Анне было всего 20 лет, а за плечами у неё уже лежал тяжёлый груз пережитых трудностей и болезненных воспоминаний, которые она предпочитала держать глубоко в себе. Совсем недавно девушка устроилась оператором на заправку — скромное место, где она могла начать самостоятельную жизнь.
Анна выросла в детском доме, и о том времени вспоминала неохотно, с какой-то внутренней дрожью. Друзей у неё почти не было: в детском коллективе царила не дружба, а жестокая конкуренция, где каждый стремился доказать своё превосходство, а слабых просто отталкивали в сторону.
Милую заправщицу уволили – за то, что выручила бензином беспомощного старика на запорожце! Все только хихикали – но когда он вернулся, стало совсем не до смеха…
Но Анна не всегда была сиротой. До шести лет у неё была мама — тёплая, ласковая женщина с усталыми глазами, которая старалась дать дочке всё, что могла.
После её смерти девочка осталась с отчимом, пьющим мужчиной с тяжёлой рукой. Он почти никогда не бывал трезвым, раздражался от малейшего шума — скрип половицы или детский смех могли вывести его из себя.
Тогда он срывался на Анну, колотил её, не жалея сил. После ухода жены он совсем опустился: потерял работу, перестал следить за домом и ребёнком.
Денег едва хватало на бутылку, а о том, чтобы накормить девочку, он даже не думал. Анна часто сидела голодной, в холодной комнате, где ветер гулял сквозь щели в окнах.
К счастью, соседи заметили, как отчим обращается с падчерицей. Они не раз слышали её плач сквозь тонкие стены, видели, как девочка, бледная и худая, бродит во дворе в поисках еды.
Однажды, не выдержав, они вызвали работников соцзащиты. Те приехали быстро, осмотрели квартиру — повсюду грязь, пустые бутылки, вонь перегара.
Отчим, пьяный в стельку, не мог связать двух слов в своё оправдание. Анну забрали в тот же день…
Её состояние — истощение, синяки на теле, спутанные волосы — говорило само за себя. Вскоре девочку поместили в детский дом, а отчима жизнь позже наказала сама: он угорел в пожаре, заснув с непотушенной сигаретой в обшарпанной квартире, которую сам же и спалил.
Детский дом стал для Анны спасением. Там было тепло, кормили три раза в день, педагоги следили за порядком.
Это было куда лучше, чем жизнь с отчимом, где каждый день мог закончиться побоями. После выпуска из детдома Анна получила от государства маленькую квартирку — старую, с потёртым линолеумом, скрипящими дверями и облупившейся краской на стенах.
Соседи, пожилые и подозрительные, косились на неё с опаской. Они шептались, что сирота, да ещё такая молодая, наверняка неблагополучная, заведёт в дом подозрительных личностей.
Анна чувствовала их взгляды, но старалась не обращать внимания, обустраивая своё скромное жильё. Единственным человеком, который ей помог, была Валентина Николаевна — воспитательница из детского дома.
Женщина с добрым сердцем и тёплой улыбкой, сама многодетная мать, относилась к воспитанникам как к родным. Кроткая и милая Анна сразу ей приглянулась, и между ними завязалась дружба.
Валентина Николаевна помогла девушке с документами на квартиру, поддерживала её советами, а Анна, в свою очередь, тянулась к ней, как к матери, которой у неё никогда по-настоящему не было. Уже два года, живя самостоятельно, она не забывала звонить своей наставнице и навещать её в небольшом уютном доме на краю города.
Валентина всегда встречала её с радостью, угощала чаем с пирогами, а её дети, уже взрослые, приглашали Анну на семейные праздники — Новый год, Пасху, дни рождения, — чтобы сирота не чувствовала себя одинокой. Найти работу оказалось непросто…
Даже самые тяжёлые и грязные вакансии требовали опыта или образования, которого у Анны не было. В отделах кадров на неё смотрели свысока, скептически оглядывая её худенькую фигуру и скромную одежду, будто она не могла справиться ни с чем.
Она проходила изнурительные стажировки — мыла полы, носила коробки, стояла за прилавком, — но денег за это не платили, а в конце всё равно отказывали. Анна не сдавалась: ходила по конторам, предлагала себя, уверяла, что будет стараться, что станет лучшим работником.
Но работодатели морщились, качали головами, и она уходила ни с чем. Наконец, ей повезло устроиться оператором на заправку.
Ей выдали синий рабочий комбинезон, провели короткую стажировку и сразу приняли — людей не хватало, брали всех, кто готов был терпеть смены по 12 часов и запах бензина. Работа оказалась не из лёгких, но Анна радовалась стабильности.
Только одно её смущало — поведение начальника, Даниила Валерьевича. Он владел сетью заправок и слыл любителем хорошеньких девушек.
Жена и двое детей не мешали ему пускаться в мимолётные романы. Анна, с её светлыми волосами и большими серыми глазами, сразу попала под его прицел.
Она ловила его похотливые взгляды, от которых ей становилось не по себе. Иногда он подходил слишком близко, касался её волос, талии или бедра.
«Вы что делаете?» — шарахалась она, а Даниил лишь ухмылялся, в его глазах не было ни тени стыда. «Чего ты так пугаешься?
Это естественно, между мужчиной и женщиной всегда есть притяжение», — говорил он с ленцой. Анна вспыхивала: «Вы мне неинтересны! Если вы взяли меня на работу ради этого, я уволюсь».
Он поднимал руки, будто сдаваясь: «Да что ты? Я просто говорю, что у тебя есть шанс на повышение».
«Скажи только слово, я всё устрою», — добавлял он с подмигиванием. Подмигнув, он уходал, оставляя её с чувством гадливости.
С коллективом тоже не ладилось. Анна старалась влиться, подхватывала шутки, улыбалась, но её не принимали…
Кроме неё на заправке работали две девушки — Светлана и Ольга, обе старше и опытнее. Они трудились здесь годами, освоили всё до автоматизма: заправляли машины, считали деньги, болтали с клиентами.
То, что для Анны было сложным и выматывающим, для них — раз плюнуть. Света и Оля чувствовали себя настолько уверенно, что за спиной у начальства проворачивали махинации.
Они недоливали бензин клиентам — чуть-чуть, незаметно, но каждую смену. К вечеру у них набегала приличная сумма наличными, которую они делили между собой.
Анна видела это, но присоединяться не хотела. Её честность казалась ей единственным, что она могла сохранить после всего пережитого.
К коллегам она стала относиться с недоверием, держалась отстранённо. «Дурочка ты, Анька, — посмеивались Света с Олей.
Кому нужна твоя честность? Клиенты не обеднеют, а тебе лишняя копейка».
«Не бери в голову, бери пример с нас», — подначивали они. Анна качала головой: «Не могу я так».
«Потом себя за это возненавижу», — отвечала она тихо. «Пашешь, как лошадь, а спасибо тебе никто не скажет», — добавляла Ольга.
«Только Даниил всегда готов помочь, если попросишь», — хихикала она. Анна пропускала их слова мимо ушей.
Она работала честно, жила на свою зарплату, хоть и скромную, и не искала лёгких путей. Однажды к заправке прибился котёнок — мокрый, дрожащий, с жалобным мяуканьем.
Анна пожалела его, впустила в помещение, накормила остатками своего обеда, обогрела. После смены забрала домой.
С котом, которого она назвала Мурзиком, жизнь стала светлее. Теперь её ждали дома — маленький пушистый комочек встречал её у двери, мурлыкал, тёрся о ноги.
Прошло несколько месяцев, Анна освоилась, научилась работать быстрее, даже начала улыбаться клиентам. Но тут Даниил стал появляться на заправке всё чаще, хмурый и раздражённый…
«Прибыль падает, — жаловался он сотрудникам. — Работаем круглые сутки, машин полно, а денег едва хватает, чтобы не уйти в минус».
«Если так пойдёт, придётся всё продавать», — говорил он угрюмо. «Ищите себе новые места, пока не поздно», — бросал он напоследок.
Света с Олей причитали: «Как жаль, Даниил Валерьевич», — но в их глазах плясали искры облегчения. Анна же задумалась: может, их махинации и подточили бизнес?
Так и вышло. Через полтора месяца сеть заправок купил какой-то олигарх с областного центра.
Его никто не видел, и сотрудники гадали, чего ждать. Даниил остался исполняющим обязанности директора, следил за работой.
Анна решила не увольняться — хуже, чем при нём, вряд ли будет. Однажды на заправку въехал красный «Запорожец» — старенький, но ухоженный.
За рулём сидел бородатый старичок в клетчатой рубашке. «Ничего себе раритет!» — засмеялась Светлана, и Ольга её поддержала: «Как он вообще доехал?»
Даниил, услышав смех, подошёл узнать, в чём дело. Старик вылез из машины, похлопал себя по карманам и схватился за голову: «Мамочка родная, кошелёк дома забыл!»
«Девочки, выручите старика, совсем из ума выжил», — взмолился он. Анна посмотрела на него с жалостью.
У деда задрожали губы, на глазах выступили слёзы. «Беленькие, налейте бензина, умоляю», — попросил он.
«Мне в аэропорт надо, сына встретить», — пояснил он дрожащим голосом. «Он оплатит всё на обратной дороге, он у меня не бедный», — добавил он…
«Пятнадцать лет его не видел!» — закончил он с отчаянием. Ольга фыркнула: «Какой аэропорт, дед? На твоей колымаге?»
«Хочешь на халяву заправиться, а нам потом из своего кармана платить?» — подхватила она с насмешкой. Старик, отчаявшись, потянулся к пальцу: «Возьмите моё обручальное кольцо в залог».
«Золотое, настоящее», — сказал он тихо. «Жена умерла давно, ношу в память о ней», — пояснил он.
«Берите, мне кроме сына никого не осталось», — добавил он срывающимся голосом. Он пытался снять кольцо, но оно вросло в кожу за годы ношения.
Анна не выдержала: «Не надо кольца». «Я залью вам полный бак», — сказала она решительно.
«Спасибо, ласточка, всё верну!» — раскланялся старик. «Ничего не надо, езжайте с миром», — тихо ответила она.
Даниил взорвался: «Ты что творишь?» «Вычти из моей зарплаты!» — крикнул он.
«Мне и так нечем вам платить, а ты бензин раздаёшь!» — продолжал он возмущаться. «Может, из-за тебя мы разорились?» — обвинил он её.
Анна обернулась: «Не выдумывайте». «Хотите обвинить — докажите», — отрезала она спокойно.
Коллеги уставились на неё с удивлением — никто не ждал от тихой Анны такой смелости. Даниил замялся, не найдя ответа.
Через сорок минут «Запорожец» вернулся. Старик был не один — с ним приехал высокий мужчина в деловом костюме…
«Здравствуйте, я Константин Михайлович Луговой, новый владелец заправок», — представился он. Все обомлели.
Света с Олей, незамужние и бойкие, тут же пожалели, что начали искать другую работу, — новый босс был молод и хорош собой. «А это мой отец, Михаил Юрьевич», — кивнул Константин на старика.
Выяснилось, что он 15 лет работал где-то далеко на приисках, к 25 годам заработал миллион, построил бизнес. Жениться не спешил, отдавая всё время делу.
«Отец встретил меня на этом «Запорожце»», — продолжил Константин. «Я мог взять такси, но захотелось родного», — пояснил он.
«И он рассказал, как одна девушка его выручила», — добавил он с улыбкой. «Анна, подойдите, пожалуйста», — попросил он.
Она шагнула вперёд, смущённая. «Спасибо, что помогли отцу», — сказал Константин.
«Я далеко, не всегда могу быть рядом, а вы сделали то, что должен был сделать я», — добавил он искренне. Анна улыбнулась: «Я рада, что вы встретились».
На следующий день Константин взялся за дело. Штат сменили, оставив только Анну, которую повысили до управляющей несколькими станциями…
Михаил Юрьевич часто заезжал на «Запорожце», шутил: «Сын у меня умный, а сообразительности нет». «Упустить такую невесту, как ты, Анечка!» — добавлял он с улыбкой.
Она краснела: «Ваш сын удивительный». В душе она давно симпатизировала Константину, не смущаясь разницы в 11 лет.
Они уже встречались, но держали это в тайне. А Константин скрывал от неё, что готовит предложение.
Через неделю они объявили Михаилу Юрьевичу о свадьбе. Старик обнял их, сияя от счастья за своих «детей».