Мужик прогнав набридлу дружину з сином в «забите» село, а сам одружився на молоденькій. А коли через три роки зустрів їх в найдорожчому ресторані, був ОШЕЛЕШЕНИЙ, побачивши як вони живуть…

По крайней мере, они любили одни и те же книги и напитки, и к тому же совершенно очевидно понравились друг другу. По этому поводу было решено продолжить общение на следующей неделе в каком-нибудь кафе. Заведение выбирал Владимир.

Это оказалось вполне уютное местечко в самом центре города, и Татьяна даже представить себе боялась, сколько здесь может стоить чашечка кофе. Её спутник будто был профессиональным телепатом, а едва она присела на пододвинутый парнем стул, как он немедленно произнёс. — Я тебя умоляю, не вздумай смотреть на цены.

— Это сложно, — ошарашенно проговорила Татьяна, пролистывая меню. — У меня, знаешь ли, пока ещё присутствует такая штука, как глаза. Впрочем, от местных ценников они рискуют вытечь.

Может быть, имеет смысл найти что-нибудь более бюджетное? Владимир вздохнул, посмотрел на неё долгим, испытывающим взглядом. Некоторое время он молчал, а потом неожиданно сказал. — Послушай, я думаю, ты уже успела заметить, что деньги у меня есть, и я не из тех мужчин, которые искупятся тратить их на понравившуюся женщину.

Это вовсе не значит, что ты будешь мне что-то должна. Выкини эту дурь с головы, если она там есть. Просто я хочу хорошо провести время.

А сделать это в, как ты выражаешься, более бюджетной кафешке мне будет сложновато. А так как время этой хочу провести с тобой, а ты местные цены, уж не обижайся, явно не потянешь, по-моему, вполне справедливо, что я сам за всё заплачу. — Ну, хорошо.

Но если дело дойдёт до второго свидания, мы пойдём гулять в парк, и не потратим там ни копейки. Будем считать, что это мой способ хорошо провести время в компании приятного мужчины. Неуверенно согласилась Татьяна.

Владимир только улыбнулся. Дело, конечно же, дошло до второго свидания, затем до третьего, а там уж и до десятого. Был у них и поход в парк, и катание на аттракционах, и поездка на теплоходе, и полуночные прогулки по набережной.

Всё получилось как-то легко и приятно. И куда только делись те благословленные времена. Спустя год знакомства Владимир сделал Татьяне предложение, на которое она с радостью согласилась.

Правда, тут-то в первый раз возникли проблемы, связанные с разницей их материального положения. Появилось оно не со стороны кого-то из молодожёнов, нет. Предполагаемый неравный брак всерьёз тревожил родителей жениха.

Ты вот только пойми меня правильно. Мне вообще-то абсолютно не важно, сказал Владимир Татьяне. Но весь бизнес принадлежит скорее родителям, чем мне.

И они, уж не обижайся, они же не знают тебя так же хорошо, как я. В общем, они настаивают на подписании брачного контракта. Чтобы ты не могла просто быстренько выскочить за меня замуж, а через несколько лет отсудить часть совместно нажитого имущества. Не обижайся, это не мои мысли, я просто цитирую.

— Я могу понять твоих родителей, — ответила Татьяна, нисколько не обиженная. — Так чего же они хотят? Чтобы случай развода каждый остался при своём? — Ну, в общем-то, да, — кивнул Владимир. — Хорошо, не проблема, — согласилась Татьяна.

Тогда она и в самом деле не видела в этом никакой проблемы. Владимир интересовал её, в первую очередь, как человек. Конечно, ей нравилась та роскошная жизнь, которую она могла вести благодаря ему, однако это было, по большому счёту, не главным.

На первом месте стояла её любовь к нему, и уж точно ни о каком разводе ей не хотелось даже и думать. Два года несчастливо прожили в браке. Свадьба будто бы никак не изменила размеренное течение их жизни.

Они вели себя точно так же, как и раньше, гуляли, общались, ходили в рестораны, театры, кино, разве что жили теперь вместе. А остальное всё было как прежде. Казалось, что этот рай на земле будет продолжаться бесконечно.

Однако, по прошествии времени между ними возникли первые серьёзные разногласия. И связаны они были, как ни странно, вовсе не с деньгами. Однажды, после нескольких часов, которые они провели весьма бурно, Татьяна лежала в кровати и обнимала абсолютно обнажённого мужа, переполнилась какой-то невероятной нежностью к нему.

И ласково прошептала. «Милый, а ты не думал о том, что нам с тобой пора подумать о детях?» «О чём тут думать? Зачем нам какие-то дети? Мы вроде как и без них хорошо живём», — лениво бросил Владимир. «Но ведь семья без детей не может считаться настоящей», — настаивала Татьяна.

«Мы уже довольно давно вместе, поженились, живём в одном доме. Я, знаешь ли, не молодею. Пора бы и о детях подумать, а то потом всё это будет гораздо сложнее».

«Ничего сложного не будет ни сейчас, ни потом. Я, кажется, нашим языком сказал тебе, что никакие дети нам не нужны. А семья у нас самая настоящая.

Ты бы и меньше читала всяких глупостей в интернете». «Это тебе сейчас так кажется. А вот, допустим, лет через пять или десять или пятнадцать ты тоже захочешь детей, а я уже не смогу их родить, и что тогда?» «Я не захочу детей ни через пятнадцать, ни даже через двадцать лет», — резко возразил Владимир.

«Спасибо, не надо. Я рос в доме с тремя братьями и сестрой. Я был из всех самым старшим.

Навозился с детьми на всю оставшуюся жизнь. Наслушался их воплей и капризов. Ещё раз проходить через всё это меня совершенно не тянет».

«Но свои дети — это же совершенно другое», — опешила Татьяна. «Ты полюбишь их, и тебе будет не слишком-то важно, что они орут или капризничают, вот увидишь». «Таня, я прошу тебя, немедленно прекрати этот разговор.

Я уже сказала тебе, что думаю по этому поводу. Ничего другого ты от меня не услышишь. Я не хочу больше обсуждать этот вопрос.

Никогда». В тот раз Татьяна, конечно, не стала развивать эту тему. Но вот насчёт «никогда» была категорически не согласна.

То и дело, с самых разных сторон она пыталась завести этот разговор и убедить мужа в том, что завести детей им жизненно необходимо. Хотя бы потому, что сама она их очень хотела. Владимир же оставался непреклонен.

Не нужно ему никаких детей и точка. А если они нужны ей, так она свободная женщина. Может идти на все четыре стороны и заводить долгожданных наследников с кем пожелает, а он тут абсолютно ни при чём.

Татьяна никак не могла понять этого отношения. Да, конечно, то, что Владимир был старшим ребёнком в многодетной семье, очевидно, нанесло ему некую травму. Впрочем, учитывая материальное состояние родителей, даже этот момент вызывал у неё большие вопросы.

Но спорить по поводу него она всё же не собиралась. Женщина была твёрдо убеждена, что стоит только Владимиру взять на руки своего собственного ребёнка, как он тут же поймёт какое-то счастье, и она всячески пыталась заложить эту мысль в голову мужа. Даже предлагала ему сходить к психологу, чтобы справиться с детскими во всех смыслах этого слова страхами и комплексами.

«Ты сама к своему психологу походи, а? Глядишь, он объясняет тебе, что от детей нет никакого прока, и ты совершенно точно в них не нуждаешься», — огрызался Владимир. «Вова, ну ты же понимаешь, что твоё отношение к этому вопросу просто ненормальное. Оно такое же нормальное, как и твоё.

Для шестнадцатилетнего подростка, бунтующего против общества, может быть, но мы-то с тобой давно уже взрослые люди». В конце концов, она не убедила мужа в своей правоте. Но, очевидно, ему смертельно надоели постоянные попытки жены излечить его от несуществующей болезни.

Когда она в очередной раз завела свою шарманку про необходимость размножения и неполноценной семьи без детей, он сказал. «Хорошо, если тебе так уж нужен ребёнок, то можешь его завести. Но только постарайся сделать это так, чтобы я его не видел, не слышал и вообще как можно меньше с ним контактировал.

Это будет исключительно твоё решение и твоя ответственность. И ты всегда должна иметь в виду, что я был против». Большую часть этой речи, впрочем, Татьяна благополучно пропустила мимо ушей.

Владимир наконец-то был согласен на то, чтобы в их семье появился маленький человечек. Этого было вполне достаточно. А что уж он там накрутил на своё согласие, это дело десятое.

Когда ребёнок родится, он его непременно полюбит. Уж в этом она нисколько не сомневалась. Воодушевлённая новым положением вещей, Татьяна принялась планировать беременность.

Следила за своим питанием и за питанием мужа, конечно же, к большому неудовольству и последнего. Пила всякие витамины, ходила по разным врачам и иногда таскала с собой Владимира. «Я уже жалею, что согласился на эту авантюру», – ворчал он, но послушно шёл сдавать очередной анализ.

«Но ты же хочешь, чтобы наш ребёнок родился здоровым», – упрекала его Татьяна. «Я вообще не хочу, чтобы у нас был какой-то там ребёночек», – раздражённо напоминала. «И согласился на всё это безобразие только ради того, чтобы ты была счастлива».

Потом Татьяна наконец-то забеременела. Владимир вздохнул, было с облегчением, теперь ему не нужно было участвовать во всём этом балагане с врачами, диетами, но передышка оказалась недолгой. Жена воодушевлённо занялась обустройством детской комнаты и настойчиво пыталась привлечь к этому своего супруга.

«Ну смотри, как тебе эта кроваточка?», – говорила она, показывая ему очередной каталог. «Нормально», – отвечал он, едва взглянув на предлагаемую картинку. «А если вот эту?», – продолжала Татьяна.

«И эту нормально. И вон ту. И какую ещё угодно, которая тебе понравится.

Мне абсолютно всё равно, выбирай на свой вкус. В конце до концов, ты гораздо лучше во всём этом разбираешься. А я уже неоднократно просила оградить меня от всей этой возни, связанной с ребёнком.

Я и так за всё это плачу, и немалые деньги. Разве этого недостаточно?» Татьяна чувствовала горькую обиду. Когда Владимир согласился на появление малыша, ей показалось, что что-то в его отношении сдвинулось с мёртвой точки.

Может быть, он и сам этого ещё не осознавал, но не мог же он пойти на такой ответственный шаг только потому, что жена достала его своими просьбами, не так ли? И теперь она как могла старалась пробудить в нём какие-то чувства к будущему малышу, и для этого привлекала его ко всем делам, связанным с беременностью и будущим родительством. Но чем больше попыток она делала, тем очевиднее остановилась мысль о том, что ему и в самом деле просто наплевать на всё это. Татьяна не понимала подобные отношения.

Более того, она и сама в какой-то мере перестала получать удовольствие от всех этих «приготовлений». Ей ведь хотелось не просто ребёнка, а настоящую полноценную семью, в которой кроме матери её дитя должен был присутствовать ещё и отец. И не просто присутствовать, активно участвовать во всех делах ячейки общества.

Последнюю попытку заинтересовать мужа будущим ребёнком она предприняла, когда наконец смогла сделать УЗИ и узнать пол ребёнка. К величайшему счастью Татьяны это оказался мальчик. Она знала, что многие мужчины гораздо более благосклонно относятся к сыновьям, нежели к дочерям.

Может быть, узнав, что у него будет, так сказать, наследник, Владимир наконец-то сменит гнев на милость. Но нет, этого тоже не произошло. Когда Татьяна сообщила мужу радостную новость, он отреагировал на неё всего лишь безразличным «уго».

Ему не было абсолютно никакой разницы, мальчика они ждут или девочку, никакой радости или хотя бы типичной мужской гордости он не проявил. Ну, сын и сын, понял, принял к сведению, что-то ещё. Он даже не соизволил приехать встречать жену из роддома, прислав вместо себя водителя.

А когда Татьяна попыталась показать ему малыша, взглянул на него с явным отвращением на лице и потребовал немедленно отнести это в его комнату и не выносить оттуда без лишней необходимости. Казалось бы, куда уж хуже. Но, как выяснилось, хуже всегда есть куда…