Дізнавшись, що залишилось жити місяць, жінка вирішила викинути сміття на помийлку. Та те ЩО вона там знайшла, дало їй можливість жити далі…

Она не сопротивлялась, ей было так хорошо, что даже стало казаться, что это сон, и было страшно проснуться. «Мы вылечим тебя, я всё устрою. Послезавтра мы выезжаем за границу».

Олеся с надеждой посмотрела на Тиму, но потом вспомнила, что это всё не может быть правдой. У него ведь семья, и он просто как друг хочет ей помочь, и она в данный момент всё бы отдала за то, чтобы это было не по-дружески, а по любви. «Но, Тим, прости, у тебя же семья, так нельзя?» «Нет у меня семьи, не смог, не любил, ведь мне кроме тебя никто не нужен, и, зная, я всё сделаю для того, чтобы ты жила, ведь мы так мало были вместе.

Ты не представляешь, как я хочу быть с тобой, я хочу жениться на тебе, видеть тебя, обнимать, ласкать, целовать, ведь я без тебя не могу жить». Олеся слушала его и плакала. Она поняла, что ведь у неё тоже ни с кем ничего не получалось, потому что она любила только его одного, и во снах видела только его.

Через два дня они улетели в Германию. Олеся держала Тиму за руку и понимала, что у неё есть шанс, потому что он её от себя никуда не отпустит, и если нужно, отберёт у самой смерти. Когда они забирали историю болезни у лечащего врача, он как будто обрадовался.

«Конечно, там в Германии шансов намного больше, там он будет, этот шанс». Олеся улыбнулась, и Тима посмотрел на доктора. «Знаете, я бы поверила, что вы сейчас искренне рады за Олесю, но если бы вы сами предлагали какие-то другие варианты.

Вам же настолько плевать на людей, на одного меньше, на одного больше. Олеся нормально зарабатывает, она бы сама осилила клинику в Германии. Почему вы это не предложили? Да потому что у вас тут всё уже давно, как на потоке.

Кто выжил, хороший, кто не выжил, испортил статистику. Вот и сейчас вы обрадовались только потому, что Олеся не испортит вашу статистику. Но вы знаете, что мы обязательно встретимся, и тогда вам придётся нам объяснить, почему вы так относитесь к людям».

Она вышла из кабинета и посмотрела на Тиму. «Зачем ты так? Он тоже подневольный человек. Может, у них не было других лекарств, может, им не разрешают ничего».

Тима остановился, взял её лицо в руки. «Как ты не понимаешь, они не смогли тебя вылечить, тебя. Я такого не прощаю».

Олесе было настолько сложно, настолько больно, настолько тошно, что иногда она думала, лучше бы я умерла. Но она смотрела на упрямо сжатые губы Тимофея и тут же говорила сама себе «Ну уж нет, я буду бороться до последнего. Да так, чтобы победить.

Тима точно не позволит мне умереть». Уверенность человека, который был рядом с ней, была настолько сильной, что Олесей сама ей заражалась. И вера в него, а потом и в себя, помогла ей.