Дізнавшись, що залишилось жити місяць, жінка вирішила викинути сміття на помийлку. Та те ЩО вона там знайшла, дало їй можливість жити далі…

Началось лечение, таблетки, уколы, химиотерапия. Олеся на себя перестала даже в зеркало смотреть. Она облысела, сильно похудела и выглядела довольно-таки страшно.

Ирина поддерживала её как могла. Отец с тётей Тамарой проезжали к ней каждые выходные и говорили, что она вовремя обратилась к врачам и что теперь у неё всё будет хорошо. Прошёл год.

Отец, видя, что стала с его дочерью, заболел, и тётя Тамара, позвонив вечером Олесе, сказала, что он попал в больницу и что она будет рядом с ним. Тай, дочка, не волнуйся, он пойдёт на поправку. Просто переживает очень за тебя, вот сердце и прихватило.

Ирина с семьёй уехали на месяц отдыхать, и Олеся осталась одна. Влад, когда узнал, что она заболела, сказал, что хорошо, что он на ней не женился, потому что ему жена с такой болезнью не нужна. Она выгнала его, а потом подумала, как она могла когда-то любить этого человека и мечтать создать с ним семью.

Олеся слонялась по квартире и думала о том, что завтра пойдёт в больницу, и врачи скажут результат. Они говорили, что она идёт на поправку, да и она сама чувствовала себя лучше. Конечно, даже если и будет хороший результат, надо будет ещё пройти курс лечения, а потом каждый раз сдавать анализы.

Но она была ко всему готова. Её лечащий врач Анатолий Ефремович завёл её в свой кабинет и усадил на стул. Потом долго возился с какими-то бумажками, что Олеся стала терять терпение.

— Анатолий Ефремович, может быть, вы уже скажете, как у меня дела? Я вас уже полчаса жду. Он поднял на неё глаза, а потом снова уставился в какие-то бумаги. Потом, откашлявшись, он сказал.

— Олесь, лечение не дало результатов, раковые клетки прогрессируют. Вам остался месяц, а может быть и две недели. Я знаю, что вам врать бесполезно, вот я и говорю правду.

Но вы не отчаивайтесь, мы продолжим лечение, ещё раз попробуем химию, будем надеяться, что рак отступит. Но Олеся его уже не слушала. Она встала, молча вышла из кабинета.

Очнулась она только вечером, когда стало замерзать. Она сидела в парке на скамейке, шёл дождь, и она промокла. Она не помнила, как пришла сюда и сколько просидела, не поняла, что ей лучше вернуться домой.

Дома она легла на диван, свернулась калачиком и уснула. Проснувшись утром, она оглядела пустую квартиру, и ей стало страшно, она даже позвонить никому не могла. Ирина на отдыхе, отец болен, да и как сказать им такую новость, отец точно умрёт.

Нужно выйти на улицу, подумала она и подошла к своему шкафу с одеждой. Открыв его, она увидела дорогие костюмы, шикарные платья, шубы. А ведь мне теперь это не пригодится, она стала вышвыривать вещи.

Отнесу на помойку, пусть теперь другие пользуются, мне теперь это не нужно. Слёзы градом катились по лицу. Как обидно, ведь я многого добилась, а теперь вот умру, и рядом со мной никого не будет.

Господь, ну почему так, я не хочу умирать. Она упала на пол и забилась в истерике. Потом, когда она немного успокоилась, увидела свою старую сумку, которую она когда-то хотела выкинуть, но потом, видимо, забыла.

Из неё торчал какой-то лист. Она подползла на коленях к сумке и вынула свой портрет. На обратной стороне был номер и надпись «Если будет плохо, то обязательно позвони».

Она схватила телефон и дрожащей рукой стала набирать номер. Получилось только с третьего раза. Она слушала гудки и думала о том, что, скорее всего, номер поменялся, да и Тима мог уехать.

«Слушаю», — она услышала Тимин голос, обрадовалась. «Тима, привет, это я, ты знаешь, мне очень плохо». Она хотела ему многое рассказать, но потом вспомнила, что у него семья и, скорее всего, дети.

Когда отец приезжал к ней, она никогда про него не спрашивала, да и они с тётей Тамарой старались о нём не говорить. Вспомнив всё это, она нажала на отбой. Слёзы снова градом полились из глаз, ей было приятно услышать его голос, только сказать она ему ничего не смогла.

Да и зачем, ведь она всегда поступала с ним так гадко и неправильно. Что теперь? Чего она хочет? Чтобы он её поддержал? Это вряд ли, он про неё забыл, у него своя семья, и он, скорее всего, счастлив. В ту ночь уснуть она так и не смогла.

Ей кто-то звонил, но к телефону она вообще не подходила. Она решила уехать куда-нибудь. Раз ей осталось так немного, то она лучше поедет на море.

Будет купаться, есть мороженое, пить коктейли, всё, ей надо пожить для себя. О том, что ей остался месяц, она решила никому не говорить. Пусть об этом никто не знает.

Лучше пускай будут в неведении, не нужно, чтобы этот месяц они смотрели на неё, и в их взглядах она видела страдания. Мне от этого будет ещё хуже, а так умру, похоронят, поплачут и всё пройдёт. На следующее утро её разбудил звонок в дверь.

Она посмотрела на часы. Было семь утра. Она не понимала, кто мог прийти к ней так рано.

Когда она открыла дверь, то обомлела. Перед ней стоял Тима. Он посмотрел на неё, потом перешагнул по рукой, крепко её обнял.

Олеся стояла, не шелохнувшись. Она понимала, что ей так этого не хватало, не хватало этих красивых, сильных рук и этого запаха, ведь ей всегда нравился парфюм Тимы. Потом он поднял её на руки, занёс в комнату, усадил на диван и потом сел рядом.

«Я знаю, что тебе плохо, но прошу тебя, расскажи мне всё». Олеся, захльобываясь слезами, рассказала, что было с ней за последний год и то, что ей остался только месяц. Тима внимательно слушал её, потом нагнулся и поцеловал…