Сина з армії привезли в цинковій труні, а через рік його побачили в НОВИНАХ…

Олег рассказал ей, что Валик долго восстанавливался, лису и руку ему собирали по частям. Но парень ничего не помнит, сам себя обслуживает, читает, но кто он сам, родственники, друзья, пробел? Как думает сам Олег, вполне может такое случиться, что Валентин – сын Веры.

Он знал командира военчасти, к которой относился злополучный склад, и был тот человеком не слишком приятным, довольно циничным, вполне мог после ЧП решить, что выгоднее оставить в живых детдомовского Вальку, выживший все равно ничего не помнит, а похоронки отправить родным двух других парней, мол, погорюют и перестанут, сына-то не вернешь, а с живым могут начать разборки.

Вера тихо плакала в платочек. Олег же сказал, что Валентин вот-вот вернется с процедур, и бог даст, это окажется Верин сыночек. Тихие шаги, приближающиеся к двери, возвестили о скорой встрече.

В палату вошел молодой мужчина, полностью обритый, с покрытыми шрамами, лицом и головой. Левая кисть была неестественно вывернута, но с чужого, незнакомого лица смотрели родные Серегины глаза.

Кожа парня была не по-славянски смуглой, от деда, вспомнила Вера, как и родимое пятно на шеях.

Она пристально всматривалась в лицо незнакомца и убеждалась, что это ее сын, а он тоже смотрел на женщину, морщился, будто отгоняя пелену перед глазами, а потом неуверенно спросил «мама?». В родной город Вера вернулась с сыном.

Парень настоял на генетической экспертизе, которая подтвердила, что он именно Сергей, родной сын Верочки.

Постепенно он вспоминал свою жизнь до армии, Светлану, но та была уже замужем. «Ничего, встретишь другую, мы примем любую», — радовалась Вера.

А Сергей обнимал мать и говорил «главное, мы теперь все вместе, и даже с прибавлением», и гладил светлую макушку брата, который не мастью, но улыбкой был очень похож на него.

Так что белый голубь с темным пятном на крыле — примета хорошая к нежданному счастью.