Не відпускай чоловіка у відрядження, прошу не відпускай …

Не любила. Хотя прошло почти десять лет, всё равно люблю. Что ж, дальше, видимо, можно и не слушать, всё и так ясно.

Картина типичная и знакомая, к сожалению, на собственной шкуре. Он совсем недавно разучился говорить о своей первой жене в настоящем времени. А науку думать о ней во времени прошедшем так и не освоил.

Но три года против десяти лет, но его тело, которое оттаяло раньше, чем ему бы хотелось, у Марины, кажется, процесс затянулся. Впрочем, не нужно забывать, что женщины вообще более эмоциональные существа. «Мы подали заявление», говорила между тем его жена.

И почти сразу же у Артёма наметилась командировка в соседний регион. Там какой-то очень перспективный клиент был, за которого должны были хорошо заплатить. Он очень серьёзно готовился к этой встрече.

А в день, когда он должен был уезжать, меня остановила на улице какая-то безумная бабка. Схватила за рукав и начала вещать что-то вроде «Мужа никуда не пускай, он живым не вернётся». Я говорю, что вам надо денег, а она «Ничего не надо, предупредить тебя хочу от души, не пускай беда его ждёт».

И знаешь, я никогда не была суеверной. И вдруг поверила. Кинулась домой, Тёмы уже нет.

Я на вокзал поймала его перед самым поездом, ревучит, на колени падаю, не езди никуда, а он смеётся, чушь, мол, это всё. А потом уже поняла, что не смогла бы его переубедить. У него ведь была идея фикс, заработать на свадьбу побольше, а тут такой кож должен был обломиться.

Он бы пешком к этому клиенту пошёл. Вот честное слово, что ему мои глупости. Но Тёма меня успокоил, конечно.

Тогда убедил не волноваться, обещал, что будет отзваниваться каждый час и сообщать, что с ним всё нормально. Ну или писать будет. Не фотографировал нас на память.

Сказал, когда он приедет, сфоткаемся рядом ещё раз, а потом повесим эти два снимка рядом на стене в одной раме, чтобы я смотрела на них и всегда помнила, что с нами-то никогда ничего плохого не случится. Марина хлюпнула носом. По её щеке покатилась слеза.

Андрей протянул ей бумажную салфетку, подумав, налил стакан воды и поставил рядом. Пара минут прошла в тишине, но потом женщина совладала с собой и продолжила рассказ. У него всё получилось со сделкой, конечно.

Заключил какой-то договор, был весь счастливый, предвкушал оплату. В честь этого они с клиентом пошли в бар. Спрыснули удачное сотрудничество, засиделись, конечно.

Из бара Артём не стал вызывать такси. Решил пройтись пешком по вечернему городу до гостиницы. Он говорил со мной по пути.

Описывал виды, шутил. Вот на его телефон этот козёл и полистился. Я всё слышала.

Он попытался вырвать трубку, Тёма не отдавал. И тогда тот пырнул его на жопу. И попал на мою беду слишком удачно.

А потом врачи сказали, что Тёма умер мгновенно. А этот… Он обшарил его карман и вытащил ещё кошелёк, цепочку с шеи снял. И был такого.

Я всё это слушала в трубку. Звала Артёма. И ничего не могла понять.

Потом, конечно, телефон выключили, карту выкинули, но я уже понимала, что что-то случилось. Когда следующим вечером Артём не вернулся и не вышел на связь, я рванула в тот город. Пришла в первое попавшееся отделение милиции и поставила там всех на уши.

Оказалось, даже трупы до сих пор не обнаружили. И представь, он больше суток лежал в какой-то подворотне. Марина резко замолчала, словно повернули какой-то выключатель.

Она низко опустила голову и задрожала всем телом. Замотала головой, явно пытаясь отогнать подступающие слёзы. Унять истерику.

Андрей обошёл стол, обнял женой и стал гладить её по волосам, пережидая этот всплеск эмоций. Он прекрасно понимал, что успокаивать женщину сейчас совершенно бесполезно. «Конечно, они никого не искали толком.

Что им? У них таких трупов десятки!» — сбивчиво говорила Марина. «Но я не могла смириться. Мне хотелось возмездия.

Я мечтала, как увижу эту тварь и расцарапаю ему всю рожу. Короче, я туда переехала, бросила работу, бросила всё. Разругалась с отцом почти смертельно и уехала в соседнюю область, чтобы там ежедневно обивать пороги милиции, прокуратуры, всех возможных инстанций, чтобы не дать следствию заглохнуть.

Я работала курьером, снимала угол, так, чтобы лишь голову преклонительно кусок хлеба хватало и доставала всех, кого могла. Устроила общественный резонанс, наняла частных детективов. Мама мне денег дала на расследование.

Я ободалась больше года, и, видишь, не зря. Этого. Тут Марина ввернула несколько таких слов, что Андрей почти покраснел.

Нашли. Передали в суду. Правда, срок дали какой-то совсем небольшой, но зато я успела побывать на одном из допросов и разодрать таки его морду.

Да, я это смогла. А вот уговорить наших судей на более строгое наказание уже нет. Но я радовалась уже тому, что отомстила за Тёму.

Для меня это было важно. Понимаешь? А потом, когда всё закончилось, я вдруг поняла, что не знаю, зачем жить дальше. До этого жила любовью, потом местью, а потом совсем ничего не осталось.

Я вернулась к родителям и засела у себя в комнате на несколько месяцев. Мама приходила каждый день, подкармливала, жалела. Отец приходил, ругался, просил взять себя в руки.

А я смотрела фотографии, перебирала открытки, какие-то мелочи, больше ничего не хотела. Потом меня лечили твои коллеги. Мой папа как-то договорился.

Потом я переехала в свою квартиру. А потом он начал промывать мне мозг по поводу семьи и замужества. А я ни на кого не хотела смотреть, понимаешь? Мне никто не нужен был, кроме Тёмы.

Поначалу ходила на свидания, которые устраивал мне папенька. И даже с кем-то из тех мужчин ложилась в постель. И вот тогда-то я и выяснила, что все эти сексуальные упражнения мне без надобности.

Тело радуется, да, у него рефлексы, а в голове сплошное непонимание. Все эти телодвижения воспринимаются как какая-то странная гимнастика. И в сознании постоянно мигает табло с красной надписью «Не он, не тот».

Я пробовала несколько раз и поняла, да ну его к чёрту. То ощущение разочарования, опустошённости, собственной грязи, вины, которым накрывает после, не стоит никаких оргазмов. «Я понимаю», кивнул Андрей.

«Знаешь, если бы ты спросила меня тогда после нашей с тобой попытки, что я чувствую, я бы описал всё точно так же. Вот поэтому я и сказала тебе сразу, что ты мне подходишь». Почуяла родную душу.

Кстати, я периодически такие эксперименты проводила с разными мужчинами. Некоторые из них были мне даже симпатичны. Думала, пройдёт со временем, стану снова нормальной бабой, но нет, не прошло.

В последний раз была с тобой. И всё точно так же. Поэтому прости, но я не могу тебе помочь в твоей проблеме.

Не хочу себя насиловать. Не хочу предавать мужчину, которого люблю. И вообще просто не хочу.

Андрей молчал. Ему были полностью понятны резоны Марины. Хотя его проблемы это понимание не решало.

К супружеской верности он относился очень трепетно. Пусть жена не настоящая, но семья-то всамдельшная. Разве можно нести в неё грязь в виде измен и обмана? С другой стороны, что теперь, бром пить? Или, как иногда советуют, ехидны Антоха в узелок завязать? Чёрт с ним, — подумала.

— Что-нибудь придумаю. — Спасибо, что хотя бы спросила заранее, а не сразу начал в постель валить, — проговорила Марина, вытирая лицо. — Так-то ты муж в своём праве.

— Я бы мог ещё и наше соглашение о тебе припомнить, — усмехнулся Андрей, думая о своём. — Там написано, что ты должна в полной мере выполнять обязанности жены. Вот и привлёк бы тебя к ответственности…