— Синку, як вчасно, що у твоєї дружини бабка п0мерла. В її квартиру тепер твою сестру поселимо! Оксана все чула за дверима, зайшла на кухню і знайшла чим ВІДПОВІСТИ…

Из какого такого уважения? Если ты уважаешь меня, это не значит, что ты должна терпеть колкости в свой адрес. Ты всерьез думаешь, что если ты меня уважаешь, то это значит, что тебе нужно все терпеть и не заступаться за себя? Филипп, если я ей хоть что-нибудь отвечу так, что мои слова придутся ей против шерсти, она меня просто сожрет. Ты что, свою мать не знаешь? Она мне не поленится все высказать сразу же, а потом начнет пилить тебя.

Почему ты допускаешь, что твоя жена хамит твоей мамочке? Будет зудеть тебе часами изо дня в день, что я хреновая жена и вообще пустышка, недостойная твоего царского величества. Оксан, ты же знаешь, что мне ее слова вообще по боку. Я тебя прекрасно знаю и понимаю, что ты самая лучшая на свете жена.

Да мало ли, что она говорит. Не принимай близко к сердцу и все. А если надо, ответь.

И ответь жестко. Подожди, дорогой, то есть ты даешь добро на то, чтобы я ей при случае взяла и заткнула рот? Если что. А заодно бы и показала, где ее место? Вот скажи-ка мне, милый, ты сам-то к этому нормально отнесешься? Только не лукавь, я тебя знаю.

Оксана, все это можно сделать и культурно, без ругательств и всяких вульгарностей. Когда человек отвечает юридически нейтральным языком на колкости и хамства, он всегда выйдет победителем в споре. Филя, но я же так не смогу.

Я не умею так. Взмолилась Оксана. Если она будет на меня батон крошить, я обязательно разволнуюсь и ляпну какую-нибудь дичь.

Я-то себя знаю. Поэтому, пожалуйста, разреши мне, пока она тут у нас будет чьи гонять, я лучше пойду и сделаю себе прическу на весну. Я даже не стану возражать, если вы с Маргаритой Львовной как следует перемоете мне кости.

Главное, что меня не будет рядом. Ну вот опять двадцать пять, обиделся Филипп. Ты у нас как страус.

Засунула голову в песок и думаешь, что тебя нет. Мать серьезный разговор анонсировала. Что-то она хочет у нас спросить или… В общем, желательно, чтобы ты тоже присутствовала при этом разговоре, потому что твое мнение для нее тоже важно.

Ничего себе! Мое мнение для нее важно? Это по какому же такому вопросу? Про розу. А, про твою младшую сестренку? И что я могу нового сказать о ее розочке? Я могу только в очередной раз повторить, что она избалованная эгоистка, которой наплевать на всех нас вместе взятых и на каждого по отдельности. Ну, нет, конечно.

Она это и без тебя прекрасно знает. Я сам ей об этом сто раз говорил. И с самой розой тысячу раз уже разговаривал.

Даже на работу ее к себе на производство устраивал. Только от всего этого толку никакого. Она два дня проработала, а на третий переругалась со всем начальством и сбежала, выставив меня в дурном свете.

Я помню, как это было, усмехнулась Оксана, вспоминая события полугодовалой давности. Помню, она тебе тогда мозг выносила, говорила, что это работа, на которую ты ее устроил, сущий ад. И она не намерена оставаться на ней ни секунды.

Ей, видите ли, работу надо такую, чтобы ничего не делать. И чтобы никто не лез к ней со всякими замечаниями. Вот скажи мне, милый, что еще нового можно после всего этого сказать о ней? Я вообще не понимаю, зачем с ней сюсюкаться, ведь ей уже двадцать четыре, не маленькая уже.

Если нет у нее желания учиться и работать, это ее дело. Пусть живет, как знает. Маргарите Львовне, просто надо выставить ее из дома.

Вот и все. Она сразу же сообразит, что есть больше нечего и ночевать негде. И пойдет на попятную.

Оксана, я с тобой согласен, по большому счету. Но ты тоже меня пойми. Она мне родная сестра.

И я за нее волнуюсь. И мать тоже волнуется. Филипп обиженно взглянул на супругу.

А вдруг она начнет мужиков перебирать всех подряд? Возраст же, подросток. Да уж, подросток. Двадцать четыре года девочке.

Все никак не повзрослеет. Я тебе так скажу, Филя, при всем моем уважении, это прежде всего ее проблемы. Тебе-то зачем все это? У тебя своих проблем что ли мало? Это ты о чем? Филипп сделал непонимающий жест руками.

Я о том, что ей пора самой о себе заботиться. Мы со своей стороны уже сделали все, чтобы ей помочь. И даже больше.

Или ты забыл, как она тебя на работе подставила? Мы же с тобой не можем вытащить у нее из головы куриные мозги и вставить туда человеческие. Хорошо. Здесь ты и права, дорогая.

Я спорить не стану. Я обязательно согласился с женой Филипп. Но, пожалуйста, не уходи сегодня в парикмахерскую.

Побудь с нами сегодня. Возьмем бутылочку красного. Все будет хорошо.

Я тебе обещаю. Оксана несколько минут сидела молча, поджав губы. Она сильно сомневалась в том, что ей следовало уступить уговорам мужа.

Интуиция подсказывала девушке, что для всех будет лучше, если на званом ужине в честь ее свекрови ее самой не будет. Однако, видя, как надулся Филипп, решила все-таки уступить его просьбе. Ну ладно, договорились, произнесла она.

И почему я тебе всегда во всем уступаю? Скажи мне, пожалуйста. Супер. Спасибо тебе огромное.

Филипп заключил супругу в объятиях и нежно впился усами ей в шею. Но это в последний раз. Больше я уступать не буду…