В один прекрасный день меня сбил велосипедист на тротуаре, я упала на асфальт, ударившись головой и рукой. Рука распухла, перестала двигаться, и друзья решили отвезти меня в травмпункт, чтобы исключить перелом.
Я предъявила документы и страховку. Меня попросили подождать. В очереди со мной сидели люди с разбитыми, ещё кровоточащими носами, огромными гематомами; был даже мальчик, отрезавший кусок пальца.
Через двадцать минут ожидания меня позвали к медсестре. Обрадовавшись тому, что меня сейчас осмотрят, я начала торопливо рассказывать, что же со мной произошло. Медсестра ответила, что её это всё не волнует — ей просто нужно померить моё давление и температуру (видимо, чтобы убедиться, что я ещё не умираю).
Проведя измерения, медсестра попросила оценить уровень боли по десятибалльной шкале. Глядя на людей с разбитыми лицами в очереди, я решила, что со мной всё не так плохо, и мне больно на шестёрку. Потом я узнала, что эти цифры определяют порядок приёма врачом, и выбором я обрекла себя на полуторачасовое ожидание, но я не жалею.
По истечении полутора часов меня позвали в смотровую. В американских медицинских учреждениях доктора не сидят в одном кабинете — вместо этого пациентов рассаживают по смотровым, и доктор бегает (именно бегает) от смотровой к смотровой. Посмотрев мою руку, доктор назначил рентген и велел ждать человека, который отведёт меня на рентген.
Минут через пятнадцать меня забрал рентгенолог.
Спросив, не беременна ли я, она заключила, что защитный свинцовый жилет мне ни к чему. Признаться честно, я не знаю, был ли он необходим, но в России мне ни разу не делали рентген без него даже на новом оборудовании.
После рентгена меня вернули в знакомую смотровую, где я стала ждать врача по новой. Покрутив мой снимок, доктор сказал, что не знает, перелом ли это, и велел мне ожидать второго специалиста, который пришёл минут через пятнадцать и оказался студентом-медиком. Студент про мою руку понял не больше доктора и ушёл.
На то время прошло около трёх часов с момента моего приезда в госпиталь, а я так и не узнала о состоянии моей руки ничего нового.
Посидев в смотровой ещё полчаса, я вышла в коридор, где встретила своего доктора, который очень удивился: «Ты ещё здесь?» Объяснив, что он не знает, сломана моя рука или нет, доктор предложил мне вернуться в смотровую. Медсестра сделала перевязку, и меня отпустили домой.
Я провела в одном из лучших госпиталей Чикаго четыре часа, чтобы мне сделали простой рентген, по результатам которого врач не смог сделать никаких выводов. Госпиталь выставил страховой компании счёт на 2000 долларов.
Я боюсь болеть в этой стране.