Надрyraвшuсь после выпускного над одноклассницей, которую обижали много лет, мажоры бросили ее в лесу погибать. А на утро ОЦЕПЕНЕЛИ все, от того, ЧТО с ними произошло

Правда, раньше-то речь шла о том, чтобы танцевать, обжиматься с обычными нормальными девчонками. А чтобы речь зашла о Нике… Да что такое, — подумал Никита, — с ума Колька сошёл, что ли? Ника была той девчонкой, на которую в школе не смотрели иначе, как с насмешливой брезгливостью, презрением, в лучшем случае с жалостью. Родителями Ники была парочка алкашей, давно утративших облик человеческий, так что не было ничего удивительного в том, что она в школу приходила бомжонком, в одёжке не по размеру, с запашком, нечёсанная и какая-то вся шуганная.

В школьной столовке с ней никто и никогда за один стол не садился, а уж в классе за одной партой с ней сидеть. Ну, это было такое дело гадкое, что ребята готовы были контрольное писать и все домашки делать, только чтобы учительница смилостивилась и отсадила от этого чучела. Ника и училась хуже всех.

Говорили даже, что её в коррекционную школу переведут, но она всё торчала в обычной и бесила всех. Она дура, потому что мать у неё такая. Однажды пояснила незнающим Елена, школьная королева и самая популярная девчонка.

Ну, такая, гулящая была. И Елена употребила нехорошее слово, обозначающее женщин, которые продают себя. Поэтому и родилась Ника, умственно отсталой.

— Теперь ясно, чего её батя её мать лупит, — хохотнул Колька. Не простил гулящую. — А что, может, Ника в её породу пойдёт? Тоже не мозгами будет думать.

— Добавил он и гаденько ухмыльнулся. Николай, считавшийся в классе и в школе вообще главным заводилой, совсем не любил всяких, как он говорил, ущербных, и не то, что он любил их травить. Но да, в стране не оказывался, если надо было ткнуть носом и показать, кому какое место в социальной иерархии полагается занимать.

И вот, незадолго до выпускного, как раз когда были важные контрольные, Ника совершила очень нехороший поступок. Так уж вышло, что ей каким-то образом стало известно, что доклад по географии, за который Николай пять получил, он не сам написал, и она об этом рассказала самому директору. Николай, естественно, был в ярости.

Все в школе думали, что он Нику вообще пришибёт. Но он как будто простил и забыл. И все решили, что, может, он так подобрел, потому что выпускной на носу, но всё было не так просто.

— Дурак ты, Никита, — ухмыльнулся Колька. — Что, хотите, как лохи, всю жизнь провести? — Нет, пацаны, меня батя не так воспитал. Я добро помню, но и зла не забываю.

Пафосно произнёс он, залпом допил энергетик и смял банку в руке. — В клуб, говорю, когда поедем, давайте Нику с собой прихватим, а потом прокатимся маленько. — И что? — вытянул шею Андрей.

— Ты чего задумал? — Что бы ты ни задумал, не надо делать этого, — хотел сказать Никита, но промолчал, потому что не хотел, чтобы его назвали трусом, нюней и маменькиным сынком. — А то, — облизнулся Николай, — проучить её надо, напугать, чтобы на будущее уяснило, как нельзя себя вести. — Да вы чего притихли? Он хохотнул.

— Малость напугаем дуру, идиотину, и поедем в клуб к девкам. — Извините, но меня, наверное, в клуб не отпустят, — сказал Никита. — И вообще, в кафе же все идут после выпускного.

Какой клуб? — В кафе пусть мелочь пузатая идёт, — серьёзно сказал Никита. — А мы уже совершеннолетние. — Так что? — Да и Ника уже не ребёнок тоже вон, восемнадцать стукнула, — добавил он задумчиво и почесал в штанах.

— Пущай знает, как по-взрослому за базар отвечать надо. Ладно, хорош языками чесать. Что мы, пацаны, как старухи на лавочке? Давайте лучше о будущем.

Вот ты, Никита, что думаешь делать дальше? — С чем? — не понял парень. — С козявками в носу, — рявкнул Колька и больно щёлкнул его по лбу. Честное слово, ты тупишь, как будто бы с Никой близнецы.

С жизнью своей дальше что будешь делать, спрашиваю? — Ну, в ВУЗ поступлю, — ответил Никита. — На менеджера. — Мама говорит, лучше на банковское дело ориентироваться.

А мне бы самому хотелось в сфере туризма. — А я в техникум на сварщика отучусь, — сказал Андрей. — Ясно с вами, — важно глянул на товарища Николай.

— Будете, значит, рабочими лошадками. — Можно подумать, ты не таким будешь, — фыркнул Андрей. — Я в бизнес пойду, — важно ответил Николай.

Мать с отцом деньги копили и вот в Америку отправят, когда в ВУЗе на экономическом отучусь пару лет. Как студент поеду на лето. Закреплюсь, гражданство там получу, бизнес замучу.

— Ого! — округлил глаза Андрей. — Что, ты уже и английский выучил? А чего тогда на уроках блеел? — Да школа — это так, — отмахнулся Николай. — Оплатят предки репетиторов, там и будет всё как надо.

Ладно, пошли по домам, пацаны, темнеет уже. — А ты чего темноты боишься? — подколол его Андрей. — Это вот он её боится, — ткнул больно под рёбра Никиту Николай.

— А мне просто надо дома быть, не позже восьми, родители, чтобы их велят прилично себя вести. А я что, приходится, чтобы Америку-то оплатили. Коварный план Николая засел в сознании у Никиты, как заноза в подошве.

Шагу нельзя ступить, чтобы не вспомнить об этом. Проучить Нику звучало как будто не так уж страшно. Ведь не станет же он всерьёз бить девчонку, ломать ей нос или ногу, к примеру.

Ника, конечно, была не лучшим человеком. Тихая, глазки в пол, мямлит чего-то. Но в последний учебный год Никита, к своему удивлению и ещё к своему ужасу, вдруг начал смотреть на неё другими глазами.

Он вдруг заметил, что под всеми этими мешковатыми, колючими свитерами и строгими чёрными брюками скрывается стройная, с полагающимися формами девичье тело. Он вдруг заметил, какие у Ники огромные синие глаза. А однажды на перемене застал её у окна.

Она переплетала косу, и её чёрные, как вороного крыло волосы, пышным волнистым покрывалом лежали на её спине и плечах. Она тогда метнула на него взгляд, вопросительный, мол, чего тебе? А он, засмущавшись чего-то, поспешил прочь. Но вечером долго не мог уснуть.

Вновь и вновь, со странным чувством, возвращаясь к этой картинке. И вот за пару дней до выпускного Никита вдруг подумал, что он бы с удовольствием пошёл в кафе. Пусть там и соберётся всякая, как сказал Николай, мелочь пузатая.

Но ещё там должна была быть Ника. И ещё Никита подумал, что он мог бы пригласить её на танец. Почему нет? Ведь она всё-таки девушка, и он сомневался, что у неё уже заготовлен кавалер для выпускного.

Потому что Ника — она невидимка, бомжичка и невидимка для всех. Объект насмешек. Но какая же она вне школы? Она ведь тоже человек.

А он и не знает, какая она вне классов, коридоров, столовки, дошкольного двора, из которого она, кстати, сколько он её помнит, никогда не выходила, а выбегала, словно там, в большом мире. Её могла ждать иная жизнь. А ещё Никита немного жалел Нику в том плане, что ей очень не повезло с родителями.

Ведь это, — думал он, — должно быть самое ужасное, когда твои родители пьют день за днём, и ты понимаешь, что лучше не становится, понимаешь, что дальше только хуже будет. Да, сам Никита с такими проблемами, к счастью, не сталкивался. Но у него были друзья, которым не повезло иметь родственников, с алкогольной зависимостью.

И по их рассказам он очень ярко представлял, каково это — расти, вообще жить в подобной атмосфере. Такого, как говорится, и врагу не пожелаешь. — Порядок, — пригласил её, — сообщил за день до выпускного Николай.

— Вот дура-то! — глаза выпучила, аж заикаться стала. Такая вся трясётся от волнения. Спрашивает, как это так, приглашаешь? А я говорю, ты, мол, ничего так, Ника? Школу заканчиваем? Вот и решил, что помириться нам бы надо.

А то нехорошо вышло. Годами тебя того угнетали. Вот, мол, решил, что пора уже решать всё по-взрослому.

В общем, поедет она с нами, — подмигнул Николай. Никита тяжело сглотнул. Получалось, что назад дороги не было.

И вообще-то, чем дальше всё заходило, ему меньше это нравилось. Из всех троих парней водительские права были только у Андрея, но собственной машины не было ни у кого. Но Андрею удалось уговорить своего отца дать им авто на выпускной.

И вот, ближе к вечеру, когда официальная часть праздника в школе была завершена, когда нагулялись в парке и по набережной, Николай потихоньку потянул Нику в сторону. Ника. В этот день она была совсем не такой, какой Никита привык её видеть.

Вместо обыкновенных штанов или старушечьих юбок в пол, сегодня девушка была в платье. Это было очень простого фасона чёрное платье с обнажёнными плечами. Но как же она была хороша, и волосы Ника сегодня убрала не в косу, а собрала в пышный, нарочно неряшливый пучок на голове.

Дополняли образ туфли на маленьком каблучке. Никита слышал, как школьницы, разряженные на свой праздник в шелка и блёстки, пёстрые и яркие, посмеивались над тем, что даже в такой день Ника осталась дурнушкой. Но для Никиты она была сегодня самой красивой.

К моменту, как погрузились в машину, Никита уже успел выпить. Дело было в том, что Колька притащил бутылку ещё днём и разлил на троих по стаканчикам её содержимое. — Это что? — принюхался Андрей.

— Водка, что ли? — Она родимая, — хохотнул лидер маленькой компании. — Что, думали одним лимонадом сегодня заливаться? Не, пора всерьёз. — Я не буду, — сказал Никита….