Катя сидела в новом модном кафе и болтала с подружкой Милой. — Ну как там твой верный рыцарь? Вы всё ещё вместе? Не надоело тебе с ним возиться? Он же нищий, подумать только, обычный курьеришка. Катя даже немного обиделась.
— Мила, прекрати. Не говори так о Мише. Мы любим друг друга, и он замечательный человек, а деньги — это вообще не главное в жизни.
Подруга хмыкнула. — И это говорит мне дочь богачей. Тебе легко так рассуждать? Ты ведь ни в чём не нуждаешься, и можешь себе позволить всё.
А вот если бы жила, как я, от зарплаты до зарплаты, так давно бы послала своего женишка куда подальше. И что ты в нём нашла? — Ну да ладно, это дело твоё. Лезть не буду.
Девушки ещё посидели немного, и Мила убежала к очередному бойфренду. На свидание. А Катя ещё долго сидела, смотрела в окно, напивала свой кофе и вспоминала детство.
Родители Кати были богатыми людьми, имели сеть заправок и автомастерских в районе. Мама очень долго не могла забеременеть, и к сорока годам уже и надежду потеряла. Но тут случилось чудо.
Бог послал им таки ребёночка. Конечно же, отец с мамой души не чаяли в Кате, тряслись над ней и давали только всё самое лучшее. Но при этом воспитывали правильно, втолковывали важные истины — не быть жадной, делиться с друзьями, помогать ближнему и всегда помнить, что в человеке главное — душа.
Ведь сами-то родители не родились в богатстве, а начинали с самых низов, поэтому знали цену всему. Поэтому Катя, несмотря на то, что жила в роскоши, всё же выросла доброй и отзывчивой девушкой, не зазнавалась. Ходила, как все, в обычную школу, потом училась в университете на общих основаниях и дружила с простыми ребятами.
Катя считала годы детства самыми счастливыми и беззаботными. А потом начались непростые времена. Сначала умерла мама, у неё всегда были проблемы с сердцем, а после поздних родов они только усугубились.
Стараясь не пугать мужа и дочь, женщина часто таилась и скрывала сильные боли в сердце, а однажды охнула, сидя на кресле, и навсегда закрыла глаза. Для Кати это было страшное, невосполнимое горе. Она плакала и тосковала по мамочке.
Отец тоже весь почернел от горя, разом постарел и осунулся. Он стал сутками пропадать на работе и через полгода тоже начал болеть. Долгие походы по врачам и бесконечные обследования дали неутешительный диагноз.
Катя умоляла его лечиться, делать химиотерапию, бороться за жизнь, но он наотрез отказался. Их разговор был долгим и дочка запомнила его на всю жизнь. Папа держал её за руки и тихо говорил.
«Катенька, доченька, послушай, что я тебе скажу. Я неизлечимо болен. Четвёртая стадия.
Мне врачи больше полугода не дают. Ты это сама слышала и у меня есть выбор. Или провести это время, корчась от боли в клинике, или же провести его с тобой, в семье и на любимой работе.
Как ты думаешь, что я выберу? На тебя одна надежда. Я хочу, чтобы ты, пока я ещё жив, вникла в рабочие процессы и после моей смерти продолжила дело, не дала ему загнуться. Это дело жизни нас с мамой, мы туда столько труда и времени вложили.
Так что прямо завтра и начнём. Я научу тебя всему, что знаю сам». Это только кажется, что всё так страшно, а на самом деле, если уметь грамотно управлять кораблём, то не страшен ему любой шторм.
С того дня и до последней минуты его жизни Катя практически не расставалась с папочкой. Он помогал ей освоить азы бизнеса, а по выходным они подолгу гуляли в сквере. Если ему совсем не здоровилось, то просто сидели у камина и беседовали до позднего часа.
Оба спешили набыться вместе, понимая, что скоро судьба навсегда их разлучит. Папа ушёл из жизни тихо, без мучений, так как принимал сильнейшее и обезболивающее. Катя горько плакала и не могла смириться с такой несправедливостью.
Так и осталась девушка в 25 лет, богатой наследницей и круглой сиротой. Чтобы не сойти с ума, Катя принялась за работу с огромным рвением. Правда, молоденькую девушку мало кто принимал всерьёз.
Да и ей было очень тяжело за столь короткое время постигнуть все тонкости ведения столь крупного бизнеса и научиться грамотно им управлять. Каждый день на неё обрушивался ворох проблем, отчёты, подпись документов, планирование встреч и совершение сделок. За всем нужно было уследить, ничего не упустить, принимать мгновенные правильные решения.
Именно в этот период своей жизни Катя и встретила Мишу. Это было до смешного банально. Парень работал курьером и однажды принёс Кате на работу пиццу и комплексный обед по её заказу.
Слово за слово завязался непринуждённый разговор. Их взгляды встретились. И в этот момент произошла какая-то магия, химия…
Молодые люди ощутили необъяснимый восторг и мурашки по телу. Миша робко попросил у Кати телефон и пригласил на свидание. Парень сильно волновался, ведь он был из обычной, даже можно сказать, бедной семьи и прекрасно понимал, что эта красивая кареглазая девушка, которая так ему понравилась, птица очень высокого полёта.
Миша не знал, чем удивить Катю, ведь на дорогие рестораны денег у него точно не было, поэтому повёл девушку на прогулку к реке за городом. Он знал с детства очень красивые места, прямо залюбуешься. К счастью, Катя была в восторге, много фотографировала пейзажи и радовалась, как ребёнок.
Господи, какая красота! Ты только взгляни, какой закат багровый! Наверное, завтра ветер сильный будет, а водичка как переливается. Смотри, как рыба плещется! Вечерний клёв! Ты знаешь, Миша, я так давно не была на природе, уход родителей и огромное количество работы так на меня навалились, что я уже и забыла, как это просто гулять. Спасибо за чудесный вечер, мне правда понравилось.
Теперь моя очередь тебя удивлять. В следующие выходные мы идём на выставку известного художника, авангардиста Селантиева. Давно хотела посмотреть его работы.
Миша провёл девушку домой и робко поцеловал в щёчку. Потом тихо сказал, «Ведь ты богата, а я по твоим меркам нищий. Сможем ли мы быть вместе? Я ведь не могу тебе дать всего того, к чему ты привыкла».
Катя улыбнулась. «Мой отец меня с детства учил, что нужно видеть в человеке прежде всего душу, а не мерить всех только деньгами. А я вижу, Миша, что ты хороший человек.
И тоже сильно мне понравился. Давай не будем забегать вперёд, а там посмотрим». Так пара и стала встречаться.
Они много общались, беседовали. Парень рассказывал о своём детстве. Сколько себя помню, жили мы очень бедно.
Мама моя на кухне работала всю жизнь в школьной столовой, а отец в чернорабочем на стройке. Родители получали немного. Единственное, продукты мать с работы иногда приносила.
Я ведь был единственным ребёнком в семье. Но у меня всё время было такое чувство, что я лишний, ненужный, и меня не любят. Мама никогда лишний раз не приголубит.
Отец всё бубнил и всегда был чем-то недоволен. Вроде и не обижали, но и не проявляли ко мне такой любви, как я видел в семьях моих друзей. Это меня всегда сильно расстраивало.
Я стремился доказать родителям, что достоин их любви. Учился на отлично, побегу в школе первые места занимал. Подрабатывать рано начал, даже втихую вагоны брал загрузить, хотя несовершеннолетним ещё был.
Деньги не таил, родителям отдавал. Себе только немного оставлял, на карманные расходы да одежду. Теперь вот в университет поступил заочно, правда, и курьером работаю, платят хорошо.
Да и внешне я на родителей ну совершенно не похож. Они низенькие оба и русые, а я вон под два метра вымахал, и волосы, как смола, чёрные. Катя тоже делилась с женихом своими воспоминаниями, а я, наоборот, папина копия, один в один.
От мамы только волосы достались. Меня родители не просто любили, а обожали. Иногда я, дурочка, даже бесилась, не понимая, как это важно.
Только теперь, когда без родителей осталась, поняла, сколько любви они мне дали, теплоты и ласки, и как мне их теперь не хватает. Сейчас осваиваю дело отца, но пока всё не очень ладится, трудновато мне всё это даётся. Кате было так хорошо и легко с Мишей, и их отношения становились всё ближе и теплее, несмотря на разницу в социальном положении.
Но в один миг всё изменилось. Катя как раз ехала домой с работы, когда ей позвонили из больницы. «Добрый день, вы Екатерина Белова? Ваш телефон нам дал Михаил Фирсов, прежде чем его на операцию увезли».
Катя побледнела и резко затормозила на обочине. Ей даже дурно стало. «Господи, Миша, что с ним? Какая ещё операция?» Милая девушка спокойно отвечала.
На молодого человека прямо посреди улицы напали, завязалась драка, и один из нападавших ранил Михаила в ногу. Очевидцы вызвали скорую и полицию, и парня к нам доставили в областную больницу на Гагарина. Рана очень глубокая, пришлось срочно делать операцию.
«Но вы не переживайте, артерия не задета, жить будет. Я вам сейчас номер палаты и отделения продиктую». Катя, не помня себя, понеслась в больницу.
Она страшно переживала, как там Миша, кто и почему на него напал. Всё пока было непонятно. Когда девушку пропустили к любимому, тот был ещё в бессознательном состоянии после наркоза.
Миша метался по кровати и выкрикивал какие-то странные комбинации цифр. Эти цифры, как заученную шпаргалку, Миша бормотал без остановки, ещё много раз. Катя опешила и из интереса даже записала всё на листочки.
Что это за цифры? Номер телефона слишком длинный, номер карты тоже. Очень странно. Спустя два часа парень окончательно пришёл в себя и, увидев свою невесту, очень обрадовался.
«Привет, Катюшенька, ты здесь? Приехала таки меня навестить? Спасибо, мне очень приятно». Девушка улыбнулась, поцеловала Мишу. «Ну как ты? Нога сильно болит?» «Спасибо прохожим и врачам, иначе не знаю, что и было бы.
Господи, что же случилось, любимый? Расскажи, а то я так ничего и не поняла. Кто на тебя напал? Ты их знаешь?» Миша пожал плечами. «В том-то и дело, что сам ума не приложу.
Главное дело, при мне сумка была с заказами. Её они не тронули. Что на дворовое хулиганьё не похоже.
Те бы первым делом украли всё добро, а эти налетели из ниоткуда. Двое их, в масках и капюшонах. Я даже не понял, что им было нужно.
Они меня ведь не бить сначала, а скрутить и в машину затолкать пытались. Но я же на улице вырос, драться-то умею, тоже неплохо. Стал резво отбиваться.
Я им кричу, что вам нужно? Отстаньте от меня! Они мне в ответ. «Нам нужно, чтобы ты, гадёныш, или всё вспомнил, или всё забыл. Что это означает, я так и не понял.
Думаю, перепутали меня с кем-то. Скорее всего. Я тебе клянусь, долгов у меня нет, врагов вроде тоже.
Да и работа, сама понимаешь, не криминальная. За пиццу с роллами пока ещё не убивают». Братья ещё больше нахмурилось.
«Миша, ты, когда бредил после наркоза, всё время вот эти цифры повторял. Причём чётко и без ошибок. Что это за комбинация?» Парень округлил глаза и замотал головой…
«Я не знаю. Впервые я от тебя такое слышу. Может, снилось что-то, не помню».
Катя покачала головой. «Всё это очень странно, любимый. Я просто переживаю.
Мне кажется, что эти цифры, которые ты повторял, и нападение как-то связано. Слушай, а давай обратимся к психотерапевту. Может, он сможет помочь тебе всё вспомнить.
Мне так интересно. В чём же тут дело?» Миша согласился. «Может, ты и права.
Только это же всё платно, а у меня пока с деньгами не густо. Да ещё и на больничном проваляюсь теперь. Но я клянусь тебе, мне нечего скрывать.
Я никогда не врал тебе. Даже не думай такого». Катя перевела разговор на другую тему и стала спрашивать жениха о здоровье.
Решила для себя, что сейчас и правда не лучший момент допроса устраивать, и нужно о другом думать. Она каждый день навещала парня в больнице, носила ему домашнюю еду и фрукты, и всё удивлялась, почему родители Миши к нему не ходят. Один раз только отец заскочил на секунду, спросил, что да как, и ушёл, будто действительно ему не родной.
Девушке не давали покоя те цифры, и таки спустя месяц пошла с Мишей к специалисту. Парень заметно нервничал. «А что, если я вспомню что-то ужасное? Может, я преступник или сделал кому-то плохо? Как-то даже страшно, если честно».
Доктор успокоил парня. «Я сейчас введу вас в состояние глубокого гипноза. Буду задавать некоторые вопросы, а вы отвечать.
Если вы увидите что-то страшное и захотите прекратить эксперимент, то скажите «стоп» и я выведу вас из транса. Поверьте, это единственный способ узнать, откуда у вас эти цифры отпечатались так глубоко в памяти». Миша согласился.
Глубоко вздохнул и закрыл глаза, откинувшись на кожаную кушетку. Он услышал голос психотерапевта. «Михаил, сейчас я буду считать до десяти, а вы постепенно погрузитесь в сон.
Итак, один, два, три. Ваши веки становятся тяжелыми. Позвольте себе полностью расслабиться.
Вам хорошо и спокойно. Итак, Миша, вы маленький мальчик. Что вы видите? Повторяйте за мной цифры».
И доктор пару раз зачитал ту странную комбинацию. Вдруг парень отчетливо увидел картинку из детства, он сидит у отца на коленях, ему около четырех лет. На голове вязанная шапочка с помпоном, а в руках медвежонок с пуговицами вместо глаз.
Вот только это вроде и не его отец. Высокий, усатый и с голубыми глазами человек, пахнущий табаком, ласково его обнимает и говорит на ухо. «Сыночек, тут такое дело, мне нужно уехать надолго, по работе.
А ты должен выучить вот что, как стишок наизусть. Повторяй за мной, мой маленький. Вереск.
А теперь цифры четыре, один, восемь. И они еще долго вместе повторяли комбинацию этих цифр. И папа похвалил его, что сын молодец и все быстро запомнил.
А потом вдруг, как в киноленте, перед глазами следующий кадр. Миша плачет, рыдает, кричит. «Папочка, не уходи, не бросай меня, ты же вернешься скоро, правда?» Он бежит по асфальтной дорожке между подъездами, пытаясь догнать папу.
Потом падает, больно сбивает в кровь коленку, и его тут же подхватывают на руки чьи-то женские руки. Михаил не осознавал, что все это он проговаривает вслух и плачет тоже не в своих воспоминаниях, а на его. Катя испугалась его такого состояния и показала доктору знак, что хватит.
Пусть прекращает этот эксперимент. Невозможно было смотреть, как бьется в истерике парень и зовет отца. Когда Миша проснулся, он не сразу осознал, где находится, вытирал слезы и крутил головой.
Сердце его бешено колотилось, а пульс зашкаливал. «Тот человек, которого я звал отцом в своих воспоминаниях, совсем другой человек. Он высокий, плечистый и черноволосый, как я сейчас, и с усами.
Получается, я вырос в чужой семье? Но как так вышло?» Голова кругом идет. Специалист добавил. «Я думаю, все эти вопросы нужно задать вашим родителям, которые вас вырастили.
Они явно знают на них ответы. Ведь как-то же вы попали в их семью, верно? Можно, конечно, провести еще пару сеансов и вспомнить все более подробно. Но вы ведь были маленьким ребенком, и сейчас вспомнили самые яркие моменты, других может и не быть».
Пара поблагодарила доктора и отправилась домой. Миша не мог оправиться от пережитого всю дорогу. «Ты знаешь, Катя, я отчетливо вспомнил то ощущение огромной любви и доверия к тому самому человеку.
И еще, я вспомнил его запах. Папа пах всегда табаком и крепким мужским терпким парфюмом. Ничего и близко похожего я к родителям не испытывал, клянусь.
Но что же случилось? Почему я все это напрочь забыл? Завтра же пойдем к моим родителям. Я хочу и имею право знать правду о своем рождении. Ты не представляешь, что творится у меня на душе.
Теперь я точно уверен, что отец мне не родной. Между нами всегда был холодок. Да и мама тоже была скупа на ласки.
Ведь неспроста же это все. Катя тоже была взбудоражена. Ты знаешь, я тоже заметила, что твой отец, когда в больницу приходил, как-то с тобой сухо общался, как с чужим.
Что-то тут не так, носом чую. Да еще это слово «вереск», которое ты произнес перед комбинацией цифр. В нашем городе есть только банк с таким названием.
Должно быть, те цифры — это код или номер счета. У меня как раз там работает старый друг отца, и завтра можно будет все разузнать. А сейчас давай, Камилы, отвлечемся немного.
Комедию посмотрим, как обычно, с орешками, в обнимку. Парень прижал к себе невесту и жарко ее поцеловал. Хорошо, Катюшенька, как же я сильно люблю тебя.
Ты одна меня понимаешь, больше никто. Мы с тобой две половинки, я уверен. На следующее утро Катя отложила все свои дела и отправилась к банкиру банка, Льву Михайловичу, очень хорошему другу папы.
Каково же было ее удивление, когда он ей сообщил, что в хранилище действительно имеется ячейка с номером, который постоянно повторял ее любимый. Арендовали ячейку больше 20 лет назад и проплатили на годы вперед. Что там было внутри, конечно, было неизвестно.
Вот это поворот. Получается, Миша знает номер ячейки, но и сам не помнит об этом. Чушь какая-то.
Либо он лихо притворяется, либо действительно произошло что-то такое, что заставило его эти цифры забыть. А в состоянии наркоза и стресса они и всплыли из-под сознания. Разговор с Мишей девушка отложила на потом.
Первым делом они поехали к нему домой. Родители жениха немало удивились, увидев их обоих на пороге. Мама запричитала…
«Привет, сынок! У нас гости? Что же ты не предупредил? Я бы что-нибудь вкусное приготовила. Проходи, Катенька, присаживайся». Но парень начал сходу, без предупреждения.
«Мама, папа, у меня к вам серьёзный и не очень приятный разговор. Я вчера был у психотерапевта на сеансе гипноза и вспомнил, что у меня в детстве был другой родной отец. Я хочу знать правду, кто я на самом деле».
Мама дёрнулась и выронила из рук чашку, стала причитать и собирать осколки веником. Отец резко сказал. «Не неси ерунды, сынок! Какой ещё психотерапевт? Ты что, беленый объелся?» Мать вон до жути напугал.
«Ты наш сын и точка! Мы тебя всю жизнь растили!» Но тут в разговор вклинилась Катя. «Послушайте, Виктор Андреевич, отпираться бесполезно. Мы не собираемся вас ни в чём обвинять.
Просто поймите правильно, Миша имеет право знать, кто его настоящие родители. И если вы хоть немного любите своего сына, то расскажите, пожалуйста, правду». И всё как было на самом деле.
Виктор Андреевич медленно подошёл к окну, тяжело вздохнул и начал рассказ. «Наверное, вы правы. Пришла пора всё рассказать, как есть.
Хотя и рассказывать-то особо нечего. В лихие девяностые переехал к нам по соседству один бизнесмен с маленьким сыном. В 32-й квартире жили.
А звали его Андрей Решетилов. Он всю жизнь в коммерции этой варился. Но поначалу просто квартирами и машинами занимался.
Выкупал за дёшево, делал ремонт, перепродавал, так и крутился. Но в те смутные времена как-то быстро поднялся и стал ворочать чуть ли не миллионами, создав фирму по типу финансовой пирамиды. Или что-то ещё.
Я в этом ничего не смыслю. Доходы были бешеные. Да и вкладчики поначалу были довольны.
Проценты хорошие получали. А потом в один момент всё стало рушиться. И у него начались серьёзные проблемы.
Мы с ним и не общались то никогда. Так, пару слов, перекинемся у подъезда и всё. Ходил он чернее тучи.
А однажды мы с женой с работы пришли. Ужинать сели. Вдруг звонок в дверь.
Открываем, стоит тот самый сосед. Мальчонку своего за руку держит. Вошёл быстренько и говорит.
Здорово, Витёк. Дело тут есть. Приюти у себя сына ненадолго.
Месяц-два, не больше. Жена ещё при родах померла. Я один ведь Мишку воспитываю.
А сейчас меня как волка со всех сторон обложили. И милиции ищут, и братки охотятся. Чувствую, или прибьют, или посадят.
Как пить дать? Вляпался я с этой компанией. Сам не рад. Вот и хочу уехать за границы переждать.
А как всё успокоится, вернусь заберу Мишку. Ты не думай. Я не просто так.
Вот, держи на расходы. Я каждый месяц ещё присылать буду. Сын у меня тихий, смирный, любит мороженое и яблочный пирог.
Но ты его уж не обижай. Он самое ценное, что у меня есть. Ну что, согласен? Мы с женой переглянулись и согласились.
Деньги нам и в самом деле были не лишними. Да и ребёнка жалко стало. Попадёт ведь в бандитские разборки, пострадает ещё.
Андрей прижал на прощание сына, долго что-то ему шептал. Потом махнул рукой и быстро побежал вниз по лестнице. Не успели мы глазом моргнуть, а ты, Мишка, за ним помчался.
Выбежал из подъезда, так кричал дико. Упал, чуть не расшибся весь. Еле мы догнали тебя, да успокоили.
Так ты и стал у нас жить. А ещё ты, как заведённый, любил тараторить какие-то цифры. И мы никак не могли с женой докумекать, что к чему.
Белиберда какая-то. Ты часто плакал, грустил, скучал, всё папа у окна ждал. На нас ершился поначалу и не воспринимал ни в какое.
Но прошёл месяц, два, полгода, а Андрей пропал бесследно. Поначалу и правда деньги слал, а потом как в воду канул. Мы уж не рады были, что согласились.
Ведь тебе в школу нужно было осенью идти. А как мы тебе отдадим? Ты ведь нам чужой. И тут всё само разрешилось.
Мы тебе на присланные деньги велосипед, подержанный с рук, купили. Хотели тебя порадовать. Ты так обрадовался, стал кататься, учиться.
И упал неудачно, головой ударился сильно. До сотрясения. Даже сознание потерял.
Долго в себя приходил. Но мы перепугались, выхаживали тебя, всё спрашивали. Как здоровье, сынок? А ты в себя пришёл, да и стал нас вдруг папой да мамой звать.
А всё, что было, видимо, забыл после падения. И цифры эти дурацкие перестал чеканить, как заведённый. Так что даже рады были, что ты их позабыл.
А однажды мы с женой рассудили, своих детей у нас нет, и решили тебя растить как сына родного. Раз сама судьба за нас так и решила. У жены родственница в паспортном столе работала, тётя Маша.
Она нам помогла с документами втихую. И отныне ты стал Михаилом Фирсовым. Боялись мы, конечно, дело ведь тёмное, вдруг бы отец твой вернулся, что тогда.
Но годы шли, а Андрей так и не объявился. Живой или нет, не знаем даже. К тебе мы постепенно привыкли, полюбили даже.
Старались как могли, чтобы не хуже других был. Знаю, живём мы бедно, но ведь не всем же быть богачами. Понимаю, что, наверное, так нельзя было…
Получается, что чужого ребёнка себе присвоили. Да ещё и не совсем законно. Но с другой стороны, если бы мы тебя отдали в приют, разве тебе бы там лучше было? Скажи.
Так что ты уж, сынок, зла на нас с матерью не держи. Мы как лучше хотели. Миша был в шоке и находился в какой-то прострации.
Он теперь совсем по-другому смотрел на своих родителей, на которых так часто обижался с детства. Узнав, как было дело, парень готов был им целовать руки. Ведь если бы не они, точно рос бы в приюте, голодный и не знающий, что такое семья.
А отец, как он мог? Почему не вернулся за ним? Что вообще с ним произошло? Жив ли он или умер давно? Все эти мысли вихрем неслись в его голове, перескакивая с одной на другую. Мама смотрела все на сына, молчала, потом спросила. Длишься, да? Ненавидишь нас с папой? Знаешь, сынок, а я ни о чем не жалею.
Может, я и не идеальная мать, и очень долго не могла к тебе привыкнуть, приспособиться к твоему характеру. Но все равно моя жизнь прошла не зря. Я бежала с работы, сломя голову, зная, что ты на продленке голодный.
Несла тебе в сумке теплую котлетку с макаронами и пирожок из кухни. Сама не ела, тебе и берегла. И гордо рассказывала знакомым, что сын у меня учится лучше всех.
Да, мы не дали тебе многого, но мы отдавали тебе все, что могли. Миша не выдержал, вскочил с кресла и обнял маму. Возможно, впервые так нежно и искренне.
И она его. Оба плакали на взрыд и долго не могли рожать объятий. Парень шептал ей.
Ты права, мамочка. Я в детстве часто обижался, глупый был. Мне казалось, вы мало меня любите, мало хвалите, мало всего покупаете.
И только сейчас, зная правду, я понимаю, что вы поступили благородно, не бросили чужого постороннего вам ребенка, не отдали его в детский дом, а вырастили, как родного сына. Спасибо, низкий вам поклон. Но не было у меня дорогих игрушек, модных вещей, ну и черт с ними.
Зато я жил, как все нормальные дети, в семье. Спал на своей кровати, учился в обычной школе и ел домашний супчик, а не голодал в казенных стенах. Я не сержусь на вас, нет, скорее на своего родного отца.
Мне непонятно, почему он не вернулся за мной, не забрал. Как можно отвезти сына к чужим людям и бросить его там навсегда? Это же кощунственно. Виктор вздохнул.
Ты так не горячись, сынок. Я ведь тоже на Андрея долго злился. Может, из-за этого и на тебя не так смотрел.
Трудно нам было тебя поднимать на свои три копейки, что и говорить. Но ведь времена-то были лихие, что ни день, то бандитские перестрелки. Может, его уж и в живых нет, кто знает.
Я думаю, что был бы жив, обязательно за тобой бы вернулся. А отец-то твой был мужик горячий, запросто мог к кому-то дорогу перейти. Сам же говорил тогда, что за ним все охотятся.
Он любил тебя сильно, не сомневайся. Я видел слезы в его глазах. Он по-живому тебя от себя отрывал, словно пуповину резал.
Миша тепло попрощался с родителями, всем даже полегчало от того, что между ними больше не было секретов и недомолвок. Но любопытная от природы Катя даже не собиралась на этом останавливаться. Вот это да, Миша.
Все как в кино моем любимом, про следователя Шилова. Так ты у нас вовсе не нищий оказывается, а сын бизнесмена Андрея Решетилова. Ну дела.
Нужно узнать во что бы то ни стало, куда пропал твой отец. Парень вздохнул. Я думаю, папы нет уже в живых, иначе почему же он ни разу за все эти годы не дал о себе знать.
Видно, все-таки нашли его враги. Да и как узнать-то, сколько лет прошло. Девушка аж подпрыгнула.
Ну какой ты старомодный, Миша. А зачем тогда детективные агентства? Ведь они как раз и занимаются тем, что распутывают запутанные истории. Им за это, между прочим, немалые деньги платят.
Парень еще больше загрустил. Вот именно. А где я их возьму? Только на работу вышел, зарплата еще только через неделю.
Да и хватит ли ее на услуги детектива? Катя его успокоила. Миша прекрати. Ты опять все меряешь деньгами.
Для меня деньги не главное, я тебе уже сто раз говорила. Гораздо важнее докопаться до правды и узнать, где твой папа. Раз уж я сама начала разматывать этот запутанный клубок, то доведу все до конца.
Прошел месяц, жизнь шла своим чередом. Миша по-прежнему работал курьером, а Катя пыталась руководить бизнесом отца. Но получалось все хуже, и компания еле держалась на плаву.
Конкуренты уже потирали руки и все ждали, когда же эта сопливая девчонка сдастся и продаст империю. Наконец-то Кате позвонили из детективного агентства и пригласили их с Мишей навстречу. Парочка сразу же отправилась по адресу, а на душе у парня было неспокойно.
Что ему сейчас скажут? Жив отец или умер давно? А если жив? Стоит ли с ним встречаться? Что я ему скажу? Почему ты меня бросил? Как-то глупо спустя десятки лет. Пожилой полный детектив со смешной фамилией Малыш усадил наших героев в кресло и стал рассказывать. Извините нас за задержку, но мы сначала пошли по ложному следу, ведь вы сказали, что возможно отец умер или находится за границей, и мы кинулись первым делом отрабатывать именно два этих варианта, и это совершенно ничего не дало.
Но все же нам удалось в итоге разыскать вашего отца. Андрей Решетилов жив, но очень болен. Находится в хосписе.
И, по уверениям докторов, жизнь ему осталась недолго. Это в соседнем городе на окраине. Местечко то еще, не каждая психика выдержит.
Я вам сейчас напишу все координаты. А дальше уж ваше дело, видится с ним или нет. Я свою работу выполнил.
У Миши все перевернулось внутри за доли секунды, и исчезли мучившие его сомнения. Он глянул умоляюще на Катю и шепнул. Я поеду.
Хочу увидеть папу. Не прощу себе, если он умрет, а мы так и не встретимся. Детектив сказал, что место ужасное.
Может, ты дома останешься? Катя упрямо повертела головой. Ну уж нет, я с тобой. Меня не испугаешь трудностями.
Да и тебя я без поддержки не оставлю. Мы ведь вместе. Дорога дальняя, поедем завтра с утра.
Ребята отправились в путь на автомобиле еще завидно. Дорога их прям была дальней, а погода пасмурно и дождливой. На душе у парня было как-то печально и тоскливо.
А подъехав к унылым обшарпанным стенам хосписа, уже стало понятно, что это забытое богом заведение явно никто не финансирует давным-давно. Но все это были лишь цветочки. Когда Катя с Мишей вошли внутрь, их уже с самого порога сбил с ног ужасный запах лекарств, пота и давно не мытых тел.
Из палат доносились вздохи и стоны. Казалось, даже стены пропитаны болью и страданиями. Пожилой и задерганный врач, узнав, к кому они пришли, молча показал им на палату и буркнул.
Вторая койка слева. И не надо на меня так смотреть. Я не господь бог…
У нас на 50 таких больных одна санитарка. Никто не хочет идти работать за копейки в такую дыру. Это вам не частный пансионат.
Тут лежат и бывшие зэки и никому не нужные пожилые, на которых плевать близким. Я и так делаю, что могу. Пытаюсь выбить в департаменте для них побольше обезболивающих и памперсов.
Но вы же сами понимаете. Миша осторожно открыл дверь палаты. Вдоль стен располагались по четыре койки.
На указанном месте лежал буквально высохший, как у кощей бессмертный, сморщенный, давно не бритый, жалкий старик. Он смотрел в одну точку на ободранном протекающем потолке и морщился. Зрелище было настолько пугающим, что Катя не выдержала и выскочила в коридор.
А Миша все же переселил себя и подошел к кровати. Парень робко спросил. — Папа? Это ты? Узнаешь меня? Я Миша.
Миша Решетилов. Сын твой. Лицо старика вдруг оживилось.
Он живо повернул голову и даже попытался улыбнуться. Глаза загорелись. — Мишенька! Сыночек! Быть того не может! Господи! Вот и свиделись! Как ты меня нашел? Ох, какой же ты у меня красавец-то вырос! Моя порода! Касая сажень в плечах.
На глаза старика набежали слезы, и он пытался их вытереть сухой худой рукой. Миша тут же узнал по голосу, по глазам своего папу. Те воспоминания детства пронеслись снова ураганом в его голове.
И парень спросил. — Что с тобой произошло? И почему ты меня не забрал у Фирсовых? Я же ждал тебя. Или я оказался для тебя ненужным, да? Скажи правду.
Миша почти кричал, не в силах сдерживать эмоции. Отец опустил глаза. — Мне очень стыдно, сынок, и крыть тут нечем.
Я ведь, когда тебя соседу отдавал, думал и вправду на пару месяцев за границу уехать. Наворотил я дел тогда. Лихое дело ведь затеял.
Вот и поплатился. Взяли меня прямо на вокзале и упекли на целых десять лет. А потом, когда вышел из тюрьмы прожженным зэком, подумал.
Зачем я тебе такой? Украдкой видел тебя у подъезда с Виктором и Зиной и не стал подходить вмешиваться. В общем, струсил я в самый последний момент. Мы соседи молодцы, сдержали слово.
Да, хоть и жили небогато, но люди хорошие, честные, не пьющие. Я-то думал, ты уж и забыл меня совсем. Опять же, я тебе денег оставил целое состояние.
Решил, что ты уж точно с ними не будешь бедствовать. Поначалу ведь совсем потерялся, пить даже начал. Но вовремя спохватился, здоровье подвело.
Потом я Ирину встретил. Жить сошлись, некоторые запасы старых накоплений все же оставались. А у нее сын, Петька.
Твой ровесник. Ох и ужасный пацаненок. Все хамил меня, за человека не считал.
Вот они меня за три года так окрутили, все денежки из меня вытрясли. Да и подстроили аварию, думали, что я насмерть разобьюсь. Но я на ходу выпрыгнуть успел.
Да только переломался весь, остался немощным инвалидом. Ирка меня тут же сюда упекла, да и умотала куда-то. А я ей тогда со злости сказал, что, мол, у меня в вереске хранится огромная сумма, и она принадлежит только моему родному сыну, а не тебе.
Я думал, что ты уж деньги-то наверняка забрал давно. Да и о тебе Ирка ничего не знала. Но ее и это не остановило, не поверила она.
Сбагрила меня, как мебель ненужную на свалку, и испарилась. Так и кукую тут уже полгода. Но ничего, мне уж недолго осталось мучиться.
У меня уже и пролежни, и свищи, и много чего еще. Быстрее бы уж подохнуть, нет сил уже, как псу подзаборному в лужи своей же лежать. Тут ведь никому ни до кого дела нет.
Сын плакал и выкрикивал. Да какие деньги, отец? Я ведь ничего о твоих миллионах и не знал. А если бы и знал, то как бы я их забрал в таком юном возрасте? А с годами я все позабывал.
Ты хоть знаешь, как мы трудно жили? Меня в школе все дразнили нищим, я кроссовки фломастером в черный красил, когда они из белых в непонятно что превращались. А мать попросту не могла мне новое купить. Андрей был в шоке.
Погоди, как не знал? Ты же наизусть название банка и номер ячейки в детстве помнил, хоть ночью разбуди. Миша глотал слезы. Потому что я упал с велосипеда, и было сильное сотрясение.
Вот я и позабыл все. И тебя тоже. Всю жизнь думал, что отец и мать мне родные.
Догадал, почему же я на них не похож? Да за что они меня недолюбливают? А недавно на меня на улице шпана налетела. В ногу ранили, и даже операцию пришлось делать. А еще я на сеансе гипноза побывал, и все вспомнил.
Как ты меня эти цифры учить заставлял, и как я бежал за тобой и кричал, чтоб ты меня не бросал. Ты-то хоть помнишь это? Так я и узнал, что оказывается отец мне не отец. Хотя по факту еще неизвестно, кто больше мне отец, ты или Виктор.
Он хоть не бросил, не сдал в детский дом, не вычеркнул жизни чужого за мять ребенка, а тянул эту лямку всю жизнь. Давал, что мог, и молчал. Как ты мог так, папа? За что? Я ведь родной твой сын.
Ты хоть бы попробовал узнать, как я вообще живу? Что со мной? Пожилой мужчина тихо плакал. Совесть жгла его каленым железом. Он вдруг закричал из последних сил.
Да, сын, ты прав во всем. Я натворил тысячу ошибок и прожил непутевую, недостойную жизнь. И раскаиваюсь в этом.
Но что я сейчас могу изменить? Хватит. Ты меня увидел, все высказал. Я попросил прощения.
А теперь уходи. Я не хочу, чтобы ты меня запомнил таким немощным, беспомощным инвалидом, гниющим в пеленках. Прощай, сын.
А деньги забери, они твои по праву. А сюда больше не ходи, я не хочу. Миша не знал, что ответить, и вылетел пулей из палаты.
Он стал искать Катю, так как раз вышла из кабинета врача. Парень зло крикнул срывающимся от слез голосом. Поехали отсюда, быстрее! Катя посмотрела на него в недоумении, села за роль.
Миша, объясни, что произошло? Ты поругался с отцом? О чем вы говорили? Внутри парня бушевали дикие страсти, он почти кричал снова. Я ему все рассказал и спросил, почему он меня бросил? Я-то думал, что у него была весомая на то причина. А он, оказывается, меня и не подошел, просто смолодушничал.
Ты можешь себе представить? Потом много пил, жил с женщиной и ее пасынком, тратил на них деньги. Но вскоре они его бросили, бедные несчастные. И что? Я его должен теперь пожалеть и простить? А он? Как он спокойно жил, ел, спал все эти годы? Ему ведь было плевать на меня.
Он, видите ли, думал, что я давно забрал эти чертовы миллионы и ни в чем не нуждаюсь. А просто увидеть своего ребенка, обнять, растить, разве не это главное? А в конце он еще и сказал, что раскаивается. Но чтоб я к нему не ходил.
Не хочет он, чтоб я его таким видел. Ну и ладно, подумаешь. Миша ждал, что Катя его сейчас поймет и поддержит, как всегда.
Но он ошибся. Невеста нахмурилась и вдруг резко эмоционально ответила. Ты не прав, милый.
И ведешь себя точно, как капризный маленький ребенок. В тебе сейчас бурлят те невысказанные детские обиды. Но ты уже давно вырос, Миша.
И да, я считаю, ты должен простить отца и в лепешку расшибиться, но попробовать его вытащить из лап смерти. Почему? Да потому что он твой папа. Каким бы он ни был, хорошим или плохим, не тебе его судить.
Ты не господь-бог. Да, твой отец натворил дел, и я думаю, он давно во всем раскаялся. И что теперь? Ты оставишь родного человека умирать в этих ужасных стенах? Я говорила с доктором.
Он утверждает, что шансов немного, но они есть. Можно попробовать его положить в хорошую клинику на обследование, и возможно он даже сможет ходить. Хотя времени много упущено, просто с ним никто не занимался.
Шутка ли? Лежит как овощ с переломанными костями. Подумай над этим. Ты-то сможешь теперь есть и спать спокойно, зная, что он тут мучается от боли…
Миша будто дали звонку, отрезвляющую пощечину. Он вдруг взглянул на все совсем по-другому. Парень стал тереть виски и думать.
И правда, ну чего он накинулся на отца? Ведь ему и так сейчас дико больно, и наверняка жутко стыдно. А он еще и масло в огонь подливал все время. Получается, будто сын приехал к отцу укусить его побольнее.
Парень открыл дверь автомобиля и шепнул Кате. И сейчас. Девушка выдохнула и сложила руки в виде молитвы.
С благодарностью посмотрела вверх и прошептала. Слава богу, кажется дошло. Миша снова вошел в палату.
Отец лежал лицом к стене и тихо плакал навзрыд. Сердце сына не выдержало. Он интуитивно подбежал к родному человеку и погладил робко его по плечу.
Прости меня, папа. Погорячился я. Много всего накопилось за все годы. И я… Я так тебя люблю и так соскучился.
Я никуда не уйду. И вытащу тебя отсюда. Слышишь? Ты только поживи, пожалуйста.
Ты нужен мне. Слышишь? Я сейчас же сбегаю в аптеку. Я мигом.
И потом тебя помою. Постель поменяем. Не гоже, чтоб ты вот так в грязи лежал.
Ты не сердишься больше. Отец насколько мог крепко обнял сына. Слезы градом катились по его небритым колючим щекам.
И он шептал. Спасибо тебе, сыночек, что ты такой. Спасибо, родной.
Мне так нужны были эти твои слова. Прости меня, родненький. Миша с Катей купили все необходимое.
И первым делом помогли немощному человеку. Помыли его, сменили пижаму и постельное белье на новое, хрустящее. И накормили впервые за долгое время по-человечески.
Сын трепетно и осторожно брил отца, а Катя держала таз с водой. В глазах Андрея стояли слезы от такой трогательной заботы. Смазанное обезболивающей дорогой мазью раны перестали так соднить.
Он впервые за все время нахождения здесь отдохнул с облегчением. Пока пара не решила вопрос с перевозом Андрея в другую клинику. Катя щедро заплатила главврачу и выпросила для отца Миши платную палату и особый уход.
Теперь вокруг него бегал персонал, а не проходил мимо, как будто он никто, пустое место. Спустя неделю Екатерина через влиятельных знакомых покойного отца нашла хорошего профессора. И тот взялся оперировать почти безнадежного пациента.
Операция была крайне сложной и опасной, но все к счастью обошлось и прогнозы были неплохими. Миша бросил все и сутками сидел с отцом в больнице. Он буквально учил его заново есть, двигать руками и ногами, делал ему массажи и по шажочку учил ходить.
Забота, уход, грамотное лечение и хорошее питание сделали свое дело, и спустя пару месяцев мужчину было просто не узнать. Из дряхлого, изможденного прикованного к постели инвалида, Андрей превратился в упитанного человека с румянцем на щеках. Катя тоже много разговаривала с отцом Миши.
Оказалось, что он отлично разбирается в бизнесе, раз смог сколотить целую империю. Вот только тогда рискнул неудачно. Но зато благодаря его дельным советам дела в компании невесты сына заметно улучшились.
И теперь она часто с ним советовалась, прежде чем пойти на сделку. Когда отец Миша окончательно выздоровел и окреп, Катя забрала Андрея Степановича к себе в особняк, и теперь они жили там втроем. Мужчина сходил в банк и забрал из ячейки деньги.
С этого дня можно было всем жить безбедно, много лет припеваючи. Теперь Кате не сочувствовали подружки, что она связалась с нищебродом, а завидовали, узнав, что ее Миша оказался сыном миллионера. Отец стал учить Мишу азам бизнеса, и вскоре оба мужчины успешно трудились в компании Екатерины.
Андрей Степанович консультантом, а Миша главным менеджером. А Катя, наконец, вздохнула свободно, ведь ей теперь не нужно было в одиночку тащить этот неподъемный камень и думать, как спасти компанию. Все-таки бизнес – дело не женское.
Андрею Степановичу все не давал покоя вопрос, кто же напал на Мишу. Он просто был уверен, что это дело рук его непутевого пасынка, больше некому. И он решился вызвать негодяя на откровенный разговор, узнав, что тот сейчас в городе, по клубам денежки его проматывает.
Миша, узнав, что задумал отец, стал его отговаривать. «Пап, ну зачем тебе все это? Не нужно ничего выяснять. Все хорошо, что хорошо заканчивается.
Бог с ним, пусть живет. Это будет на его совести». Но упрямый Андрей покрутил головой.
«Ты не понимаешь, сынок. Я хочу ему в глаза посмотреть и сразу все пойму. Петька врать-то не умеет толком, юлит сразу».
Миша вздохнул. «Тогда я с тобой, так и знай. Больше я тебя одного никуда не отпущу».
Отец с сыном караулили Петью под ночным клубом почти до утра. На дворе светало, когда Петя вывалился в полупьяном состоянии и пытался поймать такси. И тут к нему с двух сторон подошли двое мужчин, взяли под руки и тихо шепнули.
«А вот и такси, Петя. Поехали, с ветерком». Андрей затолкал пасынка в автомобиль и защелкнул дверь.
Петька дико кричал и пытался вырваться. «Ну надо же, ты так и выжил, хрыч старый. Я уж думал, ты в сырой земле давно гниешь.
И сынок твой живучий оказался, одна порода. Увернулся тогда, отделался по-легкому. Пусти меня, ты все равно ничего не докажешь.
Я в маске был». Андрей и Миша потрясенно смотрели на негодяя. Парень спросил.
«Ответь, зачем ты вообще на меня напал? Что тебе нужно было от меня?» Петька недобро рассмеялся. «Известно что? Я ведь слышал, как отчим матери кричал, что в банке имеется огромная сумма. Он даже название банка сказал, а я запомнил.
А потом справки через знакомых навел и узнал, что ячейка-то до сих пор там арендуется. Вот и решил сынка выкрасть и пытать его, чтобы бабки отдал. Или привез бы его в хоспис, шантажировать стал бы, что убью.
Хоть так, хоть иначе, а сказали бы, куда деньги делись. Да вот не вышло. Увернулся гаденыш».
Андрей не выдержал и ударил пасынка со всей силы. Он уже занес руку для следующего удара, но Миша остановил отца. «Не надо, папа, не пачкай руки.
Мы ведь узнали, что хотели. Пусть идёт на все четыре стороны. Он и так плохо кончит».
«Я в клубе расспросил, он в карточных долгах, как в шелках. За ним и так по пятам кредиторы бегают. Валяй отсюда, умник, и успокойся, деньги мы уже сняли».
Петьку выкинули из машины, он потирал ушибленную челюсть и зло шипел. «Ну погодите, я до вас ещё доберусь, мало не покажется». Прошло полгода, жизнь текла своим чередом.
Миша с Катей скромно расписались, оба не хотели лишней шумихи. Девушка ждала ребёнка. Андрей не мог нарадоваться, что вскоре станет дедом…
Ему хотелось дать внуку всё то, что недополучил сын, и возиться с ним, и нянчиться. С приёмными родителями Фирсовыми семейство отлично общалось, часто ходили к ним в гости, не забывали. Всё-таки они вырастили Мишу, как бы ни было им тяжело.
В один из дней в особняк позвонили. Удивлённый Андрей открыл дверь. На пороге стояла Ирина, его бывшая сожительница.
Женщина выглядела очень плохо, рыдала и тараторила. Андрюша, горе случилось, помоги, умоляю. Петенька разбился.
Гнал ночью с ребятами и столб снёс. Он три операции перенёс, врачи говорят, останется колясочником на всю жизнь. Ну что мне делать? Дай денег, прошу.
У меня даже на лекарства уже не осталось. Это же мой сын. Мужчина лишь усмехнулся.
Видно, существует таки божий суд. Денег, говоришь, дать. Так ты и так меня обобрала, как липку.
Колясочником, говоришь, станет. А ты меня разве не в таком же состоянии в хоспис умирать отправила? Гнить заживо. И у тебя хватает совести идти ко мне и просить? Мало того, твой Петя еще сына моего хотел убить.
Чудом не получилось. Он не в глаза смеялся, подонок, и огорчался, что я жив до сих пор. А жив я, Ирочка, только благодаря Мише, родному сыну и его жене.
Они меня нашли и выходили. С ложки кормили, с того света вытащили. А ты где была? Нет уж, Ира, я тебе не помогу.
Иди отсюда по-добру, по-здорову. И радуйся, что я в полицию не заявил обо всем, а то твоего Петьку еще и посадят до кучи. Женщина ушла.
Она понимала, Андрей прав во всем. И нет им с сыном прощения. Ну и тут Катя удивила всех.
Она услышала обо всем от мужчин за обедом. Андрей так возмущался, так кричал, что Ирина, змея подколодная, и так с ним поступила, и пусть теперь помучается со своим негодником. Девушка нашла Ирину и договорилась с ней о встрече.
Она думала, что увидит прожженную стерву, но перед ней сидела убитая горем мать. Она просила прощения. Я только теперь поняла, что мы с Петей натворили, и что все это нам урок и наказание.
Мы ведь, правда, очень жестоко обошлись с Андреем, а он нам столько хорошего сделал. И я понимаю, что Решетилов меня никогда не простит. Но вы не представляете, как тяжело смотреть на мучения своего ребенка.
Петю уже не изменишь, не доглядела я где-то, не тому учила. Но ему так больно, он кричит, а я не знаю, как помочь. Катя слушала и не перебивала, потом тихо сказала.
Я не знаю, зачем сюда пришла, и почему с вами разговариваю. Если об этом узнает мой муж или свекор, они этого точно не поймут. Но я сама скоро стану мамой, и мне вас жаль по-женски.
Я переведу на ваш счет деньги, этого хватит, чтобы перевезти вашего сына в платный хоспис или купить добротную инвалидную коляску и нужные лекарства. А дальше уж сами. Извините, мне пора.
До свидания. Ирина рыдала и упала на колени. Вы святая, я за вас молиться буду.
Спасибо вам, Катя. У Кати на сердце отчего-то стало легко. Она точно знала, что поступает правильно, хоть и не могла даже себе этого объяснить.
Так уж она была воспитана, не могла пройти мимо чужой беды. И в этом заслуга ее родителей, что они вырастили такую чудесную и милосердную дочь.