Надрyraвшuсь после выпускного над одноклассницей, которую обижали много лет, мажоры бросили ее в лесу погибать. А на утро ОЦЕПЕНЕЛИ все, от того, ЧТО с ними произошло

«Ведь моя девочка, к примеру, могла и напутать что-то, при том, что повредилась рассудком. Но тот парень Николай, он признался… Я послал к нему человека в баре, как будто бы тоже студента. Они подружились, и мой человек выудил из Николая хвастливое признание в таком подвиге.

Мне этого, знаете ли, было достаточно. И вы…» Глаза Софии расширились. «Вы натравили на него волков? Никита рассказал мне.

Какой ужас, вы чудовище!» «Чудовище, с вашей точки зрения…» — мрачно усмехнулся Альфред. «Это правда», — наконец произнес Никита. «Да, Соня, я сделал это, я тогда был пьян», — добавил он, когда она отшатнулась в сторону.

«Я впервые тогда водку попробовал, и я бы все отдал, только бы исправить это, отмотать назад, чтобы этого не случилось». Теперь он обращался к Бьянко. «Да, я сволочь, гад.

Только почему тогда я еще жив, после того, что вы сделали с Андреем?» «Андрей?» — спросила Соня. «Это еще твой друг?» «Да», — кивнул Никита. «С ним тоже разобрались.

Больной ублюдок, а со мной что сделаешь? Акулам скормишь. Ну так вперед!» «Мне бы действительно этого хотелось», — прищурившись, сказал Альфред. «Но я не могу от тебя избавиться.

А хочешь знать почему?» И он снова заговорил. Тогда, вскоре после того, как Ника прилетела в Италию, врачи в клинике, где ее обследовали, сообщили синьору Бьянко, что его дочь беременна. «Этот ребенок, отродье твари, не должен жить», — отдал приказ Альфред.

Для него все было просто. Тело его дочери было уничтожено, опозорено, и в нем не было места для маленького чудовища. Но прерыванию воспротивилась сама Ника.

Альфред же, да, он мог бы все сделать и без ее согласия, но он принял ее решение, потому что вот так быстро, стремительно и внезапно для самого себя успел полюбить свою дочь. И это дитя родилось. Это была девочка, и ее решили назвать Анжеликой.

Бьянко очень быстро полюбил свою внучку и теперь чувствовал себя настоящим семьянином. Он чувствовал, что наконец-то в его жизни есть чем заполнить ту пустоту, которая раньше едва не сводила с ума. «И вот передо мной встал сложный вопрос», — задумчиво произнес Альфред.

«Как же наказать злодея, но при этом случайно не избавиться от отца своей внучки?» «Знаете, это просто восхитительно, что люди придумывают новые технологии». «Как думаешь, Никита, почему твои бывшие одноклассники погибли?» Никита похолодел. Он чувствовал себя так, будто обращался в камень.

Он знал ответ, но до чего же невыносимо сложно было его озвучить. «Генетический тест?» «Браво!» — Альфред хлопнул в ладоши трижды. «Все верно.

Добыть образец их ДНК было просто. А потом я узнал, что ни Николай, ни Андрей… От них мне ничто не мешало избавиться. Но ты, Никита… Ты ведь понимаешь, о чем я?» «Этот ребенок…» — прошептал парень.

«Он мой?» «Он мой, так?» Альфред кивнул. Между ними вновь на некоторое время повисло молчание. «Знаешь, подобное насилие над женщинами совершалось во все времена», — наконец, задумчиво заговорил Альфред.

«И отношение к этому было порой весьма различным. Там, откуда я родом, еще в середине прошлого века опозоренную девицу часто спешили выдать замуж за мужчину, который ее обесчестил. Моя бабка так вышла замуж.

И знаешь что? Как будто простила его со временем и была счастлива. И вот я подумал, а может быть мне стоит не только сохранить тебе жизнь, но и сделать своим зятем…» Никита аж воздухом от такого подавился. «Вы шутите, да?» — спросил он.

«Вы же не всерьез? Как вы можете? Родную дочь и вот так? Вы же сами сказали, в каком она состоянии, и вы готовы…» «Стоп!» — поднял руку Альфред. «То есть ты признаешь, что тогда ошибся?» «Ошибся!» — горько усмехнулся Никита. «Я не ошибся, я поступил не знаю как кто.

Это самое худшее, что я совершал в жизни, и я не знаю, как это исправить. Наверное, уже никак…» «Вот и я оказался перед вопросом, на который, кажется, нет ответа», — развел руками Альфред. «И знаешь что? К счастью, информацию о том, кто отец Анжелики, знают очень немногие люди.

Так что, чисто теоретически, я могу еще избавиться от тебя…» Никита и не заметил, как в руках главы мафии оказалось оружие, теперь направленное на него. София вскрикнула. «Но прежде я, пожалуй, не откажу себе в удовольствии преподать тебе урок…» Глаза Альфреда стали холодны.

Теперь в них читалась злость. «Что скажешь на то, если сейчас я прикажу своим людям позабавиться с твоей невестой, а потом я прекращу ее мучения, и, наконец, все закончится для тебя? Что до твоей мелкой сестренки? Знаешь, дети стоят сегодня дорого. Думаю, твоя мать будет страдать, зная, что сама отправила свою девочку туда, откуда она не вернулась.

Думаю, твою Катеньку удастся быстро продать на черном рынке. Кто-то может пожелать удочерить такую славную малышку. А может, купит зачем-то еще, кто знает…» Никита сам не понял, как он кинулся вперед, не потому, что Альфред угрожал ему, а потому, что он сейчас угрожал Софии и Екатерине.

Бросок стремительный, ловкий, но ничего не вышло. Над палубой яхты раздался звук, громкий хлопок. «Никита!» София кинулась к парню, который оседал на палубу, прижимая руку к боку и смотря недоуменно на то, как ткань футболки и его рука окрашиваются алым.

София кричала и плакала. Она умоляла позвать врача и проклинала Бьянка. Она пыталась чем-то помочь и вместе с тем понимала, что это едва ли возможно.

«Соня!» прошептал Никита немеющими губами и заморгал часто. Зрение поплыло. Ему казалось, что начинается шторм.

Поднимается ветер. Но на море стоял штиль. Но и ветер был.

Его создавали лопасти небольшого черного вертолета, который прямо сейчас приближался к яхте и заходил на посадку на специальную вертолетную площадку. Люди Альфреда Бьянка бегали по палубе, а сам он с кем-то спешно переговаривался по телефону. Еще через несколько минут гул лопастей стих, и из кабины вертолета вышли двое.

Какой-то мужчина средних лет и молодая девушка. Никита сидел, привалившись спиной к сиденью дивана. Плачущая Соня обнимала его, а та, на которую Альфред смотрел, буквально открыв рот от изумления, приближалась.

«Ника!» бесцветным голосом выдохнул Никита и закашлялся. Да, это была она. Он сразу ее узнал, хоть она и изменилась.

Ее волосы теперь были коротко пострижены. Она была одета в красный стильный костюм и выглядела просто как девушка с обложки. А на руках ее сидела маленькая девочка в розовом платьице.

«Ника!» — воскликнул Альфред. «Дочка! Но как ты… что ты тут делаешь?» Синьор Альфред обратился к нему с вежливым кивком, сопровождавший наследницу мафиози мужчина. Это был психолог, нанятый для Ники около года назад, и он же оказался единственным мужчиной, которого она была согласна видеть рядом с собой помимо своего отца.

Вот только Альфред не знал, что благодаря сеансам с Чезаре его дочь не только потихоньку начала восстанавливать свое душевное здоровье, но и стала приобретать новые, прежде несвойственные ей, взгляды на мир. Не знал он еще и о том, что между Чезаре и его пациенткой в какой-то момент вспыхнули романтические чувства. Они решили их до последнего времени держать в тайне…