Огромный лайнер, который разрезал голубые небеса, медленно заходил на посадочную полосу. Молодая красивая женщина, которая стояла в аэропорту и смотрела, как самолет постепенно касается земли, задержала дыхание. Она терпеть не могла летать.
И каждый раз, когда ее муж садился в самолет, чтобы прилететь из очередной командировки, у нее сердце уходило в пятки. В последнее время их отношения становились только хуже, но она всеми силами подбадривала себя и старалась не думать о том, что совсем скоро их брак развалится. Она смотрела, как белая стальная птица садится на землю, едва касаясь земли крошечными колесиками, которые оказались таковыми только из-за размеров самого лайнера.
Необъятные крылья, которые позволяли ему маневрировать и удерживать баланс, светились на солнце. Казалось, что лайнер вот-вот взмахнет своими крыльями и взмоет вверх, как птица. Самолет едва ли казался живым, когда, наконец-то, остановился в самом конце взлетно-посадочной полосы.
Это было довольно далеко от аэропорта, вернее, от окон, в которые смотрела Виктория. Она закусила губу и посмотрела туда, где разворачивался самолет, чтобы подъехать, наконец, к рукаву, чтобы все пассажиры вышли. Черные окошки казались безжизненными, лишь некоторые из них, что были задернуты, теперь постепенно открывались.
Против своей воли Виктория вспомнила книгу, в которой самолет приземлился на землю. Но там не было живых пассажиров. Она отбросила эти неприятные мысли и пошла в ту сторону, где можно было бы встретить прилетевших.
Международный рейс подошёл к концу. Совсем скоро её муж, забрав багаж, сможет выйти к ней. В ней боролись несколько чувств, с которыми она с трудом могла совладать.
С одной стороны, ужасно хотелось, чтобы её муж вернулся домой, чтобы их жизнь вернулась к какому-то прежнему стандарту. Ей нравилось находиться в определённом гомеостазе, который позволял ей почувствовать почву под ногами. Но с другой стороны, она едва ли соображала, о каком счастье в семье может идти речь, когда её муж каждый раз, когда уезжал, скорее всего заводил новую любовницу.
Она стояла вместе с другими людьми, которые встречали здесь своих родных. На бледном фарфоровом личике засияла притворная улыбка, которую она уже выучила. Идеальная кожа, длинные шёлковые волосы, нарощенные ногти, ресницы, сделанная грудь и бёдра.
Что было в ней настоящее? Что было в ней от неё самой? Она не знала ответа на этот вопрос. Потому что всё, как она выглядела, всё это делалось только ради мужа. Если сначала её это даже забавляло, то сейчас это причиняло ей внутреннюю боль.
Когда в голове зарождались мысли о разводе, она тут же отбрасывала их, стыдясь того, что хочет самостоятельно разрушить семью. Но её буквально изнутри подтачивало то, как обходится с ней муж, и как её муж обходится с собственной матерью. Вот, наконец-то, стали заходить пассажиры, которые прилетели этим рейсом.
Она затрепетала на месте в ожидании Артура. Вот невысокий, худосочный мужчина вошёл в раздвижные двери, таща за собой чёрный чемодан с тёмно-синей биркой. Он выглядел раздражённым.
На лице у него выражалась какая-то ненависть к происходящему. Он со злобой оглядывал других пассажиров, и Виктория сразу поняла, что в полёте произошло что-то такое, что выбило его из колеи. Артур всегда летал только бизнес-классом и брезговал даже зайти в обычный салон…
И, видимо, что-то, что произошло в эконом-классе, помешало ему либо выспаться, либо просто отдохнуть в полёте. Он обнял жену, как-то по привычке поцеловал её в щёку, и они пошли к выходу. Виктория искоса поглядывала на мужа, который всё ещё был зол.
Она знала, что как только они сядут в машину, он тут же начнёт рассказывать, что конкретно пошло не по его плану. Он скривился, когда увидел, что она садится за руль. Виктория машинально поднялась и уступила ему место, но он махнул рукой и сел всё-таки на пассажирское сидение.
«Как меня достали эти вечно орущие дети! Сколько раз мы говорили этой женщине, чтобы она занялась там ребёнком, но она только руками разводит и плачет, мол, ничего не может сделать!» — разразился мужчина, как только они выехали с парковки. Он больше был похож на вулкан, который слишком долго был закупоренным, а теперь мог со всей страстью всплеснуть лаву, которая бушевала в нём. — Хорошо, что ты приехала.
Как представлю, что нужно опять вызывать такси, ждать чёрт знает сколько этого водителя, который ещё и перепутает вход. А тут сели и поехали. Ладно, извини, просто я очень зол, я совершенно не выспался, а эти 10 часов перелёта дались мне нелегко.
Виктория закусила губу, потому что она хотела поговорить с мужем совсем на другую тему. Она хотела было сказать ему о том, кого видела не так давно возле Большого рынка, в центре города. Но понимала, что сейчас эта информация будет лишней.
Он разозлится только сильнее, и это приведёт к очередному скандалу. В последнее время её муж вообще не отличался никаким терпением. Он только злился, и злоба его выражалась только в основном в истериках, которые иногда оказались просто бесконечными.
Всё чаще Виктория замечала, что он не хочет с ней проводить время. Но при этом, если ему нужно выговориться или поскандалить, то он с удовольствием может почтить её своим присутствием. «Послушай, я знаю, что у тебя плохое настроение, но я хотела бы с тобой поговорить», — сказала Виктория, понимая, что всё равно придётся об этом поговорить, просто потому что она не выдержит.
А разозлиться он на неё сейчас или потом не имело никакого значения. Она знала, что итог этого разговора всё равно будет один. «Боже мой! Только не говори мне, что ты беременна! Я тебе сразу сказал, что никаких детей не будет!» Довольно резко отреагировал он, держа в руках стаканчик с кофе на вынос, который они купили в аэропорту.
Другой рукой он держал телефон и уже отвечал на сообщение, слушая её буквально в пол уха. «Нет, совсем нет», — тихо сказала Виктория, обращаясь к нему. Ей стало обидно, потому что каждый раз, когда у них возникал этот разговор, он реагировал довольно резко.
Сначала, когда они поженились, она не хотела детей и была согласна на его условия. Но сейчас, когда она уже созрела до того, чтобы стать матерью, ей очень хотелось завести малыша. Но разговор сейчас был не об этом.
«Я видела твою мать возле рынка. Она страшно похудела, ужасно выглядит. Она там побирается, как нищая.
Ты живёшь в таком богатстве. Тебе порой даже деньги девать некуда. И ты не можешь помочь собственной матери.
Я не могу этого понять. А тебе и не надо понимать. Это не твоего ума дело!» — резко сказал он, даже не смотря на неё.
Он продолжал ковыряться в телефоне. Она закрыла рот. Она тихо включила радио, чтобы прервать неловкую паузу.
Но он быстро нажал на кнопку, чтобы вновь возникла тишина. Их автомобиль двигался по трассе. Девушка старалась не смотреть по сторонам, чтобы как можно скорее оказаться дома.
Если она будет посматривать, то тут же в мыслях её начнут возникать воспоминания о том, как им было когда-то хорошо. Как они ездили на старом автомобиле на отечественный курорт. Как лакомились по утрам местными блюдами…
И ничего им не нужно было больше для счастья. Вот только чем богаче становился её супруг, тем выше становились его запросы. И тем меньше он становился счастливым.
Со стороны это больше было похоже на какой-то парадокс. Потому что всем кажется, что будь у них деньги, то они сразу станут счастливыми. Но чаще всего на деле это оказывалось совсем не так.
Они приехали в квартиру, которая всего несколько часов пустовала. Мужчина оставил чемодан и пошёл в ванную, чтобы привести себя в порядок. Виктория разобрала чемодан.
Пошла на кухню, чтобы накрыть на стол. В голове было довольно много мыслей. В основном она думала о матери своего супруга.
Она не видела другого выхода, кроме как пожаловаться начальнику своего мужа, потому что только его он мог послушать. Виктории казалось, что Артур буквально боготворит Степана Игоревича, потому что он достиг куда большего, чем сам Артур. Вика, воспользовавшись моментом, переписала номер телефона у Артура и сохранила его в телефоне.
Она позвонила только на следующий день, когда Артура не было дома. «Здравствуйте, Степан Игоревич. Вы извините меня, пожалуйста, что я вам звоню.
Я супруга Артура, и мне хотелось бы попросить вас, чтобы вы на него повлияли. Пока он живёт в богатстве, его мать побирается на улице, и я не знаю, как заставить его помогать матери. Выпалила Виктория, тут же поняв, что она не придерживается плана.
Она заготовила целую речь, чтобы начать издалека, даже набросала на листке, но тут же всё это вылетело у неё из головы. Она не успела договорить, как начальник её остановил и сказал, что придумает что-нибудь. Она положила трубку, чтобы больше не тревожить занятого человека, а сама решила заняться чем-то более полезным.
У неё был свой бизнес онлайн, и она вовлеклась в работу, но сосредоточиться на работе она не могла, потому что думала только о том, что будет делать сын Алёны Леонидовны, когда с ним поговорит начальник. В конце рабочего дня Степан Игоревич, который почти весь день думал о звонке, который поступил от жены Артура, сидел за столом и потирал лоб. Он очень сильно скучал по матери, которая покинула его десять лет назад.
После смерти матери он так по ней тосковал, что теперь едва ли понимал, как можно относиться так к собственной матери. Он спустился вниз, снял некоторую сумму в банкомате, чтобы проще было дать несчастной женщине, которая осталась без опеки сына. Он сел в автомобиль и поехал к тому месту, которое назвала Виктория.
Он думал, что без труда узнает женщину, фотографию которой скинула ему Виктория. Он понимал, что ситуации бывают разные, что эта женщина может оказаться какой-нибудь отъявленной пьяницей, поэтому сын не хочет ей помогать. Но, зная Артура, это могла быть совсем обычная, добрая и заботливая женщина, с которой тот просто не хотел делиться деньгами.
Артур был не настолько ценным работником, чтобы держаться за него. Если быть до конца откровенным, то Степан Игоревич подумывал о том, чтобы уволить его с должности. Когда Артур зарабатывал гораздо меньше и занимал куда меньшую должность, он работал в поте лица.
Но чем больше он стал зарабатывать, тем чаще относился к работе спустя рукава, а такой расклад Степана Игоревича не устраивал. Он остановил автомобиль и вышел как раз возле рынка, который уже закрылся. Он подошел к женщине, которая сидела у входа на рынок на тонком одеяле.
Он узнал эту женщину, хоть она и отличалась от фотографии. Он поднял ее, отвел к ларьку, купил ей еды и горячий кофе. На улице было довольно холодно, это будет еще один способ согреться.
Пока они стояли возле столиков, женщина сквозь слезы рассказывала свою историю. Вот спасибо, добрый человек. А то я четыре дня ничего не ела.
Все, что скопилось, все в кармане держу, чтобы переночевать в тепле хоть раз в неделю. Здесь ночлежка есть недалеко, но там все равно дорого. А сын мой меня бросил.
Не знаю, правда, зачем вы про него спрашиваете? Тут у родного сына нет желания о матери заботиться. А вы, чужой человек, и то руку помощи протянули, сказала старушка, продолжая вытирать слезы. А куда мне деваться? В моем положении, да в моем возрасте никуда на работу не берут.
А ведь я работу постоянно ищу, все хожу везде, да меня даже на порог не пускают. Даже дворником или охранником не берут. Так и сижу, побираюсь.
А ведь всю жизнь учителем проработала. Благородная профессия. Деток учила.
На хорошем счету была. Да сократили, как только школу сельскую закрыли. А что случилось такого между вами с сыном, что он вас здесь бросил? Спросил Степан Игоревич, недоумевая, как Артур вообще мог так поступить с собственной матерью.
Хотя в глубине души он понимал, что Артур был просто отвратительным человеком. Его поступок нельзя было объяснить какими-то внешними факторами. Артур был довольно вредным, заносчивым, нетерпеливым человеком, который был очень жаден до денег.
Он с презрением относился ко всем, кто зарабатывал меньше, и постоянно поучал всех, как им лучше поступать. Но сейчас, смотря на его мать, он не понимал, как у такого человека не трогало сердце от вида матери, которая побирается на улице. Да, собственно, ничего такого и не случилось.
Четыре года назад, когда он только устраивался в большую компанию, он всё говорил, что будет много зарабатывать. Он умолял меня, чтобы я продала свой дом в деревне, чтобы он мог вложиться в собственное дело, чтобы мог инвестировать в компанию и получить должность выше. Я в этом не особо понимаю, но как я не могу помочь сыну? И я решила ему помочь, а потом осталась бездомной.
С грустью в голосе сказала женщина, и он видел, что она понимает, что в этом была самая большая её ошибка. Она всхлипнула и продолжила. «Видите ли, он отнял у меня карточку, на которую приходила пенсия.
Я осталась мало того, что без дома, так ещё и без денег. Так четыре года и скитаюсь по улицам. Да чёрт знает, на кого похоже стало.
Неужели вы с ним не пытались поговорить, не пытались как-то на него повлиять?» Возмущённо спрашивал Степан Игоревич, обращаясь к несчастной женщине. «Разговаривала, просила, на колени падала и умоляла. Да только нет у моего сына сердца…
Наверное, сама виновата, раз он таким вырос. А ведь в детстве он был совсем другим человеком. Он был таким хорошим, заботливым, добрым.
Всё таскал домой котят, которых я дома и растила. Ну, сейчас разговаривать с ним бесполезно, ибо сердце у него превратилось в камень. Жену он себе выбрал подстать, такая же холодная и каменная.
Вот только жена его со временем смягчилась, помогала мне одно время деньгами, оплачивала мне хостел. Но только в какой-то момент Артур об этом узнал, устроил ей скандал. Она продолжала мне помогать из-под тяжка, но потом он и это ей запретил», — сказала женщина, покачивая головой.
«Давайте я провожу вас до небольшой гостиницы, которая здесь находится. Я вам оплачу какое-то время, а потом поговорю с вашим сыном. Меня он послушать», — сказал Степан Игоревич.
Женщина плакала и не приставала его благодарить. Она всё вытирала слёзы и не верила, что она сегодня переночует в тепле. Он не просто оплатил ей на месяц вперёд, но ещё и дал денег.
Он думал, что так она сможет купить себе новые одежды и еды, и завтрак будет предоставляться самим заведением. Не прошло и дня, как Степан Игоревич вызвал к себе Артура на ковёр. Разговор был довольно долгим и неприятным, и мужчина постоянно увиливал от ответственности.
Он как-то странно улыбался. Улыбка то сходила с его лица, то снова появлялась. Степан Игоревич отчитывал его как сына, чтобы тот помог матери.
Но Артур выглядел как будто бы дурачком, который просто не воспринимал речь. Степан Игоревич ощущал, что внутри него произрастает злоба. Он видел, что этот человек вообще не способен на понимание и сострадания.
Он вдруг подумал, что такой человек запросто может предать его компанию, даже не задумываясь о том, насколько это может навредить как самой компании, так и Степану Игоревичу конкретно. Тогда он решился на последний шаг. Он сказал Артуру, что если тот не поможет матери и не отчитается самому Степану Игоревичу, то тот его уволит.
И, судя по глазам Артура, это на него точно подействовало. Прошло несколько дней. Степан Игоревич был так сильно занят работой, что совсем не смотрел по сторонам.
Он не забыл про Алену Леонидовну, про Артура, про поставленные Артуру условия. Но сейчас мысли его были заняты договорами, которые требовали неотложного вмешательства. Степан Игоревич думал о том, что надо бы не просто осуществить сделку, но при этом минимизировать потери компании.
Он отложил разговор с Артуром на следующую неделю, даже поставил себе напоминание в телефоне. Когда он подъехал к дому Артура, то увидел плачущую девушку, которая брела к нему по остановке. Тот сразу понял, кто перед ним.
Он видел в социальных сетях страницу Артура, и узнать Викторию не составляло труда. Несмотря на то, что Артур, угрожая ей разводом, постепенно подгонял её к общепринятым стандартам красоты, Виктория всё равно сохраняла некоторую индивидуальность. Она шла к нему, плакала, чуть спотыкаясь на длинных каблуках, ладонь её была прислонена к лицу.
Степану Игоревичу не требовалось никаких объяснений. Он всё понял. «Зачем вы ему сказали, что это я вам позвонила? Он меня избил и выставил на улицу.
И сказал, если я подам заявление на него в полицию, то он вообще оставит меня без гроша!», сказала Виктория сквозь слёзы. Они со Степаном Игоревичем были знакомы давно, гораздо раньше познакомились, чем она вышла замуж за Артура. Они когда-то учились вместе в университете, но общались мало, и знакомство их больше походило на заочное.
«Тебе есть куда ехать? С Артуром твоим я разберусь!», сказал мужчина. Голос его звучал спокойно, уверенно. Девушка кивнула.
Он предложил ей её подвезти. Он отвёз её к её матери, сказал, что исправит ситуацию. Сунул ей денег, просто потому что понимал, что сейчас она действительно останется без ничего.
Она денег не взяла, потому что у неё был собственный доход и она быстро встанет на ноги. Единственное, о чём она попросила Степана Игоревича, чтобы тот помог матери Артура. Степан Игоревич кивнул, дождался, пока девушка выйдет из машины, а потом поехал к той самой гостинице, куда устроил Алёну Леонидовну.
Он не жалел о том, что ввязался во всю эту ситуацию, а теперь ему приходилось разгребать чужие проблемы. Для него мама была чем-то святым, и он так сильно скучал по собственной матери, что такое отношение к маме со стороны вызывало у него жгучую боль в груди. «Так, что произошло? Только не выгораживайте своего сына! Ваш сын уже на человека не похож!», резко сказал Степан Леонидович, когда увидел Алёну Леонидовну.
Она всё ещё жила в том самом номере, который оплатил мужчина, но по ней было видно, что она исхудала ещё сильнее. «Приехал, угрожал, отнял все деньги. Впрочем, всё как и всегда!», сказала Алёна Леонидовна, даже не смотря на Степана Игоревича.
«Вы меня простите, пожалуйста, но я так себе ничего и не купила. Я хотела деньги отложить, чтобы, когда кончится время пребывания в гостинице, устроиться ненадолго в ночлежку. Впереди зима, а я на улице замёрзну.
А он всё отнял. Всё, что нашёл, отнял». Он смотрел на неё и думал, что этого человека надо увольнять, раз он не понимает.
Если он может так поступить с родной матерью, то ему не составит труда предать компанию или слить данные конкурентам. И пока это не произошло, надо было брать ситуацию за рога самостоятельно. Степан Игоревич дал денег женщине и, спустившись вниз, запретил кого-либо пускать к Алёне Леонидовне.
Он на следующий день поехал в деревню, где был дом его матери, заказал клининг и уже через двое суток отвёз туда Алёну Леонидовну. Она оплакала, чуть ли не на колени падала перед ним, когда узнала, что этот дом теперь будет принадлежать ей. «Это дом моей матери.
Я безумно любил её и люблю. Мама для меня святая. И то, как поступил с вами ваш сын, это чудовищно.
Я верю, что всё ему в жизни вернётся, а я только помогу осуществлению кармы. Я буду приезжать, если можно». С робкой улыбкой сказал Степан Игоревич.
Алёна Леонидовна посмотрела на него, и у неё сжалось сердце. Этот мужчина относился к ней гораздо лучше, чем её родной сын. Она с трудом понимала, как такое возможно.
Этот большой мужчина, такой взрослый, в сединой волосах, стоял и смотрел на неё, как мальчишка, сердце которого страдает об умершей матери. Она обняла его, прижала к себе, и он едва сдержал слёзы. Он вспомнил о матери, и ему стало так горько на душе, он обнял её в ответ, а потом сел в свой автомобиль и уехал…
Он открыл для неё счёт, оформил ей автоматический платёж на счёт со своего и был теперь уверен, что деньги у неё будут всегда. Единственное условие было в том, что она не станет говорить сыну о том, где находится. Но Алёна Леонидовна сказала только одно, что Артур для неё больше не сын.
Степан Игоревич сидел в своём кабинете, который выглядел таким просторным и комфортным для работы. Что он готов был проводить здесь время сутками. Здесь царила рабочая атмосфера, но сегодня ему было не до работы.
Он ждал, когда зайдёт Артур, которого он вызвал на ковёр, чтобы поговорить. Он посматривал на часы, ему хотелось, чтобы он быстро отстрелялся, переговорил с этим недочеловеком и выставил его за дверь. Степан Игоревич поднял голову, когда дверь открылась, и вошёл Артур с широкой улыбкой.
Артур вальяжно сел на диван, довольно улыбаясь. До него дошёл слух, что его повысят до заместителя генерального директора. Он ещё не подозревал, что Степан Игоревич специально пустил этот слух, чтобы поднять настроение Артуру до небес, а потом сбросить его оттуда, в пропасть.
«Я рад, что ты явился без опозданий», сказал начальник, продолжая улыбаться и сам. «Я здесь подготовил ряд документов, которые ты должен подписать. Подойди, а то сел чёрт знает куда».
Артур с довольной улыбкой поднялся и пошёл к начальнику. Он знал, что эти документы о долгожданном повышении, но когда он увидел, что это документы об увольнении задним числом, то он просто ошалел. Он открыл рот, дважды перечитал документ и поднял безумные глаза на начальника.
Он так ошалел, что не мог найти слов. Он сел на стул, уставился в стену, рот у него был всё ещё открыт. «Не повышение, не правда ли?», спросил начальник, улыбаясь.
«Что-то не так?» «Я не понимаю», — сказал мужчина. Голос у него звучал монотонно, как будто слова ему приходилось выдавливать из себя нажимом. «Я просил тебя разобраться нормально с матерью, чтобы у неё не было никаких проблем».
«Но вместо того, чтобы помочь ей, чтобы выделить ей хоть немного денег, ты просто бросил её на улице. Ты лишил её всего, чтобы она голодала. Но, в отличие от тебя, я высоко ценю материнство, как жизненный путь.
Я никогда не позволю так обращаться с матерью, особенно с той, которая прошла буквально через огонь и воду, чтобы тебя вырастить», — сказал Степан Игоревич. Он встал из-за своего стола, подошёл к окну и встал спиной к Артуру. «Я понял, что человек, который способен так поступить со своей матерью, способен предать компанию.
Ты даже не задумываясь сольёшь информацию о нашей компании, а я останусь потом ни с чем. Я хочу, чтобы ты просто ушёл. Более того, я давно решил уволить тебя, задолго до того, как узнал о твоей матери».
«Какого чёрта?!» — подскочил с места Артур. Глаза его наполнились злобой. Он весь раскраснился, щёки стали пунцовые.
«Когда генеральным директором компании была Фаина Елисеевна, то ты занял высокую должность, просто потому что с ней спал. Я проверил документы с того момента, как ты занял эту должность. Доходы нашей компании сократились в шесть раз…
Я понял, что ты либо сливаешь бюджет, либо всё засыпаешь к себе в карман. Живёшь ты непозволительно роскошно, особенно для той зарплаты, которую ты получаешь. Так что я решил, что мне нужен сотрудник, который будет справляться с обязанностями, а не просто будет тянуть деньги из компании.
Так что с сегодняшнего дня мы с тобой прощаемся». — сказал Степан Игоревич. Он даже не повернулся к Артуру.
Артур отшвырнул в сторону стол, пошёл к двери, хлопнул со всей дури так, что задрожали в кабинете стёкла. Степан Игоревич смотрел в окно на то, как город постепенно выходит из рабочего ритма. Совсем недавно он был дома у Алены Леонидовны, где она накормила его домашними пирожками, выслушивала его разговоры о работе и просто приняла его как родного сына.
Он будет приезжать к ней каждый месяц и просто будет рад тому, что его принимают с заботой. Даже супруга Степана Игоревича с теплотой приняла Алену Леонидовну. Она так неожиданно вошла в семью, но так прочно закрепилась, что ни у кого не вызывала это сомнений.
Артур собрал свои вещи и довольно быстро покинул офис, который остался теперь пустовать. Он шёл в интернет, чтобы получить повышение, но теперь он был уволен, а значит совсем скоро останется без средств к существованию. Спустя несколько дней он попросится к своей супруге обратно, зная, что у неё предостаточно денег, чтобы содержать семью.
Но Виктория его не простит, дождётся развода, заполучит документы и сменит фамилию на девичью. Артур, который предал родную мать, остался без работы, без семьи и без средств к существованию.