Алиса, как сумасшедшая, чуть не бежала через парк, понимая, что она катастрофически опаздывает на работу. И надо же, такому было случиться, что именно в эту ночь в часах остановились батарейки, и будильник не разбудил её вовремя. Да что удивляться-то, она уже давно жила в тотальной нищете, не могла себе позволить нормальную еду, а об одежде она и вовсе забыла, когда покупала себе нормальные вещи никак не из секонда.
Вот черт, и погода, как назло, дождь. Не дай бог сейчас ноги промочить. И вообще, мои а-ля кожаные туфли развалятся вовсе.
Да и как назло, вчера вечером она не могла долго уснуть. Что говорить, она давно нормально не ела, и вчера вечером доела со стаканом кефира последние пару бубликов на вечер за то, что, говорить, талия у неё осиная. Алиса сама себя пыталась подбодрить, но как-то всё это не шло впрок.
Да и какой может быть прок, если сидишь ты строго на картошке, капустном салате, но, слава богу, на работе в пансионате для престарелых она могла перекусить более-менее нормальную пищу. Да какую там нормальную? Чем наших стариков-то кормят? Вода, пара круп или вермишели горсть, и на том спасибо. И правда, перекусив вчера скудным ужином, Алиса легла спать.
Но сон никак не хотел идти на практически пустой желудок. На работе она позавтракала кашей, а вот обед из-за одной старушки таки пропустила. Да и коллеги удружили.
Всё отнесли на свинарник, ничего ей не оставили. Да ладно уж, могли бы хоть тарелку супа оставить. Алиса в негодовании хлопнула дверью столовой, гневно посмотрев на коллег.
— Алис, ну прости, — сказала ей раздатчица. — Я думала, ты поела, но вроде никак не мелькала тут, а ты… Но девушка уже ничего не хотела слушать и слышать, да и толку-то. Всё равно она осталась голодной.
Правда, раздатчица ей собрала небольшой пакет. Там кефир, немного печенья. Хоть это так, но скорее перебить голод, а зарплату так и не давали.
И денег как назло ещё не заплатили. Всем, наверное, пришла зарплата, а мне, как всегда, шиш. Да какие там деньги? Кукушкины слёзки.
Хоть спасибо, что субсидия есть. Алиса осталась сиротой в 14 лет, когда мать и отец погибли на заводе. Да что говорить, в их стране мало кто заботился о безопасности рабочих.
Вот и тут была аналогичная ситуация. Такое случалось везде, особенно если начальник вырос в СССР. И там термин «безопасность труда» для них — просто надпись в отчёте.
Мать и отец работали в колхозе, на зернохранилище, и однажды их просто завалило зерном, придавило десятью тоннами пшеницы. Не только её родителей. Ещё были пострадавшие, но только одна Алиса из всех живущих в трудовом посёлке осталась круглой сиротой.
Нет, её приютила дальняя родственница, одна из двоюродных сестёр отца. Но какая это была жизнь, выживание. Тётка не хотела одевать её и кормить.
Дескать, что ты лучше других? Нет. Ей перепадали остатки со стола, одежда после её сводных родных. Хоть деньги в доме водились.
Да что стоила квартира в центре города, которую тётка сдавала и выручку попросту ложила себе в карман. Но Алиса держалась изо всех сил. Она-то понимала, что ещё чуть-чуть, и можно будет оформить паспорт.
А там уже… Алиска, продай квартиру, а я тебе тут комнату выделю. Тётка всё чаще настаивала на этом. Да какое там продай? Что я буду делать и куда пойду, когда получу паспорт? Ты же меня выгонишь на улицу под забор самой первой.
Но вслух она попросту этого не говорила. И только упорно мотала головой. За это старуха не раз колотила её чем ни попадя.
Палкой или мокрым полотенцем. Да что говорить, нередко в подростка и кочерга могла полететь, и полена. Ничего, дайте мне только вырваться отсюда.
Вытирая слёзы, говорила сама себе под нос девочка, всеми фибрами души желая поскорее вырасти и уехать в город. Да что там говорить? Большой город — это большие возможности. Как же она ошибалась? Чтобы иметь все эти самые возможности, надо было иметь ну как минимум хороших знакомых в соответствующих кругах.
А у Алисы их попросту не было. Да и откуда им взяться, если ты вырос в трудовом посёлке? На подачке от тётки, а твои родители не смогли дать соответствующее образование. Когда же девочка заикнулась о поступлении в вуз, то подумала, что наступил конец света.
Старая Глафира Андреевна так орала, что чуть ли не половина посёлка вышла на улицу. С тех самых пор Алиса поняла одну вещь. Она может рассчитывать только на саму себя, ни на кого более.
Но это не убило в ней желание помогать другим. Вот и сейчас, спеша на работу и шатаясь на ветру в полуголодном обмороке, она искоса бросила взгляд на сидевшего на лавочке старичка. Этого мужчину она заприметила тут несколько дней назад.
Старичок сидит на лавочке, опёршись на палку и смотрит в никуда. Сначала она думала, что очередной собачник. Но нет, этих она знала всех напересчёт.
Так как всегда ходила на работу через парк, где жители соседних домов выгуливали своих питомцев, а этот… да и собаки вокруг не было видно. Странный какой-то, подумала она, и пошла дальше. Да какое ей дело до очередного бедного старика? Может, ему не спится этими осенними деньками? Потому и встаёт часов в пять утра и ходит по комнате или вот идёт в парк гулять.
Это в лучшем случае, ведь запросто могли дети выгнать надоевшего родителя из дому, и вот теперь ему попросту некуда идти. Да ладно, всегда есть куда пойти. В милицию, например.
Управа всегда найдётся на таких вот строптивых деток. Она свято верила в милицию, ведь помнила ещё по гибели родителей, как следователь пытался установить истину, но… Но истина всегда сокрыта в том месте, где начинаются большие деньги. То зерно было неучтённым, и потому гибель родителей попросту была списана на их собственную беспечность, но никак не на производственную травму.
Следователь тогда развёл руками, стараясь объяснить Алисе ситуацию. На что объяснять-то? Девочка сама видела, как живёт председатель и по совместительству владелец зернохранилища, и уж ему никак не было выгодно смерть её родителей, но деньги решают всё. Старики, какими бы они ни были надоедливыми, как бы ни учили, но это были родители.
Сердце девушки невольно сжалось в груди, и она на минуту остановилась у подземного перехода. Воспоминания о семье и родителях всегда нагоняли на неё слёзы, но в эту минуту она воочию увидела, как могут быть старики беспомощны. Она невольно сделала несколько глубоких вздохов и уже было собралась идти, как рядом остановился молодой парень.
«Девушка, вам плохо? Может, помощь нужна? Может, там скорую вызвать или ещё чего? Так вы скажите!» Голос был совсем-совсем юным, такое впечатление, что говорил ребёнок. Но когда Алиса повернула голову в сторону говорящего, её невольно поразило различие во внешности и голосе. Красивый молодой человек, про которых говорят «косая сажень в плечах».
Он стоял и внимательно смотрел на неё. Да уж, такие нечасто подходят к ней. Дорогое пальто, джинсы, небось, фирма какая заграничная.
Вон чёрные лаковые туфли, которые блестели, как кое-что. Небось, на машине приехал. Вон погода какая, а на его лаковых туфлях ни капли грязи.
Да нет, спасибо, всё нормально. Да какое там нормально? Вы вся побелели, и одышка у вас нехорошая. Это, поверьте моему слову, сердце.
У моего деда такие вот приступы бывают. Да уж, такие, как ты, выгоняют стариков из их тёплого дома. Нередко держат впроголодь или заставляют идти просить милостыню.
Как вон их тётка Нина просит на паперти. Или как этот утренний старик на лавочке. Неизвестно, по какой такой нужде он там сидит.
Подумала она. Да уж, знаю, но не обращайте внимания. Вам-то с такими туфлями уж точно нет до меня дела.
Девушка сделала ещё один глубокий вздох и, превозмогая дрожь в коленках, гордо подняв голову выше, пошла дальше. Нет потребности давать начальству повод выговаривать за опоздание. Однажды она уже поплатилась за свою беспечность.
Этого больше не повторится. Алиса как-то раз остановилась и помогла старушке перейти через дорогу, но… Ещё раз опоздаешь, просто уволю, и всё. На твоё место всегда найдётся замена.
А сейчас попросту лишу премии, ты меня поняла? Алиса тогда-то и опоздала всего на 10 минут. Но половина её месячного заработка попросту ушла в карман заведующей. Что она тогда пережила, никто не знал.
Да и кому она могла пожаловаться. Благо было лето, и можно было неплохо перебиться на яблоках, которые росли на территории детского садика. Да и виноград там рос сладкий.
А была бы зима… Тогда этот случай многому её научил. И уж точно тому, что лучше не протянуть руку помощи, нежели быть вот так опозоренной, униженной и обездоленной во всём. Нет уж, ни старик, ни ребёнок не могут остановить меня.
И она упорно бежала на работу. Как, наверное, не бежала бы на пожар. И в этот день она не будет лежать на диване голодной, давиться слезами и думать, как обделила её судьба во всём.
День пролетел в суете незаметно. Да как и каждый день до этого. Утки, и сутки, прогулки со стариками и кормление их из ложки.
Но почему-то Алиса не могла выбросить из головы того старика на лавке в парке, что возле её дома. Она не понимала, в чём причина такой вот избранности её памяти. Обычный старик, которых много по стране, и который частенько вот так сидят в парке или дворах и думают о своём.
Нет, именно в нём было нечто такое, что привлекало к себе внимание. Не то грусть, не то забытие в глазах, мысли о вечном, а может, сожалению, о прожитом. Ладно, если что, выйду в следующий раз пораньше из дома и спрошу у него, как дела.
Может, и правда ему помощь нужна. А то я уж совсем стала чёрствой и жестокой, как наша вон заведующая. Стала совсем Зоя.
Змея особо ядовитая. Алиса улыбнулась и помогла одной милой старушке выйти на улицу. С Николеттой Павловной она дружила давно.
Ну, как дружила. Алиса за ней ухаживала. Помогала принять душ, переодеться, сходить на прогулку, а старая учительница французского давала ей уроки жизни и языка.
Алиса, вы сегодня немного грустны. Что-то случилось в вашей жизни? Да как вам сказать, Николета Павловна. Вот вроде ничего, но, понимаете, я недавно в парке, что возле моего дома, на лавочке стала замечать одного старика.
Вот вроде и не бомж, одет чисто, недорого, но аккуратно. Но, понимаете, сидит, положит голову на палочку и смотрит в никуда. И что же тут примечательного? Мы, старики, частенько вот так можем сидеть и смотреть в одну точку, и ничего с этим не поделаешь.
Нет, я это все понимаю. Хоть знаете взгляд у него? Я, честно сказать, не могу это описать. Я уж думала, подойду, спрошу, что с ним случилось.
Может, смогу помочь. Это будет правильное решение. Может, его дети выгнали из дома, и старик скитается по углам.
А может, он не помнит, где он живет, или потерял жену. Вот как я потеряла своего мужа. Вроде и понимаешь головой, что нет его.
Но иногда такая грусть берет, что… Николета Павловна, а как вам сегодняшний завтрак? Алиса перевела тему разговора, чтобы не расстраивать добрую старушку. Николета Павловна попала к ним не так давно, всего-то полгода назад. И все по причине непутевого сына.
Тот задолжал банку денег, а вернуть своевременно не вышло. Вот и банк забрал квартиру, а милую старушку упек в дом престарелых. Что случилось с сыном, Николета не говорила никогда.
Но Алиса понимала, что, наверное, те полученные деньги не пошли ему впрок, раз мать молчит об его участи. Ты знаешь, Алиса, все было относительно вкусно. Да и что мне жаловаться-то? Я-то понимаю, что это не домашняя пища, а приготовить самой не позволяет здоровье.
Да и просто не на чем. Ты же знаешь, что когда банк забрал мою квартиру, я даже по подвалам и чердакам скиталась. Ела, что придется.
Даже стояла на паперти с протянутой рукой и просила милостыню на французском. Представь себе эту картину. Да уж, чего только в этой жизни не увидишь и не услышишь.
Особенно, когда вот так каждый день общаешься со стариками. Каждый из них попал сюда не по своей вине. Некоторые попросту пропили квартиру, вон как их новый постоялец Петрович.
Причем доцент. Другие же попали в лапы мошенников, как соседка Николеты по комнате Тамара. Не такая уж и старая женщина.
Да что говорить. Каждого привел сюда случай, но никак не собственная воля. Да уж, Николета Павловна, сочувствую.
А как ваш сын? Алиса, вы знаете, я не знаю, где он и что с ним. И сказать по правде не хочу знать. И не стоит меня спрашивать.
Извините, Николета Павловна, я просто, наверное, сделала глупость. Ничего, моя девочка, ничего. Правда, этот вопрос мне задаете не только вы, поэтому я попросту привыкла к нему.
С того момента Алиса никогда не задавала своим подопечным личные вопросы. Дежурство прошло спокойно, и девушка радовалась тому, что хоть эта смена прошла без приключений. Она шла домой по парку и специально пошла через парк через ту лавочку, на которой заметила этого странного старичка.
Но то, что она увидела, повергло ее в шок…
Нет, он как и раньше сидел на лавочке. Но в эту минуту с его глаз капали слезы.
Горькие старческие слезы, которые тихо катились по сморщенной щеке и капали на морщинистые руки. Алиса не выдержала и, сняв с плеча старый рюкзак, подошла к нему. — Доброе утро.
У вас что-то случилось? Я могу вам помочь? Старик повернул голову на молодой голос и посмотрел на девушку невидящими глазами. Алиса тихо ойкнула и закрыла рот рукой, чтобы еще больше не напугать ни окружающих людей, ни самого старика. Глаза мужчины были покрыты как пеленой.
Слепота. — Может быть, полная? — подумала Алиса. И присела на лавочку рядом с ним.
Она попросту не знала, как вести себя дальше. Ведь старик ей никто, и мало ли, по какой причине он плачет. Может, вот просто так, от нахлынувших чувств.
А может, есть иная причина, и он никак не хочет с ней делиться. — Извините, милая девушка. Я по голосу слышу, что вы молоды.
Не стоит обращать внимание на старика. Мои глаза не столь слепы. Я могу видеть ваши очертания, но они не настолько остры, чтобы я мог рассмотреть ваше милое лицо.
А я уверен, что оно милое. И Алиса невольно улыбнулась. Ей так приятно было слышать эти слова.
Вот как бальзам на душу. Даже если сказано стариком, а не молодым парнем. Она внимательно посмотрела на него, и, сама того не думая, взяла его за руку и погладила, не думая, как на это посмотрят со стороны проходящие мимо люди.
— Я могу вам чем-то помочь. Вы знаете, я работаю в доме для престарелых. Я могу вам помочь, если надо.
— Спасибо, милая девушка. Но как вас зовут? — Алиса. — Как Алиса в «Стране чудес» у Льюиса Кэрролла? — А меня Леонид.
Просто Леонид. Если хотите, то по отчеству я Павлович. — Да уж не обижайтесь, милое создание, но ваши родители точно были с определенным чувством юмора.
По крайней мере, любили эту сказку. — Не думаю, что мои родители даже читали ее. Просто в те годы, когда я родилась, модным было данное имя.
А книгу я читала, и очень понравилась ее героиня. Хоть скажу сразу, мне бы не хотелось попасть в мир чеширского кота и дикого шляпочника. На лице старика мелькнула улыбка.
И это не ускользнуло от глаз Алисы, которая всегда чутко угадывала настроение стариков, его изменения. Хоть тут меня радует одно, что я отвлекла вас от грустных мыслей, и вот вы снова улыбаетесь. Вы знаете, я давно вас приметила.
Ведь часто иду на работу через парк, и мне всегда было некогда подойти и спросить, как ваши дела. А тут смотрю, вы плачете, и мне… И вам стало жалко старика? Девушка поджала губы и поняла, что сказала глупость. Не стоило так говорить, а просто на минуту подумать, как ее слова воспримут другие люди, особенно те, кому они адресованы.
Извините, если мои слова вас обидели. Жизнь научила Алису никогда не смотреть на то, как одет человек. И все в ее жизни изменил один случай.
Наверное, года три назад, когда она только устроилась на работу в пансионат для престарелых. К ним попал один старик. Ну, как попал.
Его привезли на скорой помощи из местной больницы. Одет он был в больничный казенный костюм. Пижаму.
С собой всего ничего. Один пакет с личными пожитками, весь небритый и заросший. Алиса тогда только начинала работать.
И на многие вещи, точнее на многих обитателей пансионата, смотрела с определенной толикой брезгливости. Но санитарка Нина Петровна тогда приоткрыла ей глаза на многие вещи. Ты, девка, не смотри так брезгливо.
Под видом даже обычного бомжа может скрываться целый генерал. А вот привезли этого старичка, а он вовсе и не старичок никакой, а, например, миллионер. И что он тут делает? Прохлаждается.
Поди это ему не Бали и не Канары. Э, Алиса, дура была, дурой и останешься. Я вон свою квартиру как получила.
От генерала никак не меньше. И правда, сама история, которая случилась с Петровной, походила на некую сказку о Золушке, но в роли сказочной героини оказалась простая санитарка. К ним просто привезли мужчину, страдающего потерей памяти.
И вроде ничего так мужик. И документы при нем, и одет не как бомж, и видно, что выхолен, но вот не помнит ничего. Откуда он и кто, зачем он тут.
А оказалось банально. Напился мужик, будучи в гостях у друга, упал и ударился головой. Друг подумал, что тот уже богу душу отдал.
А нет, банальное беспамятство. — А что потом было? — спросила Алиса, когда Петровна рассказывала ей свою историю. — А что потом? — Ничего.
Друг завез на машине его в другой город и бросил. А тот поди очнулся и ничегошеньки не помнит. Но бравые милиционеры его к нам отправили, ведь он уже был в годах.
А мозг он такая штука. Хитрая. Память к нему вернулась, и оказалось, что он не просто старичок, а целый генерал.
Генерал милиции. — Да ладно. И разве его никто не искал? Вот, наверное, и жена есть, и дети.
А никто не подал заявление. Но не то, что никого не было. Есть у него и сейчас жена, и дети, но, видимо, никто не подумал искать его в другой области.
А он у нас прохлаждается. А когда вспомнил все, то и подарил мне квартиру за то, что я его и подмывала, и из ложечки кормила, уколы ставила и компрессы накладывала, когда он, бедолага, головной болью мучился. Вот так.
Так что ты не смотри на людей искоса. Вот и теперь она поджала губы и еще раз попросила извинения у старика. — Да не мучайтесь вы, юная леди.
Я понимаю, что плачущий старик — это как плачущий ребенок. Его хочется обнять, погладить по головке. Вот как вы сейчас непроизвольно гладите мою руку.
Успокоить его хочется. И это правильно, это по-человечески. Даже скажу больше, по-божьему, православному.
И старик внимательно посмотрел на девушку. Он чувствовал теплоту ее рук, видел очертания ее лица, но не мог рассмотреть ее черты. Зрение уже было не то.
Но внутренне он понимал, что Алиса чиста душой. Хоть жизнь ее потрепала нещадно, но сам старик не мог сказать того же самого о себе, своей жизни. Наверное, пришло время, когда подводят черту и говорят.
Это было в моей жизни, а это я упустил по своей собственной вине. Тогда можно я вас угощу мороженым? Вы знаете, я так давно не сидела вот так просто в парке и не ела мороженое. Алиса сама не понимала, как такое выдала.
Но она правда до одури захотела мороженого. Вот просто так сидеть на лавочке, кушать сладкое лакомство, ни о чем болтать с незнакомым человеком. Вы правда хотите этого, моя юная леди? Лицо старика просветлело, и в глазах сквозь пелену слепоты стал пробиваться внутренний свет.
Да, хоть скажу честно, на улице уже не жаркое лето, но, думаю, мы с вами оба заслужили это сладкое лакомство. Правда? Да. И вот не поверите, Алис, как я безумно хочу шоколадного мороженого на палочке.
В голосе старика прозвучали нотки счастья и радости, и Алиса стремительно вскочила и побежала к лотку с мороженым, который стоял недалеко возле входа в парк. Она открыла кошелек и вытащила оттуда последнюю купюру. Да уж, беспечно ты, Алиса, последние деньги тратить на мороженое.
К чертям собачьим, а! Мы-то живем в последний раз, и у меня не так много радости в жизни. А может, и правда этот старик? Она протянула купюру продавщице и сказала. Два мороженого, пожалуйста.
Одно белое, одно шоколадное. Вот, пожалуйста, приятного аппетита. Алиса взяла две порции мороженого и вернулась на лавочку.
Она протянула шоколадное мороженое старику, вложив его аккуратно в его руку. Спасибо, милая моя собеседница. Сколько я вам должен? Нисколько.
Считайте, что вы мне составили компанию, а я вас угостила мороженым. Тогда давайте я вам сделаю ответное предложение. В следующий раз, когда вы будете свободны, мы встретимся тут, в парке, и уже я угощу вас порцией мороженого с кофе.
Глиссе. Поверьте, это достаточно вкусно. Знаю.
Пробовала однажды. Это правда вкусно. Хорошо.
Я согласна. Она и правда пробовала однажды в кафе Глиссе, но… Но это было так давно. Наверное, в ее прошлой жизни, когда Алексей пригласил ее на свидание и угостил Глиссе.
Правда, дальше эти отношения не имели развития. Узнав, что она сирота, что работает за копейки в пансионате для престарелых, он попросту бросил ее. Да и правда, что может иметь перспективный студент и она? Простая санитарка.
Алекс, почему ты меня бросил? Однажды она встретила его в городе и спросила об этом. А зачем мне такая нищая санитарка? Алекс стоял весь такой самоуверенный, модно одетый, с сигаретой в руке и смотрел на нее снизу вверх. Да и правда, незачем.
Алиса шла и ругала сама себя за то, что спросила Алекса об этом. Но зачем? Ты ведь сама прекрасно знала ответ на поставленный вопрос. И хотела ли ты услышать его? Нет, тем более не при свидетелях.
Это было самое обидное. Ведь когда Алекс отвечал ей, рядом стояло несколько парней и девушек. И все были свидетелями ее позора.
С тех пор девушка зареклась ставить вопрос, на который она прекрасно знала ответ. Но теперь не та ситуация. И проигнорировать предложение старика она не могла….
Тогда, милая моя Алиса из страны чудес, скажите мне, будьте так любезны, когда у вас выходной? Сегодня я после суток отсыпаюсь. А завтра? Завтра на работу. Потом уже у нас будет четверг.
Мы можем с вами в четверг побаловаться глиссе. Спасибо вам, Алиса. Тогда до четверга.
Когда вас ждать на этом самом месте? И старик постучал по земле палочкой. Я буду идти с работы. И в принципе могу, не заходя домой, сразу составить вам компанию.
Это часов в 10 утра. Вам будет удобно? Нам, старикам, всегда удобно. Тем более, если этого хочет милая барышня.
Тогда до четверга, до 10 утра. И встав, он театрально приподнял шляпу и, склонив голову, тихо пошел по аллее, постукивая палочкой. Значит, не так уж он и слепой.
Видит дорогу. И Алиса выдохнула. Что ж, последние деньги потрачены, мороженое съедено.
И теперь осталось только дожить до зарплаты. И хорошо, что зарплата через три дня. А дома еще есть крупа и чай, масло, так что можно дожить.
Ничего, Алиса и не из таких голодных дней выходила. Она улыбнулась сама себе и пошла домой. Дому предстояло еще приготовить нехитрый обед и ужин, поделив стакан крупы и немного масла на два приема пищи.
Зато фигуры, как у модели, никаких лишних килограмм. Алиса поела и включила телевизор. Это то, что единственное ценное было в ее квартире.
Телевизор Sony, который она купила у соседки за небольшую сумму. Девушка частенько сидела по вечерам и смотрела новости и мыльные оперы, разговаривая с ним. А с кем еще можно было поговорить? Она и кота не могла завести, ведь его надо было кормить, а денег даже себе нередко не хватало на нормальную еду.
Капуста, иногда свекла и картофель. А в зарплату она могла купить себе палку колбасы. Благо вон Петровна жалела ее и иногда приглашала к себе на дачу на шашлыки.
А Алиса помогала ей перекопать огород, посадить картошку. Нет, она не жаловалась на старую санитарку. Та помогала ей продуктами со своего огорода, жалела и давала действительно дельные советы.
Даже дважды прикрыла перед начальством. А кота-то ведь и накормишь хлебом и водой, не скажешь ему, что, извини, Барсик или Мурзик, денег нет, давай иди лови мышей. Вот и приходилось разговаривать с телевизором.
Но этот старик… Алиса даже не спросила, кто он и как его зовут. Ну да ладно, четверг скоро, потом и будет о чем поговорить, а пока надо поспать, завтра снова на работу. Хоти не хоти, но работать сутки через сутки ее заставила нужда.
Да что говорить, надо же зарабатывать на пропитание, и вон скоро обувку новую придется покупать, а денег нет. Но зато все старушки в пансионате говорят, что я самая лучшая, душка, значит не зря в этой жизни ем свой хлеб и дышу этим воздухом. Алису и правда все старики в пансионате просто обожали, что вызывало массу недовольства у руководства.
Но девушка попросту не понимала, почему за это ее ругают. Ведь наоборот, начальство должно похвалить, все довольны, никаких конфликтов. Да что говорить, она могла успокоить даже Степановну, самую конфликтную и вздорную пенсионерку, уговорить ее выпить пилюли или же поесть такую невкусную кашу.
Алиска, ну вот умеешь ты уговорить! Всегда говорила ей Степановна. И понимаю, что эта чертова каша сварена на воде, но ты так уговоришь, что съешь ее и ложки оближешь. Нет, что там ложки, в очередь за добавкой встанешь.
И все вокруг смеялись. В особенности это злило заведующую, ведь если кто-то из пациентов капризничал или не хотел есть, принимать таблетки, то все почему-то обращались к Алисе. Родственники и сами пациенты чаще всего звали именно ее.
Утешить, присмотреть, накормить и помочь с гигиеной. Хоть раньше, до появления этой девки, в ее пансионате все вопросы решала только она, заведующая Зоя Павловна. Да уж, она прекрасно знала, как ее за спиной величают.
Змея особо ядовитая. Но до этого ей не было никакого дела. Хоть нет.
Однажды в их заведение попал генерал. И именно тот, который страдал потерей памяти. И за которым присматривала в свое время санитарка Нина Петровна.
Так что удумала девка. Она не просто выходила его вместе с Алисой. Но когда зашла речь о благодарности со стороны такого человека, обе и словом не заикнулись о заведующей.
А раньше бы та же Петровна побежала бы к ней за советом. Да и Алиска, что она без Нины? Соплячка. Ну ничего, они у нее еще попляшут.
Но случай представился заведующей незамедлительно. В среду она вызвала с дежурства Алису к себе в кабинет. И в приказном порядке поставила ее в известность, что та остается на вторые сутки.
Понимаешь, Тамаре, которая тебя меняет, так вот, ей срочно надо в пенсионный фонд. Заменить ее кроме тебя некем. Так что Алиса придется поработать.
Алиса тяжело вздохнула и поняла, что отдохнуть ей нормально не выйдет. Но и отказать значит еще больше попасть в немилость заведующей. Но плюс в том, что она получала деньги именно за каждое дежурство, так что сможет купить себе новую обувь.
Она кивнула и опустила руки. Ничего, поработаешь, потом зарплата нормальная выйдет. А я тебе еще и премию выпишу.
Спасибо, Зоя Павловна. Не за что, иди работай. Потом еще, кстати, ночью можешь поспать.
Ну, два часа. Если что, скажешь, я разрешила. Но только с двенадцати и до двух, не больше.
Алиса кивнула и вышла из кабинета. Пошла в раздевалку и присела на лавочку возле своего шкафчика. Она положила голову на холодное железо, чтобы хоть как-то остудить мысли, и прикрыла глаза.
Интересно, как там ее старик? Кто он такой? Не обидится ли он на нее? Хоть что я могу сделать? Работа есть работа. А у него, наверное, уже пенсия есть. Да и если он там сидит постоянно, то мы еще точно встретимся.
Но Леонид Панфилов, так звали старика с лавочки в парке, и правда имел пенсию, причем немалую, проработав всю жизнь в органах, дослужив до генерала, а потом его пригласили на кафедру в родной институт МВД, который он же в свое время и окончил, выпустившись молоденьким лейтенантом. Но с недавних пор в его семье не ладилось, и он сам не понимал, почему. Вроде и дети пристроены, живут, правда за границей, часто приезжают на праздники, а все равно.
Жену он схоронил давно, лет десять назад. Она подхватила воспаление легких, а через три дня врачи констатировали смерть. Сказали, это был новый вирус гриппа, штамп, против которого нет эффективного лечения.
С того момента у самого Леонида стала прогрессировать болезнь. На фоне нервного расстройства он стремительно стал терять зрение. Ну и пусть ослепну, чтобы не видеть этого мира.
Да и что мне без Нины делать? Дети и внуки вон за кордоном, меня хоть и зовут, но кому нужен слепой старик? Никому. Так он и жил, сам, один, как перст. Правда, в последнее время к нему стал наведываться один его бывший ученик, Степан Емельянов, хороший и толковый следователь, начинающий и подающий большие надежды.
Степан зашел к своему учителю чисто случайно, за советом, а когда увидел его состояние, то понял, что старику одному не выжить. И с того момента он практически каждый день, но хоть на пять минут, но забежит. Спросит, как дела, занесет продукты, купит лекарства.
Степан, ну зачем ты тратишь свои деньги? Молодые следователи, знаю, получают немного, а ты молод, тебе надо на девушек тратить, на семью, а ты тратишь их на меня. И я обижусь, если ты не возьмешь мои деньги. Они вон там, на комоде, возьми.
Не обидь старика. И Степан брал, но брал так, 10 или 20 гривен, но не более. Скорее, чтобы действительно не обидеть старика.
Но тот опыт, который давал ему отставной генерал, не имел никакой цены. И Степан это понимал, потому ходил и помогал, учился и перенимал опыт. И это давало свои плоды.
Молодого следователя считали лучшим, ставили на самые сложные и ответственные дела. А это дорогого стоило. — Как твои дела, Степан? — спрашивал его генерал, заглядывая в глаза как к собственному ребенку.
— Да вот одно дело никак мне не дается. И Степан открывал свой портфель, папку и доставал очередное дело. Читал его материалы Леониду и оба разбирали его до мелочей.
Следователь радовался как ребенок, ведь старый и опытный генерал указывал ему на такие моменты, детали, на которые он сам бы не обратил внимания или не додумался бы до тех или иных выводов. — А вот, Степан, то, что ты выносишь дело из кабинета, то это никак я не одобряю как старый профессиональный следователь. Ты понимаешь? Одно дело я, который никому об этом не скажет.
И иное дело, если это увидит кто-то из твоего управления, тогда… ой, тогда беды не оберешься. — Да понимаю, Леонид Павлович, но вы понимаете, одно дело я буду вам пересказывать что-либо за своих слов. Иное дело, если прочесть показания свидетеля с листа, который он сам держал в руках, подписывал и все такое.
— Согласен, но будь осторожен, ты это прекрасно знаешь. И Степан кивал головой. Но в один прекрасный день произошло то, чего так боялся старый генерал.
Дело было утрачено. И что самое интересное, Степан не мог понять, где он потерял материалы нового расследования. То ли кто-то потянул их из кабинета, то ли правда прихватил с собой к Леониду Павловичу и попросту не заметил, как оставил.
— Вот черта, я уже второй раз перерываю кабинет и квартиру и никак не могу найти. Может, правда у генерала оставил. Но странно, я ему не показывал это дело.
Может… И Степан со злостью стукнул кулаком по столу. Беспечность молодого следователя сыграла с ним весьма и весьма злую шутку. Неплотно закрытые двери его кабинета, громко сказанные слова в пустоту, внимательные уши в коридоре.
Его слова были услышаны нужными ушами. И ехидная улыбка таки заиграла на лице мужчины. — Вот ты и попался, молодчик, — подумал он.
— Нечего тут выхаживать фраером. Потерял дело. Будь любезен ответить по всей строгости закона.
Да уж, у каждого человека есть свои недоброжелатели. Но именно у Степана в отделении их становилось каждым днем больше и больше. Хоть что говорить, его молодость и успешность, красота и стремительный рост по карьерной лестнице не давали покоя многим.
Многие намеревались ему насолить, но кто пойдет против любимчика начальства? А начальство осыпало Степана немалыми благами. — Нужна квартира? — Не вопрос. Ставим первого в очередь.
— Нужна машина? — Да без проблем. — Давай. — На тебе.
— Ну, пусть подержанный, но джип. — Нужен отпуск летом? — Да всегда тебе, дорогой Степан. И плюс еще отпуск в министерский пансионат.
Но сам Степан не хотел слушать никого, когда ему говорили. — Так быть не может. Слишком ты высоко несешься.
Смотри, парень, упадешь. Хоть сам следователь не слушал никого, интуиция и советы генерала не дадут мне упасть. Хоть сам Леонид видел все это и хотел было сказать, чтобы Степа был внимательнее, но его успех… Ох, старик и сам уверовал в его неприкосновенность и удачу.
Но в один момент удача отвернулась. В один прекрасный день Леониду Павловичу позвонили домой по телефону, и незнакомый голос сказал, тихо проговаривая с садисткой и с девкой, каждое слово. — Ну что, генерал? — допрыгался твой любимчик Степан.
— Задержали его по подозрению в фальсификации дела. Умеешь ты, генерал, воспитать себе замену. Может, и ты также заработал свои генеральские погоны? — Кто это говорит? — Это никакая не шутка.
Позвони сам в 33-й отдел. Узнай за своего любимчика. И говорящий бросил трубку, а короткие гудки еще долго звучали в ушах старого следователя.
Леонид стоял возле телефона и не мог поверить услышанному. Если это случилось с кем-то другим, то он бы попросту не поверил. Но Степан и правда нередко носил с собой дела.
Мог потерять или еще что. — Потерять, но он никак не фальсификатор. — Нет, надо позвонить.
Он на ощупь набрал номер телефона родного отдела и попросил дежурного соединить его с заместителем, Антиповым Николаем. — Николай, привет, это Леонид. — А, привет, Лень, как поживаешь-то? — Да нормально, а ты мне лучше вот что скажи, что там со Степаном Емельяновым? — А ты не знаешь? Его арестовали.
Причем не просто так, а за то, что он потерял дело. Но понимаешь, кто-то таки имеет на него зуб, и банально потерянное дело перебили на его фальсификацию. А это уже большой срок.
— Да, понимаю. Ну что, и правда дело не могут найти? — Так да, там уже и все было подшито, и все вещ доки собраны, обвинительный приговор составлен. Вот только отдай в суд, и держите, получите капитанские звезды.
— Ан нет. — Пришел твой Степка с утра на работу, а в кабинете обыск. Где дело? — Ан нет его.
— А дело непростое. Знаешь кого? — Да откуда? — Мы со Степаном общались, ну, наверное, с полгода назад. Леонид соврал, чтобы не навредить ученику еще больше.
Мало ли кто их прослушивает. И как это может быть использовано потом, в будущем? Да уж, подумал старик, вот это поворот событий. Дело самого зама-прокурора…
Того взяли на взятки. А там, помимо этого, еще кучу чего нарыли. А Степан это дело? Не знаю, или умышленно потерял, или по неосторожности, но поступила сверху команда переквалифицировать потерю материала в следствие в умышленное сокрытие следов преступления.
Причем в корыстных мотивах. А это уже, друг мой любезный, сам понимаешь, грозит немалыми проблемами. — А где он теперь-то? — Да пока в КПЗ, а уж потом как суд решит.
— Ладно, спасибо, держи меня в курсе дела, если что. Звони в любое время. И генерал положил трубку.
Ему вдруг стало плохо, и он еле устоял на ногах. Моментально присел на стул, стоящий возле телефона. — Нет, надо пойти на улицу, на свежий воздух, подумать.
Он быстро набросил куртку и одел старые, но еще крепкие и теплые калоши. И вышел на улицу. Леонид Павлович любил думать и ходить, но даже теперь его голова плохо работала.
— Думай, старый дурак, думай, как же теперь помочь Степану? Он и сам не знал. То, что Степан не фальсифицировал дело, в этом он был уверен. А вот то, что он мог его потерять… — Дурак ты, Степка, привык тягать свои дела с собой.
Вот теперь и расхлебывай. И тут его сердце защемило от нестерпимой боли. Леонид давно привязался к Степану, как к родному сыну, и его поражение он расценивал как свой собственный провал.
Старик попросту присел на любимой лавочке в парке и заплакал. Он не мог сдержать собственные эмоции, которые били через край. Наверное, за детей он так бы не переживал, как за Степку.
Именно в эту минуту через парк шла Алиса с работы, отстояв в пансионате двое суток. Она еле держалась на ногах и попросту не могла поверить, что завидующая таки отпустила ее домой и никак не оставила на третьи сутки. «Я, наверное, сдохну, если останусь в нашем чудесном заведении еще на пять минут.
Мне срочно надо домой, в ванную, а потом спать. Точно буду до завтрашнего утра без задних ног дрыхнуть». И, набросив куртку, Алиса стремительно вышла из пансионата, все думая, чтобы заведующая, не дай бог, не заметила ее и не оставила на третьи сутки.
Она шла по дороге и мечтала, как примет душ и завалится на старенький, но такой любимый диван, просевший посередине. Но на нем так удобно спать, — думала Алиса и представляла, как укутается в худое шерстяное одеяло, причем с головой, — и будет спать. Как ни странно, но вторые сутки прошли тихо и мирно.
И, наверное, все потому, что это был выходной. Все начальство разъехалось по домам, а за старшего был новый молодой доктор. А потому? Потому все так и прошло гладко.
Я могла поспать не два, а целых четыре часа и заработала еще от благодарной старушки шоколадку. Эта мысль особо ее грела. «Сколько же надо для счастья», — думала девушка, «чтобы вот так весело идти домой и напивать, несмотря на пасмурную погоду».
Но ее планам попросту не суждено было сбыться. По крайней мере, в ближайшие дни, которые поставили ее привычный уклад жизни с ног на голову. Алиса по привычке шла домой через знакомый парк и поймала себя на мысли, а ждет ли ее на привычной лавочке тот милый старик, с которым она ела мороженое.
И не забыл ли он о своем приглашении? А вот и нет. Сидит мой старичок. Алиса увидела знакомую сгорбленную фигуру, сидевшую на знакомой лавочке в сером пальто и такой же серой шляпке.
Но когда она подошла уже к самой скамейке, то просто остолбенела. Она и раньше видела, как плачут старики. И сама картина всегда выглядела ужасающе.
Печально, но теперь… Слезы не просто катились по щекам, они потоком лились с глаз старика, делая и без того блеклый цвет серых глаз практически бесцветным. Неужели такое может быть? Господи, да сколько же эти люди будут страдать? Но кто его обидел? Что случилось за эти пару дней, которые она работала? Добрый день, Леонид Павлович. Вы снова плачете.
Кто вас обидел? Мужчина поднял глаза и посмотрел на нее невидящим взглядом. Как же он постарел и сгорбился за эти двое суток. Аж страшно стало.
Алиса поежилась от страха и пронизывающего ее холода, но постаралась не подать вида от самой ситуации. Алиса, это вы? Да со мной все нормально. Просто вы понимаете, юная леди, одного моего ученика обвиняют в ужасном преступлении, которого он не совершал.
Хоть я его предупреждала всегда быть осторожным, а он… Теперь вы во всем вините себя? Не стоит, Леонид Павлович. Вашему ученику уже не пять лет и не десять. Думаю, это уже взрослый человек и должен понимать, что и как.
Алиса, вы просто не понимаете. Мне Степан был как родной сын. А где ваши дети? Девушка прекрасно знала, как стоит говорить со стариками.
И вот теперь постаралась просто перевести тему. Да что мои дети? Они с двадцати лет живут в Америке. Уже не один год.
Там родились их дети, то есть уже мои внуки и правнуки. Мне почти семьдесят лет. Милая моя Алиса, а насколько я выгляжу? Ну, вы понимаете, вам так на вскидку дашь, ну, лет шестьдесят.
Шестьдесят два. Ну, а почему вы не хотите переехать к ним, ну, в Америку? Это же страна возможностей. Да ладно, какая там страна возможностей? Загнивающий Запад всегда был с борщем.
В голосе старика звучали стальные нотки. Хоть да ладно, — подумала Алиса. Стоит закрыть эту тему от греха подальше.
А то схватит старика тут припадок. А потом скажут, довела я его своими разговорами об Америке. Но ей, правда, очень хотелось уехать в эту страну безграничных возможностей и успеха.
А он тут. Ты, Алиса, извини меня, если я тебе грубо ответил. Я просто человек старой советской закалки.
И мне социализм ближе, нежели капитализм. А дети и внуки давно звали меня туда. Стал рассказывать пенсионер.
Немного успокоившись, но… Но что там делать? Ходить на пляж или кормить голубей? Так этого удовольствия и тут хватает. Нечего там делать. А Степан… Ну, это ученик мой.
Он на минуту призадумался, ведь логика и интуиция старого воина таки давали о себе знать. Хоть Леониду очень и очень хотелось выговориться. И он говорил.
А девушка его внимательно слушала. Ведь понимала, что именно здесь и сейчас ей может упасть в руки счастливый лотерейный билет. А там и откроется путь в Америку.
Так вот, мой Степан… Он талантливый следователь. Работает в милиции. Тут у нас недалеко отделение.
А ко мне заходит посоветоваться по тому или иному делу. У него всегда был один минус. Степка нередко брал из кабинета дела криминальные и приносил мне.
Надеюсь, ты не глупенькая девочка и понимаешь, что дело запрещено выносить из кабинета следователя. А он… Он потерял дело? Алиса прекрасно понимала, чем может грозить такой поворот даже самому хорошему сыщику. Да не просто потерял.
Мне кажется, его украли. А там такое дело… Но вот теперь дела нет. А Степана обвинили в фальсификации документов и посадили в тюрьму.
Неужели уже был приговор суда? Девушка зажала рот рукой. Нет. Пока только его держат в СИЗО, но до суда дело доведут.
Надо найти потерянное дело. Но, Леонид Павлович, вы же понимаете, насколько это нереально? Оно может быть где угодно. Понимаю.
Но накануне он звонил мне и говорил, что перерыл кабинет и свою квартиру и ничего не нашел. Соответственно, с делом он мог прийти только ко мне и у меня оставить его. Господи, какой я старый дурак.
Мне надо срочно идти домой. Извините, милая Алиса, ситуация такова, что наша с вами глиссе временно откладывается. Надеюсь, мы еще с вами встретимся.
Но я уж точно буду ждать вас тут, на этом самом месте, каждое утро в 10 часов. И подняв шляпу, мужчина пошел в сторону выхода из парка. Сон и усталость Алисы как рукой сняла.
И она стремительно вскочила с лавочки и побежала за стариком. Леонид Павлович, извините, что я вмешиваюсь, но можно я вам помогу? Правда, я не знаю чем, но мои ноги быстры, глаза прекрасно видят, я могу посмотреть дело под диваном или пошарить по углам. Уж извините меня за мою настойчивость.
Тем более, завтра у меня выходной. Могу себе позволить оказать вам посильную помощь. Но почему же? Мне приятно, что вы вот так вот готовы помогать, поэтому я соглашусь.
Мне и правда нужно будет перерыть весь дом. Уж если дела не найдется, то хоть вы поможете мне убраться. А вот я вас обедом точно накормлю.
Ко мне тут приходит соседка. Помогает и убрать, и купить продукты, и приготовить поесть, но… Я вам помогу. Еда.
Она ничего с утра не ела. И живот предательски заурчал. Леонид прямо остановился от этого звука.
Он, может быть, плохо видел, но вот то, что слух и дальше оставался прекрасным, тут уж точно не поспоришь. Э, деточка моя, сначала обед, а потом уже все остальное. И голодный солдат плохой солдат.
Он шел вместе с этой девочкой к себе в дом и думал. Как нередко судьба сводит людей. Вот она свела его со Степаном, теперь вот эта девушка Алиса, работающая в пансионате для престарелых.
Он улыбнулся сам себе. Впервые за последние дни и подумал. Это для того, чтобы ты, старый дурак, не чувствовал себя одиноким.
А стоит ли ее впускать в дом? Да. Люди всегда должны стоять выше материального мира. Всяких там побрякушек.
Это он говорил, не переставая Степану. Деньги, власть и гордость тебя погубят, поэтому уважай людей. Если не можешь их полюбить, не будь гордым.
Никогда не зазнавайся. Но, видимо, где-то, в какой-то момент он упустил из виду. И вот теперь он идет домой вместе с этой девочкой.
С четким намерением как минимум накормить ее. Максимум — помочь Степану. И у себя найти утерянное дело.
А как он его вернет потом — это уже другой вопрос. Проходи, Алиса, разувайся. Вот, бери одевай тапочки моей внучке.
Видно твой размер. И вон, ванна. Мыло, полотенце, мой руки.
А если хочешь, прими душ. Я как раз приготовлю поесть. А то сам с самого утра толком ничего не ел.
Да, спасибо, руки помою. А вот душ я принимала на работе. Вы поверьте, с чистотой у нас строго.
И не смотрите, что одета бедно. И живот от головы урчит. Просто так.
И она пожала плечами. Просто так сложилась судьба. Он налил ей полную тарелку вкусного наваристого борща.
И поставил на стол. Добавил сметану и нарезал хлеб. На второе был отварной рис и котлеты.
Да уж, спасибо соседке. Наготовила немало. Будет дня на три.
Хотя нет. С таким аппетитом, как ест эта худенькая девочка, хватит ненадолго. Но ничего.
Ему приятно было смотреть, как она ест. И почему-то Алиса напомнила ему Степана. Такого же, как она молодого…
Вечно голодного человека. Леонид улыбнулся и подвинул ей тарелку с хлебом. Алиса ела и не могла наесться.
Такого вкусного борща, да еще и со сметаной, она давно не ела. Наверное, с момента смерти ее родителей. Только мать вот могла наварить такой вкусный борщ.
Только она туда добавляла еще и чеснок. Она заметила, с какой теплотой смотрит на нее старый генерал. И остановилась немного.
Но вот правда. Нехорошо было так с голода стучать ложкой по тарелке. Извините, Леонид Павлович.
Борщ такой вкусный. Как вот мама варила. Только она чеснок еще добавляла.
Ну, у меня моя соседка, которая вот готовит его, также на первых порах добавляла чеснок. Хоть от этой специи у меня изжога. Поэтому сэ ля ви.
Но ничего. Это очень вкусно. Ты ешь.
Но еще вон есть котлеты и на гарнир, ну, наверное, рис. Через полчаса они сидели на кухне и пили ароматный чай. Болтали как старые друзья или как минимум как учитель и ученик.
Леонид Павлович, чем я еще могу вам помочь? Да вот, наверное, давай посмотрим дело Степана под диваном. Под креслами, под столом. Может, оно туда упало? А я посмотрю сверху.
Хоть сомневаюсь, что оно тут. Слишком уж большое по своим размерам, чтобы вот так просто заваляться, и его никто не видел. И правда, дела Степана были всегда увесистыми и объемными.
Он тщательно готовил документы, собирал доказательства, да и вообще готовил материал на совесть. Тем более, когда дело уже шло в суд, такое он точно бы не упустил. Потому Леонид уже в который раз прошерстил всю квартиру и ничего не нашел.
Да и Алиса уже посмотрела по всем углам. Даже отодвинула диван, но… Леонид Павлович, уж извините, но пыли у вас больше, нежели каких-то дел, особенно криминальных. Я сейчас возьму половую тряпку, швабру и как минимум протру у вас пол.
И не думайте спорить. А потом еще раз посмотрим все вместе. Но когда пол высохнет.
Они до самого вечера пересматривали еще раз квартиру. Доходили до того, что даже мебель переставляли, но дело так и не нашли. И старый следователь боялся одного.
Дело попросту украли из кабинета Степана. Потому все это смахивает уж точно на подставу. Наверное, кому-то он сильно перешел дорогу.
Да что говорить. Умный человек для дурака всегда представляет угрозу. Особенно если этот дурак у власти.
Извините, Леонид Павлович. Вы что-то сказали? Да нет, извини, Алиса. Мысли вслух.
Но так, наверное… Давай, девочка, пошли поужинаем. И я набросаю тебе с собой поесть. И отпущу домой.
Ты же даже, наверное, и на работе не спала. Да, двое суток отработала. И вот после вашего сытного обеда так и клонила в сон.
Пошли. Так ты завтра на работу или как? Ты, может, мне понадобишься. Вроде бы, выходной.
Если вечером ничего не поменяется. Старик быстро собрал ей домой покушать и насыпал полную тарелку риса и 4 котлеты. Поставил нарезанные огурчики и помидоры и скомандовал, чтобы она мыла руки и шла кушать.
Домой в этот вечер Алиса шла с полной сумкой продуктов. Овощи, фрукты, готовые мясные блюда и борщ. Налитый заботливыми руками в 2-х литровую банку.
Господи, как же ей повезло! Она хоть сможет наесться досыта и спать, не просыпаясь до самого утра от голодных резей в желудке. Алиса шла и радовалась. Но она за этим своим небольшим счастьем никак не замечала внимательный глаз мужчины, который проводил ее и Леонида до дома старого генерала.
А потом уже вел ее саму до ее однушки. Именно он был причастен к тому, что Степана посадили в СИЗО. По сфабрикованному делу.
Но только он один знал. Дело, которое завели на одного уважаемого человека, и которое не должно было дойти до суда, пропало. Нет, Степан не потерял его и не уничтожил, не сфальсифицировал.
Дело попросту украли. Но кто это сделал, не знал никто. Ни человек, внимательно наблюдавший за девушкой из-за угла, ни сам Степан, ни многие другие участники этой запутанной истории.
А дело было архиважным. Если его не найдут в доме молодого следователя, то его арест попросту отменят и выпустят на волю. Чего не должно было случиться.
Уж не отнес ли Степан дело своему учителю? Мужчина частенько разговаривал сам с собой. Вот и теперь поставил такой же вопрос своему второму я. Он мысленно прокрутил этот вариант и понял, что это вероятнее всего. Да и теперь вот эта девка так не кстати появилась в доме старого следователя.
Видимо, старый черт почуял неладное и уж наверняка пригласил ее к себе, чтобы тайно отдать бумаги. А она, дурочка, и повелась. Нет, надо проследить за ней.
А вдруг дело у нее? Это может быть вполне реальным вариантом. Этот Леонид не так глуп, как хочет всем показаться. Старая школа таки дает о себе знать.
Видимо, почуяла, что и к нему могут нагрянуть. Вот и отдал девке дело. Такие торбы понесла, а. Точно там это дело лежит.
Но тут его мысли прервал гудок машины, выскочившей из-за угла, которая так стремительно промчалась, что обляпала его грязью из ближайшей лужи. Вот черт, только тебя тут не хватало. Черт, обляпал с ног до головы.
Мужчина стал осматривать себя, думая, как он в таком виде пойдет к начальству с докладом. Но дело сделано, и никак не отмажешься от доклада. Ладно, пойду как есть.
Пусть высокие кабинетные чины видят, как мы работаем. Простые солдаты удачи. Они сидят, чистенькие и надушенные по кожаным креслам, и не попивают в тепле и сухости кофе.
Но подняв через минуту глаза, он заметил, что Алиса исчезла из его поля зрения. Но вот только этого мне не хватало, упустить девку. Чертовка, а, как назло ушла.
Ничего, я-то знаю, где ты живешь. Он стремительно бросился к ее дому и практически нагнал под самым подъездом. В эту минуту Алиса стояла возле подъезда и разговаривала с соседкой, крепко сжимая сумку, которая висела у нее на плече.
Ага, вот и ты. Смотри, как, а, как крепко прижимаешь к себе сумку. Уж точное дело там.
Хм, старый черт умен, но и я не дурак. Значит, завтра надо брать бригаду и срочно сюда. Мужчина даже не стал дальше стоять под окнами Алисы и следить за ее окнами.
Он был уверен, что дело в ее сумке, и все остальное можно сделать завтра. Да уж, завтра. Посадят и тебя, и старого Павловича, и Степана упекут за решетку, и я снова стану лучшим исследователей в отделе.
Нечего меня было двигать с должности. Олег. Это был Олег Варнетт, который свой долгий путь прогрызал чуть ли не зубами.
Теперь он просто остался не удел. Но этот не удел никак его не устраивал. И он нашел банальный путь украсть серьезное дело у Степана и подставить это за фальсификацию.
Но что самое удивительное, само дело не пришлось даже красть. В один прекрасный день оно попросту пропало. И никто не знал, где оно.
И кто мог его взять. Все в отделе косо смотрели друг на друга. Но никто не мог прямо ткнуть пальцем и указать на вора.
И вот теперь Олег попросту развернулся и пошел обратно в штаб, доложить начальству результаты своего расследования. А Алиса, наевшись, уснула, как младенец. Правда, вот не спалось Леониду.
Он лежал в постели и думал, как ему поступить далее. Лить слезы в парке на лавочке глупо. Степана это не вытащит из тюрьмы.
Потому… Он вертелся сбоку-набок и думал, кто мог своровать это дело и как это теперь обернется для его ученика. Но каким бы ни был вариант последующих событий, все они будут не самые перспективные для Степана. Его все равно посадят.
А кто-то уж точно получит очередные звездочки. Может, стоит таки подождать, пока этот кто-то вылезет наружу и уже потом тягаться? Это, наверное, правильное решение. Знать врага в лицо лучше, нежели бороться с ветряными мельницами.
Но это никак не устраивает меня. День в тюрьме — потерянный год. Поэтому завтра буду принимать меры.
И Леонид закрыл глаза. На удивление, заснул он быстро, хоть до этого спать никак не хотелось. Этой ночью ему впервые приснилась его покойная мама.
Она стояла на пороге их квартиры и показывала рукой на чулан. «Мамочка, я так рад тебя видеть! Но куда ты показываешь? Что ты хочешь мне сказать?» Мужчина посмотрел в угол, на который указывала мать. И удивился.
Там стояла старая деревянная швабра. А на ней была его рубашка, на которой, как не кстати, поблескивали четыре звездочки капитана. Ого! Неужели мать и на том свете пустила его форму на половые тряпки? Да уж, она такая.
Может. Мать никак не хотела, чтобы сын пошел по стопам отца и работал в милиции. Папу Леонида убили бандиты, когда малышу исполнился годик.
С тех пор мать всеми силами старалась отвадить его от милиции. Доходило до того, что мать даже форму его рвала на тряпки и мыла ими пол, протирала окна, подвязывала в огороде кусты помидор. Доходило до абсурда, но теперь уж она никак не хотела посмеяться над сыном, выбором его профессии, а предупреждала о чем-то.
Во сне Леонид приподнял угол половой тряпки и отскочил. На него стремительно выскочила огромная крыса. В эту секунду мужчина проснулся весь в холодном поту.
Ну вот вам и ответ на вопрос. Степан точно не потерял дело и не сфальсифицировал его. Дело украла крыса.
Леонид улыбнулся сам себе. Ведь с его души как камень свалился, что и говорить. Он вытер потный лоб рукой и встал.
Надо было еще сделать много дел. Сварить кофе, поесть, позвонить Алисе и спросить, как у нее дела. Хоть нет, наверное, она еще спит.
Да и вообще самое главное это отыскать ту самую крысу, которая так во сне страшно прыгала на него. А я уж точно отыщу тебя. Крыса, ты тыловая.
Свои следователи такого никогда не сделают. По крайней мере, порядочные следаки. А ты, как крыса из-по тряпки, вылез и намерен укусить.
Нет уж, в Сирии или Иране меня не убили. И не сошел с ума от опиума, а тут… А тут, по ходу, сведут с ума собственные крысы. Генерал встал и сунул ноги в тапки и пошел на кухню ставить чайник.
Это был установленный утренний ритуал, который задавал весь день. Без чашки чая он не начинал свой день. Леонид стоял на балконе своей квартиры, пил чай и думал, как ему дальше поступить.
Что предпринять. Для начала пойти поговорить с начальником. Благо, свой ученик.
Он примет меня и введет в следственную группу. А там будет видно. Леонид нередко любил говорить вслух сам себе.
Да и неудивительно, кто слышит его в квартире. Только вот его цветы да рыбки, но ни те, ни другие никому ничего не смогут сказать. Эту привычку унаследовал от него Степан.
И это сыграло с ним злую шутку. А если его не допустят к следствию? Да не может быть. Ведь его давно знают в отделении.
Он признанный авторитет. Степан его ученик. Скажут, мазу тянешь за своего любимчика.
Но Леонид никогда не имел любимчиков. Ни среди детей, ни среди учеников. Да, он мог выделить талантливого следователя или криминалиста, но никто не был его пажом или же прислугой.
Ценить надо за заслуженное. Талант, и не более. И никак не за чье-то покровительство.
Да, и скажут тебе, друг, что тут личная заинтересованность и вуаля. Ладно, пройдусь, а там будет видно. Буду отталкиваться от того, что есть.
Мужчина вышел на улицу и поднял голову к небу. Мысленно поздоровался с покойной супругой там на небесах. Так он всегда начинал свой день.
Это была своего рода молитва. Но молиться – это хорошо. Хоть срочно надо идти выручать Степана.
Интересно, а как там эта Алиса? Как она спала? Было ли все вкусно? Может, зайти к ней? Ведь она написала ему вчера на листке бумаги свой адрес. И, по ходу, это в конце парка. Та старенькая пятиэтажка.
Да и этаж второй. Невысоко живет. Старику не придется пешком высоко топать.
Ладно, загляну на огонек. Ведь сама приглашала. Да и незасвеченное лицо мне в деле может пригодиться.
Но, подойдя к дому Алисы, старик ошалел. Под подъездом, в котором жила девушка, стояло несколько бригад милиции. Ого, – подумал старик…
Как говорят, на ловца и зверь бежит. Правда, странно все это. С одной стороны, может, это и не к Алисе? Хоть интуиция и желание выгородить девушку обманула его на этот раз.
Алиса проснулась от того, что в ее и так хлипкие двери стучали, наверное, со всех рук и ног. По крайней мере, грохот стоял невероятный. Да что удивляться.
Ведь Олег Варнет так все преподал начальству, что тот чуть ли не на ночь глядя хотел шашки наголо и задерживать ее. Олег, пойми, воров и шарлатанов стоит брать наживо, ночью, пока они… Нет, шеф. Игорь Валентинович, не стоит так спешить.
Поедем утром, возьмем тепленькой из постельки. Поймите, вы сонный человек, более податлив, разговорчив. Он еще не понимает ничего, что происходит вокруг.
Это вам не тот, кто день ходит весь на нервах и стреме. Надеюсь, вы меня понимаете. Да, понимаю, Олег, понимаю.
Просто мне не терпится закрыть это дело. Это ведь наш сотрудник, и позор на весь отдел. Ну да, так уж и позор на весь отдел.
Скорее, тебе хочется получить звездочки на погоны или же новую должность в министерстве. А про честь ты мне не говори. Ваши власти советов моего деда в далекую революцию расстреляли, с бабушкой вместе, как белогвардейца и прислугу императрицы.
Так что знаем мы ваши кровожадные мотивы. Конечно. Всего этого капитан не стал говорить своему начальнику.
Зачем портить о себе мнение заранее? Хорошо, Олег, ты, конечно, извини, если я раньше был груб и несправедлив к тебе. Понимаешь, этот Степан, он и правда раскрыл немало дел, но ты не обижайся. Но твое в этом деле всегда было почтенное второе.
Правда, сейчас уже первое место. Мне приятно это слышать, шеф. И вы знаете, я всегда стараюсь делать работу на все пять.
Хоть не всегда мне так везет. Немазанием, токатнием, — подумал Варнет, и улыбнулся начальнику сквозь зубы. И вот теперь с самого утра он возглавил бригаду задержания, выехавшую по адресу Алисы.
Да уж, именно в ее двери теперь ломились представители ОМОНа и старались выбить эту хлипкую преграду. «Кто там?» — кричала Алиса так, как никогда не кричала в своей жизни, боясь, что ее просто снесет этой волной ненависти. Олег услышал ее крик и дал знак ОМОНу остановиться.
Да уж, такие амбалы остановятся, но что делать? Тот начальник он, и только ему принимает решение. «Это милиция! Алиса, откройте!» Девушка сильнее закуталась в старенький халат и приоткрыла двери, посмотрев сквозь щелку на здоровых дядек с автоматами, стоящими на лестничной площадке. Она никак не понимала, что могло произойти, да и сквозь сон попросту не знала, как ей действовать.
«Вы кто такие?» «Я Олег Варнетт, капитан милиции, и у меня есть ордер на осмотр вашей квартиры, по результатам которого я могу или оставить вас в покое, или же арестовать. И поверьте, на это есть все основания. Странно, Олег, я всегда считал тебя человеком грамотным и умным, а ты вот так врываешься в квартиру этой милой девушки и намерен тут проводить обыск? А где свидетели, понятые? Где криминалисты?» Слова Леонида Павловича заставили Олега не просто обернуться всем корпусом назад, но и чуть ли не подпрыгнуть в воздухе.
«Ага», — подумал следователь, «а вот и главный фигурант в этой всей группе». Ведь не мог Степка так ловко придумать все сам и обставить на ровном месте. На ловца и зверь бежит.
«Нет, тут точнее будет сказать матерый волк». «А вот и вы, товарищ генерал, Леонид Павлович, а я уже думал к вам заехать». «Надеюсь, не с обыском?» «Представьте себе, имею все правовые основания заехать в гости и на законном основании провести осмотр вашей квартиры.
Надеюсь, как отставной генерал вы против принять своего коллегу?» «Ну, со всей любовью и распростертыми объятиями. Но ты мне ордер покажи, который откроет тебе мои двери. Это первое.
А вот второе — почему вы ломитесь в двери к этой милой бандитке?» Не дал договорить ему Олег, нагло перебив старого генерала. «Олег, смотрю, такое понятие, как вежливость и уважение старых коллег тебе никак не знакомо». «А вы меня не стращайте.
Пуган давно. И Степана вашего…» Олег было хотел сказать, что именно он подставил Степана, но своевременно прикусил язык. «Ага», — подумал старый генерал, «так вот откуда ноги-то растут у пропавшего дела».
Но вслух ничего не стал говорить, а только улыбнулся. «С этим я уж как-нибудь и сам справлюсь. Не такая уж и важная птица.
Да глупь еще, если вот так затеял это дело». Генерал улыбнулся и посмотрел на Алису. «Алиса, что они говорили тебе?» «Да пока ничего.
Только вот двери чуть не выбили». «Ага, это уже хорошо. Значит, ничего нет, если решили брать вот так на испуг, а потом уже вести допрос».
«Старая школа работает, хоть ты, Олег, должен понимать, что новых методов разговорить клиента ой как много, а ты все по старинке работаешь». «Леонид Павлович, а вы что? У Алисы уже на полставки работаете защитником или же покрываете сообщницу?» «А сообщницу в чем, Олег? Что ты мне можешь вменять?» «То, что Степан украл дело. Передал вам, а вы вчера его отдали Алисе.
Недаром она вчера тянула сумку домой и так ее руками прижимала, что вроде несла там бриллианты. И что?» «Олег, ну ты дурак, вот правда. Вывалил все материалы дела вот так с порога первому встречному».
Олега аж покоробило. И в особенности, когда за его спиной омоновцы стали подшучивать над ним и хохотать. «Дескать, дурак ты, следак.
Не понимаешь, что к чему». «А ну циц!» – прикрикнул Олег на силовиков. «Вы тут как помощь, никак уж не как советчики».
«Да мы и не советуем, мы только констатируем. Дурак ты, что ввязался в это дело», – сказал ему старший группы ОМОНа, и, развернувшись, вышел из квартиры. «Ребят, пошли отсюда, пусть этот…» Следователь сам воюет со стариками и бабами.
И под громкий гогот компании здоровых омоновцев он стал спускаться по лестнице. Лицо Олега покрылось красными пятнами. Следователь стал задыхаться от злости, ведь сам понял, насколько промахнулся.
«Так, Леонид Павлович, вас тут хоть и знают, но попрошу выйти из квартиры и не мешать следствию». Следователь постарался сделать несколько глубоких вздохов, чтобы совсем не опростоволоситься, и указал рукой старому генералу на двери. Но тот не собирался уходить, а стал рыться во внутреннем кармане своего серенького пальто.
«На вот, посмотри, это удостоверение адвоката. Я хочу представлять интересы Алисы, если она сейчас в устной форме согласится, чтобы я был ее адвокатом. Ты не против?» И он посмотрел внимательно на распатланную и припуганную Алису, которая при этих словах закивала головой.
«Да, я отдаю это ваше устное согласие. Пусть Леонид Павлович представляет мои интересы. И вы не посмеете вот так врываться».
«А мы уже тут. Так, Алиса, вот, пожалуйста, ордер, выданный на адрес вашей квартиры. И вас сначала спрошу.
Есть ли в квартире незаконные предметы, наркотики или оружие? А может, дела какие следственные? Вы не спешите. Хорошо, подумайте, Алис. Ведь Леонид Павлович, хоть и отставной генерал, человек умный, но он не всесилен».
«Да, Алиса, подумайте и постарайтесь рассказать все честно». Леонид Павлович улыбнулся ей и кивнул головой. «Дескать, говори.
Ничего не бойся». Алиса недоуменно посмотрела на старого генерала и кивнула головой. Стала рассказывать, что ничего не скрывает таких незаконных предметов не имеет, да тем более криминальных дел.
Она теперь поняла, по какой причине в ее дом ворвались с самого утра следователи, но не стала подавать виду. А девочка молодец. Сразу поняла, что и к чему.
Подумал про себя генерал, да и виду не подала. Если бы тебе немного помочь, то ты могла бы стать и хорошим специалистом. Но тут бы Степану помочь, а уже потом и заняться Алисой.
Может, пристроить ее куда-то? Например, деловодом к ним в ведомство или же секретарем в суд. Там и зарплата побольше, и работы поменьше. А то вон кожа до кости.
Тем временем Олег перерывал квартиру девушки с ног до головы. Но понимал, в этой нищенской обстановке дела нет. Его попросту некуда спрятать.
Старенький диван и комод, небольшой шкаф и пара стульев. Стол поди, и все. На кухне стол и пара табуреток.
Старенький холодильник. Его люди уже все перерыли, но с недоумением смотрели на шефа. Дескать, извини, ничего нет.
Да и правда, такое дело, как могло быть на того криминального авторитета, могло быть размера немалого. Его не спрячешь под ковер или не засунешь под полу. Олег пнул ногой угол дивана и, развернувшись, махнул ребятам.
Дескать, заканчиваем. Спасибо, Алиса. Извините, не знаю, как вас по отчеству, за сотрудничество.
Завтра, пожалуйста, придите вот по этому адресу и ознакомьтесь. Подпишите протокол сегодняшних действий. Но у меня завтра работа, я не могу.
Ну тогда послезавтра. Ничего, рапорт подождет. Сказал Олег, а при себя подумал, что не стоит пока отображать этот нулевой результат перед начальством.
Что, Олег, ничего не нашел? Вот так постыдно бежишь? Леонид хоть и был отставным генералом и понимал, что его слова есть проявление низости, но он не мог уколоть своего коллегу. Правда, Варнетт не стал ничего говорить на такие его замечания, а только, замедлив шаг, стрельнул в его сторону глазами. Дескать, подожди, старик.
Мы еще увидимся. Когда за ним хлопнула дверь, Леонид Павлович присел на стул в комнате Алисы и осмотрелся. Да уж, нищета во всем.
Не то, что его генеральские хоромы. Алис, слава Богу, успел. Не переживай.
Ты, надеюсь, понимаешь, что они искали. Голос мужчины звучал спокойно и уверенно. Да, понимаю.
И зря, у меня-то его нет. И не могло быть. Ладно, давай так.
Ты сегодня выходная? Девушка кивнула головой и присела на постель. Тогда давай отдыхай, а я буду заниматься делом Степана. Если что, зайду к тебе, если ты не против…
Завтра ты на работе? Тогда буду ждать тебя послезавтра на лавочке в парке. И кивнув головой, он встал и вышел из квартиры, направившись в знакомое ему управление милицией. Если рыба гниет, то надо действовать с головы.
Все разузнаю, а потом будь что будет. Но, надеюсь, все-таки смогу вытащить Степана из-за стенок. Не хочется, чтобы пропадал такой талант.
Что говорить? Через неделю Степан вышел из следственного изолятора и, встав на крыльцо, поднял голову к солнцу. Он стоял и упивался этим ощущением солнца и ветра на лице, свободой, которую он чуть не потерял. Степан упивался силой, которую чувствовал в руках, которые не были скованы наручниками.
Вот теперь он понимал всех своих подопечных, которые угодили в тюрьму по его вине или вине его коллег. «Привет, Степан! Ну вот ты и на свободе!» Леонид Павлович стоял возле СИЗО вместе с Алисой и улыбался. «Леонид Павлович! Дорогой вы мой учитель! Неужели это вы?» Парень стремительно сбежал по ступенькам и с распростертыми руками обнял своего старого наставника, приняв его как отца.
Он стоял и обнимал старого учителя и плакал, не стесняясь собственных слез. «Поплачь! Тебе это сейчас надо! Не стоит сдерживать свои чувства!» Мужчина обнимал молодого человека и похлопывал его по спине. Через несколько минут он поднял лицо на генерала и на нем играла улыбка.
«Я теперь понимаю всех своих подследственных, как им тяжело там, как тяжело носить наручники. Это… это просто невыносимо!» Мужчина поднялся, поднялся, поднялся, Нет, но просто это меня немного, так сказать, ввергает в смутное сомнение. Не розыгрыш ли все это? Насколько это реально? Реально, мой друг, вполне реально.
А теперь давай ко мне помоешься, поешь. Мне соседка борща наварила вкусного. Там картошка, котлеты.
Господи, после казенной еды это все выглядит, как пища богов. Троица ехала в такси и молчала. Каждый думал о своем, о бренности судьбы, когда даже самый умный и опытный следователь может допустить ошибку, стоящую ему свободы.
Помывшись и забросив вещи в стиралку, Степан сел за стол и вдохнул аромат наваристого борща. Как же это вкусно. Степан работал ложкой так, что вроде не ел годами, и хотел наесться еще на несколько лет вперед.
Степан, ты не борщи, борща вон стоит кастрюля, а еще второе, так что тут и ложку проглотишь. И ложку проглочу, и тарелку вылежу. Вы не представляете, как после казенных харчей это все вкусно.
Верю, но, кстати, там еще второе есть, так что не спеши ты, пожалуйста. Поев и заварив чай, Степан внимательно посмотрел на своего учителя. В его глазах читался немой вопрос.
Леонид улыбнулся и погрозил пальцем Степану. Степан, надеюсь, в будущем тебя этот случай научит. Не стоит бросать дело, где попало, тем более выносить из кабинета.
Оно меня не просто научит. Каленым железом выжгет во лбу эту простую истину. И парень постучал себя по лбу.
Генерал сам удивлялся тому, насколько это дело было простым и сложным одновременно, но каждый случай учит нас чему-то. Он посмотрел на Степана и тихо спросил. Вот вспомни, куда ты положил дело? Да хоть убейте, не помню.
Если бы помнил, то, наверное, всего этого бы и не произошло. Это да. Кстати, тебе передает привет наша уборщица Наташа.
Баб Ната? Ну она тут каким образом? Хоть дурак ты, Степан, да самым прямым. Алиса и Степан непонимающе переглянулись между собой. Оба и правда не понимали, как простая уборщица может быть причастна к потере криминальных материалов, да еще и такого важного криминального авторитета, как бык Андрей Яковлевич.
Так вот, начну все по порядку. Дело нашли вчера, и, скорее всего, ты положил его на самый верх шкафа, ну того, что с документами. Так сказать, положил и благополучно позабыл, так как никогда туда не ложил дела.
Соответственно, твой мозг не зафиксировал должно эту информацию. И опять-таки, твоя вина в том, что положить ты положил на самый верх, но плохо. Дело попросту упало в щель между стенкой шкафа и стеной.
И представь себе, благополучно пролежала там сокрытая от всех. Ой, дурак же я. Да, вот вы сказали, и я теперь вспомнил. Да, я положил его наверх, думал положить его в шкаф и закрыть на ключ.
Но меня отвлекли, и, как назло, я правда благополучно о нем забыл. Ну, не о нем, а туда, куда его положил. А оно упало.
Хотя, наверное, когда я двигал мебель. И как же я не додумался посмотреть в пространство между шкафом и стенкой, ну правда. И Степан стукнул себя по голове.
Он только теперь вспомнил, что действительно положил дело на шкаф. А потом его отвлекли, и он благополучно забыл, куда его дел. А дело могло упасть за сам шкаф, когда он закрывал двери кабинета.
Банальная оплошность любого человека, которая обернулась заключением. Но, слава богу, все нашлось, и правда вышло на свет божий. А баба Наташа, спасибо ее чистоплотности, таки открыла твой кабинет.
Решила там помыть, и вот представь, она заглянула за шкаф и увидела там потерянное дело. Но она-то, по сути, не знает, кто что потерял. И понесла его дежурному.
Это нашему прапорщику Анатольевичу? Ему самому. А ты прекрасно знаешь, что случилось с ним. Чуть ли не инфаркт, хоть, наверное, визгу было на все управление.
Да уж, вот так наша уборщица раскрыла дело лучше всякого следователя. Ей, кстати, за это премию выписали и грамоту вручили. А по тебе приказ — освободить.
Ну вот и все дело. Господи, вот кто бы мог подумать, что все так обернется. Степан и правда не понимал, как так произошло, но… Но каким образом к этому всему причастна Алиса? Степану сразу понравилась эта девочка, и он таки решил таким образом обратить ее внимание на себя.
Да именно она была со мной, когда я зашел в управу, и именно она подсказала вашей уборщице помыть за шкафом. Степан, вы и правда не представляете. Это было, ну, чисто так, интуитивно.
Просто у меня на работе убирают все углы, за всеми тумбочками и шкафами раз в неделю. Так сказать, генеральная уборка. Но я с уборщицей разговорилась и спросила у нее, моют ли они за шкафами.
А та ухватилась за эту мысль и сказала, что и правда не помешает погонять паутину в кабинете Степана. Да нечесть попугать веником. Да уж, вот точно, что не угадаешь.
Где можно найти, а где потерять. Ну, кстати, почему Олег Варнетт ухватился за это дело? Да кто его знает. Банальная зависть или еще что, мало ли.
Кстати, скорее всего, это зависть. До твоего прихода он был лучшим в отделе. Ну, так сказать, в кавычках.
Да и неудивительно. Его бы рвение и упорство да направить в нужное русло. Ему бы цены не было.
Он бы и тебя, Степан, мог обскакать. Мог, но у него не было такого учителя, как вы, Леонид Павлович. Потому и мается мужик сам, один.
Не знает, как выслужиться перед начальством. Ладно, Степан, надеюсь, нам всем будет урок. Тебе не надо терять дело.
Бабе Наташа почаще мыть за шкафами и диванами. Ну, а мне? То, что, казалось бы, сложное дело, может быть банальным бытовым случаем и легко решается при помощи простого веника. И все дружно рассмеялись.
Ладно, Леонид Павлович. Спасибо вам за гостеприимство, за обед. Вещи я потом заберу.
А теперь мне пора идти домой. Мне начальство, когда выпускало из СИЗО, три дня выходных дали, потому буду попросту отсыпаться. Алиса, а вы задержитесь у моего дорогого учителя? Да и мне пора домой.
Завтра на сутки. Алиса, можно я вас провожу домой? Степан засмущался, как мальчик, сказав такие простые с виду слова. Да, в принципе.
Алису также вогнали в краску слова молодого следователя, ведь внимание такого парня было новинкой для нее. Я не против, если мы все втроем пойдем через парк и скушаем по мороженому. Ай, я дурак! стукнул по лбу себя Леонид Павлович.
Я-то тебе обещал глиссе, но так и не выполнил обещание. Как нехорошо с моей стороны вышло. Ничего, я уж точно угощу девушку этим кофе, ведь я, по сути, обязан ей своей свободой.
Степан чуть не вскочил со стула и побежал в коридор одеваться. Старый генерал посмотрел на Алису и тихонько, чтобы Степан не услышал, сказал. Присмотрись к нему.
Он неплохой парень, и ему нужна такая девушка, как ты, не разбалованная, знающая цену деньгам и труду. Если я ему понравлюсь, я-то по сравнению с ним никто. Поверь моему опыту, я знаю Степана и могу точно сказать, ты ему понравишься.
Так что не робей, это может быть твое счастье. Алиса кивнула головой и пошла в коридор одеваться. Ей вправду понравился Степан.
Красивый, веселый, видно надежный и умный, с таким точно не пропадешь. Девушке очень хотелось, чтобы он проводил ее до дома, а потом пригласил на свидание, сводил в кафе на глиссе, позвал замуж. Она уже витала в облаках и не заметила сама, как на ее лице заиграла улыбка.
О, вижу, Алиса уже улыбается, значит, все хорошо. Леонид Павлович вышел в коридор проводить молодых и, закрыв за ними двери, тихо про себя помолился. Он никогда до этого не молился.
Хоть нет, наверное, на похоронах матери и жены. А так? Ну, когда просил за Степана. Да уж, Леонид, скоро станешь совсем набожным человеком и начнешь бить поклоны перед иконами.
А то, смотри, и в монастырь уйдешь, послушником. Он сам улыбнулся себе, но в тот же момент подумал, что и правда неплохо было бы сходить в церковь, поставить богу свечку, попросить прощения. А то вырастили в эпоху развитого социализма, а молиться и просить высшие силы о помощи так их не научили.
А зря. Я вот хочу помолиться за этих молодых людей. Пусть у них все будет хорошо, и они пригласят меня на свадьбу.
А там, может, и на Кристины. Он улыбнулся и помахал молодым людям из окна. Степан и Алиса помахали ему в ответ, выйдя из подъезда.
Хороший человек, Леонид Павлович. Он и правда профи в своем деле. Он, представляешь, Алис, почти 45 лет в органах и воспитал много поколений хороших следователей, но… А у него дети, я так поняла, за границей? Да, двое сыновей, но они не захотели продолжать его дело…
Хоть дед и прадед у моего учителя были так же следователи, работали в КГБ. Это как огромный потенциал, ты даже не представляешь. Да куда мне? Я простая санитарка в пансионате для престарелых.
О следователях знаю максимум из фильмов и сериалов. Алиса, извини, я правда не хотел тебя обидеть. Я уверена, что и такие люди нужны, как ты.
Ведь мало ли, может, я когда-то стану дряхлым и немощным стариком, и мне потребуется твой уход. Такое ведь может быть? Ну, это возможно, если мы поженимся и будем жить до самой старости, долгие годы в счастье и достатке. Обязательно будем.
Я, конечно, не предлагаю тебе вот так сразу замуж, но как минимум на свидание приглашу, если ты не против. Может, из наших отношений и правда получится крепкая семья? Мне этого очень хочется. А я тебе и правда понравилась? Алиса сказала это и только потом вздрогнула.
Ну вот дурочка, зачем она это спросила? Теперь выглядит, как полная идиотка. Вот так сходу дала парню в лоб заявить, что зовет замуж. Девушка покраснела и опустила глаза.
Степан, извини, я подумала и сказала это вслух. Ну, как-то некрасиво вышло. Алиса, знаешь, мне нравятся такие девушки, как ты, прямолинейные, которые говорят то, что думают, а потом вот так просто просят прощения.
Да, ты мне симпатична. И это, я говорю, никак не из благодарности за мое спасение. Ты симпатична непосредственно и вообще.
Пошли в кафе пить кофе. А пошли. Они сидели в кафе практически до самого его закрытия, а потом просто так гуляли ночным городом, вдыхая запах осени и опавших листьев, не замечая холода.
Впервые Алиса полюбила осень с ее желтой листвой, опавшими листьями и каштанами под ногами, моросящим дождиком и первыми заморозками, которые так обжигали лицо, заставляя дышать через нос, выдыхая клубы пара. Степан, спасибо тебе за прекрасный вечер. И скажу тебе откровенно, я впервые полюбила осень, которую раньше просто ненавидела из-за ее грязи, слякоти и сырости.
А теперь когда? Она хотела сказать, когда ты рядом, мне ничего не страшно, но прикусила язык. Знаешь, Алиса, умение вовремя остановиться – это прекрасное умение. И не спорь, даже если ты хотела сказать что-то хорошее.
Я считаю, что у моей жены должно быть вот такое умение. И Степан говорил это на полном серьезе. Он понимал, что Алиса – прекрасный человек.
При всем том, что одета она не по погоде. Бедна и немодна. Но все это поправимо.
А уж его задача позаботиться об этой девочке, которую точно уж жизнь потрепала. И видно не раз. Но не сделало ее сердце черствым.
Он нежно прижал ее к себе и поцеловал ее в лоб. Алиса же в этих объятиях сильного молодого человека просто растаяла. Как же ей хотелось вот так стоять и никуда не идти.
Даже не то что не двигаться, а не дышать. Она попросту боялась спугнуть собственное счастье. Но парень, как прочитал ее мысли, и немного отстранив от себя девушку, тихо проговорил.
«Знаешь, Алиса, тебе пора идти спать. Ведь завтра на работу на сутки. А я уже послезавтра тебя встречу с утра с работы и приглашу на завтрак.
Ты согласна?» «Конечно, какая девушка откажется от завтрака в компании такого парня, как ты?» «И не стоит волноваться. Ты меня не потеряешь. А вот то, что ты замерзнешь и простудишься на ветру, это может быть.
Ну тогда тебе придется поить меня теплым молоком, мерить температуру градусником и давать малиновое варенье. А это так приятно!» «Хорошо, мечтатель ты мой. Иди домой.
Вот твой подъезд. Надеюсь, до квартиры провожать не придется?» «А ты разве не хочешь?» Алиса надула губы и уже хотела была обидеться, но Степан нежно поцеловал ее в губы и, развернув, легонько подтолкнул к двери подъезда. Девушка не стала спорить, ведь, по сути, за день она сильно устала.
И ее сиюминутным желанием было принять душ и просто упасть на кровать, даже не снимая теплый халат. Она поднималась на свой этаж, и на ее лице играла улыбка. У нее есть теперь любимый и любящий человек.
По крайней мере, Алиса очень надеялась, что все у них сложится прекрасно. Степан увидел, как в квартире Алисы загорелись окна, и, улыбнувшись, развернулся и пошел домой. Ему было легко и просто, ведь парень понимал — у него есть в этой жизни все.
И не просто дом и работа, а еще и верный учитель, наставник, который вытянет из беды, не бросит. Есть теперь боевая подруга, с которой можно строить счастливую семью. Ничем не красота.
И он ногой с размаху разбурил кучу опавших листьев, которые взметнулись в воздухе золотым фейерверком. Как же хорошо вот так идти вечером домой. По родному городу и понимать, что тебя любят и ждут.
Наверное, именно так и должно выглядеть счастье, думал Степан, шагая домой. Единственный, кому уж точно не спалось этой ночью, был следователь Олег. Такого провала в его практике еще не было ни разу.
Да, были свои мелкие погрешности и недоработки, но он всегда мог большинство из них обернуть себе во благо. «И что теперь будет?», сам с собой говорил следователь, стоя на балконе и куря сигарету. Он-то понимал, что Степан на хорошем счету у начальства, даже у министерского руководства.
Да плюс еще обвинение против него не подтвердилось. А он вот так посрамился. «Может, ну его все это, а? Брошу милицию, поеду на север.
Там дядька мой звал пару лет назад». «Так нет, все хотел выслужиться, звездочки получить. Теперь уж точно эти звезды с меня посрывают.
Степан просто так дело не оставит». «Да какое там Степан? Ему сейчас вообще не до этого. А уж старый генерал точно поднимет этот вопрос в министерстве и потребует моего увольнения».
Но Олег даже не догадывался, что никому из участников данной истории до него попросту нет дела. Степан простил его и забыл давно эту его выходку. Алиса летала на крыльях любви, а Леонид Павлович попросту отпустил ситуацию.
Именно старый генерал понимал, насколько чувство вины, самобичевания может быть разрушительным, доводить нередко до безумия и самоубийства. Ну и по делам ему. Думал мужчина, стоя на балконе и всматриваясь в звездное небо.
«Не стоит рыть своему коллеге яму, сам в нее попадешь». Он улыбнулся ночному небу и мерцающим звездам и подумал про себя. Чем же занята его супруга на том свете? Как там поживает его мама? Леонид любил своих женщин и в этот маленький список теперь он вписал еще одно имя – Алиса.
Мужчина стоял и смотрел в темноту. Ему хотелось вот просто так, как в песне, развести тучи, точнее эту темноту руками и осветить день и ночь молодой и красивой девушке, которая, видимо, многое перенесла в своей жизни. «Ничего, милая моя Алиса, я не оставлю тебя просто так.
Как бы там ты ни была против, как бы не противился сам Степан. Да что там, поговорю завтра со своими в министерстве, подыщу тебе место получше, а вот свою квартиру оставлю тебе. Это уж точно, девочка моя».
Он давно решил оставить квартиру кому-то постороннему, почему-то не хотел отписывать ее детям. Да и стоит ли? Дети живут сами по себе, отдельно, за морем. Если никто из его сыновей не захотел продолжить его династию следователей, то почему стоит отдавать и квартиру им? Он выучил их, дал путь в жизни, причем, как видел сам.
Дети прекрасно обустроились в Америке, а ему остались только старые альбомы и воспоминания. Через несколько месяцев Степан и Алиса подали заявление в ЗАГС и пригласили на торжество всех своих коллег и друзей. А свидетелем был Леонид Павлович и Ольга, лучшая подруга Алисы…
Это была прекрасная свадьба, которая запомнилась многим, да что там говорить. Все пожелания на торжестве были искренни и летели от чистого сердца. Что же до Олега Варнета, он не стал ждать, когда его разжалуют и выгонят из органов с позором.
Он написал рапорт по собственному желанию и попросту уехал на север. Да и правильно сделал, думал Олег, смотря в окно поезда, увозящего его в холодные края. Мне бы там попросту не дали работать.
Следили бы за мной, как крысы. А уж дядя поможет, устроится на теплое место. В положенный срок Алиса родила двоих близняшек, мальчика и девочку.
Старшего мальчика назвали Леонидом, а девочку Ниной, уважив старого генерала, который не только помог Степану в жизни, но и познакомил его с Алисой. — Леонид Павлович, вы обязательно будете у нас крестным, и даже не думайте спорить, — говорила Алиса, укачивая малышей в коляске. — Да уж, Алис, я и не подумаю отказываться.
Мне мои дети не дали понянчить внуков, так хоть ваших со Степаном буду в люльке колыхать. Доверишь старому генералу свое сокровище? Он подмигнул ей и посмотрел на малышей. — Как же они похожи на своих родителей.
Пусть у них все будет хорошо, — мысленно пожелал он ребятишкам. — Бесспорно доверю. Даже не сомневайтесь.
Еще будет такое, что и посидеть с ними надо будет, и я вас буду просить об этом. Если согласитесь, конечно. — Да не то, что соглашусь.
Я потребую, чтобы на выходные вы оставляли деток мне, а сами со Степаном могли отдохнуть. — Поверь, Алиса, дети — это невероятное счастье, и спасибо высшим силам, что вы есть в моей жизни. Леонид смахнул скупую слезу с уголка глаз, стараясь, чтобы Алиса не увидела его слабости.
Не стоит показывать, насколько ему одиноко. — Хотя какое-то одиноко. Вон подрастут эти два сорванца.
Начну ходить, так ты, старый козел, еще сам от них бегать будешь. От таких мыслей мужчина только улыбнулся и, наклонившись к коляске, поправил одеяло. Пусть спят.
Сон — это высшее благо, которое дано человеку. А то потом мы все вырастаем, куда-то спешим, сами не понимая, зачем, стоит ли оно тех усилий. — Леонид Павлович, а Степан говорил, что Олег, ну, следователь, который вел дело его, он уволился? — Да, написал рапорт и уехал на север.
Вроде говорил дядька там у него. Хоть, честно сказать, мне кажется, у таких, как он, родственников попросту быть не может. — Да ладно, вы сами прекрасно понимаете, что таких людей, как Олег, много, просто некоторые не стоят у власти, не носят форму.
Леонид посмотрел на Алису и удивился, насколько умна она была не по годам. И даже при всем том, что у нее не было образования, рассуждения были, как у человека, не просто имеющего несколько дипломов за собой, но прожившего жизнь, точнее, несколько жизней. Вот так и не поверь после в наследственность, которая дана прошлыми поколениями.
— Уверуешь во все. И хорошо, что не носят. Но вот из этого мальчонки я постараюсь вырастить генерала.
Ну, по крайней мере, пока силы будут. Буду воспитывать из него настоящего кадета, как растили меня в академии. — А как же девочка? Или вы обделите ее своим вниманием? — Да нет, никогда.
Из нее мы вырастим настоящую боевую подругу. Вот как ты для Степана. — А что не так? Они оба засмеялись, но тут же остановились.
Не стоит будить маленьких деток, пока те спят. Сон их так сладок. Сладок для родителей, для крестного, ведь в них каждый видел продолжение своей жизни, собственного смысла.
Возвращаясь домой от своего ученика, Леонид Павлович зашел в небольшой храм и таки поставил свечку за упокой своих любимых женщин, как и обещал сам себе. Попросил Господа о лучшем для всех. Что говорить, для Алисы и Степана.
— Спаси, Господи, я вас тут раньше не видел. Слова священника прозвучали неожиданно. И Леонид даже дрогнул, отчего несколько капель расплавленного воска капнули на его руку.
— Да я сюда практически никогда и не заходил. Только вот недавно крестил тут двух близняшек, а так… — Да, я вас запомнил. И правда, вы были крестным.
Но вы заходите почаще. В особенности в воскресенье приходите на утреннюю службу. У нас красиво поет хор.
Да и вообще, надо ходить к Богу. Уж поверьте моему слову отставного полковника. Леонид Павлович удивленно посмотрел на священника, но ничего не стал говорить.
Видимо, каждому уготовлена своя судьба. Некоторые едут на север, другие, вон, обращаются к Богу. Может и он? — Спасибо, я постараюсь прийти, хоть и не обещаю.
— И не стоит обещать. Вы просто приходите. Леонид развернулся и вышел из храма.
А священник еще долго смотрел ему в спину через открытые двери церкви. А потом тихонько перекрестил, пожелав Божьей защиты. Защита была нужна каждому человеку.
Верует он или нет, это уже не важно. Его тоже привела дорога в храм не сразу. Стоило пройти не одну войну, потери жены и предательства детей, чтобы уверовать в Господа, принять постриг и простить всех своих обидчиков, и в конечном итоге обрести покой.
Господи помилуй, спаси и сохрани. А нам пора подумать о делах мирских. И священник пошел по своим делам, заботясь о каждом своем прихожане.
Конечно, по мере сил. Вот еще одна заблудшая душа пришла к Богу. Думал, он, значит, не зря идет Божий промысел.
А мы все его помощники. Он мысленно улыбнулся собственным мыслям и еще раз поблагодарил Господа ударованным ему счастьем. У каждого человека, видимо, оно свое.