Невістка побачила як свекруха ПІДСИПАЛА їй дивний порошок в чай… Швиденько помінявши чашки, вона стала спостерігати, ЩО буде далі і ЗАВМЕРЛА від результату …
Если бы кто-нибудь спросил Любу Скворцову, чего она больше всего хочет в жизни, она бы с уверенностью ответила, что хочет тишины и покоя. Любе было семнадцать, и жизнь её была похожа на бесконечные осенние сумерки. Всё это началось после того, как у Любы умерла мама, и в её дом переехала тётка Глафира вместе со своим сыном Николаем.
Мама Любы скончалась после продолжительной болезни а ровно за два года до этого она потеряла отца. Девушка некоторое время жила одна в оставшемся от родителей доме, пока в одно летнее утро у неё в гостях не появилась родная тётка и двоюродный брат. Дав Любе понять, что уезжать они не собираются, тётка Глаша и её сын Переросток начали наводить в доме свои порядки.
Первым делом они распродали оставшиеся от родителей вещи. Люба попыталась было их остановить, но тётка Глафира, отличавшаяся крутым нравом, злобно зыркнула на неё своими ядовито-зелёными глазами и зашипела точно кошка. «Ещё указывать мне тут будет, соплячка! Много ты понимаешь!» Люба показала ей оставленное матерью завещание, в котором говорилось, что всё имущество переходит дочери, но тётка Глафира тут же вырвала его из рук девушки и изорвала на мелкие кусочки.
«Вот оно, твоё завещание!» — прошамкала она в скале щербатый рот. «Помалкивай, или я тебя выгоню, как собаку!» Двоюродный брат Любы, Николай, тощий и длинный, как огородное пугало, одобрительно заржал и потёр дрожавшие с похмелья руки. Люба, посмотрев на родственников полным ненависти и боли взглядом, выскочила из дома и помчалась в лес к старушке её отца.
Она забралась на скрипучий топчан и долго плакала, проклиная свою судьбу. Все её одноклассники готовились к выпускному и ждали наступления новой жизни, а у Любы на эту счастливую жизнь не было денег. Оставшихся от матери средств было слишком мало, чтобы переехать в город и поступить на учёбу, и Люба была обречена жить в этом окружённом лесами посёлке под одной крышей с тёткой и её вечно пьяным сынком.
Надеяться на чью-либо помощь девушка не могла, иных родственников кроме тётки у неё не было, а от соседей и знакомых толку было мало. Оставался только один выход — ждать перемен и верить, что всё будет хорошо. Но время шло, а перемен в жизни Любы всё не было.
Ей исполнилось восемнадцать, а затем и девятнадцать, а она по-прежнему жила бок о бок с тёткой Глафирой и терпела её многочисленные упрёки. Все домашние дела тётка возложила на племянницу. С самого утра и до позднего вечера Люба работала по дому, прибиралась, готовила еду, стирала, гладила, мыла полы.
Даже за хлебом тётка не ходила сама, хотя до ларька было всего пару сотен метров, и каждый раз посылала туда девушку. Сама Люба ходить за хлебом не любила. Всегда, когда она появлялась у ларька, его хозяин, и он же продавец, Алексей Михайлович, прозванный местными жителями олигархом, всякий раз одаривал девушку вожделенными взглядами и отпускал в её адрес сальные шутки.
Его не останавливала даже большая разница в возрасте — ему было сорок два, а Любе девятнадцать. И он каждый раз кидал ей всё более и более странные намёки. — Жизнь-то у тебя по дине сахар, — говорил загадочно улыбаясь Алексей Михайлович, — а я подсластить могу, хочешь? Девушка из-под лобья смотрела на него и уходила, а хозяин ларька хихикал ей вслед…
