Наречена провідала майбутнього чоловіка в лікарні, а почувши, що він шепче після наркозу, одразу втратила дар мови від почутого

«Привет, сынок! У нас гости? Что же ты не предупредил? Я бы что-нибудь вкусное приготовила. Проходи, Катенька, присаживайся». Но парень начал сходу, без предупреждения.

«Мама, папа, у меня к вам серьёзный и не очень приятный разговор. Я вчера был у психотерапевта на сеансе гипноза и вспомнил, что у меня в детстве был другой родной отец. Я хочу знать правду, кто я на самом деле».

Мама дёрнулась и выронила из рук чашку, стала причитать и собирать осколки веником. Отец резко сказал. «Не неси ерунды, сынок! Какой ещё психотерапевт? Ты что, беленый объелся?» Мать вон до жути напугал.

«Ты наш сын и точка! Мы тебя всю жизнь растили!» Но тут в разговор вклинилась Катя. «Послушайте, Виктор Андреевич, отпираться бесполезно. Мы не собираемся вас ни в чём обвинять.

Просто поймите правильно, Миша имеет право знать, кто его настоящие родители. И если вы хоть немного любите своего сына, то расскажите, пожалуйста, правду». И всё как было на самом деле.

Виктор Андреевич медленно подошёл к окну, тяжело вздохнул и начал рассказ. «Наверное, вы правы. Пришла пора всё рассказать, как есть.

Хотя и рассказывать-то особо нечего. В лихие девяностые переехал к нам по соседству один бизнесмен с маленьким сыном. В 32-й квартире жили.

А звали его Андрей Решетилов. Он всю жизнь в коммерции этой варился. Но поначалу просто квартирами и машинами занимался.

Выкупал за дёшево, делал ремонт, перепродавал, так и крутился. Но в те смутные времена как-то быстро поднялся и стал ворочать чуть ли не миллионами, создав фирму по типу финансовой пирамиды. Или что-то ещё.

Я в этом ничего не смыслю. Доходы были бешеные. Да и вкладчики поначалу были довольны.

Проценты хорошие получали. А потом в один момент всё стало рушиться. И у него начались серьёзные проблемы.

Мы с ним и не общались то никогда. Так, пару слов, перекинемся у подъезда и всё. Ходил он чернее тучи.

А однажды мы с женой с работы пришли. Ужинать сели. Вдруг звонок в дверь.

Открываем, стоит тот самый сосед. Мальчонку своего за руку держит. Вошёл быстренько и говорит.

Здорово, Витёк. Дело тут есть. Приюти у себя сына ненадолго.

Месяц-два, не больше. Жена ещё при родах померла. Я один ведь Мишку воспитываю.

А сейчас меня как волка со всех сторон обложили. И милиции ищут, и братки охотятся. Чувствую, или прибьют, или посадят.

Как пить дать? Вляпался я с этой компанией. Сам не рад. Вот и хочу уехать за границы переждать.

А как всё успокоится, вернусь заберу Мишку. Ты не думай. Я не просто так.

Вот, держи на расходы. Я каждый месяц ещё присылать буду. Сын у меня тихий, смирный, любит мороженое и яблочный пирог.

Но ты его уж не обижай. Он самое ценное, что у меня есть. Ну что, согласен? Мы с женой переглянулись и согласились.

Деньги нам и в самом деле были не лишними. Да и ребёнка жалко стало. Попадёт ведь в бандитские разборки, пострадает ещё.

Андрей прижал на прощание сына, долго что-то ему шептал. Потом махнул рукой и быстро побежал вниз по лестнице. Не успели мы глазом моргнуть, а ты, Мишка, за ним помчался.

Выбежал из подъезда, так кричал дико. Упал, чуть не расшибся весь. Еле мы догнали тебя, да успокоили.

Так ты и стал у нас жить. А ещё ты, как заведённый, любил тараторить какие-то цифры. И мы никак не могли с женой докумекать, что к чему.

Белиберда какая-то. Ты часто плакал, грустил, скучал, всё папа у окна ждал. На нас ершился поначалу и не воспринимал ни в какое.

Но прошёл месяц, два, полгода, а Андрей пропал бесследно. Поначалу и правда деньги слал, а потом как в воду канул. Мы уж не рады были, что согласились.

Ведь тебе в школу нужно было осенью идти. А как мы тебе отдадим? Ты ведь нам чужой. И тут всё само разрешилось.

Мы тебе на присланные деньги велосипед, подержанный с рук, купили. Хотели тебя порадовать. Ты так обрадовался, стал кататься, учиться.

И упал неудачно, головой ударился сильно. До сотрясения. Даже сознание потерял.

Долго в себя приходил. Но мы перепугались, выхаживали тебя, всё спрашивали. Как здоровье, сынок? А ты в себя пришёл, да и стал нас вдруг папой да мамой звать.

А всё, что было, видимо, забыл после падения. И цифры эти дурацкие перестал чеканить, как заведённый. Так что даже рады были, что ты их позабыл.

А однажды мы с женой рассудили, своих детей у нас нет, и решили тебя растить как сына родного. Раз сама судьба за нас так и решила. У жены родственница в паспортном столе работала, тётя Маша.

Она нам помогла с документами втихую. И отныне ты стал Михаилом Фирсовым. Боялись мы, конечно, дело ведь тёмное, вдруг бы отец твой вернулся, что тогда.

Но годы шли, а Андрей так и не объявился. Живой или нет, не знаем даже. К тебе мы постепенно привыкли, полюбили даже.

Старались как могли, чтобы не хуже других был. Знаю, живём мы бедно, но ведь не всем же быть богачами. Понимаю, что, наверное, так нельзя было…