Степан прийшов до старої Бабусі, щоб та допомогла вилікувати хвору дружину
Всё хорошо, Стёпушка». Он уложил совсем бледную и ослабевшую жену в постель. «Пообещай мне», начала говорить она, «если меня не станет, ты найдёшь в себе силы и будешь жить дальше.
А ещё найди себе хорошую женщину. Ладно?» «Не перебивай», попросила мужа Софья, который то и дело вставлял слова. «Мне и так тяжело говорить», продолжала она, «как бы мы не хотели, все мы смертные.
Пообещай». «Я тебе обещаю, что я тебя вылечу, чего бы это ни стоило». Его трясло от страха перед неизвестностью.
Софья же, прижавшись к мужу, тихо плакала. Слёзы скатывались большими бусинками по её щекам и падали на колени мужа. В голосе Степана звучали слова бабы Марфы, только после этого она оживёт, вновь молода станет и живительная сила к ней вернётся.
Он видел её хитрую улыбку и от этого ему становилось жутко. Всю ночь, который раз он просидел у постели жены, вот уже полгода, как они перестали делить одну ложи. Пропахшие лекарством пространство вокруг жены и частые её стоны выбивали его из сил.
Но как любящий муж он стойко и терпеливо выносил все тяготы, когда врач после длительного лечения с полными глазами сожаления сообщил, «Вашей жене осталось максимум месяц-два, скрасьте последние дни жизни, пусть она умрёт с верой, что она любима». Он потерял всякую надежду. «Нет, — твёрдо решил Степан, — я сделаю всё, чтобы этого не произошло».
Он опять шёл к дому бабы Марфы. «Но заходи, коль не шутишь». — Надумал, милок.
— Правильно сделал, — с порога сказала баба Марфа. — Надумал, — сурово ответил Степан. — Говорите, что надо делать? — Ну, во-первых, в дом зайди ладом, сядь на табурет и остынь, а то вижу, кровь тебе бурлит, как горная река, а затем и поговорим.
Степан прошёл к столу, где он уже имел честь сидеть. Сел с размаху на табурет и, уставившись в пол, глубоко задышал. Баба Марфа не торопила, и постепенно его дыхание выровнялось.
«Но, милок, слушай, пока я добрая, найдёшь ты бездомного младенца, который никому не нужен, не крещённого, в дом к себе принеси, жену убеди, чтобы он у вас остался ровно на сорок дней, пусть ухаживает за ним она лично, а ты послушно выполняй все её просьбы и поручения. На сороковой день вместе окрестите его в церкви и нареките именем того святого, чей день выпадет. После этого ко мне вместе с младенцем придёте.
Всё понял? Да где же я его возьму? Они что, валяются повсюду?» – недоумевал Степан. – А мне так всё равно, как это там у вас говорят, ваши проблемы. – Иди, милок, но учти, не поторопишься – опоздаешь.
Ведьма треклятая, выходя снова, думал Степан. – Как будто других средств нет, травок там каких. Баба Марфа, словно прочтя его мысли, и буркнула напоследок.
– Душу лечить надо, а тело само вылечится. Бог в помощь. А о Боге вспомнила ведьма, сама поди душу дьяволу продала.
Карга старая, тьфу – не унимался Степан. Он шёл к своему дому окольными путями. За время пути надо было всё хорошенько обдумать, готов ли он внутренне на такое.
Но что это? Степан остановился и прислушался. Откуда-то исходил еле слышный писк. Он стал шарить глазами и увидел коробку, что лежала около мусорных контейнеров.
Подойдя ближе, он убедился, что писк исходит от неё. – Господи, что за люди! Животных, как мусор, выкидывают! – выругался Степан, плюнув на землю, пошёл дальше. Чувство стыда давило и не давало ему покоя…
