Проходячи повз попрошайки з немовлям, Тамара нагнулась, щоб кинути грошей і затремтіла, побачивши на шиї дитини знайомий кулон, як у доньки, що ЗАГИНУЛА 20 років тому…

Тамара Ивановна медленно брела вдоль стеллажей огромного сетевого супермаркета, разглядывая полки с разноцветными упаковками. Сюда она ходила каждый день, как на работу. Нет, ей вовсе не нужно было много продуктов, чтобы кормить большую семью.

Семьи у нее вообще не было. Именно поэтому пожилая женщина каждый вечер сбегала из невыносимого одиночества своей малогабаритной двушки в залитый светом торговый зал. Теплое время года было легче.

Спасали посиделки на лавочке с дворовыми кумушками. Но зима не оставляла выбора, и Тамара Ивановна полюбила экскурсии в новый супермаркет. Здесь было людно, вкусно пахло кофе, играла приглушенная музыка.

А все эти продукты в ярких упаковках, напоминающие детские игрушки, радовали сердце, заставляли улыбнуться. Старушка повертела в руках баночку клубничного йогурта, сощурилась, пытаясь прочитать название и состав, и вернула ее на полку. Такая кисломолочка с ее мизерной пенсией была и не по карману.

Но посмотреть-то не возбраняется же. Оглядывая царящее на полках изобилие, она унеслась мыслями в те уже далекие времена, когда продукты нужно было доставать. Вспомнила длинные очереди к прилавкам, за которыми лютовали приставленные к дефициту продавщицы.

Припомнила толстую серую, почти картонную бумагу, в которую заворачивали покупки. И улыбнулась своим мыслям. Хорошее было время.

Тогда она воспитывала дочь. И чтобы ее порадовать, Тамара Ивановна готова была выстоять любые очереди. Мысли о дочери заставили сильнее забиться сердце.

Женщина остановилась у низкого холодильника с замороженной рыбой. Тяжело оперлась на него рукой. В памяти всплыло смеющееся лицо ее Ирочки с копной вьющихся рыжих волос, огромными серыми глазами, россыпью веснушек на носу и веселыми ямочками на щеках.

Красивая была девочка, грустно подумала она, и под неодобрительным взглядом продавца-консультанта поплелась к прилавку хлебобулочными изделиями. Ирочка единственная ее отрада в жизни. Выросла она девочкой смышленой.

Рано она смекнула, что работа не для нее, ведь на красивую жизнь не заработаешь. Вот и связалась с жильем, промышлявшим суррогатным материнством. Говорила ей Тамара Ивановна, что не доведет это до добра.

Только кто же в двадцать лет матерей-то слушает? Был бы жив отец, тогда другое дело. А так? Да как же осмелились негодяи вовлечь в это дело девку-перворотку? Женщине было невдомек это. Да все будет хорошо, смеялась Ирочка, поглаживая округлившийся животик.

А мать горестно качала головой. Как ребенка отдавать-то будешь? Ведь девять месяцев тебе. Он родной же.

Свой ведь. А Ирочка только отмахивалась. Да я сейчас уже думаю, что это не ребенок, а хорошие денежки.

Помогает. А потом были сложные роды, и Ирочку не сумели спасти. По правде говоря, не очень-то и старались они.

Ее дочь умерла через три дня после рождения малышки от острого Перитонита. Родившуюся девочку сразу отдали родителям. Деньги, конечно, Тамаре Ивановне не выплатили.

Не с ней ведь имели дело. Не с ней и расчет. Похоронила она дочь и разом осиротела.

Из родственников никого. Словно в пустую патоку погрузилась. И предпочитала не выныривать.

Так легче. И вот сейчас она отрешенно обрела к хлебному отделу. Нужно хоть что-то купить…