Надя пригрела БЕГЛОГО вдовца с младенцем на руках. А утром, открывши к нему дверь, ОБОМЛЕЛА от увиденного
Адмирал задействовал все свои связи, пытаясь доказать, что одинокий смотритель маяка не способен обеспечить ребенку достойное воспитание. «В его доме нет даже нормального отопления», — гремел голос тестя в зале суда. «Зато есть любовь», — тихо ответил тогда Алексей, и что-то в его голосе, в его глазах заставило судью принять верное решение.
В тот день в зале суда Алексей говорил о том, как важно для ребенка расти там, где его по-настоящему любят. О том, как они с Машей мечтали растить детей именно здесь, на маяке, вдали от городской суеты. О том, как каждый вечер он рассказывает сыну о матери, показывая фотографии и делясь воспоминаниями.
Его искренность тронула даже видавшую виды судью. Суд оставил Мишу с отцом, но Алексей знал, это еще не конец. Он видел, каким взглядом проводил их тесть, когда они выходили из здания.
Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. «Ты еще пожалеешь об этом», — процедил адмирал сквозь зубы, проходя мимо. И что-то в его тоне заставило Алексея поверить в угрозу.
Миша вновь задремал после кормления, и Алексей осторожно положил его в кроватку. За окном море слилось с небом в единую серебристую гладь. Где-то там, по другую сторону залива, был большой город с его суетой и интригами.
Но здесь на маяке, под мерный шум прибоя, Алексей чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, пока. Он не знал, что очень скоро эта иллюзия безопасности разлетится в дребезги, как волна о прибрежной камне.
И что жизнь готовит ему испытание, которое перевернет все с ног на голову. А пока он просто сидел рядом с сыном, слушая его ровное дыхание, и думал о том, как много еще нужно успеть сделать до наступления темноты. В лучах закатного солнца медные поручни отливали золотом, а стекла маячного фонаря вспыхивали алыми искрами.
Скоро нужно будет подниматься наверх, проверять механизмы, готовить маяк к ночному дежурству. Такова теперь была его жизнь, простая и понятная, наполненная заботой о сыне и верностью своему долгу. Но где-то на краю сознания упорно билась тревожная мысль, как долго еще продлится эта хрупкая равновесие.
Тревога нарастала с каждым днем. Алексей и сам не мог объяснить, откуда взялось это гнетущее предчувствие беды. Может быть, дело было в необычном поведении чаек, они кружили над маяком, оглашая окрестности тревожными криками…
