Донечко, дай шматочок хліба, я три дні не їла, благала старенька продавця. Отримавши відмову вона пішла, та незабаром сталось ТАКЕ, що бабуся була ШОКована …

– Паша, у тебя всегда какие-то дела. Порой мне кажется, что до меня и сыновей тебе вообще дела нет. – Милая, не говори так.

Все, что я делаю, я делаю ради семьи. Ради тебя, Артема, Кирилла и нашей дочки, которая вот-вот должна появиться на свет. – Прости, я не должна была так говорить.

Мне очень тебя не хватает. Мне хочется видеть тебя чаще. Павел засиделся в офисе допоздна.

Дети уже спали, а жена ждала в гостиной. – Прости меня, милый, я лишнего сегодня наговорила. – Все в порядке.

Тебе нужно беречь себя. Не стоило меня ждать. – Пойдем на кухню, я разогрею тебе ужин.

– Нет, спасибо, я не голоден. Я заказывал доставку еды в офис. Я вам, кстати, слойки с абрикосом привез.

Слойки отменные. Сколько покупал, нигде таких нет, как в этой хлебной палатке. А хлебушек с орехами и сухофруктами, м-м-м! Слойки, да, хороши.

А хлебушек этот мне с детьми совершенно не понравился. Хлебушек! Павел глубоко задумался, вспомнив пожилую женщину, которую он видел возле палатки. – Милый, иди ложись.

Завтра ведь опять ни свет ни заря в офис поедешь. – Паша! Паша! – пыталась растормошить его жена. – Что с тобой? Скажи мне честно, у тебя на фирме неприятности? – А? Нет-нет, на фирме все в порядке.

Если удастся договориться с одним поставщиком, все будет лучше не придумаешь. – Ты очень устал, спишь на ходу. – Нет, я пытаюсь вспомнить.

Ты знаешь, я сегодня видел пожилую женщину возле хлебной палатки. Да, я, как обычно, был поглощен в тот момент своими мыслями. Теперь начинаю вспоминать.

Кажется, она просила у продавщицы дать ей хлеба. – Какой ужас! Но ты же купил ей хлеб? – В том-то и дело, что нет. Мне предстояло сделать очень важный звонок по работе.

Я обдумывал детали предстоящего разговора, поэтому к разговору продавца и бабушки не прислушивался. Сейчас только стал вспоминать обрывки фраз. Но не это самое главное.

Лицо той пожилой женщины кажется мне знакомым, только никак не могу вспомнить, кто она. И эта крупная брошка на ее пиджаке. Павел был человеком добрым и сердобольным.

Та пожилая женщина, которую он встретил возле хлебной палатки, не выходила у него из головы. Мужчина корил себя за то, что по своей рассеянности не оказал помощь человеку, который в ней очень нуждался. Больше всего Павла тревожило, что лицо этой женщины ему было явно знакомо.

Но он не мог вспомнить, где они могли встречаться ранее. Павел приехал в офис очень рано. Стал делать какие-то расчеты, пытаясь произвести в уме несколько несложных вычислений.

То ли голова у меня от недосыпа не варит, то ли с математикой совсем беда, — усмехнулся Павел. — Математика! Неужели это Тамара Васильевна? — воскликнул он. — Конечно, конечно, это она! Знакомая брошь, да и пиджак все тот же.

Сколько я ее не видел! Семнадцать лет! Да, она очень изменилась! Тамара Васильевна была учителем математики. Ее любили буквально все. К ней шли за советом даже родители учеников, и она никого не обделяла своим вниманием.

Тамара Васильевна поздно вышла замуж. Родила дочку в тридцать восемь лет. Девочка была слабой, болезненной.

Ее не стало, едва ей исполнилось три годика. После смерти дочки Тамара Васильевна разошлась с мужем. Муж выпивал, но дочку очень любил.

Потеряв ее, стал спиваться окончательно. Всей своей нерастраченной материнской любовью Тамара Васильевна с тех пор щедро делилась со своими учениками. Детство Павла нельзя назвать легким.

Воспитывала его бабушка. Родители Паши погибли. Они ехали на полевые работы в кузове грузовика.

Съезжая с насыпной дороги на грунтовку, машина перевернулась. В момент гибели родителей Паше было десять лет. Паша хорошо учился, старательно…