Чоловік і свекруха мене так ДІСТАЛИ, що я пішла з дому. А через тиждень на вулиці мене погукали, і коли я повернулась то ЗАЦІПЕНІЛА…

Галина Николаевна! Галина Николаевна! Галка, блин, ты чего? – шепчет подруга. На работе они называют друг друга по имени и отчеству. Таков негласный закон.

Ещё когда только Галина Николаевна, а тогда просто Галя, открывала свой первый маленький, даже не салон, а просто уголок в аптеке с китайскими очками, она сказала себе, что будет Галиной Николаевной. Дело выстрелило. Галя много работала.

Очень. Очень много. Очень.

Днём работала, а ночью училась. Дома её ждали дети с невыученными уроками и голодный муж. Дети по мере сил старались помочь, что-то сделать, дружно пылесосили под командованием супруга перед её приходом, перемывали посуду, расставляли всё по местам.

Галя не любила бардак. Уставшая Галя не любила бардак вдвойне. Она устала ставила на пол пакет с продуктами, забегала после работы, целовала младшую, трепала старшего по макушке, обнимала мужа, брала на руки кошку и шла мыть руки, переодеваться и на кухню готовить.

Иногда дети что-нибудь изобретали в плане еды, и тогда благодарности Гале не было предела. Но нужно было готовить с собой еду для мужа. Он уходил на двое суток на дежурство.

В столовой есть не любил. Надо домашненькое, вкусненькое. Вот Галя и старалась, варила, жарила, парила.

Тут же на кухне, проверяя уроки у детей, выслушивая по очереди, что Ванька дурак, а Ленка ябеда, слушая музыку, которую слушает сын. Потом ту, которую слушает дочь. Затем ту, которую они слушают вместе.

Потом выслушивает надувшего губы мужа, закидывая в стиральную машинку вещи и жаря котлеты. Она машет головой. «Да-да, мол, слушаю.

И что там твоя сестрица опять учудила?» Сестрица у мужа, разбалованная маменькина дочка, в очередной раз вышла замуж, уехала куда-то, теперь вроде опять приехала. Так бы чёрт с ней, но есть одно но. Но Серёжка, племянник мужа, которого сестрица привезла к матери и оставила.

Давно ещё. Мать решила, что не может тянуть одна внука, и привлекла к процессу воспитания ребёнка Галиного мужа. «Ну как привлекла? Привела и сказала, что родная кровь.

Не бросать же? Кому привела? Да Гале, конечно. Кому ещё-то?» На тот момент года три Серёжке было. Бабушка брала его на выходные.

Мальчик начал называть тётку мамой, следом за двоюродными братом и сестрой, для которых Галина и была мамой. Тогда она ещё работала не на себя. Уставала, конечно.

Приходит домой. Муж, как сыч надутый, свекровь недовольная, одевает плачущего Серёжку. Тот увидел Галину…