Отримавши з армії тіло сина в цинковому гробу з поміткою «Не ВІДКРИВАТИ». Відкрили і ЗБЛІДЛИ

Погнался за большими деньгами. Ничего больше не будет. Еще женить бы это неудачное.

Бедный их ребенок. Подожди. Вдруг что-то вспомнила Ольга.

А когда они сказали, Игорь умер? Двадцать пятого. Вспомнил Петр. Ты так сказала мне.

Петя, что-то здесь не то. Затрясла головой Ольга. Двадцать пятого Игорь был жив и здоров.

Он ведь звонил нам. И мы еще так долго поговорили. Он рассказал, что все у них нормально.

Есть напряжение на границе. Но это терпимо. Рассказал, что их кормят хорошо.

Петя, он ведь был совершенно здоров. Может, промолчал просто. Петя, ты сам болел этой заразой.

Скажи, можно не сказать об этом, когда задыхаешься или когда температура под сорок? Да, ты права. Согласился Петр. При такой болезни вряд ли можно идти, упасть и тут же умереть.

Что-то не то. Обязательно вскроем гроб. Решила Ольга.

Но ведь сказали, что нельзя. Мало ли, что они там сказали. Петя, я вообще не верю, что там наш сын.

Если честно, Оля, я тоже не верю. Вот сердце чувствует, что он живой. Если твое чувствует, тогда мое просто кричит.

Нет в том проклятом гробу моего сыночка. От вертолета гроб повезли сразу на кладбище, где уже ждали родственники и работники похоронной службы. Ольга от самой вертолетной площадки пыталась рассмотреть через маленькое окошечко, что же там в гробу.

Но ничего не видно. А сердце так и кричало. Открой его.

И вот на кладбище они это сделали. Хотя многие родственники кричали, что родители совершают преступление. Так нельзя.

Гроб был открыт. И когда Петр поднял крышку, присутствующие вначале бросились в рассыпную, а потом боязливо подошли и просто онемели от увиденного. Гроб был пуст.

Лежали какие-то вещи, большой камень и все. А где Игорь? Растерянно переспрашивали друг у друга родственники и пожимали плечами. Ольга с Петром были в шоке.

Да, они верили, что в гробу нет их сына. Но что гроб пустой, они вообще не ожидали. И тут Ольга заметила листочек в гробу.

Обычный тетрадный листок. Дрожащими руками женщина достала его и прочла. Это было письмо от Игоря.

«Дорогие мои мама и папа», писал он. «Если вы читаете это письмо, значит поняли, что со мной все в порядке. Там по дате смерти вы должны были догадаться.

Простите, что заставил вас страдать, что не позвонил вам и не предупредил. После нашего с тобой мамо-телефонного звонка у меня не было возможности с вами связаться. Дело в том, что на этих учениях мой бывший тесть, Авашсват Иван Семенович, решил со мной поквитаться.

Он почему-то решил, что я буду всем трепать, какая его дочка плохая и ее поведение может повлиять на его карьеру. И он решил меня убрать, в прямом смысле этого слова. После того, как мы утром с тобой и мамо поговорили, на меня в палатке напали трое.

Я отбился, привлек внимание. Нападающие сбежали, но я знаю, что они собирались меня убить. Привет от бывшего тесте передавали.

Особых ранений они мне не нанесли, а вот руку сломали. А когда я обратился за помощью, меня обвинили в членовредительстве. Мол, я сам себе специально руку сломал, чтобы не участвовать в дальнейшей военной операции.

О том, что на меня напали, никто и слушать не хотел. Подозрительно быстро мною заинтересовались из военной прокуратуры. Уже к вечеру допрос учинили.

И тут я понял, что мне шьют реальный срок. И стоит за всем этим мой бывший тесть. Я ничего другого не придумал, как сказать, что у меня сильно болит горло.

Кашлять начал. Вроде реально получалось. Вы же знаете, как сейчас все реагируют, когда кто-то чихнет.

В общем, меня отправили на карантин. А там в госпитале удача! Я увидел Олега, того самого одноклассника. Он там реально заболел.

И вот я ему все рассказал. Мне повезло, что у Олега были знакомства в госпитале среди медиков. И вот Олег мне предложил такую схему.

Меня признают умершим, а я втихушку вернусь в военную часть, если получится. С Настей встречусь. Если это заказ тестя, она в любом случае в курсе.

И проболтается. То есть свою невиновность я должен доказывать сам. А если я доверюсь начальству, то меня могут посадить на 7 лет…