ты мне две вещи скажи. Во-первых, где мне отца найти, а во-вторых, ты рада, что я жив? — Рада. Вдвойне рада, что ты вырос в обеспеченной семье, где тебя, судя по всему, очень любили.
На этом их разговор завершился. А потом, повидавшись с отцом и пообщавшись дополнительно с Маризой, Артем составил план вызволения Оксаны из тюрьмы. Если Дарина воспользовалась своим сходством с сестрой для того, чтобы ту подставить, то почему бы не воспользоваться этим же, чтобы подставить уже Дарину? Осталось только придумать, как это все провернуть.
Помогло им то, что Мариза вот-вот должна была выйти по УДО за хорошее поведение, а значит, уже на воле она сможет в меру сил помочь Артему осуществить разработанный план. У Владимира была страсть к азартным играм. Именно поэтому деньги на долговых с Дариной семьей не задерживались.
Вот и подсела к нему за игорный стол однажды какая-то старуха, неуверенно перебирающая карты дрожащими пальцами. Каким же было удивление Володе, когда уже два часа спустя он остался за столом не только без денег, но и с огромным долгом в размере чуть ли не миллион. Вот тогда и сообщила ему бабушка, что она давно уже в авторитетах среди заключенных ходит, а посему не видать Владимира в жизни, если долг в течение недели не отдаст.
«Карточный долг — это святое. Знаешь ведь, касатик?» И хитро ухмыльнувшись, бабка принялась перебирать карты. «Да где я такие деньги-то возьму?» Возмутился было Володе, но бабушка погрозила ему пальцем.
«Ай-яй-яй, об этом надо было думать до того, как ставки повышать. Но знаешь, ты мне нравишься, так что давай я тебе помогу. Слышала, я жена у тебя есть, красавица, каких поискать.
Отдай ее, а я тебе долг прощу». Владимир сглотнул, а потом принял решение, вполне ожидаемое, ведь любовь любовью, а своя жизнь дороже. Владимир подсыпал какое-то лекарство, которое зэчка дала в чай жене, и привез ту в колонию.
«Правду, говорят, видимо, цыгане знают о каких-то секретных травках и снадобьях, что люди вроде как люди себя ведут, но одурманенными становятся». Сказали, что на свидание, как сани. А когда оказались в комнате, Дарине бабушка раздеваться приказала, и как сани обернулась…
«А ты что стоишь, дочка? Скидывай, скидывай свои вещички. Ты тут посидела, теперь пусть она свое посидит». Но как? Оксана явно не понимала, что именно происходит, но все же принялась быстро стаскивать тюремную робу и облачаться в вещи сестры.
Пятнадцать минут спустя дело было сделано, а свидание закончено. Когда они сели в машину к Владимиру, тот вздрогнул, да и Оксана тоже не порадовалась. Но Мария лишь усмехнулась беззубым ртом и произнесла.
«Давай, касатик, трогай. Высадишь нас там, где я скажу. И документик-то женушкиной ей отдай.
На развод она сама подаст. Ты-то ей не нужен теперь». «Оксана?» Сиплым шепотом уточнил Владимир.
«Касатик, Оксана за стеной сидит, срок мотает. А это Дарина, жена твоя». «А?» «А если будешь языком трепать, я могу и рассказать, как ты жену в карты проиграл.
Не хочешь ведь о подобном людей в известность ставить?» «Жену? В карты? Да что вообще происходит, объясните мне, наконец!» — взмолилась Оксана, которая верила и не верила в то, что теперь будет свободно. Только оказавшись дома у Маризы, женщина наконец-то полностью узнала весь план, придуманный цыганкой Анатолием и Артемом. Много было в ту ночь разговоров на кухне, еще больше потом, когда состоялась встреча с семьей Можайских.
Было видно, что Игорю трудно смотреть в глаза женщине, у которой он отобрал ребенка, но все же нашел он в себе силы произнести. «Простите меня». «Я на вас зла не держу», — вздохнув, ответила ему Оксана.
«Честно говоря, уж не знаю, что было бы повернись ситуацию другим боком. Да и вообще, вы ведь зла никому не хотели, свою семью спасали, да и по сути отказнику семью дали». Вера, присутствовавшая на этой встрече, расплакалась.
Она ушла от мужа сразу после того, как убежал из дому Артем, но сейчас, кажется, собиралась вернуться. Игорь подключил все свои связи и таки смог организовать лечение Анатолия за границей, без подлога документов и без всяких афер. Лишь полгода спустя после операции мужчина, снова вернувшийся в родной дом, уверенно ходил на костылях, пусть и понемногу.
На сына он наглядеться не мог. А Артем? Артем в итоге решил, что раз уж так получилось, то пусть у него будет две матери и два отца. Да, ненормально, но отказываться от кого-либо из своих родных он вовсе не собирался.
Год спустя парень учился в ординатуре, возвращаясь после учебы домой не к Игорю с Верой и даже не к Оксане с Анатолием, которым исправно заезжал в гости пару раз в неделю, а к Насте. Девушка наконец-то поверила по-настоящему, что Артем не какой-то мажор, решивший поиграться с наивной девчонкой, а по-настоящему заинтересовавшийся ею славный парень. Поэтому на предложение Настя ответила согласием и теперь пара ждала, когда подойдет их очередь регистрации в ЗАГСе.
Оставалось всего лишь две недели до этого радостного события, а пока они жили вместе, смотрели по вечерам новости и в один из таких вечеров услышали, что разыскиваются родственники некого Владимира И, того самого, который едва не разрушил жизнь Оксане. В новостях сообщалось, что мужчина со своей любовницей решил поучаствовать в незаконной охоте на медвежат и совершенно случайно попал под удар когтистой лапы медведицы, которая одним махом лишила несчастного единственного достоинства, которое у него было. «Бог шельму метит», — усмехнулся Артем и принялся звонить Оксане с Анатолием.
Пусть и родители порадуются хорошим новостям.