Дверь в воротах скрипела уже давно.
И так противно она скрипела, просто сил не было это слушать.
— Ты когда петли у ворот смажешь?
— каждый день сердито спрашивала Мария у мужа.
— Сколько можно над моей душой издеваться?
Этот звук у меня всё внутри переворачивает.
— Сначала солидол надо купить… — глубокомысленно произносил Иван, и не спеша продолжал заниматься своими делами.
– У нас он закончился.
— Так сходи в магазин и купи!
— топала ногой Мария.
— В магазине нету.
Давно уже.
Говорят, привозить перестали.
И другой смазки там тоже нет.
— Так ты у соседей спроси.
— У них тоже нету.
Спрашивал.
И вообще, ну, что ты пыхтишь?
Ну, скрипит, и пусть скрипит.
Зато из огорода завсегда слышно, когда кто-то к нам в гости приходит.
— А я говорю, сделай так, чтобы не скрипело.
Не могу я этот скрип слышать!
В тот день Иван весь день налаживал косу для покоса.
Отбивал, потом точил.
А вечером они с Марией опять про этот скрип немножко поругались, и стали укладываться спать.
И в самый момент, когда Иван только-только погасил свет, буквально через минуту после этого, дверь в воротах вдруг заскрипела.
Иван тут же принял в кровати сидячее положение, взглянул на настенные ходики, которые висели почти над его головой, затем удивлённо посмотрел на жену.
— Ну, и кого в этот час к нам принесло?
Как думаешь, Мария?
Жена шустро встала с кровати, подошла к окну, и прислонила своё лицо к стеклу.
Потом вдруг отпрянула, и испуганно перекрестилась.
— Это чего это там Ваня?!
— зашептала она испуганно.
— В нашем дворе, кажись, какая-то баба стоит.
В плаще и с косой.
— Да ладно тебе, — глупо заулыбался Иван.
— Скажешь тоже…
Но он, всё-таки, тоже подошёл к окну. И, действительно, в своём дворе Иван увидел женщину в плаще и чёрном платке. Она стояла к окну спиной, и в руке у неё была настоящая коса. Почти такая же, какую он недавно налаживал. Такая же, но другая. А женщина медленно вертела головой, как будто что-то во дворе выискивала.
— Это что же это? — зашептал Иван. – Неужто, и правда смерть так вот к людям приходит? Значит, не сказки это, про косу?
— Какая смерть, Ваня? — пропищала неестественным голосом Мария. — Ты чего говоришь-то?
Может это просто соседка?
Она опять подалась к окну, и уже сбоку, выглядывая из-за занавески, посмотрел во двор.
Посмотрела, и опять отшатнулась.
— Ваня, она там это… Слышишь?
В тишине явно было слышно, как во дворе кто-то точит косу. Точит методично и не спеша. Вжик… Вжик…
Иван тоже украдкой из-за занавески посмотрел в окно, и испуганно уставился на жену.
— Нет, это не соседка… Та бы постучала в окно и спросила… А эта… Точит, зараза… Нашла на пеньке мой же точильный брусок, и инструмент свой к чему-то готовит… Вот это поворот… Знаешь, что Маша, а полезай-ка ты немедленно в подпол.
Он на цыпочках отошёл от окна, подошёл к закрытому лазу в подпол, нащупал на нём кольцо, и осторожно поднял крышку.
— Ты чего, Ваня? — Ещё больше испугалась Мария. — Зачем мне туда лезть?
— А затем, что я её сам здесь встречу. Как будто один я в доме. Если это на самом деле смерть, пусть меня и забирает.
— А чего это тебя? Может она за мной идёт? Ведь мы же с тобой одногодки.
— Не болтай зря, Мария! – Иван опять показал пальцем на окно. — Слышишь? Она все ещё там. Всё ещё точит. Так что у тебя есть время спрятаться. Лезь, давай, вниз…
— Не полезу! – завозмущалась шёпотом Мария. — Лучше ты полезай! Если уж на то пошло, у меня и болезней побольше чем у тебя будет. А ты ещё здоровый. Тебе жить да жить.
— Ну, как цыц, женщина! — зашипел Иван, гневно раздувая щеки. — Ты чего вперёд батьки в пекло лезешь? Кто из нас мужчина, ты или я? Приказываю тебе — быстро прячься, пока она на порог не ступила. Потом поздно будет. Ну, что ты застыла, Машенька? Лезь, милая. Смерть ведь шутить не будет.
— Говорю я тебе — не полезу! — зашипела и Мария. – Мало, что ли, мы с тобой бед хлебнули? И всегда вместе из них выбирались. Так и сейчас будет.
— Ну что ты говоришь такое? Это же не просто беда. Это уже смерть. Или ты хочешь, чтобы она разом обоих нас забрала?
— А может и хочу! Помнишь, как мы в молодости клялись друг другу? Ведь хотели умереть в один день? Или ты забыл?
— Да всё я помню. Но я не хочу, что бы ты умирала. Неправильно это.
— А я не хочу, чтобы ты умирал!
— Ну вот… — Иван прислушался и со смертной тоской в глазах посмотрел на жену… — Слышишь?
Тишина во дворе… Всё, Мария… Осталось несколько секунд. Прыгай в подпол, пока не поздно.
— Ни в жизнь я на это не соглашусь, — затрясла она головой. — Умирать буду, не прыгну.
— Тогда я в сенях её встречу! — он быстро рванул к двери.
— Куда? — Мария схватила его за руку. — Я с тобой!
В это время на улице опять послышался скрип ворот…
— Что это? — замерла Мария. — Господи, кажись, уходит… — Она перекрестилась. — Чего это она? Передумала, что ли? Или она зашла к нам во двор, чтобы просто косу наточить? А, Ваня?
Иван опять на цыпочках подошёл к окну, и посмотрел во двор.
— Точно… Нет её… Во дворе пусто.
— А вдруг, вернётся? Может, ты сходишь, дверь чем-нибудь подопрешь? И надо нам замок в ворота врезать, чтобы как в городе можно было запереться.
— Да разве от неё за замками спрячешься? — махнул рукой Иван. — Она же смерть…
Но во двор, преодолевая жуткий страх, он, все-таки, вышел. Выглянул за ворота, никого там не увидел, закрыл дверь на засов, и ещё подпер её дрыном.
Всё ночь они с Марией не сомкнули глаз, лежали, и вспоминали свою жизнь, что прожили вместе. Заснули только на рассвете.
А утром проснулись оттого, что опять дверь в воротах заскрипела.
Мария спросонья кинулась к окну, и увидела во дворе моложавую соседку, которая жила через два дома от них. Та, увидев в окне лицо хозяйки, радостно замахала ей рукой — мол, выйди-ка на крыльцо.
— Вы чего это так долго со своим стариком спите? — обратилась соседка весело к Марии. – Иван же вчера тоже косу на утро готовил. Я слышала, как он её отбивал. Я думала, он уже косит давно, а его не видно. А я уже с утра лужок выкосила. И опять к вам зашла. Нужно косу подправить чуток. Можно взять точило на полчасика?
— Чего?! — Мария начала лихорадочно искать под рукой что-нибудь тяжелое. — Так это была ты?
— Чего я? — не поняла соседка…
— Это ты вчера здесь ночью орудовала? Ты свою косу точила?
— Так вы слышали, что ли? — удивилась соседка.- А я вчера вечером к вам заходила, гляжу, вы уже спите. И брусок точильный на пеньке лежит. Так я и не стала вас будить. Прямо у вас во дворе косу поширкала, к утреннему покосу приготовила.
— Значит, это ты – наша ночная гостья?! Ты же нас вчера чуть на тот свет не отправила!
— А чего? — соседка попятилась к воротам. — Я же своё точило потеряла. Вам, что ли, такой мелочи для соседки жалко? Я же всё на месте оставила. Вон, на пеньке точило лежит.
— Нам не жалко! — Мария схватила в руку веник, который стоял возле крыльца и пошла на соседку. — Но сначала спрашивать надо! Понятно?! Иди отсюда, пока я тебе твоё жалко с корнем не выдернула!
Соседка выскочила за ворота, и оттуда закричала:…
— Ну, не знала я, Мария, что ты такая! А с виду вроде нормальная женщина! Эх… Вот и уважай после такого людей! Точила пожалели… Тьфу…
А к закату солнца они с соседкой уже помирились. Сидели на скамеечке возле их дома втроём, Иван с Марией взахлёб рассказывали, как вчера к ним смерть приходила, а соседка заходилась от хохота.