Невістка випадково побачила, як свекруха підсипала якись білий порошок їй в чай… Непомітно переставивши чашки місцями стала спостерігати, що буде ДАЛІ….
«Смогу встать на ноги?» Врач вытер лицо своей повязкой и зажмурился. «Теоретически, да», – подтвердил он после некоторой паузы. «Но когда это произойдёт, сказать очень сложно.
Я не провидица, знаете ли. Сначала нужен курс реабилитации, массаж, упражнения и многое другое. А пока вам придётся смириться с этим, и очень долго и упорно бороться.
Вот, ваше средство передвижения на ближайшие годы…» Он кивнул в сторону стоявшей у стены инвалидной коляски и быстро удалился. Когда дверь за ним захлопнулась, Люба натянула на лицо одеяло и заплакала. Ещё совсем недавно она и представить не могла, что окажется в подобной ситуации.
А теперь была не в состоянии даже подняться и подойти к окну, чтобы глотнуть немного свежего воздуха. Единственное, что не давало ей окончательно упасть в бездну – это мысль о том, что с её сыном всё было хорошо. Так для Любы начались трудные, почти невыносимые дни новой жизни.
Пролежав почти два месяца в больнице, она вернулась домой, где за ней стала присматривать свекровь Софья Владимировна. Это была невысокая, сгорбленная женщина, выглядевшая слегка старше своих шестидесяти лет. Десять лет одиночества после смерти мужа наложило на её лицо отпечаток тоски и скорби.
Софья Владимировна никогда не смотрела Любе в лицо и редко заговаривала с ней, предпочитая всё делать молча. Девушке казалось, будто её присутствие в доме угнетает свекровь, и она попросила мужа нанять для неё сиделку, но Никита наотрез отказался. «Да полно тебе!» – отмахнулся он.
«Мама сама о тебе позаботится. Ты ей нравишься, просто она не подаёт вида». Но Любе так не казалось.
Свекровь с каждым днём мрачнела всё больше, и все дела, связанные с прикованной к инвалидному креслу невесткой, старалась выполнить как можно быстрее и поскорее уйти. Иногда, лёжа в своей постели, Люба слышала, как свекровь спорит о ней с сыном, и споры эти резали её слух, как острые лезвия. Софья Владимировна уговаривала Никиту развестись с Любой, забрать сына себе и забыть обо всём, что случилось.
Он говорил, что подумает, как поступить. Хотя жена на инвалидной коляске ему не нужна. Но и гнать из дома больного человека тоже совесть не позволяет.
Девушка плакала в своей комнате, понимая, что в таком состоянии она не нужна своему мужу. Но ей приходилось терпеть все унижения хотя бы ради сына, которого она очень любила. А однажды Люба подслушала какой-то совсем уж странный разговор…
