Повільно піднімаючись сходами, Віра звично кинула погляд на свою поштову скриньку і здивовано зупинилася

Вера не сразу поняла, что беременна. А когда разобралась что к чему, избавляться от ребенка было поздно.

Надо было рассказать родителям, но от страха перед последствиями язык не поворачивался это сделать. Вера молчала до последнего.

Когда животик заметно округлился, мать сама обо всем догадалась.

Сказать, что она кричала – ничего не сказать! Она – вопила!

На ее ор в комнату прибежал отец.

Вера, которую часто воспитывали ремнем, от ужаса сжалась в комок, приготовилась к побоям…

Но нет. Отец, поняв, наконец, по какому поводу жена сыплет ругательствами, цыкнул на нее:

– Заткнись!

Потом повернулся к Вере. Глядя на нее с презрением, едва сдерживая ярость, сказал:

– Я всегда знал, что ты вырастешь дрянь@ю и опозоришь нашу семью. Убирайся из моего дома и не смей являться на глаза!

– Куда она пойдет? – запричитала мать, – на что будет жить? Опомнись!

– Отдай ей мою зарплату и пусть проваливает на все четыре стороны. У меня больше нет дочери…

Вера побросала в сумку какие-то вещи, взяла из рук матери деньги и вышла из квартиры…

Заливаясь слезами, она брела не зная куда.

Устала. Присела на скамейку. Сидела не шелохнувшись, глядя в одну точку. Жить не хотелось…

Тем временем стемнело. Вера никак на это не отреагировала.

Мимо шла какая-то женщина. Она почему-то обратила внимание на девушку и подошла ближе. Увидев, что та беременна, дружелюбно сказала:

– Шла бы ты, девонька, домой. Холодно уже. Нельзя в твоем положении мерзнуть. Заболеешь еще…

– Некуда мне идти, – прошептала Вера, вытирая сами собой набегающие слезы.

– Как это? Ты что, сирота?