Они оба знали, что сохраняют семью ради сына. И Лариса, и Сергей в этом плане вели себя безупречно. Никто и не подозревал, что эти двое — внешне такая замечательная пара.
Давно уже, а Лариса сегодня подозревает, что всегда, даже в период, когда оба не могли прожить и дня, не созвонившись или не встретившись, не любили друг друга. А тут что-то другое было. Может, просто знали, что уже отучились, выросли, так сказать.
Все заводят семьи, ну и они, тем более, что вокруг все считали, что они подходят друг другу по всем параметрам. И внешне, и семьи у них одного уровня. И толковые специалисты, которые обязательно сделают карьеру.
Все так и было. Отношения у них были ровные. Ни Сергей, ни Лариса никогда друг за друга не краснели.
И Лариса даже не понимала слез своей подруги Ани, которая раз в пять разводилась, правда, неофициально, со своим мужем Стасом, а потом сводилась. И причину всегда называла одну — «Так, он как сморозит что-нибудь, хоть под землю проваливайся». И все незаконченные разводы у них были после того, как эта пара побывала на каком-нибудь статусном банкете.
И только сейчас все у них устаканилось. А почему? Да потому, что теперь они не ходят, как говорит Стас, в люди, и он ничего не морозит. Научился, а это, говорит уже Аня, считать до десяти.
Ларисе даже хотелось иной раз поймать Сергея за каким-нибудь несуразным тостом или бородатым анекдотом. Интересно было почувствовать себя на месте Ани, но она всегда была на своем месте, а рядом — Сергей. Они жили вместе, потому что оба любили своего сына Илью.
Это их общая любовь к Илье удерживала брак. Даже не так, эта общая любовь, как ластиком, вытирала малейшее недовольство, если оно возникало, но оно не возникало до поры до времени. Когда возникало, ни один мускул, ни одно движение не выдало их…
И не только в присутствии Ильи, и в его отсутствии тоже. Лариса и Сергей только однажды поговорили на тему «ты меня уважаешь, но не любишь, но мы оба любим Илью». И больше никогда к ней не возвращались.
И так ловко, так мастерски это делали, что ни маленький Илюша, ни Илья-подросток, а потом и юноша даже не догадывались, чего стоило такое олимпийское спокойствие у родителей. Сын был их гордостью, отлично учился. У Ильи было много друзей-товарищей, и он всегда был в центре внимания.
Но не наглец, не хвастун, Илья был умницей, только не догадывался, что он еще и связующее звено, тот цемент, который скрепляет отца и мать. Отучившись, Илья ушел из дома. Ушел мирно.
Родители не возражали. Во всяком случае, они не посягали на его право жить взрослой жизнью. Но теперь, без Ильи, родители получили возможность не делать все время хорошую мину при плохой игре.
Их больше ничего не держало и не сдерживало. Но скандалов и сцен по-прежнему не было, жили по привычке. И потому еще, чтобы Илья знал, у него есть дом, есть родители, и все у них хорошо.
Словом, все так и оставалось. Но всегда бывает вдруг. Вот и у них вдруг Сергей, уже Сергей Александрович, влюбился.
Его избранницей стала молодая девушка, по характеру совсем не такая, как Лариса. Нет, она тоже была образованная, умела себя подать и вести себя в обществе, начать и поддержать разговор. И зацепила она Сергея не столько молодостью, сколько своей, в хорошем смысле, раскованностью.
Об отношениях мужа практически сразу догадалась Лариса и удивилась себе. Ей стало в равной мере неприятно и обидно. Лариса прямо спросила у Сергея, и он также прямо подтвердил, что да, есть такое.
Лариса стала выстраивать свою линию поведения. И пока выстраивала, высмеяла саму себя. Они ведь давно, а если честно, то всегда, не пылали ни любовью, ни страстью друг к другу.
Точка касания – Илья. Но теперь он взрослый, живет в своей квартире. Можно не напрягаться 24 часа в сутки, изображая крепкую семью.
Тогда для кого напрягаться? Оглядываться, что скажут знакомые, коллеги, соседи? Равняться на так называемое общественное мнение? Но она не желает Сергею зла. И если в его жизни появилась другая, пусть будет счастлив. По большому счету, она давно на него не претендует.
Лариса поговорила с мужем, спокойно и без намека на упрек. А он разволновался. Она давно, а может и никогда, таким Сергея не видела.
Он просил прощения. Больше всего за то, что мог унизить ее в глазах других. И в этом они тоже были похожи.
Но Сергей и признал, что чувства к этой девушке сильнее его. Они договорились, что Сергей будет осторожным, максимально скрывать свое теперешнее состояние от других, но прежде всего от Ильи. Илья так и остался для них главным.
Сергей тогда предложил Ларисе почувствовать себя свободной от обязательств и дать волю своим чувствам, если они возникнут. Говорил он это как-то неуверенно. И не от смысла сказанного, а от того, что такая тема у них.
Сергей сильно сомневался, что Лариса будет вышибать Клин-Клином. И тут он ее хорошо знал, Ларисе это и в голову не приходило. Так и жили они какое-то время, мастерски изображая все ту же идеальную семью.
И никто ничего не подозревал, в том числе и Илья. И вдруг на них обрушилось горе. Илья долго ничего не говорил родителям.
Потом не пришел в выходной. Они стали ему звонить. Оказалось, сын в онкологии с подтвержденным диагнозом — лейкоз.
Так они и узнали, что такое гром среди ясного неба. Старались, чтобы Илья не заметил, что происходит между ними. Ну, а сами не заметили, что с сыном что-то не то.
Он же скрывал сколько мог. Даже слегка румянил щеки в подъезде, когда приходил к родителям. Теперь все было подчинено лечению Ильи.
Его трижды перевозили из клиники в клинику. Все деньги были истрачены. Хотя их предупреждали, что рак крови в той стадии, которая у Ильи, не только не победить, но и надолго не затормозить.
Умом Лариса и Сергей понимали это, но надеялись до последнего. И оба тогда не думали и не вспоминали о том, что у каждого своя жизнь. О ней так и не узнал Илья.
Он умер, зная, что у родителей все хорошо. Но Илья был настоящим сыном своих родителей. Он так и не показал, что знает о том, что не выкарабкается….
После похорон Ильи Лариса с Сергеем больше жить вместе не стали. Не смогли. Теперь-то зачем? Уже стоя в коридоре с чемоданом и сумкой, Сергей признался, что та его девушка беременна.
И Лариса совершенно искренне пожелала ему счастья. Когда закрылась за Сергеем дверь, Лариса почувствовала что-то вроде зависти. Вот он вскоре снова станет отцом.
О какой он отец, Лариса знает. Повезет тому, еще не рожденному ребенку. Да и Сергею повезет.
Будет смысл жизни. Это у нее больше нет смысла. И так реально представила, что ее ждет впереди.
Если одним словом – ничего. Так стоит ли жить? Мысль о самоубийстве пришла, не принеся за собой ни грамма страха. И Лариса поняла, что она может.
Но даже такое горе, как смерть Ильи, не смогло вытравить из нее самоуважение или что-то подобное. Она тогда сказала сама себе, что такого никогда не сделает. Как-то интуитивно нашла себе неотложное дело.
Нужен памятник Илье. И поставить его она может сама, не дергая Сергея. У того теперь будет предостаточно растрат.
Ну и работа у Ларисы есть. И ее, как говорят, надо работать. Она и работала.
Рабочий день само собой. И после работы оставалась, и домой проекты брала. Этим и спасалась.
Главное – устать так, чтобы только голова к подушке и спать. И Лариса очень много спала. К счастью, без всяких снов.
Просто спала. Во сне ничего не помнила, ничего не вспоминала. Завтра у Ильи был бы день рождения.
Она помнит. И то, как любил сын курицу в духовке, помнит. И Лариса ее приготовит.
Пусть будет все, как при Илье. Лариса отправляет курицу в духовку, идет к дивану и собирается просто прилечь. Да кто же это так громко стучит в дверь? А звонок зачем? И кричать зачем? Так это голос Ильи.
Это он кричит, требуя немедленно открыть дверь, иначе он будет ломать ее. Лариса просыпается. Конечно же, это сон.
Такой явный, такой реальный. Но почему ей нечем дышать? Все в густом дыму. И Лариса вспоминает про курицу в духовке.
Да, это она, эта курица сгорела. И потому в квартире стоит чат, дышать уже почти невозможно. Лариса распахивает дверь, открывает все окна и опускается прямо на пол.
Она явно слышала голос Ильи. И это он не дал ей угореть, не дал разразиться пожару. Разве такое может быть? Но было же.
Буквально сейчас. И понимать это надо так, что ее сын не хочет, чтобы с ней что-то случилось. А мистика это или нет? Но разбудил же ее Илья.
Она это точно знает. Как знает теперь и то, что ее сын Илья не понял бы ее нежелание, а такое было жить. И Лариса дает себе слово, что никогда больше не пустит подобную мысль к себе в голову.
С тех пор Лариса перестала быть убежденной атеисткой. Нет, верующей Лариса не стала. Тут было что-то другое.
Это другое Лариса объяснить не могла, но и отвергать тоже. Женщина впустила это другое в себя, стала учиться его слушать. Еще недавно Лариса подавляла в себе желание вслух говорить с Ильей.
Вот была сама одна дома, а вслух то ли не смела, то ли не умела говорить с сыном. А теперь, когда Лариса точно знала, что это Илья не дал ей угореть, что это его голос был, уже не оглядываясь ни на что, Лариса разговаривала с Ильей. И однажды она рассказала, что у отца теперь другая семья, другая женщина, которую он не только уважает, как и ее, Ларису, но, наверное, и любит.
Лариса спрашивала у Ильи, любил ли он кого-нибудь. Илья же ни с кем из девушек ее, да и Сергея, так и не познакомил. Нет, они знали и принимали в своем доме одноклассниц и однокурсниц Ильи, но было видно, что эти симпатичные девушки только его подружки, и Лариса была уверена, что он ей отвечает.
Говорит, и пусть это слышит только она, что очень хотел бы полюбить, так, чтобы раз и навсегда. Хотел бы, чтобы и у него было все, как у нее с отцом, и чувствовал, что скоро встретит свою девушку. Лариса почти задыхалась от его слов, чтобы как у вас с папой, но понимала, что сын в самом деле такими их видел, значит, не зря старались быть для него такими.
Лариса теперь ждала, когда же ей опять приснится Илья, она даже открыла для себя форум о снах. Конечно, никто не знал, что Лариса это читает, и сказать, что она верила в сны было бы неправдой или неточностью, но теперь Лариса и не отвергала их, и не видела тут ничего такого, что бы смущало ее. Ну, обсуждать это с кем-либо женщина не собиралась, но уже лишилась той категоричности, с которой она еще недавно просто бы высмеяла любого и каждого, кто пытался бы с помощью сна объяснить действительность.
Лариса, не будучи психологом, объясняла свой сон тем, что это ее личная связь с сыном, и никому до этого не должно быть дела. Вот только Илья ей не снился, тогда со сгоревшей курицей приснился как наяву, и больше нет, и стала Лариса как-то спокойнее жить, может крест на себе и не поставила, но и планов никаких на будущее не строила, она сама установила для себя закон, работать в полную силу и внешне не опускаться. А так, ничего нового в жизни женщины не было.
Не считать же новым появление у них на площадке новых соседей, кажется, их всего двое в такой же большой, как у Ларисы квартире. Мужчина, примерно ее ровесник, и юная девушка. Всезнающая соседка справа сказала Ларисе, что это отец и дочь, и с сожалением добавила, что так и не выяснила, а где и есть ли жена и мать.
А Ларисе было неинтересно, выслушала из вежливости и через пять минут забыла. Но соседка через месяц дополнила свои сведения. Вдовец он! Лариса сказала что-то вроде слов сочувствия и опять забыла.
Она даже не знала, как их зовут, но здоровалась. Разве этого недостаточно? Оказалось, что нет. Лариса в субботу ничего по дому не делала, дала себе день отдыха.
А вот в воскресенье пришлось крепко поработать. Она физически не выносила беспорядок, поэтому каждая уборка была генеральной. Так что выходной прошел в ритме и темпе, и когда наконец Лариса вышла из ванной, предчувствовала, как сейчас уляжется в чистую постель и уснет.
И она крепко заснула. Ее разбудил плач ребенка и стук в дверь. Именно стук…
В дверь не звонили, а стучали, в сопровождении того же детского плача. Во сне, сев на кровать, Лариса продолжала видеть сон. А где Илья? Но в этом сне не было Ильи.
Был маленький мальчик, которого она никогда раньше не видела. И это он стучал ножкой в дверь в ее квартиры и кричал «Мама, скорее, помоги папе!» Лариса открывает дверь. Кто этот мальчик? Он совсем не похож на маленького Илью.
Но так отчаянно ее зовет, называет мамой, а мальчик уже берет Ларису за руку и тащит к квартире новых соседей. Так, это сон! И Лариса уже проснулась. Настолько все явно.
Она идет в кухню, достает из холодильника минеральную воду, наливает полный стакан. Стоп. Такой явный сон уже был.
Тот самый, когда Илья ее спас. И Лариса как была в пижаме, так и спешит на лестничную площадку. И уже слышит запах газа из квартиры новых соседей.
Теперь Лариса, как мальчик из ее сна, понимает, что звонить опасно, потому что, если квартира загазована, может взорваться, отчаянно колотит руками и ногами в дверь. Никто не открывает. Лариса догадывается, что ситуация критическая и звонит во все известные ей службы.
Лариса сидит на диване и вслух говорит «Живем, закрывшись железной дверью. С соседями не общаемся, на окнах решетки, а не приснись мне этот мальчик». Виктор Иванович тихонько прошел в комнату пятнадцатилетней Лизы, его дочери, снял с нее наушники и выключил свет.
В квартире стало гораздо теплее, горели все конфорки и открытая духовка. Вот Лиза и уснула. Он тоже ложится спать, подумав, что завтра надо по старинке заклеить окна.
Их он заменит на евроокна весной. А сейчас, в этот сезон, когда уже холодно и сыро, но еще не топит, они с дочкой так греют свою квартиру. Неправильно, конечно, но если Лиза перемерзнет, опять ляжет с ангиной.
А у нее выпускной класс. С этими мыслями Виктор Иванович и засыпает. Но не сразу.
Он опять думает, что растет его Лиза без мамы. Она ее и не видела. Мила умерла при рождении дочери и стал Виктор Иванович для Лизы, а это Мила так хотела ее назвать, и отцом, и матерью.
Пока была жива теща, очень она им помогала. Ну а потом сам. Самое трудное было научиться Лизе бантики вязать.
А надо было. И в детском саду надо было, и в школе. Научился.
Но только научился, как Лиза попросила, чтобы он отвел ее в парикмахерскую. Захотела прическу под названием Боб. А ей идет.
И вообще Лиза становится красавицей. Еще бы и ангины обходили ее стороной. И засыпает.
А в газовой трубе падает давление. Наверное, не только Лиза и Виктор Иванович так грелись. И когда давление сильно упало, огонь потух.
А газ так и шел себе в квартиру. Когда взломали дверь, медики спешили скорее довести в больницу отца и дочь. Газовщики газ перекрыли.
Со штрафом хозяин будет потом разбираться. Если оклемается. А что делать с выбитой дверью? Сосед сверху просто заколотил ее.
Тоже потом пусть разбираются. Хорошо еще, что весь подъезд не взлетел на воздух. Соседи еще какое-то время поговорили, поделились, кто и чем согревается в такую холодрыгу.
И пришли к выводу, что теперь с газом будут только по назначению. Лариса же никогда таким способом не пользовалась. Во-первых, она легче переносила прохладу.
А во-вторых, у нее был масляный радиатор. Но думала она сейчас не об этом. Лариса думала о том, что надо завтра узнать, что с ними.
Так она даже фамилий соседей не знает. Придется поехать в больницу и спросить, а не по телефону. Так получилось, что Лариса стала навещать Лизу и Виктора Ивановича.
Заниматься благотворительностью – это не была явная ее черта. Но и не помочь Лариса тоже не могла. А эти двое нуждались в помощи.
Когда относительно поправились, очень нервничали, что лежат в разных концах коридора. Лиза – в женской половине, Виктор Иванович – в мужской. Мобильные телефоны, само собой, остались дома…
Вот Лариса и передавала Лизе от отца записки, а ему – от дочки. Ну и с пустыми руками Лариса не приходила. Они смущались, просили ее не беспокоиться.
А Виктор Иванович уже предупредил, что как только сможет, встанет перед своей спасательницей на колени, если она позволит. Лариса шутку принимала и обещала посмотреть на это зрелище. И как-то привыкла она к этой маленькой семье.
Они уже почти все узнали друг о друге. Лариса до сих пор с благодарностью вспоминает, как Лиза, услышав, что произошло с Ильей, кинулась ей на шею и заплакала. А Виктор Иванович пошел курить на балкон.
Они в самом деле сострадали ей. Это была не жалость, это было сострадание. И она тоже испытала его сострадание, когда Виктор Иванович рассказал о своей жене, а Лиза принесла альбом и показывала маму, которую ни разу живой не видела.
Лариса уже понимала, что очень важен для нее Виктор Иванович. И эта девочка, открытая, искренняя и добрая Лиза иногда так напоминала Илью, он тоже был открытым и добрым. И Ларисе было непривычно, что, оказывается, могут у нее быть такие чувства.
И потом она не знала, о какой, кроме уважения и благодарности, чувства Виктора Ивановича к ней. Ну, если просто соседская, Лариса переживет, и не то еще переживала. Но Лариса хотела бы, чтобы чувства были не только соседские.
Но такой уж противоречивый бывает человек. Как только Виктор Иванович, очень волнуясь, сказал, что она ему очень дорога и что хотел бы видеть ее своей женой, на Ларису волной обрушился страх. А он, Виктор Иванович, точно ей дорог.
Один раз Лариса уже была замужем, и не таким уж счастливым оказалось это замужество. Приняла предложение Лариса только тогда, когда узнала, что беременна. Но тогда она была так растеряна, что даже не помнит, как соглашалась.
Лариса ведь думала, что ее беременность никак не коснется. Не девочка ведь. И дело не в биологических часах.
Они у Ларисы шли исправно. Дело в той психологической преграде, которая образовалась после смерти Ильи. Но мягкий и деликатный Виктор Иванович, узнав о беременности Ларисы, проявил такую настойчивость, такую твердость, что у Ларисы не нашлось ни единого внятного аргумента против рождения ребенка.
Но, как это вслух сказать, не нашлась. Ларису не покидала мысль, что будущий ребенок сгладит память об Илье. А этого Лариса не хотела больше всего на свете.
И это ее гинеколог недоумевал, почему, в принципе, у здоровой и крепкой Ларисы так скачет давление. Лариса знает почему. От чувства вины перед Ильей.
Ей казалось, что она предает сына, и в то же время хотелось еще раз стать матерью. Вот эти полярные мысли сомнения и управляли давлением. Да так, что врач предупредил Ларису, что если все так и будет продолжаться, очень сомнительно, что у нее и будущего ребенка все будет в порядке.
И тут Лариса испугалась и пошла не на работу, а нашла пустую скамейку в парке у пруда и села. Ей важно было не расплакаться при людях. Лариса закрыла глаза, подставив в лицо еще теплому октябрьскому солнцу.
Она старалась ни о чем не думать, просто одной посидеть. И не заметила, как задремала. И тут же рядом с ней оказался Илья.
Он улыбался и глазами, и губами точно так, как это делал, когда случалось что-то очень хорошее. Вот так улыбаясь, сын сказал ей. «Мама, ты помнишь, как я в детстве просил брата? А ты мне отвечала, что потом, не сейчас.
Я ждал. Потом вырос и понял, что не будет у меня брата. И перестал просить.
Не хотел, но хотеть не перестал. И вот теперь у меня может быть брат, и я верю, что он будет. А имя я ему давно придумал…
Тебе понравится. Пусть он будет Ярослав. Правда имя красивое? Ну, если ты найдешь еще красивее, я не буду возражать.
Только у меня обязательно должен быть брат. А я его, и тебя, и всех, кто тебе тут дорог, буду оберегать оттуда. Я смогу, мама.
И не думай, с Яриком такой беды, как со мной, не случится. Он тебя еще дважды бабушка сделает». Лариса открыла глаза, а пошевелиться боялась.
Она искала глазами Илью. Он так явно был тут, рядом с ней. Он так четко все говорил.
Ну, конечно. Это опять был сон. Третий сон.
О таких снах она читала на форуме. Вещие? Да, это был вещий сон. И да, пусть будет сын, брат Ильи, с красивым именем Ярослав.
Через год Лариса с коляской, в которой мирно посапывает малыш, сидит на той же скамейке в парке. Она уже и забыла все свои страхи, с которыми шла рожать. И все тогда прошло быстро.
Ее хвалили. И малыша хвалили. Крепыш родился.
Крепышом он и растет. Теперь они тут гуляют каждый день, если хорошая погода. Они и потом, когда малыш будет сам топать, придут сюда.
Это особая скамейка. Об этом знает только Лариса. Но обязательно расскажет Ярославу, когда тот подрастет.
Расскажет про Илью. Расскажет, откуда у сынишки такое имя, которое все считают красивым. И пока Лариса еще не знает, что когда Ярику исполнится три года, он станет точно таким, как тот маленький мальчик, который во сне позвал ее спасать папу.
В ту ночь, когда могла быть большая беда из-за газа. Теперь Лариса знает, что это Илья послал мальчика, который станет его братом, а ее сыном, к Ларисе. Ну, а верить или нет, это такое.
Это кто как. Лариса верит, но Виктору пока не рассказывает. Хотя он поймет, если Лариса расскажет.
Он вообще все понимает. И Лиза, ставшая ей родной, сможет понять. Ей с ними повезло.
И за это спасибо Илье.