Вот уже почти полчаса Игорь наблюдал из окна своей машины, как две маленькие тоненькие хрупкие фигурки слоняются по мусорному полигону и что-то подбирают прямо с пола и суют себе в рот.
Ведь когда-то на этом месте и мы в детстве вот так же ходили, задумчиво сказал вслух Игорь, только собирали не объедки, а ягоды, и тоже совали в рот. Игорь Владимирович, может уже поедем отсюда, а то я сейчас задохнусь, сказал его личный водитель, который зажимал нос платком. Что, Витек, не нравится, как родина пахнет, спросил зло ухмыльнувшись Игорь.
Я не Витек, меня Сева зовут, сказал водитель, и это не моя родина, я в Узбекистане родился. Знаю, что не Витек, но для меня вы все Витьки, сказал задумчиво Игорь Владимирович, и то, что родился ты в Узбекистане тоже знаю, личное дело твое читал, вот только родина это моя, моя, понимаешь, на месте этого полигона стояла деревня, в которой я родился. А вон там поля были совхозные, а прямо здесь, где мы с тобой стоим, березовая роща, в которой грибы росли, ароматные, душистые.
А вон, где девчонки шастают земляника росла, я ее запах до сих пор помню. Так что скажи мне, то ли Сева, то ли Витек, не нравится тебе, как моя родина пахнет? Нравится, Игорь Владимирович, буркнул водитель в платок. Вот то-то же, а если нравится, то убери свою белоснежную на крахмаленную тряпочку в карман и дыши полной грудью.
Тут твой начальник родился, уже почти кричал Игорь Владимирович. А он открыл двери машины и вышел наружу. Смрад стоял вокруг такой, что глаза резало.
А маленькие девчонки что-то тут подбирали и ели, у Игоря просто сердце сжалось. «Эй, девчонки, а ну подь сюда!», — крикнул Игорь и поманил детей рукой к себе. Девочки посмотрели в его сторону и словно нехотя побрели к нему.
Одна девочка подошла совсем близко, а вторая держалась поодаль, наблюдала и ковыряла в носу одновременно. «Лизка, не ходи, вдруг что?», — сказала та, что была поодаль. «Да не боись, что он сделает?», — ответила более смелая.
Девочки были грязные, волосы свалялись в сплошной комок, словно на голове был надет валенок. Одежда была рвана и тоже грязная. Девочки были почти босиком, если не считать намотанные на ногах тряпки, они явно не знали родительской заботы.
«Может, деревенские?», — «Из ближайших поселков», — думалось Игорю. Но вспоминая свое детство, они такими не были. Да, бегали босиком, да, пачкались, но бабка никогда в жизни не пустит в таком виде в постель.
Сначала баня, а уж потом домой. С утра выдаст им с братом по чистой рубахе, и они снова бегают весь день до вечера. А эти девочки были явно беспризорницами.
«Где ваша мама с папкой?», — спросил Игорь. «Нет мамки, померла», — крикнула ему девчушка, что держалась поодаль. «А папу мы никогда не видели», — сказала та, что была поближе.
Как понял Игорь, ее звали Лиза. Он смотрел на их истощенные тела, а вспоминал себя и брата. Они тоже рано осиротели.
Отца убили браконьеры, а мать с тоски померла через год после него. Но они с братом не чувствовали себя брошенными. У них была бабка, которая их вырастила, вывела в люди.
Брат был постарше на год, его первого призвали в армию. К сожалению, оттуда он не вернулся. Бабка тогда посидела в одну ночь, как получила похоронку.
В Игоря вцепилась и только прошептала «не пущу». Да его и не взяли. Во-первых, он теперь у бабки единственный внук остался.
А во-вторых, у него сколиоз нашли. Сказали, что с кривой спиной в армии он не нужен. «Девочки, а кушать хотите?» – спросил Игорь.
«Конечно». В один голос ответили девчонки. Тут только Игорь заметил, как они походили друг на друга.
«Ну, полезай в машину». Он подмигнул Лизе и сестренку зови. «А вы не обманете?» – спросила Лиза.
«Не, точно не обману». Лиза повернулась к сестре и позвала. «Маш, пойдем, он нас накормит и на машине покатает».
Маша мотала головой и стояла на месте, как будто девчонка боялась чего-то. «Не такой уж я и страшный», – подумал Игорь. «Ну, тогда я одна поеду», – крикнула Лиза и забралась в машину.
«Вечно она такая, всего боится». «Ну, мы ж не можем бросить твою сестренку здесь». «А мы не будем бросать.
Вы меня покормите. Купите ей еду и привезите сюда». «Весело», – сказала девочка.
В ее словах была логика. Но Игорь не хотел, чтобы девчонки болтались на помойке. Не такой он был человек.
Он не мог помогать наполовину. Если он брался за что-то, то делал это до конца. До самого конца.
Было видно, без всяких объяснений девочкам нужна была помощь и срочно, пока не случилось беды. Пока их не подобрал кто-то другой. «Игорь Владимирович, у вас переговоры через час, а нам еще в город возвращаться», – напомнил водитель.
«О, Витек, ты здесь? Ну как, еще не задохнулся на моей родине? А я уж и забыл о тебе. Напомни-ка мне, любезный, кто из нас двоих тут начальник? А, ты или, может быть, все-таки я?» «Вы», – нехотя сказал водитель и что-то пробормотал себе под нос. «Ну, спасибо и на этом, родной.
Так вот, запомни. Я сам решу, куда и когда мне ехать и какие переговоры вести. Или вообще не проводить их», – сказал Игорь, потом отвернулся и выругался.
«Понаберут по объявлению ПТУшников». «Между прочим, у меня высшее образование», – сказал водитель. «А ты не подслушивай», – рявкнул Игорь.
«Ну, сами же потом будете говорить, что надо было предупредить, надо было силы вывозить. Опять Сева будет виноват», – обиженно сказал водитель. «Не Сева, а Витек», – снова рявкнул Игорь.
«Сказал же, вы для меня все Витьки. А, кстати, хорошая идея насчет Селы». Игорь заметил, что как только Лиза села в машину, вторая девочка, очевидно Маша, сразу как-то приблизилась к автомобилю, но все еще боялась чего-то…
«А кто из вас старше, ты или она?» – спросил Игорь у девочки, которая уже сидела в автомобиле. «Не знаю». Она пожала плечами.
«То есть, как не знаешь?» – взвелся Игорь. «Ну так, мы близнецы. Мама говорила, что мы родились в раз», – сказала девочка.
Вторая малышка подошла совсем близко, надо было только руку протянуть. Игорь резким движением открыл дверь и схватил девчонку за руку. Она стала визжать и извиваться, как змея.
Игорь буквально закинул ее в машину. Она прижалась к сестре и тут же затихла. «Поехали», – скомандовал он водителем.
В переговорной было шумно, собралось много народа. Прибыли репортеры и даже конкуренты. Всем было важно посмотреть на сделку века.
Игорь Владимирович вошел с небольшим опозданием в несколько минут. «Простите, были неотложные дела. Ну-с, начнем.
Что у нас на повестке дня?» Игорь заметил, что люди стали морщиться и прикрывать свои носы. «Что, запах не нравится?» – с усмешкой спросила. Кто-то из присутствующих попытался пошутить на эту тему, сказав что-то насчет товарищей по вкусу и цвету.
Вдруг в переговорную вбежала секретарь. «Игорь Владимирович, я больше не могу, по ним вши бегают! Прямо по лицу!» – крикнула она. В переговорную тем временем выбежали две девчонки и замерли возле Игоря Владимировича.
«Вот, полюбуйтесь», – сказал он. «Это как раз причина моего опоздания. Заехал, знаете ли, на родину, на место, так сказать, силы.
А родины-то и нет. Сделали из нее чиновники помойку. А на помойке вот они.
Беспризорники в двадцать первом веке». Тут девочки увидели на столе у Игоря бумаги. Они взяли их со стола без спроса.
«Это же контракт!» – вскрикнула секретарь. А девочки начали хором его читать. Четко, ясно, без запинки и с выражением.
Лица собравшихся вытягивались от удивления. «Они читают? Они правда реально читают его?» – раздавался шепот со всех сторон. «Но как?» – удивлялись люди.
«Постойте, они что, читают на испанском?» – удивлялись собравшиеся. Все дело было в том, что экземпляр контракта, который лежал перед Игорем, был напечатан на испанском. Перевод должны были принести только к завершению переговоров для подписания.
А девочки шпарили на испанском языке, как будто он был их родной язык. Как такое было возможно? Даже если предположить, что они ходили в школу с углубленным изучением этого языка, то, судя по их возрасту, они бы изучали язык всего пару лет и не могли бы так бегло читать, а тем более понимать его. А девочки явно понимали прочитанное.
То и дело они оборачивались к Игорю и посматривали на окружающих, словно искали кого-то глазами. Но больше всего всех удивило то, что произошло в самом конце. Девочки прочитали все до последнего слова и вдруг бросились со слезами к Игорю на шею.
Опешил не только Игорь Владимирович, но и все присутствующие. Игорь представить себе не мог, чем закончится его утренняя поездка на Малую Родину. Он не был там уже без малого десять лет.
Эти переговоры, которые он собирался вести сегодня, и сделка, которая должна была последовать за ними, были очень важны для Игоря. Не только с финансовой точки зрения. Очень немаловажным был и моральный аспект мероприятия.
Все дело в том, что это была своего рода месть. Месть Игоря своему бывшему другу. Своему бывшему лучшему другу.
Именно поэтому он по совету знакомого эзотерика решил посетить так называемое место силы. У каждого человека есть такое место силы. Это то место, где он родился.
Там люди черпают энергию своего рода. Не то чтобы Игорь верил в это все. Просто иногда интересовался, так, скорее, от нечего делать, и просто для общего развития.
Открытым остается вопрос с городскими людьми. Им куда приходить? В родильный дом, что ли? Но Игорь Владимирович был деревенским. И у него было такое место силы.
Та самая деревня, в которой он родился. Правда, теперь на месте деревни был мусорный полигон. Но по его мнению, это никак не должно было мешать воссоединению с духом рода.
Решение туда приехать было спонтанным. Нервное напряжение перед сделкой зашкаливало. И Игорю просто необходимо было сделать что-то неординарное, чтобы отвлечься.
Вот он и решил съездить в родную деревню. Туда, где он родился. Где родился его бывший лучший друг.
Туда, где собственно все это и начиналось. Игорь и Славик вместе росли в деревне. С ними же рос старший брат Игоря, который погиб во время службы в армии.
Но брат это брат. А друг это немного другое. Это такие странные взаимоотношения, которые не описать словами.
Брат Игоря был старше, хоть всего и на год, но вечно строил из себя командира. А Славка был одногодкой Игоря. Вместе они пошли в школу, вместе сидели за одной партой.
Игорь порой понять не мог, кого он больше любит, брата или друга. Друг стал для него настоящим братом. Когда того не стало.
А потом они вместе полюбили одну и ту же девушку. Такое бывает. Светлана тоже была уроженкой их же деревни.
Она была младше на пару лет, и, как водится, мальчишки сначала не замечали ее. Но вот Светлана выросла, похорошела, расцвела, и у парней открылись глаза. А Света никак не могла сделать выбор….
И Игорь ей нравился. И Славка был хорош. Она словно металась между двух парней и запуталась сама и всех запутала.
Тогда за нее выбор сделал Славка. Он бросил все и уехал из дома. Да не куда-нибудь, а прямо в Испанию, попытать счастья на чужбине.
Потом его мать рассказывала, что в Испании у Славки какой-то дальний родственник по линии отца. Вот к нему он и поехал. Там можно было устроиться на работу и даже открыть свое дело.
Светка сначала плакала и все сожалела, что Славка не взяла ее с собой. Но делать нечего. Стала она встречаться с Игорем.
Уж сколько раз он говорил ей, что не надо ему из жалости. Да при чем тут жалость, недоумевала Светка. Люблю я тебя, успокойся уже.
Игорь помаялся немного, помаялся, да и успокоился. Ну в самом деле, где они со Светкой, а где Испания со Славкой? Недолго думая, стали жить вместе. Помнится бабка все ворчала.
Негоже это так просто жить. Жениться бы надо, а не людей смешить. Вдруг дети пойдут.
Что тогда делать будете? А Игорь что? Он уже три раза звал Светку замуж. Она то отшучивалась, то отсмеивалась, то еще какие отговорки. Ну разве плохо тебе живется, а? Смеялась она.
Кому нужны эти штампы в паспортах? Только тем, кому есть что делить, а нам с тобой и делить нечего. У тебя свой дом с бабкой, у меня свой дом с матерью. Хотим там живем, а хотим тут.
А может быть я свой дом построить хочу, чтоб без всяких мамок и бабок, сказал Игорь. В конторе вон участки дают молодым семьям. А мы какая семья? Где доказательства? Говорил Игорь.
Светка, знай, только смеялась. Только с пятого раза она ему сказала да. Это когда они уже почти шесть лет прожили вместе.
Стали к свадьбе готовиться. Игорь спросил ее как-то раз, отчего за столько лет она так ни разу не забеременела. Светка только плечами пожала.
А может стоит провериться, предложил Игорь. Вот тебе надо, ты проверяйся, отвечала она ему. Игорь не стал настаивать.
Жил он всю жизнь с бабкой, а с ней не больно-то поговоришь на эти женские темы. С братом тоже не успел. Когда тот погиб, они в таком возрасте были, что о детях совсем не думали.
А Славка смылся за границу. Так что Игорь совсем был не сведущ в женских делах. Не стал больше Светку спрашивать и теребить расспросами.
Побоялся, вдруг она разозлится и откажется за него замуж выходить. Приготовления шли полным ходом. До свадьбы оставалась неделя где-то.
Уж и костюм был куплен, и платье с райцентра привезли. И вдруг Славкина мать получает от него письмо из Испании. Разбогател Славка за эти годы.
Важным доном сделался. Тот родственник богатый, к которому он уехал, помер и оставил Славке в наследство все свое состояние. Мать не раз всей деревне читала письмо сына.
Гордилась, плакала. Уж каждый от мала до велика знал наизусть это письмо. О Светке справлялся, не выскочила ли замуж.
А о нем, о друге, ни единого слова. Ни вопроса, ни привета, ничего. Как будто и не было в жизни у Славика такого друга, как Игорь.
Обидно было немного, но в то время Игорю было не до Славки. Он жениться собирался. У него скоро семья будет.
И вот за всеми этими свадебными хлопотами не заметил Игорь, что Светка-то сама не своя стала после того письма. И вот настал день свадьбы. Особо заморачиваться с выкупом невесты и прочими модными приблудами они оба не хотели.
Просто договорились, что Игорь будет ждать Светку из сельсовета. А уж оттуда после регистрации вместе с гостями пойдут в деревенский клуб, где будут столы накрыты и прочее. Стоит Игорь у входа, гости уж подходят, цветы несут подарки, а Светки нет.
Ну, старики шутить стали, дескать невесте положено опаздывать. А не выпорхнула ли она, как птичка из гнезда? После того, как Светке не было больше часа, по толпе стал разноситься легкий гул негодования. Игорь уже тогда все понял.
Просто надеялся до последнего, не хотел верить, что Светка могла так поступить. Но факты говорили сами за себя. Через два часа Игорь попросил всех не расходиться и пошел домой.
Свадебное платье висело на вешалке, а на столе была записка с извинениями и объяснением, что не хочет она больше жить в деревне, коровам хвосты крутить и нюхать навоз. Хочет богатой жизни и поэтому уезжает к Славику. Но главное не слово о любви…
Он бы понял ее поступок, если бы Светка написала, что любит Славика. А так сбежала, получается, за богатой жизнью. Сунулся Игорь, а Светка и деньги все забрала, которые лежали для свадьбы.
Ух, и обидно стало Игорю. А у стельсовета люди ждут. Вот как он туда теперь явится? А в клубе столы уже накрыты.
Но неужели Светка не могла сказать о своем решении заранее? Ну отменили бы свадьбу, да и отпустил бы он ее на все четыре стороны. А теперь, получается, опозорила его на всю округу, да еще и деньги забрала. Как он будет теперь расплачиваться с людьми? Игорь был на грани.
На глаза ему попалась веревка, которая лежала под кроватью. А почему бы и нет? Разом решить все свои проблемы, а главное от невыносимой боли в груди избавиться. Душевная боль всегда терзает сильнее всего.
От нее нет лекарства и обезболивающего тоже нет. Игорь достал веревку и встал на стул. В это время в комнату убежала его мать.
«Сыночек, что ж ты делаешь? Не стоит эта дура твоей жизни!» Сказала она каким-то странным голосом, как будто эхом отдавались в голове слова. «Мама, вы же умерли», удивился Игорь. В это время за окном грохнул гром.
Собиралась гроза. Игорь посмотрел в сторону окна, потом повернул голову к матери, неизвестно откуда, появившейся после стольких лет. А в дверях уж нет никого.
Только портрет ее висит на стене возле шкафа. Слез Игорь со стула. Ну, дела.
Что это было только что? Он так-то ни в мистику, ни в привидение там всякие не верил. А тут мать увидел, да еще давно почившую. Нечто-знак какой, подумал Игорь.
И что делать-то теперь? Брошенный жених не иначе теперь будут называть его в деревне. Тут Игорь и вспомнил, что давным-давно сделал заначку как раз за мамкиным портретом. Хотел Светке подарок сделать на Новый год еще.
Да они тогда поссорились, он и забыл о деньгах. Схватил Игорь мамкин портрет, да как был в свадебном костюме и драпанул на вокзал. С тех пор он в деревне не появлялся.
Никогда больше до того момента, как не решил заехать перед той важной сделкой. И что его вдруг потянуло туда? А тут еще девчонки эти беспризорницы со знанием испанского языка. Уж удивили, так удивили, ничего не скажешь.
Но не то удивило, что дети могли прочитать контракт на испанском языке, а то удивило всех, что дочитав до конца и прочитав фамилию, имя и отчество Игоря Владимировича, Дети бросились ему на шею со словами «Папа, папочка, наконец-то мы тебя нашли! Папа, не подписывай контракт, этот человек тебя обманет! Он и маму нашу выгнал на улицу и с тобой так же поступит!» Все дело было как раз в том, что именно эту сделку с испанскими партнерами Игорь перехватил у Славки. Долго он и его команда в буквальном смысле слова охотились за этой сделкой, перебивали цену, ухудшали условия для своей стороны, только бы испанцы согласились. А Славик как раз был соучередителем у испанцев, поэтому его фамилия тоже фигурировала в контракте.
Короче все дело было как раз в том, что эта сделка была для Игоря некой местью своему бывшему лучшему другу, который переманил у него невесту. Светка сама так никогда бы не сделала. В том письме, которое получила мать Игоря было еще одно послание для Светки, в котором Славик и переманивал ее к себе, обещал горы золотые и все такое прочее, если она к нему приедет.
Мать Славика передала письмо Светлане. Ну а дальше вы сами все понимаете. «Девочки, постойте, а кто же ваша мама?» – с удивлением спросил Игорь.
«Светлана, Света», – хором ответили девочки. «Ну а с чего вы взяли, что именно я ваш отец?» «А вот тут, в ее дневнике все написано». Одна из сестер вытащила из-за пазухи грязную засаленную тетрадь.
Конечно, важные переговоры прекратились в свете обстоятельств. Контракт был отправлен на проверку, а Игорь взял в руки дневник Светланы, уединился у себя в кабинете, поручив помощникам заняться девочками. Сегодня утром он просто попросил секретаршу присмотреть за детьми, пока он будет подписывать контракт.
Думал, что после переговоров просто накормит их и передаст службу опеке. Но теперь все было иначе. Теперь он должен был разобраться в том, чьи же это на самом деле дети.
Дневник Светланы начинался с того момента, как она прибыла в Испанию. Наверное, она все-таки так никогда и не любила Игоря, раз с такой легкостью бросила его и побежала к Славке. Игорь читал дневник своей бывшей невесты и несостоявшейся жены.
В его начале не было ни слова о нем, ни капли сожаления, что бросила его прямо перед свадьбой, ни даже какого-то воспоминания об Игоре. Это, конечно, больно ранило Игоря, даже сейчас, спустя столько лет. Светлана описывала то счастье, которое она испытывала, попав в роскошную, богатую заграничную жизнь.
То, как ей хорошо было со Славиком, о Игоре она упоминала только в контексте сравнения своих новых ощущений и своей старой жизни. Он и не сразу догадался, что она пишет именно о нем. Светлана даже имени его не писала, лишь называла бывшей.
Игорь сначала даже подумал, что речь идет о ком-то третьем, о человеке, которого Светлана повстречала после него. Но описание жизни в деревне расставили все по своим местам. Да, бывший это был именно он, без имени, без облика, лишь в воплощении негативных эмоций и негативных воспоминаний.
И вот, наконец, они со Славиком стали готовиться к свадьбе. И накануне Светлана сообщает ему радостную новость. Она беременна.
Славик ведет ее к врачу и выясняется, что сроки беременности гораздо больше того периода, что Света находится в Испании. Славик понимает, что ребенок не его, и Света это тоже понимает. И правила бумеранга никто не отменял…
Богатый и амбициозный Славик выгоняет Светлану на улицу. Он поступил с ней та же, как она поступила с Игорем, с той разницей, что Игорь остался у себя на родине, у себя дома. И это было его личное решение покинуть деревню и начать жизнь с нуля.
А бедная Светка оказалась в чужой стране, без знания языка, без средств к существованию, еще и беременная. У Игоря сердце сжалось, как только он представил, что чувствовала тогда Света. Наверное, он все еще любил ее спустя много лет.
Любовь прощает все. Он понял, что не держит зла на Светлану, он понял, в чем его настоящее отличие от Славика. Он никогда бы так не поступил со Светкой, даже если бы она накануне свадьбы сказала ему, что беременна от другого, да пусть даже от того же Славки.
И судя по записям в ее дневнике, Светлана тоже стала это понимать. Именно тогда на его страницах Игорь впервые приобрел свое настоящее имя. «Игорь никогда бы так не поступил со мной», – писала Светлана.
Она раскаялась в том, что повелась на пустые обещания Славки и предала такого искреннего и честного человека, как Игорь. Светлана проклинала тот день, когда мать Славки принесла ей конверт, который тот вложил в свое послание для нее. Все больше и больше нежных и теплых слов она писала про Игоря.
Она искренне сожалела, что не узнала о своей беременности еще дома. Иначе не сорвалась бы в Испанию. Игорь читал и плакал, и только одного не мог понять почему.
Почему она тогда не позвонила ему или по крайней мере не написала. Он бы забрал ее из Испании, он бы ей все простил. Ведь он любил ее по-настоящему.
Она сейчас ее любит. Хоть девочки и сказали, что мама умерла. Игорь не мог поверить в то, что Светки больше нет.
Вот она, на страницах дневника, как живая, словно сидит перед ним на кресле и рассказывает о своих проблемах. А на самом деле она похоронена где-то на чужбине. Но почему? Почему она не обратилась к нему за помощью, а предпочла разбираться со всем этим сама? Дневник дал ответ и на этот вопрос.
Скитаясь по улицам испанского города, Светлана побиралась как могла и где могла. Не зная толком испанского, она ночевала с бомжами и дралась с ними за еду. Телефон уже тогда она то ли потеряла, то ли у нее отобрали его или украли.
Она не писала об этом. Такие бытовые подробности Света почти не освещала в своем дневнике. Ее все больше беспокоили чувства.
Чувства ненависти к Славику и даже самой себе. И все больше теплых и нежных слов было о нем, о Игоре. На последних месяцах беременности ее заприметили монашки какого-то ордена Святой Луизы, что ли.
Они решили помочь Светлане и пригласили к себе. Светлана думала, что обрела спасение. Но как оказалось, попала в ад.
Монашки заперли ее, впрочем, как и многих других беременных девушек. Из одиночной кельи выводили только для того, чтобы она выполняла самую грязную работу в монастыре. Жизнь там ничем не отличалась от той, что она вела под мостом с бомжами.
Лишь с той разницей, что теперь она должна была неустанно молиться ночью, а днем работать. Если молитва была не такая уж усердная, по мнению монашек, то Свету наказывали, переводя на хлеб и воду. Монашки считали, что этого достаточно, чтобы с ребенком было все хорошо.
У девушек не было доступа ни к бумаге, ни к принадлежностям для письма. И даже если находили какой-то огрызок, похожий на карандаш, тоже наказывали. Каким-то чудом Светке удавалось прятать свой дневник и находить время, чтобы писать в нем что-то.
Словами не передать те ужасы, которые творились с девушками-послушницами в том монастыре. Но самое страшное было не это. Однажды Светлана узнала, что происходит с детьми после рождения.
Просто сердце холодело от ужаса, когда Игорь читал эти строки. Однажды она встретила на работах девушку, которая совсем недавно, как и она, была беременна. Девушка была то ли из Украины, то ли из Белоруссии.
Она хорошо понимала на нашем языке, и они могли тихонько общаться. Монашки не поощряли дружбу между послушницами. Там, где двое, там рождается заговор.
Всегда говорили монашки. — Ты родила? — спросила Света шепотом. — Кто у тебя, девочка или мальчик? — Слава богу, девочка, — ответила эта девушка.
— А почему? Все же хотят мальчиков. — С мальчиками тут происходит нечто странное. Их даже не показывают матерям, а сразу уносят куда-то.
— ответила Татьяна. Так звали девушку. — О боже, и что же они с ними делают? — Разное, — говорят.
— Я точно не знаю. Не буду распространять слухи. Прошло несколько недель.
Света удачно разрешила с двумя близнецами. Девочками. Что удивило ее, так это то, что никаких врачей к ней не приглашали.
Она рожала прямо в келье. Роды принимали сами монашки. И уже на следующий день Свету выгнали на работу, как и всех.
Монашки сами дали девочкам имена. Тут всех девочек называли одинаково. Луиза — в честь покровительницы этого монастыря…
А если рождались двое, не как у Светы, то вторая девочка получала имя Мария. Все просто. Света попыталась протестовать, но вдруг подумала, что ее снова посадят на хлеб и воду.
А это пагубно скажется на молоке и, соответственно, на детях. Питание в монастыре без того было не ахти каким прекрасным. Светке едва хватало молока на обеих дочерей.
В конце концов, Луиза и Мария — не так уж плохо, думала она. Будут Лиза и Маша. Еще через пару дней Светлана снова встретила ту девушку, Татьяну.
На ней не было лица, она была вся заплаканная. «Что-то случилось? Что-то с твоей дочкой?», — спросила также шепотом Света. Татьяна только смогла кивнуть.
Слезы душили ее, и она едва могла говорить. «Она заболела?», — спросила Света. Больше всего на свете сейчас она боялась, что дети заболеют.
Сама она в детстве была болезненным ребенком. Любой ветерок или мокрые ноги могли превратиться в пневмонию или ангину. А тут, в сырых каменных стенах этого средневекового монастыря, покрытого плесенью, даже здоровый человек мог запросто заболеть.
«Нет, ее забрали», — ответила Татьяна. «Забрали навсегда. Ты разве не знаешь, что наших девочек они отдают в богатые бездетные семьи, тем самым сестры якобы помогают бедным, сиротам и обездоленным?» «Ты хочешь сказать, что моих девочек тоже заберут?», чуть не выкрикнула Светлана.
«Конечно, заберут. Ты разве не знала?» Татьяна как будто была удивлена. «Тебе разве не сказали? Я знала заранее, когда пришла в этот монастырь».
«Тогда зачем ты сюда пришла?», — теперь уже удивилась Света. «Здесь у меня хотя бы есть крыша над головой и еда». «Не слишком ли дорогая цена за их кусок хлеба и дырявую крышу?» — воскликнула Светлана.
«Такова жизнь», — смиренно ответила Татьяна. Казалось, что монашки уже сломили ее волю и подчинили себе. С ужасом Светлана узнала, что это уже не первый ребенок, которого монашки забирают у нее.
Неужели на свете есть женщины, которые готовы плодиться как скот ради еды и крова? Светка была в шоке. Но и будущее ей предстояло тут. Она даже думать не хотела о том, откуда берутся последующие дети у всех этих девушек после того, как они расстаются со своими детьми.
Кто может стать отцом ее будущих детей, если она подчинится этой ситуации? И даже в такой, не самый легкий период своей жизни Светлана вспоминала Игоря на страницах своего дневника. Она писала, что скучала по нему и хотела бы увидеть хоть одним глазком отца своих близняшек. Все чаще и чаще она вздрагивала всякий раз, когда кто-то входил к ней в келью.
Стучаться тут не было привычки. Она каждый раз боялась, что пришли забирать девочек. Татьяна сказала, что не факт, что они попадут в одну семью.
Здесь об этом не задумываются. Только если богачи правда хотят близнецов, тогда у них есть шанс расти вместе. Светлана решила во что бы то ни было бежать.
В этом месте ее дневник обрывался. На страницах нет записей о том, как ей удалось бежать. Видимо, было не до того, чтобы конспектировать свои действия.
Следующая запись начинается со слова, написанного крупными буквами. СВОБОДА. Боже, спасибо тебе.
Наверное, ты существуешь, и я не зря молилась тебя. И я на свободе. А этот монастырь далеко.
Мои девочки при мне. Все, что теперь напоминает о том ужасе, так это имена детей. Но дети не виноваты.
Теперь я уже не в силах это исправить. Простите меня, мои девочки, Лиза и Маша, так я буду называть вас теперь, писала Света. Как же мне не хватает рядом вашего отца.
Ах, если бы вы знали, какой он замечательный человек. Именно в этом месте дневника Светлана называет его полное имя, отчество и фамилия. Ей удалось обосноваться в какой-то маленькой испанской деревушке.
Помощницей по хозяйству у одного старого испанца. Теперь Светлана почти ничего не писала о своей текущей жизни. Она лишь описывала то, как было хорошо дома, на родине…
Часто вспоминала детство, писала, какое оно у нее было. Вспоминала Игоря. Было такое ощущение, что Света хотела оставить своим дочерям воспоминания, мемуары, наследие об их исторической родине.
Сначала Игорь не понимал, с чем это было связано, а даже могла сама обо всем рассказать своим детям. Света все реже возвращалась к страницам дневника. Теперь записи встречались один или два раза в месяц.
Перерыв между последними записями был почти полгода. Тут-то и таилось объяснение всему происходящему. Старик-испанец выгнал Свету со своей фермы.
Во-первых, он хотел, чтобы девочки стали работать на него, а не учиться в школе. Им было уже по пять лет, и старик считал, что они вполне себе могут трудиться. А раз они местные, то им не нужна школа.
А во-вторых, он нагло стал приставать к Светлане. Его жена умерла, и старик решил обзавестись молодой любовницей. Долгое время они снова скитались с нищими и бомжами.
Именно там девочки получили хороший навык испанского языка. Какое-то время им даже удалось походить в школу. Последняя запись в дневнике Светы просто порвала душу Игорю.
Если бы он только знал, что творилось со Светой, и что у него есть дети, и им требуется помощь. Эта запись была обращена к девочкам. Дорогие мои Лиза и Маша, когда вы найдете этот дневник, скорее всего, меня уже не будет на свете.
Ваша мама вас очень любит. Ваша мама не представляет, как вы будете жить без нее. Но такова жизнь.
Я, судя по всему, болею. Где и когда я подхватила эту болезнь, никто не знает. Врачи разводят руками, а на дорогих врачей у меня нет денег.
Жаль, что я не смогла обеспечить вам такое будущее, какого вы достойны. Вы самое лучшее, что только могло случиться со мной в этой жизни. Держитесь вместе.
Постарайтесь сделать все для того, чтобы вернуться на родину. На мою родину и на свою настоящую родину. Потому что там живет ваш настоящий отец.
Далее Светлана еще раз упоминает имя и фамилию Игоря. Уже слабеющей рукой на последних страницах дневника была начерчена карта, как можно было добраться до той самой деревни, из которой она сбежала много лет назад. Игорь сидел и плакал почти навзрыд.
Он чувствовал и свою вину. Все эти годы он ненавидел Славика, ненавидел Светку, и своей ненавистью маскировал свою к ней любовь. Он как последний трус просто предпочел сбежать, чтобы его не дразнили брошенным женихом.
А всего-то и надо было разыскать Светку или того же Славика. Поехать в Испанию и просто забрать свою семью домой. Может быть наши врачи смогли бы вылечить Свету, и она была бы жива.
После смерти матери девочки продолжали скитаться, пока не попали в красный крест. Оттуда, выяснив, что их мать была местная, через посольство Лизу и Машу отправили в на родину. И куда бы вы думали? Конечно, в детский дом.
Дневник Светланы дети никому не показывали и хранили его, как зеницу ока. Чиновникам лишь удалось выяснить место рождения Светланы. Но, как оказалось, деревня давно опустела, а на ее месте власти города и сделали тот самый мусорный полигон.
Никаких родственников в живых не осталось, и девочки благополучно поехали в детдом. Они с отвращением вспоминали это место. Уж лучше было у старого испанца на ферме, чем в этом пристанище…
Не будем описывать ужасы детдомовской жизни. Девочки хотели найти ту деревню, о которой мать писала в своем дневнике. Никто не удосужился им сказать, что деревни больше не существует.
А может, оно и к лучшему? Тогда бы Игорь никогда не нашел бы их на этом полигоне, и, может быть, они никогда бы не встретились. Дети-то не понимали, как надо искать человека. К тому же они думали, что папа по-прежнему живет в той самой деревне.
Лиза и Маша сбежали из детского дома. Особого труда им и не надо было прикладывать. Никто особо не следил там за детьми.
По маминой карте девочки без труда нашли деревню. Точнее, то место, которое от нее осталось. Теперь тут была огромная гора мусора и объедков, которую периодически разравнивали бульдозерами.
Дальше идти было некуда. Все. Это была последняя точка.
Девочки решили остаться тут. По крайней мере, именно в этом месте родились их мама и папа. Именно тут должны были родиться они сами.
Свалка, мусор, грязь и объедки быстро сделали свое дело, превратив девочек в тех самых замухрышек, обросших грязью и вшами. Ну а дальше вы все знаете. В тот самый день как будто что-то поманило Игоря на родину.
Он тоже не представлял теперь, что там нет больше деревни. А только помойка. Накануне ночью ему приснилась мама.
Она часто снилась ему в такие ответственные моменты. Именно благодаря этому сну Игорь все-таки решил перед заключением сделки метнуться на родину. Хоть просто постоять поодаль, посмотреть на деревушку, на крыши домов.
А оказалось, что там уже ничего и нет совсем. Две маленькие детские фигурки привлекли его внимание. А оказалось, это его дочери, о существовании которых он и не знал.
Проверка документов подтвердила, что если бы он подписал тот контракт, ослепленный чувством мести, то потерял бы вообще все. И свою фирму, и бизнес, и вообще все-все-все. Документы передали в прокуратуру и ФСБ.
Игорь дал ход делу и практически уничтожил алчного и подлого Славика, оставив ни с чем его. Игорь оказался однолюб. Он так и не смог никого полюбить за эти десять лет.
Не будет пытаться и дальше. Теперь ему есть ради чего жить. Его девочки, его близняшки, его и Светкины…
Но разве же это не есть самое великое счастье на свете и чудо? Когда девчонок помыли, привели в порядок и представили отцу, Игорь сразу увидел, как девочки похожи на маму. Под слоем грязи этого не было заметно. Многие предлагали ему провести тест ДНК, чтобы убедиться, что девочки и правда его.
Но Игорь посылал таких советчиков подальше. Во-первых, у него был дневник Светланы, в котором черным по белому было написано, кто отец детей. Какой резон был Светлане врать самой себе и своим дочерям? Дневник она писала для них, а не для кого-то.
Ну и во-вторых, это же были дети Светы. В конце концов, какая разница, кто был их отцом? Это не имело для Игоря никакого значения. Сейчас их отцом будет он, раз и навсегда.
И никакие тесты или что-либо другое не сможет этого изменить никогда. Счастье, наконец-то, после долгих лет пришло и в его дом. И дети, наконец-то, обрелись семью и все, что им положено по возрасту и по статусу.
Они достаточно натерпелись и наскитались на чужбине. Теперь они могут вздохнуть спокойно и больше не вздрагивать по ночам от каждого шороха. Как говорится, справедливость, видимо, восторжествовала.
Хотя у каждого свои понятия о справедливости. Может быть, кто-то счел бы нужным наказать Светлану? Так она и так наказала сама себя за свою беспечность и жажду богатой жизни. Кто-то решил бы наказать Игоря за трусость или, может быть, Славика? Главное, что детям теперь действительно хорошо.