…Поїхавши на екскурсію, син доярки врятував гадалку в електричці. А вона ледь торкнувшись його руки, щось шепнула йому на вушко. Хлопчик ЗАВМЕР від почутого…

Вообще, верно про тебя говорят, как есть ведьма, вон как зыркаешь, оттого, видать, и молоко скисает, сглазила ты его, Ленка. С этими словами Кондратий Вениаминович ушел, а на вечерней дойке завистница снова успела испортить молоко, которое собрала Елена. Фермер взбесился, выгнал несчастную женщину вон.

Работу она потеряла, но к мужу, которого сама считала бывшим, идти на поклон не собиралась. Вместо этого тихо возвращалась домой и размышляла о том, откуда же ее могла знать гадалка. За приготовлением ужина и проверкой уроков время пролетело незаметно.

Потихоньку, чтобы не напугать сына, Лена расспрашивала его. — Савушка, а вот скажи, может, ты эту гадалку раньше где-то видел? Ни на кого она не похожа? — Нет, мам, я бы запомнил, а она очень приметно выглядела. — Ох, даже не знаю.

А как она вообще поняла, чей ты сын? — допытывалась Лена. — Мам, ну что ты как маленькая, я же фотографии на телефоне не показывал, — рассмеялся Сава. Но это в загадке совершенно ничего не прояснило.

Лена по-прежнему недоумевала, кем могла быть эта странная женщина. Оставшись без работы и денег, ведь фермер ничего не заплатил, она старалась держаться ради сына. Не подавала вида, что есть проблемы.

С утра нажарила любимых пленов Савы, отправила его в школу и только тогда дала волю чувствам. Наплакавшись, кое-как привела себя в порядок, накормила и выпустила гулять куры-гусей. Пошла ремонтировать забор, до которого все не доходили руки.

И тут, неожиданно, рядом оказалась свекровь. Она работала в магазине и на обеденный перерыв ходила как раз мимо Лениного дома. — Что, вышел ли тебя? Все новости уже знаю.

— злорадно усмехнулась Светлана Геннадьевна. — А вот и правильно. Нечего нос задирать и думать, что самая умная нажила себе врагов.

Получай. — Да, я так и думал, что без вас не обошлось. — ответила Лена, замахиваясь молотком по гвоздю.

Свекровь шарахнулась в сторону. — Ничего, выберусь. Мы детдомовские все закаленные.

А как там ваш сыночек, а? Все пьет, несмотря на то, что меня нет рядом. Вот беда-то, правда? — Нечего сына моего слабостями позорными попрекать, — огрызнула сь свекровь. — Ты теперь вся в долгах, как в шелках.

Вот и посмотрим, куда прибежишь, когда совсем припрет. Пока ты храбреешься. Но скоро Савка есть попросит, а ничего будет.

Вот тогда по-другому запоешь. — Идите уже, Светлана Геннадьевна, — попросила Лена, угрожающе сжимая молоток. — А то неровен сейчас вылетит из руки инструмент.

— Угрожать мне вздумала, — заорала Свекровь. — Да я тебя насквозь вижу с нутром твоим поганым. — Так вам нужно в нашу фельдшерскую станцию вместо рентгена устроиться, — посоветовала Лена, — будете незаменимым специалистом.

Вскоре Свекровь ушла, а из школы прибежал Савка. Он захлеб начал рассказывать новости. — Представляешь, у нас новый мальчик в классе, Васька.

Без мамы, но зато с папой. Они сюда переехали. Его папа-фермер новый комплекс здесь открыл, а работников нет, и Васька грустит, говорит, опять придется переезжать.

— А что за ферма, где она, — стревожено спросила Лена. — Можешь узнать. — А это, значит, правда тебя уволили, да? Мне сегодня девчонки этим задирали, а я спорил, что это не так, — вздохнул Савва.

— И как же теперь за вас уплатить? — Да ничего, сынок, найдется работа, — утешила сына Лены. — Мы так просто не сдаемся. Знаешь, вот у меня в детском доме была одна чудесная воспитательница, Дарья Дмитриевна, и всегда она говорила, что нужно верить в лучшее, никогда не опускать руки.

Вот сколько лет прошло, а до сих пор помню. Видишь, ты мне про новую ферму рассказал, уже чудо. Сейчас тебя накормлю, схожу туда, может, и найдется работа.

— Здорово, — улыбнулся Савва, — а хочешь я с тобой? Ваську повидаю, у него пока тут с друзьями не складывается. — А уроки-то кто будет делать, — притворно изобразила строгость мама. — Ладно, только ненадолго.

Сходим вместе и обратно. — Мам, а почему тебя все ведьмы теперь обзывают? — спросил Савва. — Ты же не колдуешь? — Да нет, конечно.

Просто, ты знаешь, люди склонны верить в глупости. Бабушка твоя постаралась, нарассказывала всем, что из-за меня молоко скисает, а сама наверняка это и подстроила. — Да ну ее, — ответил Савва и обнял маму, — вдвоем проживем, а не пускай там со своей злобой сидят.

Не люблю, когда тебя обижают. После обеда вместе отправились на новую ферму. Та находилась за рекой, на поле между тремя деревнями.

Место было хорошее, но уж больно заброшенное. Когда-то тут уже были конюшни и коровник, и новый владелец постарался использовать их по максимуму, но выглядело это все не слишком презентабельно. Внезапно на дорогу перед ними выехал мальчик на ярко-красной велосипеде.

— Васька, — обрадовался Савва, — а мы к твоему папе идем. — Ух ты! Здорово! А я ехал твой дом искать, — ответил тот. — Пойдемте, покажу ферму и к папе отведу.

Они последовали за своим неожиданным провожателем. Лена потихоньку осматривалась. Конторы на ферме не было видно, все дела ее новый хозяин вел из дома.

Увидев Елену, усмехнулся. — А это не вас, случайно, ведьмы тут называют? Что там за история с молоком? — Да все просто, — улыбнулась она, — свекровь житья не дает, все никак не угомонится, и я подозреваю, по ее указке кто-то молоко портит. — Ну что ж, давайте знакомиться, — сказал молодой фермер.

— Я Олег, это Вася, сын. — А я Лена, это Савва, они с вашим сыном в одном классе учатся теперь. — Да, на слове шел, мне уже все уши прожужжали про отличного парня, живущего по соседству, — улыбнулся Олег.

— Мам! — дернул Савва ее за рукав. — А можно мы к нам пойдем, уроки вместе сделаем и погуляем потом? — Можно, — с улыбкой ответила она. — Бегите, только никуда больше не ходите.

— Хорошо, мы только велик возьмем, — ответил сын. И мальчишки ускакали. Лена обратилась к Олегу.

— Скажите, честно, вам нужны работники, или я тут зря только время потеряю? — Нужны, конечно, вообще у нас сейчас настоящее бедствие. Рассчитывали, что три деревни вокруг, народ охотно пойдет на работу. А теперь сидим, хоть сами в коровнике торчи с утра до вечера.

— Послушайте, вам могут, конечно, про меня разное сейчас наговорить, народ у нас добрый, но, знаете, у меня образование оператора машинного доения и вообще опыт большой. Если дадите шанс, не подведу. — Лена, а одна с дойкой справитесь, пока помощников нет.

Чувствую, скоро точно разорюсь. — Справлюсь. У вас какая аппаратура? — спросила его радостная Елена.

— Да, современную систему купил, никак только не наладим. Ничего в этом не понимают ваши местные. Давайте я посмотрю, — предложила она, — ну в любом случае хуже не будет.

Весь этот и следующий день Лена разбиралась с системой доения и вообще с положением дел на скотном дворе. Это не пришлось по душе управляющему из соседнего села Михаилу. Тот тут же накляузничал на нее хозяину, но Олег его рассказнями не впечатлился.

Он видел, что женщина трудолюбивая, серьезная, да и собранное молоко у него не скисало, что лишь подтверждало рассказанную ей версию о подливе чего-то в продукцию другого фермера недоброжелателями. Через месяц она получила первую зарплату, неплохую, так как дела на ферме потихоньку начали налаживаться. Доярка взялась за дело с присущим ей энтузиазмом, дала Олегу множество ценных советов, и дело пошло, появились покупатели, за продукцией хозяйства стали приезжать даже из города.

И лишь управляющий Михаил все время цеплял ее, был недоволен. Лена долгое время не понимала такого отношения, но однажды, возвращаясь вечером с дойки в темноте, услышала разговор явно не предназначенный для чужих ушей. Участниками диалога был старый фермер, выгнавший ее и управляющий новым хозяйством.

— Что ж ты, Мишка, все тянешь, — возмущался Кондратий Вениаминович. — Пора уже. Хватит мне лапшу на уши вешать, не за то плачу.

— Да я стараюсь, но Олег-то не дурак, и вообще, он и тут доярку взял на работу, у нее показатели взлетели, хоть сам молоко иди и порти, — пожаловался Михаил. — Да, тут я сглупил, — ответил ему Кондратий Вениаминович. Надо было разобраться, а теперь и доярку лучше потерял, и конкуренту фора предоставил.

Она ведь правда умница, Ленка-то. — Даже чересчур, — буркнул Михаил. — Так и я работу могу лишиться…