Офіціантку звільнили за те, що вона врятувала дівчинку, що задихалась. А на наступний день, воли вона повернулась, щоб забрати свої речі, вона побачила те, від чого ОНІМІЛА…
Но волшебство момента быстро исчезло, когда Анна заметила фигуру, стоящую неподалеку и наблюдающую за всем с мрачным выражением лица. Это был Михаил. Он стоял, скрестив руки и нахмурив лоб в явной недовольной позе.
Пока вокруг все были охвачены радостью и облегчением, он смотрел на Анну холодным, суровым взглядом. Анна, голос его был строг, он нарушил момент всеобщего облегчения. «В мой кабинет».
Немедленно.
Отец девочки, все еще потрясенный, попытался вмешаться. «Она спасла мою дочь.
Что вы делаете?» Но Михаил даже не обратил на него внимания. «Анна, я сказал сейчас же в мой кабинет». Анна почувствовала, как по спине побежал холод.
Она не ожидала такой реакции, но как бы ей не хотелось возразить, работа не позволяла ей открыто противоречить Михаилу. Она встала на дрожащих ногах, бросив последний взгляд на девочку, которая теперь дышала спокойно и последовала за Михаилом в кабинет. Аплодисменты, которые все еще раздавались в ресторане, казались теперь далекими и приглушенными.
Облегчение, которое она почувствовала мгновением раньше, сменилось тяжелым предчувствием. Что-то было не так, и Анна знала, что грядет буря. Шаги по узкому коридору к кабинету Михаила были отзвоном ее страха, сердце гулко стучало заглушая все другие звуки.
Когда они вошли в кабинет, Михаил закрыл дверь с глухим щелчком и направился к своему большому столу молча. Анна осталась стоять, сжимая руки, которые все еще слегка дрожали, и ожидала, что он заговорит. Кабинет Михаила был холодным и упорядоченным, с темными деревянными стеллажами, заставленными папками и документами и единственным окном, пропускающим слабый луч света.
Михаил сел за стол, глядя на Анну с холодной непроницаемостью. «Михаил», — сказала она с едва заметным дрожанием в голосе, — «я знаю, что вышла за рамки своих обязанностей, но это была чрезвычайная ситуация». «Чрезвычайная ситуация», — перебил он, его голос был холодным как лезвие.
Он прищурился, выражая презрение. «Ты думаешь, мы находимся в больнице?» Ресторан «Анна». Престижное заведение, где клиенты платят хорошие деньги за безупречное обслуживание.
Анна была сбита с толку. Ей казалось, что благодарность родителей девочки была достаточно свежа в ее памяти, и она не понимала, почему Михаил игнорирует случившееся. «Понимаю, Михаил, но девочка задыхалась, и она могла умереть».
«У меня не было времени ждать помощь, я просто сделала то, что считала правильным», — сказала она, стараясь удержаться от волнения, но голос ее звучал решительно. Однако лицо Михаила оставалось невозмутимым, словно ее слова не имели значения. «Ты оставила другие столы».
Полный зал клиентов, которые ожидали обслуживания, за которые заплатили. Твоя работа, Анна, — обслуживать столы и обеспечивать бесперебойную работу. Не твое дело вмешиваться в ситуации, которые тебя не касаются.
Для этого есть врачи, они ехали уже на вызов. Анна ощутила, как земля ушла у нее из-под ног. Абсурдность его обвинений лишила ее слов на мгновение.
«Но, Михаил, если бы я ничего не сделала, эта девочка могла бы покинуть нас, я не могла просто игнорировать это», — ответила она, голос ее дрожал от сдерживаемого негодования. Он встал из-за стола и медленно подошел к ней, с каждым словом его лицо становилось все более жестким. «И кто тебе дал право принимать такое решение?» Наклонив голову, он взглянул на нее с вызовом.
«Правила существуют не просто так. Если каждый начнет делать то, что считает правильным, тогда это будет не ресторан, а кружок самодеятельности. И порядок в ресторане рухнет.
Я не могу позволить, чтобы сотрудники действовали по своему усмотрению». Анна сдерживала слезы, стараясь сохранить твердость, хотя знала, что спор бесполезен. «Я ведь сделала это ради безопасности ребенка».
Михаил тяжело вздохнул, словно решая несущественную проблему. «Ты поставила под угрозу репутацию «Богемии». Клиенты не приходят сюда, чтобы наблюдать за такими сценами.
Они приходят сюда за спокойной и контролируемой атмосферой». Анна не могла поверить в то, что слышала. Но родители девочки были благодарны, и они аплодировали.
«Если бы не моя помощь, они бы лишились ребенка». Михаил покачал головой, сложив руки и засунув их в карманы. А аплодисменты не оплачивают счета ресторана, а вот порядок оплачивает.
Он направился к двери, как будто его решение уже было принято. «Я не могу держать сотрудника, который не следует правилам и считает, что может действовать на свое усмотрение». Анна стояла, чувствуя, как ее ситуация обрела реальность.
Она была уволена за то, что спасла жизнь. Михаил наконец посмотрел на нее с холодной неприкрытой нетерпимостью. «Больше нечего обсуждать, забирай вещи и можешь уходить».
Эти слова словно пронзили ее сердце. Анна почувствовала, как горячие слезы навернулись на глаза, но удержала их. Она не хотела плакать перед ним.
Она быстро развернулась и вышла из кабинета, чувствуя, как знакомые коридоры теперь стали чужими. Когда Анна вышла из кабинета, ее окружила тишина полная тяжести. Аплодисменты, которые она слышала несколько минут назад, теперь казались далекими и несбыточными.
Она шла по коридору с затуманенным взглядом, чувствуя себя, как будто ее выталкивают из места, которое еще недавно казалось домом. Она понимала, что у нее больше нет работы. Она не знала, как оплатит аренду в следующем месяце или как продолжит учебу.
Все, ради чего она столько трудилась, было отнято за один момент. Когда Анна покинула ресторан, холодный вечерний воздух ударил ее в лицо, и она, наконец, позволила слезам свободно стекать по щекам. Все ее разочарование и обида нахлынули разом.
Она чувствовала себя преданной, место, которое она считала своей опорой, повернулась к ней спиной в тот момент, когда она нуждалась в поддержке больше всего. На следующее утро она вернулась в ресторан рано до открытия, чтобы забрать свои вещи. Она надеялась избежать любопытных взглядов и вопросов от коллег.
Мысль о том, что ей придется объяснять свое увольнение Тамаре, Ивану и остальным официантам, вызывала у нее тревогу. Она не хотела, чтобы они сочувствовали, или, что еще хуже, слышать недоброжелательные шепотки о том, что она могла совершить ошибку. Анна осторожно открыла стеклянную дверь, и тихий звон колокольчика раздался в пустом зале.
Внутри все было тихо, как будто ресторан еще спал. Воздух был неподвижен, и, казалось, время замерло. Мраморные столы блестели, люстры мерцали, а в воздухе висел едва уловимый запах свежих цветов.
Анна прошла через зал, погруженная в мысли. Все здесь казалось чужим и враждебным, хотя еще вчера это было место, где она проводила свои долгие смены, улыбалась клиентам и выслушивала их просьбы. Ей казалось, что мебель и стены смотрели на нее теперь с безразличием, напоминая о тех днях, когда она чувствовала себя частью этой атмосферы…
