Мама давала ліки хворому сину протягом 20 років, та запідозрив щось дивне, він встановив приховану камеру в будинку. Від того, що він побачив, в нього всередині все ПОХОЛОНУЛО…

Его растущие сомнения тревожили его, но он не знал, как справиться с этим, не вызвав ссоры. «У тебя сегодня занятие, дорогой», – спросила мать. «Да, день будет насыщенным, у меня три занятия и потом групповая работа», – ответил он, пытаясь выглядеть более бодро, чем на самом деле себя чувствовал.

«Мне нужно немного подышать перед уходом, мне нужно немного подумать». Мать кивнула, наблюдая за ним с беспокойством, которое она не осмеливалась высказать вслух. «Конечно, Саша, только не опаздывай».

Она снова улыбнулась, но ее сердце тяжело сжималось от страха, что с каждым днем он уходил немного дальше, страх, который знала только она и который заставлял ее поступать так, как не делал бы никто другой. Ирина подошла к сыну, держа чашку с дымящимся кофе, и поставила ее перед ним. «Вот твой кофе, дорогой, приготовлен именно так, как тебе нравится, немного молока и без сахара», – сказала она с теплой улыбкой, стараясь развеять утреннее напряжение.

Саша посмотрел на нее и улыбнулся в ответ. «Спасибо, мама! Ты всегда знаешь, как я люблю», – ответил он с благодарностью. Он на мгновение замолчал, думая, как обсудить то, что его беспокоит, не тревожа ее.

«Мама, я подумал, может, я мог бы начать делать некоторые вещи сам, знаешь, ухаживать за своими лекарствами, сам их покупать и держать у себя в комнате», – предложил он, стараясь понять ее реакцию. Ирина села рядом с ним, ее взгляд был прикован к его лицу. «Я понимаю, что ты хочешь стать более самостоятельным, и это хорошо, но ты знаешь, что я всего лишь хочу лучшего для тебя.

Эти лекарства важны, и я просто хочу быть уверена, что ты заботишься о себе правильно», – объяснила она, ее голос был мягким, но в нем слышался намек на страх. Она боялась, что, оставив его одного, он не справится. «Я думаю, что часть заботы о себе – это научиться справляться с такими вещами», – возразил Александр, глядя ей прямо в глаза.

«Я хочу, чтобы ты меньше беспокоилась обо мне. Я хочу, чтобы ты увидела, что я могу сам о себе позаботиться. Мне уже 20 лет, мама».

Ирина вздохнула, ее вздох был тяжелым, словно в нем скопились все ее переживания. «Я понимаю. Может быть, я просто боюсь, что если отпущу тебя, ты станешь слишком самостоятельным и уйдешь.

Ты все, что у меня есть, сынок, и мысль о том, что я больше не буду, нужна пугает меня», – призналась она, ее голос дрожал, а глаза были полны эмоций, которые она едва могла сдерживать. Александр протянул руку через стол и мягко сжал ее руку. «Мама, ты всегда будешь мне нужна, но это не значит, что тебе нужно обо всем заботиться за меня.

Давай так, ты научишь меня, как это делать, и мы будем постепенно передавать мне эту ответственность», – предложил он, надеясь, что это поможет ей почувствовать себя более уверенно в его растущей самостоятельности. Ирина кивнула, глаза ее наполнились слезами, но она улыбнулась. «Хорошо, мы сделаем так, мы будем делать это вместе», – согласилась она, чувствуя одновременно облегчение и тревогу.

Александр был прав, возможно, пришло время отпустить, хотя это и было болезненно. Но мысль о том, что они пройдут через это вместе, принесла ей некоторое утешение. Александр направлялся в университет, он учился на втором курсе архитектуры.

Он всегда принимал объяснения своей матери за истину и не имел причин сомневаться в них до недавнего времени. Однако в последнее время он начал задумываться, действительно ли его сердечное заболевание настолько серьезное, чтобы оправдать прием такого количества лекарств. В университете, где он изучал больше о здоровье и имел доступ к другим специалистам, Александр начал задаваться вопросом, так ли уж необходимы все эти лекарства.

Он не мог не вспомнить недавний разговор с матерью. «Мама, ты можешь показать мне документы или результаты анализов по моему состоянию, которые тебе отдал доктор?» «Мне хотелось бы лучше понять», – спросил он как-то утром, его голос был осторожен, но полон любопытства. Ирина посмотрела на него с удивлением и на мгновение замялась.

«Конечно, сынок, я могу показать тебе их позже, это технические вещи, но я делаю все только ради твоего блага», – ответила она, стараясь сохранить твердость и спокойствие в голосе. Однако ее нерешительность посеяла еще больше сомнений в сердце Александра. Она так и не показала ему никаких анализов, сказав, что забыла и после этого всегда уходила от разговора, когда он пытался снова затронуть этот вопрос.

В переполненном зале университета Александр сел за отдельный стол в библиотеке, окруженный стопками книг и медицинских журналов. Он открыл свой ноутбук и начал исследовать свое состояние и лекарства, которые мать давала ему каждый день. По мере того, как страницы загружались, его сердце билось быстрее, волнение и предвкушение от открытия чего-то, что он подозревал, но не мог до конца понять.

Он не нашел ничего необычного, но в душе ощущал, что что-то не так. Он вспоминал моменты, когда чувствовал себя плохо, хотя и принимал лекарства правильно каждый день. Александр откинулся на спинку стула, чувствуя тяжесть своих размышлений.

«Моя мать всегда заботилась обо мне. Она не сделала бы ничего, что могло бы навредить мне», пытался он убедить себя. «А вдруг она ошибается? А вдруг все это ошибка?» Продолжал он задаваться вопросами, и его внутренний конфликт становился все сильнее с каждой прочитанной статьей.

Он решил пересмотреть рецепты и подписи, даты и дозировки, все казалось правильным, но что-то все равно не сходилось. Александр встал и начал ходить взад и вперед между книжными шкафами, стараясь сосредоточиться. «Мне нужно с кем-то поговорить об этом.

Мне нужна вторая медицинская консультация, кто-то кроме моей матери», – решил он, его решимость укрепилась под весом собранных фактов. Наконец он закрыл ноутбук, собрал вещи и покинул библиотеку с новым намерением. «Я пойду к доктору Сергею Смирнову завтра», – пробормотал он себе, глубоко вздохнув, выходя на свежий воздух.

Настало время узнать правду, независимо от того, насколько она может оказаться неприятной. Александр нервно сидел в приемной Сергея Смирнова, в уютной и знакомой клинике, которую знал с детства. Стены были украшены дипломами и фотографиями с поездок, создавая атмосферу доверия и мудрости.

Когда дверь открылась, доктор Смирнов встретил его с теплой улыбкой. «Саша, ну ты как? Рад тебя видеть, хотя предпочел бы встречу вне клиники», – пошутил он, ведя Александра в кабинет для осмотра. Когда они уселись, Александр старался казаться спокойным, хотя его сердце бешено колотилось.

«Сергей Андреевич, я хотел поговорить о лекарствах, которые я принимаю. Моя мама говорит, что они все необходимы, но я начал читать о них», – он замолчал, пытаясь подобрать, как сказать, чтобы не выдать свои подозрения о матери. Сергей Андреевич внимательно слушал его, сложив руки на столе, заполненным бумагами и медицинскими книгами.

«Понимаю», – сказал он, скрестив руки на груди. «Здорово, что ты проявляешь инициативу и хочешь узнать больше о своем здоровье. Что конкретно тебя беспокоит? Дело в том, что некоторые из побочных эффектов кажутся довольно серьезными, и я не уверен, действительно ли мне нужны все эти лекарства…