— Синку, як вчасно, що у твоєї дружини бабка п0мерла. В її квартиру тепер твою сестру поселимо! Оксана все чула за дверима, зайшла на кухню і знайшла чим ВІДПОВІСТИ…

Быстрее самостоятельность обретет. Вот что я тебе скажу, мама». «Да как же ты не понимаешь, чертов эгоист, что Розочка, она младшая, она такая тонкая, изысканная».

«Да, младшая. Она всегда младшая. Была, есть и остается.

Я сделал для нее все, что только мог. Но подставляться ради нее я категорически не согласен. Хватит с меня.

Она вытворяет дичь, а я отвечаю за нее. Не бывает такому больше». «Черствый ты сын, и нет в тебе ничего человеческого.

Только бабу свою слушаешь. Помешался на ней. Вот кто для тебя семья, да? Родная мать и сестра для тебя пустое место.

Предатель. Нет ничего хуже предательства. Но предатель родной матери — это уже почти сам сатана».

Разъяренная Маргарита Львовна скочила со стула и ринулась в входной двери, с желанием как можно быстрее уйти. «Послушай, мама, скажи мне, разве я в чем-то не прав?» — с возмущением обратился к ритирующиеся матери Филипп. «Да ты ни в чем не прав, ни в чем.

Ты бессердечная тварь, потому что позволяешь так глумиться над своей матерью», накидывая пальто на плечи, резко и с обидой отрезала ему Маргарита Львовна. «Ах, ну да, конечно. Розочка же у нас самая лучшая и самая достойная девочка на всем белом свете….