«Нет, ну посмотри, какая пара! Авер!» Глядя на внука и его девушку, приговаривал Егорыч. Сегодня он заглянул к соседке на чай, и, сидя за стареньким столиком в беседке, не мог налюбоваться на молодых ребят. Ева и Арсений только недавно закончили школу и теперь могли вдоволь насладиться летними деньгами.
Они были неразлучны с самого раннего детства. Еще совсем сопливым мальчишкам, Арсений влюбился в соседскую девчушку с тоненькими косичками.
Они вместе лазали по деревьям, как маленькие обезьянки, и дед Егорыч частенько сгонял их палкой со старой яблони, которую они умудрялись обнести, не дожидаясь того момента, когда яблоки созреют.
Егорыч растил внука один, Арсений рано осиротел, и у него не осталось никого из родных, кроме ворчливого старика. Да и то чудо, что их не разлучили. Бабушка тогда еще жива была, вот и смогли они отвоевать внука.
Отец Арсения, сын Егорыча, умер, когда мальчишке было всего лишь годик. А мать потом все по заработкам моталась, чтобы помочь старикам и поднять сына. В их маленьком городке так сложно было найти хорошо оплачиваемую работу, вот она дорвалась, болезнь унесла ее, оставив мальчишку-подростка круглым сиротой.
Арсений очень рано повзрослел, был настоящей опорой деду и только рядом с Евой чувствовал себя ребенком. Смешная девчонка еще в детском саду решила, что она будет главной в их дружбе и постоянно командовала им.
С первого их знакомства, стукнув маленького Арсению по носу лопаткой для песка, она безапелляционно заявила, что если он хочет играть в ее песочнице, пусть принесет ей конфету.
И это было только начало. Ева постепенно придумывала новые приказы, сочиняла немыслимые истории и была большой фантазеркой. Но она никогда бы не добилась от такого упрямого мальчишки покорности, если бы он сам этого не захотел.
Его жизнь с дедом была пресной и скучной, а рядом с Евой он будто пускался в самые фантастические приключения. Ее широко распахнутые, всегда с вызовом, смотрящие на него голубые глаза, могли заставить Арсения пойти на любую шалость.
В школе все дразнили парнишку за то, что он водился с девчонкой, но он ни за что не хотел предавать их дружбу.
Мальчуган молча давал в нос очередному обидчику и, как ни в чем не бывало, опять нес домой рюкзак своей подружки. Со временем одноклассники начали даже завидовать их дружбе, а к моменту окончания школы все были уверены, что через пару лет они обязательно поженятся. Вот и последний звонок, прощание с детством.
Ева объявила другу, что хочет поступать в университет. Арсений понимал, что жизнь разводит их, осенью ему предстояло идти в армию, а его любимая уезжала в чужой город. Парень страшно переживал, но Ева была непреклонна.
– Сеня, ну зачем ты опять устраиваешь трагедию на пустом месте? Тебя все равно здесь не будет. Что, я должна сидеть на лавочке, как баба Нюра, и семки от нечего делать грызть? – Ну, я переживаю, что с тобой может что-то случиться. Все-таки незнакомый город, да и к тому же еще и столица…
У Арсения с детства был дар предчувствия и хорошего, и плохого. И предстоящая разлука не была исключением. – Никак не пойму, ты и вправду что-то знал наперед или просто накаркал? Обычно говорила ему Ева, когда их шалости заканчивались, как он и предупреждал заранее разбитыми носами или хворостиной деда Егорча.
Вот и на этот раз Ева по своему обыкновению оборвала друга. – Ой, Сеня, не каркай. А потом добавила Лукава.
– Знаю я, о чем ты на самом деле переживаешь. Не бойся, не украдут меня. Я учиться буду, а не приключения на свою попу искать.
Но Арсений с такой тревогой смотрел на нее, что Ева бросила свои шуточки и тоже перешла на серьезный тон. – Понимаешь, я хочу, чтобы у нас было будущее. Чтобы мы жили не так, как вот мы с мамой или ты с дедушкой.
Если мне удастся поступить и получить престижную профессию, мы с тобой потом не только сами будем хорошо жить, но и маме моей, и деду твоему помогать. Вот пока ты будешь в армии, я как раз не стану отвлекаться, а буду усиленно учиться. А как придешь из армии, тебя тогда в городе тоже определим, охранником или в полицию.
– Да что ты меня как маленького уговариваешь, я и сам все это понимаю, просто волнуюсь за тебя, – ответил Арсений. На том и порешили. Ева уехала в столицу, а ее друг каждый день места себе не находил от переживаний.
Но все сложилось удачно, и девушка вернулась в родной городок победительницей. – Да, там такой конкурс был, десять человек на место, представляете? – рассказывала соседкам ее мать. Почтальонка Вера Степановна жутко гордилась дочерью и не могла нарадоваться тому, что ей удалось таки вырваться из их маленького неперспективного городка.
Осенью Арсений ушел служить, а Ева к тому времени уже была студенткой и действительно очень старалась быть лучшей. Она обещала ждать парня из армии и во что бы то ни стало не поддаваться на соблазны большого города. Но, увы, столичная жизнь очень скоро захватила Еву и завертела в бешеной круговерте.
После первой же бесшабашной вечеринки в кругу новых друзей, девушка поняла, что именно за этим она и приехала. Большинство ее сокурсников были из зажиточных семей, но они приняли Еву и она, будучи лидером по натуре, очень быстро стала своей в их компании. Это было так захватывающе – погрузиться в мир большого города, который не засыпал даже ночью.
Ева начала постепенно отодвигать учебу на второй, а потом и на десятый план. Тем более, что в ее жизни появился новый парень. Виталий был типичным столичным мажором, который не знал цену деньгам, готов был кутить ночи напролет и к тому же был обладателем целого автопарка.
Шикарный автомобиль, квадроцикл, гоночный мотоцикл – девчонки так и липли к нему, но он сразу обратил внимание на Еву и та отвечала ему взаимностью. Арсений продолжал писать ей, но девушка все реже находила в себе желание ему ответить. А когда отношения с Виталием перешли в стадию близости, она попросила мать больше не передавать ей письма от старого друга.
Ева влюбилась. Новый парень был мужчиной из ее снов. Высокий, брутальный, как принцы сказки.
Но даже и не это впечатлило в нем неискушенную провинциалку. Виталий был стриттрейсером. Ни алкоголь, ни наркотики не дурманили его так, как скорость…
Он гонял по ночному городу, рискуя своих и чужими жизнями. Не мог и дня прожить без соперничества. Ева стала регулярно участвовать в этих гонках.
То ни с чем несравнимое ощущение свободы, которое дарила им ночная дорога и безумная скорость, пьянило ее. К этому всегда стремилась ее душа, ее авантюрная натура. Драйв, риск, скорость и тот, кого, в отличие от Сеньки, не нужно тормошить и вдохновлять на подвиги.
Виталий сам был неуемным в своем стремлении к головокружительным приключениям. Еве казалось, что они созданы друг для друга. Пара безумцев, прожигающих жизнь и не оглядывающихся назад.
Мать очень переживала за Еву. Ведь та перестала переезжать домой и на вопросы о своей учебе только отмахивалась. «Мам, учеба – это еще не все, что есть в этой жизни.
Я хочу насладиться свободой и любовью. Я так счастлива рядом с Виталиком. Мам, он самый лучший!» «Доченька, неужели ты совсем забыла о Сеню?» – огорчалась Вера.
«Мам, ну кто такой Сеня? Это было детство. А теперь у меня совсем другая жизнь. Я выросла.
Да и что мне мог дать твой Сеня? А Виталик пообещал, что весной мы поедем в Прагу. А потом, ближе к лету, он возьмет меня с собой на отдых в Испанию. А если он женится на мне? Представляешь, как мы заживем?» Ева мечтательно закатывала глаза, а мать хваталась за сердце.
«Ева, солнышко, ну не обольщайся ты так, прошу. Богатые люди часто подлыми бывают». «Мам, ну не говори того, о чем ты ничегошенький не знаешь.
Где ты этих богатых видела? Только в кино? Виталик – современный человек, а не какой-то чванливый лорд из книжки, затянутый паутиной». Ева любила безоглядки. Пока однажды не поняла, что беременна.
Она сразу не призналась Виталику, решив сделать ему сюрприз. Была уверена, что и он будет счастлив, узнав, что у них появится малыш. Но сюрприз не получился.
Увы, но дети не входили в планы мажора. Ева вполне устраивала его как подруга, с которой можно было весело проводить время и получать все, что он захочет в любое время дня и ночи. Но ребенок… «Ничего себе сюрпризик ты мне приготовила.
Я сегодня, наверное, и за руль больше не сяду. У меня даже руки трясутся». Виталий выглядел слегка озабоченным.
«Ты рад?» Ева не понимала реакцию парня. «С чего бы это? И зачем, скажу на милость, мне сейчас ребенок, Ева? Да и тебе он триста лет не нужен. Я дам тебе денег, не переживай.
Эту проблему нужно решить как можно быстрее и не трепись об этом никому». Словно ледяной водой окатили Еву. Ему не нужен ребенок, а она сама.
Тоже не нужна. Она была просто игрушкой для него. «Виталик, ты это серьезно? Ты действительно хочешь, чтобы я погубила нашего малыша?» Из глаз девушки потекли слезы.
«Для чего ты драматизируешь, Ева? Тоже мне проблему нашла. Все так делают. Возьмешь денег и сходишь в больничку, а потом поговорим».
Но Ева никуда не пошла. Она решила оставить ребенка и пока не поздно взяться за учебу. Виталий позвонил ей через три дня и поинтересовался, все ли сделано так, как он просил.
«Нет, Виталик, я хочу оставить малыша. Подумай, он же будет твоей копией. Ты полюбишь его, и мы будем вместе».
«Не хочу я этого ребенка. Родители не оценят моего легкомысля. Я и так уже у них на плохом чету после прошлой аварии.
Осталось им только незаконорожденного притащить. Нате, держите, воспитывайте». Виталий был в бешенстве.
Он и представить себе не мог, что Ева ослушается его. Родители не простили бы ему этого. Интрижки сына их мало интересовали.
Но вот его женитьба и появление наследников должно было быть под их строжайшим контролем. Еве и ее ребенку явно не было места в их семье. В тот вечер парень напился, и в пьяном мозгу зародился самый жестокий из вас.
Он решил подкараулить Еву и напугать ее, надеясь, что от перенесенного стресса она или потеряет ребенка, или согласится на аборт. Ева возвращалась домой уже в сумерках. После лекции заехала по одному адресу.
Людям нужна была сиделка для старушки на пару часов в день. И она надеялась получить это место, чтобы заработать немного денег. Аллея, ведущая от метро к общежитию, всегда была слабо освещена.
А в тот вечер с одной стороны дороги фонари вообще не горели. И Ева решила перейти на противоположную сторону. Она шагнула на пустынную дорогу, послышался рев мотора и, вылетевший из темноты мотоциклист, пронесся мимо Евы, лишь немного зацепив ее.
Если бы Виталий придержал своего железного коня еще на пару мгновений, она бы погибла на месте. Но расчет его был почти точным. Девушку лишь отбросила в сторону…
Ева, может быть, отделалась бы легким испугом с выкидышем в придачу, как надеялся Виталий, если бы она не упала на клумбу с цветами, но упала на бордюр головой и повредила позвоночник. Скорая мчала Еву по ночному городу. И эта гонка, в отличие от тех на пару с Виталием, была не ради драйва.
Она должна была решить ее судьбу и судьбу ее ребенка. Врачи не смогли спасти малыша. И теперь боролись только за жизнь его матери.
Еву почти полностью парализовало. Она совсем не чувствовала ног и почти не чувствовала рук. Спустя месяц мать увезла ее домой, и девушка стала узницей своей постели.
Страшная новость ждала вернувшегося из армии Арсения, который к этому времени решил, что ничего не хочет знать о Еве. Подруга его босоногого детства парализована, и врачи не дают никаких прогнозов относительно ее выздоровления. «И что врачи говорят? Что совсем ничего не обещают?» – спрашивал у деда Арсения, в очередной раз убедившись в том, что его предчувствия сбылись.
«Нет, пока ничего. Говорят, ей сначала нужно нервы подлечить. Она сама не своя.
У нее что-то с головой еще приключилось. Все мерещится ей что-то, то дышать она не может, то спать боится», – рассказывал внуку Егорч. «Прямо кричит порой от страха.
Даже я слышу». Вера жалуется, что не знает, как ее успокоить. «Эти таблетки, что доктора прописали, совсем, Евочке, не помогают.
Вот горе-то какое!» – качал головой старик. И Арсений прямо с порога, бросив рюкзак, помчался к Вере Степановне на работу. Что руководило им? То ли это была жалость? То ли последний, еще не совсем угасший уголек его большой любви, теплившаяся где-то в глубинах его преданного сердца? То ли это опять просыпался его непонятно, и ему самому дар предвидеть? А может, и спасать? «Теть Вер, здравствуйте, я уже все знаю.
Может, помочь чем? Я в столицу поеду, лекарства куплю. Только скажите, что нужно?» «Сенечка, родимый, вернулся!» Вера Степановна не могла сдержать слез. «Какие лекарства? Она и так их пачками пьет.
Вот, если бы ты пожалел ее и заходил иногда к нам, может, и отвлек бы ее от мрачных мыслей». «Я не против, теть Вера, только… Ну, как я приду, а она сама меня видеть не захочет?» «Богом тебя молю, сынок. Я уже и не знаю, как ей помочь.
Но как мне ее на ноги ставить, когда у нее сердце разбито и душа покалечена?» В тот же день, когда Вера Степановна вернулась с работы, и Арсений появился на пороге их дома, Еве снова было плохо. Приступы накатывали один за другим, и мать уже отчаялась чем-то помочь своей бедной дочери. «Сенечка, пройди, голубчик, туда, к ней в комнату.
Ева, солнышко, посмотри, кто к тебе пришел!» «Мама, я не могу дышать!» Голос Евы поразил Арсения. Он был хриплым и таким незнакомым. Перед ним лежала его Ева, но от нее прежней остались только глаза.
Девушка сильно исхудала и была бледной, как смерть. Ей было, по-видимому, совсем худо. Прямо на его глазах ее тело начало буквально подбрасывать на кровати.
Глаза закатились, а изо рта вырывались хрипы. Арсений, сам не понимая, что делает, схватил Еву в охапку. Бьющееся мелкой дружью тельце стало затихать в его сильных руках.
Приступ проходил, и Ева пришла в себя. «Мама, у меня опять галлюцинации!» – запаниковала она, увидев Арсения, но тот заговорил с ней спокойным голосом. «Все хорошо.
Это не галлюцинации. Это я. Я держу тебя. Сейчас потихоньку положу на кровать.
И если ты разрешишь, буду держать тебя за руку. Хочешь, я что-нибудь расскажу тебе?» Совсем обычным голосом, как будто бы и не было этих долгих месяцев разлуки, говорил Арсений. «У нас дома щенки появились.
У Найды, помнишь? Я тебе завтра одного принесу. Они такие смешные. А еще у моего деда воробей живет.
Он его весной отобрал у кошки, и теперь они друзья, представляешь, приятели». Знакомый с детства ласковый голос успокаивал Еву. И она не могла поверить, что вот так запросто, без лишних слов и упреков, Арсений вернулся в ее жизнь, как ни в чем не бывало.
Он стал все чаще заглядывать к ним, а когда Еву накрывало волной ужаса, во время приступа, просто ложился рядом и обнимал ее. Его тихий голос успокаивал девушку, и она лежала рядом с ним, как маленький ребенок, который не может пошевельнуться, напуганный ночными монстрами, в то время, когда его мама приходит и прогоняет их прочь. Все реже Еве становилось плохо.
Она постепенно оживала и уже сама расспрашивала Арсений о веселом воробье-хулигане, о соседской кошке-воровке, о смешных и толстеньких щенках, которые уже учились охранять двор. Она словно снова попадала в свое беззаботное детство рядом с другом, забывая о своей беде. Арсений приносил ей яблоки с той самой яблони, которые они, как скворцы, проводили целое лето когда-то, и, смеясь, рассказывал, как его дед не на шутку разругался с приятелем на рыбалке, когда тот нечаянно сломал его любимое удилище.
Ева улыбалась и чувствовала, что жизнь вновь возвращается к ней. А спустя время Арсений привел к ним домой молчаливого и с виду сурового мужичка. Это был Костоправ….
Его очень ценили в округе, и Арсений надеялся, что золотые руки Лукифа Меча подымут Еву на ноги. Как же тяжело давались девушке их первые занятия. Она плакала и кричала от боли, но Арсений всегда был рядом и не отпускал ее руки.
Что там происходит? Перепуганные соседи заглядывали через забор и гадали, что может делать внук Егорыча с парализованной девушкой. А узнав правду, сочувственно качали головой. Сердешная мученица.
Оставили бы ее коллегу в покое. Нет же мочи слушать ее стоны. Несколько раз в неделю, а когда и каждый день, Лука приходил к Еве всегда угрюмый и неразговорчивый.
По его виду и не понять было, как он на самом деле относится к людям. Верит ли он сам в успех своего непростого дела? Труд его был нелегок, но за свою работу, деньги у Веры и Арсения брать Фомич отказывался. Господь дал мне мой дар, говорил он.
Не могу я ему цену определять. Но ведь жить-то вам на что-то надо, дедушка Фомич, говорила Ева. А вон пенсия у меня есть до козочки, не пропаду.
Ты, дочка, когда выздоровеешь, тогда и поговорим, разговорился-таки старый Лука. Дедушка, правда выздоровлю? Вы в это верите? Стараясь заглянуть старику в глаза, спрятанные под нависшими седыми бровями, со страхом и надеждой, спрашивала Ева. Верю, косатка, как не верить? Без Веры человеку никак нельзя.
А в моем деле и подавно. И ты верь, а иначе нам твою хворь не осилить, убеждал Еву Костоправ. И хоть был он еще крепок, Арсений видел, что старик очень устает.
Во время работы тот тяжело дышал, после массажа и процедур буквально без сил падал на диван возле массажного стола, крепко сколоченного Арсением. И парень упросил старика обучить его. Присматривался, расспрашивал.
Понимал, что путь к выздоровлению Евы будет долгим, и они должны пройти его вместе. А там? А что загадывать? Лишь бы его любимая больше не плакала от страха и не кричала от боли. Лишь бы встала на свои некогда быстрые ножки.
А Лука Фомич видел в парне тот истинный дар целительства, который дается так редко. Способность исцелять душу. А тело? Этому он парня научит.
И вот уже Арсений взялся за дело сам. Решимость горела в его глазах, и никакие возражения, уставшие Евы не останавливали парня. Дни шли за днями…
Один месяц менялся другим, но вера его не угасала. Полгода спустя, когда они по своему обыкновению лежали, обнявшись на кровати и болтали о каких-то пустяках, Ева вдруг вскрикнула. «Сеня, посмотри, я могу пошевелить пальцами!» Арсений не мог поверить своим глазам.
От счастья по его лицу текли слезы. Его родная и самая любимая в мире девочка снова стала чувствовать свои ножки. Какой же нелегкий путь им нужно было еще пройти, но теперь они оба были уверены, что все будет хорошо.
Арсений тут же сообщил Луке Фомичу радостную новость. «Ну вот, сынок, теперь точно вы без меня справитесь!» — выдохнул облегченный старый Костоправ. По всему было видно, что Ева была его последней пациенткой.
В знак благодарности Арсений накосил для его козочек сено на всю зиму, поправил крышу и нарубил дров. Прошел год. Ева стояла перед зеркалом в белом платье.
Она выходила замуж. Ее верный и преданный Арсений не отводил влюбленных глаз от своей красавицы, которая осчастливила его и тем, что, преодолев свою боль, начала ходить, и тем, что сказала «да», когда он сделал ей предложение. Они были неразлучны и снова, как в детстве, радовались мелочам.
После таких испытаний, которые выпали на их долю, люди глубже чувствуют и больше ценят простое человеческое счастье. Ева никогда не вспоминала про Виталия, который бросил ее умирать в тот трагический вечер и скрылся, так ни разу не поинтересовавшись ее судьбой. А ведь она его тогда узнала, его и его железного коня…
Она увидела его лишь на миг, тот страшный миг. Но эта картина вновь и вновь всплывала у нее перед глазами во время страшных приступов, панических атак и галлюцинаций. Ева никому не рассказала об этом, ни полиции, ни, тем более, Арсению.
Она боялась, что он захочет отомстить ее обидчику, и это добром не кончится для обоих. Когда же подруга ей написала, что Виталий погиб в одном из своих безумных заездов, Ева лишь мысленно пожелала его душе найти наконец успокоение. Она давно простила этого бессердечного человека, чуть было не разрушившего ее собственную жизнь и отнявшего жизнь ее неродившегося ребенка.
Но теперь все ее мысли были заняты совсем другим. Ева снова была беременна. И в этот раз рядом с ней был человек, который мечтал увидеть появление их малыша на свет, и всем сердцем уже любил его.