Вернувшись домой, ему сообщили о случившемся. Придя на кладбище, он обнаружил там… Рома перепрыгнул через забор. Ему было весело. Марина сегодня была одна дома.
Поэтому ему удалось её заманить. Смешная она, сразу о любви заговорила. «О свадьбе? Да какая любовь, какая свадьба! Таких Маринок у него вагон и маленькая тележка.
Нет, ну, конечно, не совсем таких. Марина была молоденькой, наивной, влюбленной в него дурочкой, а он давно замечал, как она на него смотрит. Иногда снисходил до неё, но без всяких обязательств.
Девушке было семнадцать. И тут всё так удачно сложилось. Марина встретила его у магазина.
«Привет, Ром, есть минутка?» «Привет, жалуйся. У меня день рождения сегодня. Приходи вечером, я стол накрою.
— А кто ещё будет?» Девушка смутилась. «Никого». Рома внимательно посмотрел на неё. «Так ей сегодня восемнадцать исполняется, никого не будет.
Это может быть интересным. А бабка? Она на дежурстве сегодня. Вот это удача.
Почему бы и не прийти? Можно немного развлечься. Марина девушка красивая, только недотрога. Рому всегда окружало много девушек, но все они, как правило, не отличались стойкими моральными устоями.
А тут такой лакомый кусочек. Договорились, в восемь я у тебя. Марина вся зарделась, Роману вдруг тоже стало жарко.
А ведь Марина, наверное, девушка ещё… Ого! Такого у него ещё не было. Романа воспитывала мать. Родила она его поздно, ей уже было сорок два.
Все в посёлке знали, что с личной жизнью у Оксаны всегда были проблемы. Не везло на нормальных мужиков, хоть тресни. Сначала выбирала, этот такой, этот не такой, потом, когда возраст уже к тридцати подходил, поняла, что уже не до выбора.
Выскочила замуж, можно сказать, за первого встречного. Три года мучилась с ним, мало того, что пил, так ещё и бил её нещадно. Когда потеряла ребёнка, написала на него заявление и развелась.
Ещё три года зализывала раны. Прекрасно понимала, что биологические часики тикают. Вышла замуж ещё раз, не пил, не бил, но ни одной юбки не пропускал её новый муж.
Тоже выгнала. Когда сорок исполнилось, думала только о ребёнке. Никто и не удивился и не осудил, когда закрутила Оксана роман с заезжим шабашником.
Наоборот, острые на язычок бабы вздыхали. Хоть бы дал ей ребёнка. И завелась вся.
То ли бабы были услышаны, то ли Оксана так сильно хотела, но когда шабашники уехали, поняла она, что беременна. Как же она ликовала. Она даже представляла, каким красивым родится ребёнок.
Шабашник тот красавцем был. Высокий, с могучей фигурой, глаза большие, грудь широкая. Мечта, а не мужик.
С Оксаной он загулял только потому, что она ему сразу сказала. Просто встречи, без всяких посягательств на личную жизнь друг друга. Она же старше его была, почти на семь лет.
В посёлке говорили, что года через три приезжал тот шабашник к Оксане. Уже Рома у неё был. Кто-то донес ему, что у Оксаны сын, который и его ребёнком является.
Говорят, что помощь предлагал, деньги для сына. Только не взяла она. Попросила не приезжать.
Больше никогда. Сказала, что сын только её и больше никому отношений не имеет. Роман весь в отца пошёл.
В свои двадцать один выглядел на двадцать пять. Любовным похождениям счёта не было. В армию не пошёл.
Мать какие-то справки собрала, что он один у неё, что больная она. А Оксана и правда в последнее время сильно сдала. Давление мучило, лишний вес появился.
А потом и вообще проблемы с сердцем стали появляться. Так что особого труда оставить Ромку дома не составило. Тем более, что он и сам-то не очень рвался в ряды военных.
А зачем? Если тут на свободе столько всего интересного. Роман уж год как работал в автопарке. Мужики говорили, что для своего возраста уж больно сообразительный.
Чуть ли не любой мотор с закрытыми глазами разберёт и соберёт. Ценили, платили неплохо. Половину зарплаты Рома матери отдавал, а вторую половину тратил на девушек и на себя.
Алкоголь парень не уважал. Мог иногда с друзьями пивка выпить, но не часто. И немного.
А вот любви обильный был до безобразия. Сколько девушек в слезах к его матери приходили, и не сосчитать. Мать ругалась, просила остепениться.
«Ром, ну разве можно так? Ну что ты каждую неделю девок меняешь, а? Они же все замуж хотят, а ты чуть что уж с другой. Мам, ну что ты такое говоришь? Я жениться точно не собираюсь. Зачем? Они же и так на всё согласны.
А на аркане я никого в постель не тащу. Сами прыгают впереди меня. Ох, Ром, вот соберутся они когда-нибудь да накостыляют тебе по первое число.
Не, мамуль, не накостыляют. Это почему? Ну, так они же всё меня любят, а я у них один такой единственный и неповторимый». Оксана шлёпала сына полотенцем…
Он уворачивался, смеялся, а она причитывала. «И за что же мне такое горе лукавое досталось?» К сегодняшнему вечеру Рома решил подготовиться чуть лучше. И не потому что Марина ему очень нравилась, а чтобы не сорвалось ничего.
Если всё правда, а он был уверен, что думает правильно, то нужно постараться, чтобы Марина сама решила ему отдаться. Может, и жениться придётся пообещать, но это ничего страшного. Речи у Ромки были отточены до чёткости.
Вроде как и не против женитьбы был, но конкретно никогда ничего не обещал, всё обтекаемо и размыто. Так что потом, по сути, ему никто ничего предъявить не мог. Он выпросил у матери несколько роз с огорода, купил какую-то безделушку, тоненький серебряный браслетик, побрился, сколотил чуб на голове.
В половину восьмого двинулся к дому Марины. Посёлок у них был большой, со своей школой, несколькими магазинами, домом культуры и даже многоэтажными домами, поэтому на него никто особо внимания не обращал. Но идёт парень с букетом и пусть идёт.
На свидание, наверное. Марина жила в небольшом домике почти на другом конце посёлка. Пришлось Роме шагу прибавить, чтобы не опоздать.
Дома эти были старыми, их вот-вот сносить должны были. Всем жильцам обещали дать благоустроенные квартиры в этом же посёлке. Кто-то ждал, а кто-то и против был.
Не хотели люди расставаться с огородиками, курочками, козочками. Жили в этой части посёлка в основном те, кто уже давно был на пенсии. Бабка Марины, Ольга Сергеевна, своё время в школе завхозом была.
Рома даже помнил, как они все её боялись. Женщина большая и достаточно громкая для того, чтобы держать учеников в страхе. Правда, в старших классах они её раскусили.
Громкий голос, грозный вид – всего лишь игра. А на самом деле пожилая женщина была очень доброй и жалостливой, но по привычке старалась не попадаться ей на глаза лишний раз. Дочка Ольги Сергеевны когда-то уехала в город в поисках счастья.
Там и сгинула. В посёлке только и знали, что гуляла очень, что родила, а потом какой-то сожитель выпивку некачественную принёс. Ольга Сергеевна тогда на две недели в город уехала, вернулась и не узнать.
Постарела лет на двадцать, а за руку маленькую белокурую девчушку держала. На вид годик, а эдак три, не больше. Вздыхали бабы.
Не знаешь, как это. Дочку потерял, но всё же родная кровинка осталась. Вроде и хорошо, с одной стороны, всё не одна на старости лет, а с другой – надо ли ей счастье такое именно на старости лет.
В таком возрасте полежать хочется сериал посмотреть, а не горки ледяные с внучкой заливать. Но Ольга Сергеевна душой рядом с Мариной оттаивала. Девочка тянулась к бабушке, никто её столько не любил, как она, никто столько не покупал, так не баловал.
Жили они душа в душу. Девочка всегда старалась бабулю только радовать. И так до самого окончания школы.
Когда директор медаль золотую Марине вручал, Ольга Сергеевна рыдала, не стесняясь. Роман остановился у калитки, осмотрелся. Никого, нигде, и решительно потянул её на себя.
Сейчас шёл по улице и улыбался. Всё получилось, как он и ожидал. Марина недолго сопротивлялась, сразу начала говорить, как сильно любит, как давно ждала его, как у них всё будет замечательно.
Ромка только согласно поддакивал. А утром тихо выбрался, пока Марина не проснулась. Он взглянул на часы. Половина пятого. Нужно прибавить шаг, совсем скоро светло станет. Конечно, Марина обалденная. Он даже и не думал, что она такая красивая, что так говорит, что с ней есть о чём поговорить, но Рома взял, что хотел, и теперь она ему так неинтересна. Он, может быть, и заскочит к ней ещё несколько раз, но на этом всё. А она? Ну, нельзя же быть настолько наивной. Не пять же лет.
Прошла неделя. Рома уже новый роман закрутил. Как раз ушёл к своей пассии, как встретил Марину.
Она подняла на него глаза: «Привет». Рома вздохнул. В глазах у девушки плескалась такая боль. «Привет». «Рома, что случилось? Ты тогда ушёл и больше не появляешься?» «Марина, а что, должен?» «Вроде бы ничего такого. Ну, переспали, и что?» «Как переспали, Рома, я думала…»
По щекам девушки потекли слёзы. Он не мог на это смотреть, ощущал себя последней сволочью, но грубо сказал: «Что ты думала? Я вообще не понимаю твоих претензий. Я что, силой тебя или ты сама захотела? Что ты хочешь, Марин? Если бы я женился на каждой, с кем переспал, то разорился бы давно только на обручальных кольцах. Не строй из себя наивную дурочку.»
Марина молча отступила, и Роман прошёл мимо. Но к пассии не пошёл, всё настроение пропало. Погулял, сходил на речку, посидел и пошёл домой спать. Хоть и выспится, и то плюс.
Наутро посёлок потрясло известие. Марина пыталась распрощаться с жизнью. Рома проснулся от того, что мать со всего маха огрела его полотенцем. «Что ж ты делаешь, да как же тебе не стыдно-то, а? Сиротинку так обидел, а? Она же не гулящая какая. Вставай, гад! Сегодня ж на ней женишься, сволочь!» Оксана кричала и каждую фразу сопровождала вполне ощутимым ударом полотенца по Роме. Тот уворачивался как мог. «Мам, перестань, что случилось, что ты кричишь?» Когда понял, в чём дело, даже выругался. «Ну и дура». Мать тихонько плакала на кухне, бормотала, что ей теперь и на улице стыдно показаться.
Рома в сердцах хлопнул дверью, даже подробностей выспрашивать не стал. Знал, что снова начнётся вой. На работе всё узнает…
Раз уж мать с утра знает, то на работе явно все в курсе. То, что все в курсе, Рома понял сразу. Вошёл в мастерскую, поздоровался, а его товарищи, те, с кем он работал, вроде и буркнули. «Привет», но все как один отвернулись от него. Так, и тут он зверь в ваших глазах. Ну и чёрт с вами.
Он подошёл к своему рабочему месту и занялся недоделанной со вчера работой. Ни с кем не разговаривал, никому не лез, в обед вышел на улицу посидеть, там-то и увидел Зойку, свою одноклассницу. Они даже крутили роман недели две, но расстались мирно. «Зоя! Зоя!» Она обернулась: «Погоди!» Рома подошёл. «Зоя, ну ты можешь мне хоть что-то рассказать? Что случилось с Мариной, почему на меня все зверем смотрят?» «Ну, Ром, одно дело, когда ты за нос водишь таких как мы, а Марина, она же почти святая. Ты хоть знаешь, что она ночами работает в приюте для стариков, там ни одна санитарка не выдерживает, старики все сплошь лежачие, а знаешь, что она всю зарплату на них же и тратит? А то, что любит тебя чуть ли не с первого класса? То, как ты поступил, понимаешь, это как собаку пнуть, которая тебе доверилась.»
«А я-то вообще при чём? Ну, Рома, лёгкая у тебя жизнь, от армии мама отмазала, всё тебе легко, думаешь, так и будешь порхать? Видела тебя бабушка Марины, как ты через забор сигаешь. Она же думала, что у вас всё серьёзно, что Марина теперь счастлива, а потом видела, как та всё плачет и плачет. Думала, что просто поругались, а потом ты, когда её отчитывал у магазина, полдеревни слышала. Наш ты праведник, вот Марина и решила, что жить ей теперь неинтересно, да и незачем.»
«А она как? Ну, говорят, что бабушка вовремя скорую вызвала, откачали её даже без осложнений. Только ты теперь ходи и бойся. Ольга Сергеевна сказала, что специально для тебя охотничье ружьё купит и пусть проведёт остаток жизни за решёткой, но ты небо коптить не будешь. Всё, Ром, пошла. Не хватало, чтобы ещё видели, как я с тобой разговариваю.»
Он вернулся на рабочее место. Да, ну натворила Марина дел. Он-то при чём? Что, он один такой, что ли? Мужики всё так же отворачивались. Потом Рома подумал, что ждёт его дома и совсем приуныл.
Мать и так всё время ругалась за его похождения, и предупреждала, что добром они не кончатся, а теперь и вообще сгрызёт. Он весь день думал, что благо делать это ему никто не мешало, к вечеру решил. Подошёл к начальнику и отпросился на завтрашний день. Правильно, сходи, навести Марину нельзя так.
Рома кивнул. Не мог же он сказать, что не собирается навещать никакую Марину. Ещё чего не хватало. Знала бы, какая она дура, никогда бы не связался. У него были совсем другие планы.
Роман решил идти в военкомат. Пойдёт, послужит, о жизни подумает. А за это время всё уляжется да забудется. Матери решил ничего не говорить, надеялся, что сейчас всё это можно будет как-то быстро решить.
Слушать мать, конечно, пришлось. А как иначе, если они находились в одной квартире? Рома старался не отвечать, так и наскоро от него отстанет. Да, не думал он, конечно, что мама так разойдётся. Да и вообще не думал, что так всё получится.
Роман любил свою маму. По возможности старался её не огорчать. Он помнил, как тяжело ей было, когда он был совсем мальчишкой. Оксана билась на двух работах только для того, чтобы у него были модные и дорогие вещи, только для того, чтобы он чувствовал себя необделённым. Были в его классе ребята, у которых была только мама, и они очень отличались от всех.
Куртки носили, пока рукава чуть ли не по локоть стали. О таких вещах, как плеер или что-то в этом роде и не мечтали. У него же было всё. Всё, о чём он только подумать мог.
Но и сам Рома никогда не был просто потребителем. Как только научился, то уже мог прибраться дома. А когда повзрослел, то все обязанности по дому взял на себя. Даже готовку, даже попросил мать купить ему поваренную книгу, чтобы каждый день не спрашивать, как готовить то или иное блюдо.
Оксана всегда гордилась сыном, да и собой заодно. Пока он окончательно не вырос и не начал гулять со всеми девушками посёлка, да и не только их посёлка. Утром, пока мать ещё не встала, Роман быстро оделся и рванул на остановку. Через полчаса был в городе.
Военкомат был ещё закрыт, пришлось послоняться рядом почти два часа. Наконец он попал к человеку, который занимался призывниками. Тот выслушал Романа, полистал его документы. «Так у тебя же, мать, вот тут всё написано.» «Поймите, просто маме хотелось, чтобы я был рядом, да и я особо не рвался. А теперь, значит, созрел.» «Да.» «Ну что ж, тогда месяца через два жди повестку.» «Нет, вы меня не понимаете, мне нужно очень срочно уйти в армию, прям сегодня.»
«Натворил чего?» «Натворил, ну вы не думайте, не криминал.» «Любовь, что ли?» «Ну, можно сказать и так.»..
Мужчина снова стал перекладывать какие-то бумажки, потом поднял на него глаза. «Есть один вариант, завтра ребята уходят, но дело в том, что идут они через подготовку сразу в горячую точку. Если успеешь пройти комиссию до вечера и там напишут, что ты годен, тогда я могу тебя туда отправить.»
Рома вскочил. «Я успею, вот увидите.» Мужчина заполнил какие-то бумаги, протянул ему. «Вот это на комиссию, если будут какие-то вопросы или задержки, сразу звони. Телефон мой там на каждом листке указан.»
Роман приехал домой уже затемно. Оксана посмотрела на него. «Ты где был целый день?» «В городе.» «Надеюсь, навестил бедную девочку, прощения попросил? И вообще, я считаю, Ром, тебе нужно жениться на Марине.»
«Мам, что вы все заладили, Марина, Марина, монстры из меня сделали. Если что, то Марина сама меня пригласила домой, именно тогда, когда её бабуля не была дома. Ты хочешь сказать, что она не понимала, чем всё кончится?»
«Может, и понимала, она же в тебя влюблена с самого детства. И что теперь, я что, должен поставить крест на своей жизни только для того, чтобы Марине было хорошо?» «Рома, ты не должен так говорить.» «А как я должен говорить? Ну, скажи, что я неправ? Если Марина таким способом хотела меня к себе привязать, так это глупо. Мы не в средние века живём. Это же надо. Весь посёлок на её стороне встал. А она не думала, как теперь жить будет. Сама себя опозорила.»
«Нормально она будет жить, потому что ты на ней женишься.» Мать смотрела на него абсолютно серьёзно. И Роман понял, а ведь маму ничем не переубедишь. Значит, поступает он правильно. «Мам, ну пойми ты, весь этот спектакль на то и рассчитан, чтобы мне стало стыдно. Чтобы люди, и ты в том числе, надавили на меня. И я на ней срочно женился. Не будет этого.»
«А я говорю, ты на ней женишься. Опозорил девку.» «Сама она себя опозорила. Мам, давай не будем больше. В любом случае, я завтра уезжаю.» «Куда это? Ты что, бежишь?» «Как хочешь, так и понимай. Сегодня я уже прошёл комиссию, завтра ухожу в армию.»
Оксана как стояла, так и села. «Как это в армию? Что ты такое говоришь? В армии тебе не надо, что ты?» «Сегодня я был в военкомате, завтра ухожу.» Мать заплакала. Рома присел перед ней. «Мам, ну что ты? Ты же сама понимаешь, так будет лучше. Не люблю я Марину. Чем она думала, когда весь этот спектакль устраивала? Что ж мне теперь из-за неё всю жизнь мучиться?»
Какое-то время Оксана молчала, а потом сказала: «Не знаю, сынок, может быть, ты и прав, только армия — это твоё набегство, похоже, как будто бы ты убегаешь.» «Пусть так, лучше уж убежать, чем жениться вот так. Мам, ты меня собери, вот список дали.»
«Сынок, а как же без отправительного быстро-то так?» «Ничего, и без отправительного нормально. Мне двадцать один год, сейчас служат, так что скоро уже дома буду.»
Всю ночь Оксана не спала, да и как уснуть, когда такое в доме? Утром проводила сына до остановки. «Возвращайся скорее, сынок, помни, что я тебя здесь жду.» «Да, мам, скоро уж приеду, не успеешь оглянуться.» Автобус увозил Рому, а Оксана смотрела вслед и вытирала слезы.
Может быть, и неправильно, что она отпустила сына. Только взрослый он совсем. Сам должен понимать, что делать.
Роман попал в хорошую часть. Хорошую не потому, что она была какой-то элитной, а потому что в этой части не было дедовщины, не было каких-то выяснений, кто круче, а кто так себе. Здесь все знали, что их ждёт, знали и готовились.
За полгода их должны были научить всему. Стрелять, прятаться, драться. Рома уставал так, что даже думать о том, что там дома у него произошло, не успевал. Раз в неделю звонил матери, иногда реже. На разговор давалось две минуты. Только и успевал спросить, как здоровье, и всё.
А потом их всех закинули туда, где нет связи с домом, но разрешалось раз в три месяца письмо написать. Правда, не гарантировали, что оно дойдёт. Письма увозили в главную часть, там рецензировали и только потом решали, можно ли ему идти дальше или его место в мусорной корзине.
А дома Оксана с содроганием каждый раз смотрела на проходящего мимо почтальона, но от Ромки пришло письмо только раз. Она понимала, что он где-то там, где нельзя много рассказывать, и терпеливо ждала. Прошёл год с того момента, как сын ушёл в армию.
Оксана осунулась, часто давление прыгало, да и сердце как-то с перебоями работало. Два месяца назад даже в больнице пришлось полежать. Оксана сидела у окна. На улице был вечер. Вдруг она заметила, как через двор, чуть пригнувшись, бежит девушка. В руках у неё был свёрток. Она забежала в их подъезд, а у Оксаны осталось какое-то смутное чувство беспокойства, и оно её не подвело.
Через минуту в дверь позвонили. Женщина бросилась открывать. На пороге стояла Марина, а в руках… в руках у неё был… малыш, совсем кроха, месяца два-три отроду. «Здравствуйте, Оксана Александровна, можно войти?» «Конечно, Марина, конечно.» Девушка прошла и развернула ребёнка.
«Оксана Александровна, вы, конечно, можете меня прогнать, но мне некому больше идти. Бабушку увезли в больницу с обширным инсультом. Мне нужно находиться рядом с ней. Перевернуть там, перестелить, а вот с Мишей… Я не могу с ним. Можно я его у вас хотя бы иногда буду оставлять?»
Оксана приняла ребёнка на руки, улыбнулась ему, а потом строго посмотрела на Марину. «Раз ко мне пришла, значит, это сын Ромы?» Марина вдруг заплакала. «Да, я никогда не сказала бы об этом, только вот сейчас у меня нет выбора. Иди, ухаживай за бабушкой, а когда поесть и поспать надо, не беги домой, сломя голову. Ко мне приходи, так легче будет. За Мишеньку не переживай, всё будет в порядке.»
Через месяц бабушка Марины умерла. Девушка так плакала, так рыдала, что Оксана даже испугалась за неё. «Ну что ты, тебе нужно думать о сыне, ты так убиваешься, и ему же настроение передаёшь.» Кое-как Оксана привела в чувство девушку. Она бы хотела, чтобы Марина совсем осталась у неё, но девушка сказала: «Нет, не останусь, в гости заходить буду, и вы приходите. А так нет, не хочу, чтобы Рома подумал, что я снова попытаюсь пути к нему найти.»
Девушка ушла, а Оксана осталась одна. Что же это творится в жизни? Почему сын так запутался? Как же это всё распутать? Марина не появлялась уже две недели. От сына тоже никаких вестей. Оксана решила, что сама навестит девушку. Может, она стесняется?
Она собралась и вышла на улицу. Погода хорошая, тёплый ветерок. Оксана неспешно шла по улице. Навстречу шла почтальонка. Посмотрела на неё как-то странно. Остановилась. «Здравствуй, Оксана.» «Здравствуй, Оля.» «Уж не весточку ли мне несёшь?» «Весточку, Александровна, весточку.» «Не как письмо?» «Нет, писем нет. Ты смотрела телевизор сегодня?» «Нет, а что там?» «Там, в общем, большие бои. Где твой Рома?» «Ну что ты говоришь? Я сама не знаю, где Рома.» «А ты вот так вот всё и знаешь?» «А тут и знать нечего. Невестка моя подружка в военкомате работает. Так вот, она говорила, что всю ту партию туда и отправили. Ну, может, ничего, может, обойдётся.»…
Почтальонка пошла дальше, а Оксана осмотрелась вокруг, выглядывая, на что бы опереться можно. Ноги вдруг налились венцом, голова закружилась, где-то в висках стучали громкие молоточки. «Рома, Ромочка, да как же так?» Она попыталась успокоиться. Ольга эта, почтальонка, она всегда болтушка была, таких ещё поискать надо. Вот Оксана сейчас доберётся до Марины, и та ей всё разложит по полочкам. Она же молодая, умная, больше, чем она понимает.
Оксана с большим трудом шагала по улице. Она уже видела дом Марины, правда, он всё расплывался, как будто парил в воздухе. Марина в окно увидела, как Оксана входит в калитку. Сразу выскочила на улицу, потому что ей показалось, что женщина пьяна — её качало. Помогла зайти домой, усадила.
«Марина, скажи, что там про войну говорят-то по телевизору сегодня?» И тут Марина всё поняла, а сама с утра новости смотрела. Много наших ребят там полегло. «Оксана Александровна…» Марина просто не знала, что сказать, а женщина поняла, что всё, что говорила ей почтальонша, правда.
Оксана стала заваливаться на бок. Марина подскочила, положила её и бросилась вызывать скорую.
Рома с улыбкой шагал по посёлку. Ему дали отпуск, целых две недели. Он не хотел вспоминать, за что, но забыть такое было невозможно. Крики, свисты, взрывы. В тот день из сорока человек осталось ровно половина. Вчера они вернулись на родину. Вроде как теперь до конца службы будут здесь.
Всем, кто вернулся, разрешили побыть дома, правда перед этим они подписали бумагу о том, что никто ничего не узнает о том, где они были и что там случилось. За двое суток, которые показали Роме, что жизнь быстротечна, он многое понял. Ничего в этой жизни не важно, кроме семьи, кроме мамы, потом, возможно, жены и, конечно, детей.
Раньше Рома никогда в жизни не думал о том, что у него будут дети. Это казалось таким далёким, таким нереальным, и сейчас он думал, что поговорит с матерью, и пока он тут, то подойдёт к Марине с предложением руки и сердца. Ну, если Марина замуж не выскочила.
Чем больше Рома думал о девушке, тем больше понимал, что лучше Марины он никого не найдёт. Честная, красивая. Да и первым он у неё был, а это о многом говорит. Её сверстницы давно уж науку любви постигли, а Марина не такая. Почему он тогда с ней так поступил? Он сам не знал, как будто ненормальный какой-то. На самом деле, Рома ни на минуту не пожалел, что пошёл в армию. Да, было страшно, и много он хотел забыть, но теперь он разобрался в себе и точно знал, чего хочет от жизни.
А хотел он крепкую и дружную семью, где все друг другу доверять будут, где любить друг друга будут. По-настоящему, а не как-то за что-то.
В посёлке было раннее утро, к тому же выходной день. Никого Рома не встретил до самого дома, перед подъездом он сел на лавочку. Всё было таким родным, так на душе хорошо. Видимо, в окно его увидела соседка, вышла к нему. «Рома, и не узнать тебя, какой ты в форме, серьёзный, красивый.» «Здрасьте, тёть Марфа, как ваше ничего?» «Да вот, цывкаем помаленьку, ты-то как?» «Всё хорошо, тёть Марф, что со мной приключиться-то может?»
Она как-то странно смотрела на улыбающегося Романа, а потом протянула ему ключи. «Что это?» «Как это? Ключи от квартиры вашей.» «А мать где гуляет? Ран-то такая.» «Ром, ты что, ничего не знаешь?»
У Ромы как-то противно защемило в животе, улыбка медленно сползла с лица. «Нет, а что я должен знать, тёть Марф?»
Женщина какое-то время смотрела на него. Рома увидел, как по щеке её сползла слеза. «Рома. Рома, две недели уж как схоронили Оксану. Сердце отказало.»
У Ромы и в глазах потемнело. «Как? Не может быть, это…» Но он уже понимал, что это правда. Сел на лавочку, закрыл лицо руками. Соседка присела рядом. Говорила она негромко, но каждое слово словно хлестало Ромку кнутом: «В тот день по всем программам показывали, что там творится. Никто же точно не знал, где ты, и мама твоя не знала. Вот то ли сказал ей кто, то ли сама додумалась. В общем, плохо ей стало. Плохо так, что до больницы и не довезли. Ты бы поплакал, Ром, всяко полегче бы стало.»
Рома встал. «Спасибо, тётя Марфа, я пойду.»
Перепрыгивая через три ступеньки, Рома бросился к своей двери, открыл дверь, вошёл, прислонился к двери и заплакал. А ведь во всём виноват он, только он и никто больше. Не пошёл бы в эту армию, не болтался бы, как кое-кто в проруби, мама жива была бы. Он прошёл на кухню. Кто-то заботливо убрал все продукты из холодильника, вымыл, приоткрыл дверцу в комнате, тоже во всём беспорядок. На столике у дивана недовязанный носок. Мама любила вязать, этих носков у него было много.
Он сел на диван, взял носок со спицами в руки. Сколько сидел, так и не знает. Очнулся, когда солнышко уже вовсю в окошко припекало. Рома открыл окно. Нужно идти к маме, хоть прощения попросить. А он даже не спросил, где её похоронили. Закрыл квартиру, постучался к тёте Марфе. Она объяснила ему, как найти могилку. «Ром, хочешь, я с тобой схожу?» «Нет, тётя Марфа, спасибо, сам я. Я один, мне так надо.»
Рома забежал в цветочный ларёк, видимо, совсем недавно открыли. Странно, конечно, кто тут цветы покупает. У каждого домика, у каждой квартирки свой маленький огородик. Купил большой букетик тёмных тюльпанов, мама всегда их любила, и двинулся на кладбище. Он понял, куда ему нужно было идти, поэтому почти не петлял.
Ещё издалека увидел свежую могилку, остановился на мгновение, но снова пошёл. В голове шумело, но не настолько, чтобы не заметить, что на могилке что-то лежит. Рома замедлил шаг. Если бы он был там, откуда только что вернулся, то заорал бы «Ложись, бомба!», но он был дома, и бомба это быть не могло. Рома оглянулся, рядом никого не увидел. Тихо, как кошка, двинулся к могиле. Оградка открыта. Маму похоронили рядом с дедушкой, которого он никогда и не видел. Когда подошёл ближе, то понял, что это был свёрнутый пакет. Ну, такие в любом магазине купить можно, но не пустой. Рома осторожно взял пакет, лежал он аккуратно с самого края, открыл и остолбенел.
В пакете был ещё прозрачный пакет, а в нём бутылочки с сосками. Одна с водичкой, другая похожа с кашей. Чёрт, что происходит? Что за ерунда? Рома, парень, дёрнулся и обернулся. Рядом с оградкой стояла Марина. В одной руке у неё была переноска с ребёнком, а в другой ведёрко с водой. Одета Марина была по-рабочему, в сапогах и спортивных штанах. Он с изумлением смотрел на девушку и только сейчас заметил, что в углу оградки стоит коробка с какими-то мелкими цветами и тяпка. Видимо, Марина ходила за водой, чтобы всё полить, как посадят…
«Марина, а ты что здесь делаешь?» Она подошла, поставила ведро, перехватила переноску поудобнее. «Да, цветы пришла посадить, не знала, что ты так рано приедешь.»
«Марина…» Ром, присядь.» Она показала на узенькую лавочку, которая стояла тут с незапамятных времён. Рома сел. А Марина стала рассказывать, как всё произошло в тот день. «Ром, ты не должен себя винить. Доктор сказал, что у мамы не было шансов совсем. И в тот день тоже, значит через день. У неё были очень большие проблемы с сердцем, а она упорно не хотела их замечать.»
Рома молчал. Он смотрел на фото мамы, а потом спросил: «Похоронами ты занималась?» «Да, ты не думай, у Оксаны Александровны всё было приготовлено. И что надеть, и чем всё оплачивать. Спасибо тебе.»
В переноске закряхтел ребёнок. Лицо Марины тут же изменилось. Оно стало ласковым и весёлым. «Кто это тут у нас проснулся? Кто-то проголодался?» Роман вскочил, помог Марине забрать переноску, усадил её на лавочку. Марина дала мальчику с розовыми щёчками бутылочку. «Ну же, как-нибудь покушай кашки. Я знаю, что ты уже взрослый, и кашку не хочешь.» Она разговаривала с ним как со взрослым, хоть парню и полугода, похоже, не было.
Марина с сожалением смотрела на цветы. Раз Миша проснулся, посадить ей цветы не даст. Рома как будто понял её мысли. «Давай я его подержу, а ты сажай.» Марина как-то на него странно посмотрела, но Мишу протянула. Если будет капризничать, всё равно ничего не получится. Она выгнала их за ограду и принялась работать. Рома наблюдал за ловкими движениями.
«Жаль, у Марины ребёнок, а значит, есть муж. Не все же такие идиоты, как он.» Рома перевёл взгляд на ребёнка. Марина положила его в переноску, но застёгивать не стала. Малыш что-то говорил на своём языке, а потом сосредоточил взгляд на Романе. Если честно, Рома испугался. Думал, что ребёнок, увидев незнакомца, расплачется. Минуту они переглядывались, и тут Миша широко улыбнулся беззубым ротиком. А Рома понял, что тоже хочет, чтобы ему улыбался его ребёнок. Он не сдержался. «Повезло кому-то, клёвый Мишка у тебя.» Марина слегка улыбнулась. «Мне и повезло.» «Я имел в виду папу. Папе он не нужен?»
«Марин, ты серьёзно? Кто этот урод?» Сейчас Рома был готов пойти и порвать на куски нерадивого папашу, который посмел такую кроху бросить. Марина сказала: «Наверное, нет смысла скрывать, тем более что все в деревне знают. Ты его папаша, Ром. Я закончила. Мы пойдём, тебе, наверное, одному нужно побыть.»
Она забрала ребёнка у оторопевшего Ромы, взяла пакет и пошагала к выходу. Он стоял, как будто у него всё отнялось, и ходить, и говорить разучился. Посмотрел на фотографию матери, она как-то слишком укоризненно смотрела на него. И только сейчас Рома понял, что ему нужно делать. «Спасибо, мам, я всё понял.»
Рома бегом бросился догонять Марину. Догнал, взял из рук Мишу. «Нельзя говорить, что ребёнок не нужен отцу, если отец даже не знает про ребёнка ничего.» Марина посмотрела на него, но ничего не ответила. Он проводил их до дома. «Марин, я вечером зайду.» «Зачем?» Роман остановился. «Я понимаю, что ты обо мне думаешь, и думаешь заслуженно, но я изменился. Марин, я очень многое переосмыслил, пожалуйста, дай мне шанс. У меня слишком мало времени, через две недели я должен быть в части.» «Как? Снова там?» «Пока не знаю.» «Хорошо, приходи, мы с Мишей будем рады.»
Вечером Рома, съездив в город и скупив половину магазина игрушек, снова был у цветочного ларька. «Вам снова чётное количество?» «Нет, теперь красивый букет белых роз.» Девушка удивлённо посмотрела на военного, обвешанного пакетами, и стала собирать букет. Ещё подумала про себя. Ничего себе жизнь у парня!
А Рома думал лишь об одном — у него в кармане коробочка с колечком, и он не уйдёт от Марины, пока не наденет это кольцо ей на палец.
Они расписались через неделю. Вопреки всем правилам и законам, потому что весь посёлок за них просил. Марина провожала теперь уже мужа. «Возвращайся! Не важно, когда и каким, просто помни, мы тебя любим и ждём!»