На ювілеї свекрухи Настя побачила, що чоловік кудись зник. А переплутавши двері, випадково зайшла в кімнату свекрухи і волосся стало ДИБКИ від побаченого

На юбилее свекрови Настя увидела, что муж куда-то пропал. А перепутав дверь, случайно подслушала…

Анастасия держала в руках плотный глянцевый листок картона, на котором красивым, витиеватым шрифтом был напечатан текст. Это было приглашение на юбилей Василевской Татьяны Юрьевны, жены владельца большой процветающей фирмы, матери и бабушки большого семейства, человека с весьма обширным кругом знакомств и интересов. Анастасия Татьяна Юрьевна Василевская приходилась свекровью, а рассказы про отношения свекрови и невестки так же многочисленны, как и байки о сложных взаимных чувствах тёщ и зятьёв, и точно так же переполнены штампами и предубеждениями.

Сколько рассказывается историй про несчастных девушек, попадающих во власть злобных мегер, которые под лупой рассматривают каждый шаг и поступок молодых негодяек, посмевших покуситься на самое дорогое, что есть в жизни, на их дорогих мальчиков, на их сыночков. О бесконечной истории про пожилых женщин, заставляющих своих сыновей делать из жён домашнюю прислугу, о ужасе про то, как свекрови распускают о невестах нехорошие слухи об их безнравственности. Впрочем, согласно народной молве, редкая невестка остаётся в долгу у так называемой мамы.

Настя всегда с недоверием и скептицизмом относилась к таким историям. Ей казалось, что всё это что-то вроде народного фольклора, в котором девица должна быть обязательно красной, молодец добрым, свекровь монстром, а невестка растяпой. Возможно, Анастасии просто повезло.

Ей в свекрови досталась женщина необычная во всех смыслах. Можно сказать, неординарная. Красивая, гордая, умная, богатая и счастливая.

Этой удивительной женщине просто не нужно было самоутверждаться за чужой счёт. Она и так была недосягаема. Татьяна Юрьевна была поистине щедро одарена от природы.

Красивая, без всяких оговорок и условностей, она была чем-то похожа на Кеннеди в 50-60-х годов с их женственностью, помноженной на знак бесконечности. У неё были глубокие, как будто бархатные глаза, полные, чётко очерченные губы и пышная, блестящая шевелюра. Правда, в отличие от той же Лоло Бриджиды, Татьяна была блондинкой.

У женщин Татьяна Василевская вызывала нездоровую зависть, у мужчин вполне здоровый и обоснованный интерес. Оба чувства были сильными и почти не менялись, несмотря на то, что неумолимо шли годы. Тот факт, что Татьяна Юрьевна всё же решила праздновать свой юбилей, да ещё и с достаточным размахом, о чём неопровержимо свидетельствовало официальное приглашение, было, с одной стороны, ожидаемо, всё же 55 лет, что ни говори, это особенная дата для любого человека, и своеобразная магия того факта, что уже прожит больше, чем полвека, действует на любого, даже самого закоренелого противника, отмечая никаких бы то ни было событий в своей жизни.

С другой стороны, Анастасия хорошо знала, как Татьяна Юрьевна отчаянно сопротивлялась настойчивым попыткам родственников и особенно главы семейства, любящего мужа Игоря Владимировича, устроить праздник. «Неужели обязательно ещё раз напоминать всем, насколько я старая, да ещё делать это под громкую музыку, фейерверк и перед толпой народа?» — бурчала она. Говоря про старость, женщина, безусловно, немного кокетничала.

Выглядела она для своего возраста не просто хорошо, а великолепно. Была в отличной физической форме, финансовых возможностях совершенно не ограничена, поэтому ни у кого, включая саму юбиляршу, не было никаких сомнений в том, что её так называемая старость — понятие весьма условное. «Ну, Масечка!» — упрашивал её муж, ласково называя супругу домашним прозвищем, которое он дал ей много лет назад, когда они, двадцатилетние студенты, только поженились и начинали свою долгую, трудную, очень разную, но всё равно счастливую семейную жизнь.

«Ну, давай устроим хотя бы маленький праздник! Человек на сто, не больше!» Увидев ужас в глазах жены, он пожимал плечами и торопливо бормотал. «Ну, а как? Ну, вот смотри! Дети, внуки, Анна и Олег со всеми своими, Антошка, Оля, если прилетят, конечно! Это уже тринадцать человек! Твоя сестра с мужем, мой любимый младший братик со своей новой пассией! Знаю, она тебе не очень, но что же поделать-то? Вот уже девятнадцать человек!» «Согласна!» — насмешливо отвечала Татьяна. «А ещё восемьдесят одно место пусть будет в запасе! Вдруг тётушка твоя соизволит приехать!» «Ну, Масечка! Ну, а как же наши друзья, подружки твои? В конце концов, у меня куча коллег и партнёров, которые рвутся тебя поздравить!» «Ну, допустим, рвутся они не меня поздравить, а перед тобой отметиться! А до меня им никакого особого дела нет, только лишние траты! Кстати, о тратах! Я соглашусь на весь этот ужас, который почему-то будет считаться праздником при одном условии! Никакого возложения к моему пьедесталу подарков и венков, слышишь? Так можешь от меня и передать своим коллегам и партнёрам! А наши друзья это и так знают! За букет больше пятнадцати цветочков и подарок дороже одной тысячи буду выгонять! Предупреди всех!» Игорь Владимирович одновременно страдальчески и счастливо вздохнул, он был ужасно доволен тем, что уговорил таки свою Масечку на устройство торжества.

Это была возможность собрать, наконец, дома всё их изрядно разросшееся семейство. Обязательно приедет дочь Анна с мужем, живущая в столице. Привезут, наконец, деда, самого младшего внука Гошку, которого они ещё не видели, что называется живьём….