Свекровь засадила меня в тюрьму, а мою маленькую дочь выгнала на улицу. Все были в Ш0Ке, какой бумеранг ей прилетел после моего освобождения…

Танюша семенила за Ульяной Семёновной, а та, как будто и не замечала, что девочка уже устала. Она очень торопилась. «Вот он опять, этот противный дом, про который воспитательница говорила, что он проклятый!» Таня не знала, что это означает, она была ещё маленькая.

Ей недавно исполнилось шесть лет. Но этот дом страшил её и совсем не нравился. Каждый раз, идя к бабушке Варе, они проходили мимо него, а дома веяло холодом и страхом.

Они и сейчас шли к бабушке, Таня любила к ней ходить, но Ульяна Семёновна её предупреждала, чтобы она не говорила никогда и никому о том, что они ходят проведать бабушку Варвару. Иногда воспитательница даже оставляла девочку ночевать у бабушки Вари. Таня пока ещё не знала о том, что бабушки бывают разные, родные и чужие.

А вот Ульяна Семёновна была общей бабушкой, и дети в детском доме очень любили её, особенно тогда, когда она по вечерам укладывала их спать, а они ждали момента, когда она пройдёт по всем спальным комнатам и вернётся к ним. Ульяна Семёновна обязательно приходила и рассказывала сказку, а иногда и две, потому что она старалась рассказывать каждый раз новую, а они обязательно просили рассказать их любимую, про щуку, как они говорили. Сегодня у бабы Вари вкусно пахнет пирожками, а сама она весёлая и разговорчивая.

Ульяна Семёновна тоже была в хорошем настроении, но потом вдруг сказала Танечке, которая сидела за столом и уплетала пирожки. «Ой, голова что-то заболела, пойду-ка я прилягу». Таня кивнула и продолжала слушать бабу Варю, которая рассказывала ей о процессе приготовления пирожков.

«Пошаговый рецепт», — засмеялась Ульяна Семёновна и ушла в другую комнату. А Тане показалось, что она там разговаривает. «Молитву читает», — подумала она.

Как-то проснувшись рано, она увидела, как бабушка стоит перед иконой и говорит ей что-то. Она подошла послушать, но ничего не разобрала. Баба Варя тогда и рассказала ей про молитвы, но девочка почти ничего не поняла.

Единственное, что она усвоила из сказанного тогда бабушкой, это то, что совершать плохое — грех, иначе Бог накажет. А вот насчёт Бога бабушка ничего не объяснила, только сказала, что когда она подрастёт и научится читать, то она даст ей читать маленькую голубенькую книжечку. И она показала Тане красивые картинки в этой книге, где почти везде был дядя в странной одежде.

Но Ульяна Семёновна не молилась, ведь в комнате она была не одна. Там ещё находилась молодая женщина, которой она подошла и обняла. — Зоя, милая, как я тебя рада видеть, мученица ты наша! А потом посмотрела на неё внимательно и проговорила.

Да, память о себе он оставил, при жизни сколько мучил, и теперь ты его вспоминать будешь, глядя каждый день на себя в зеркало. — Да, Ульяна Семёновна, я ведь даже дочке боюсь показаться, — сказала Зоя и провела рукой по страшному шраму, проходившему через всю левую щёку. — Ты что, не хочешь, чтобы она тебя видела? — Нет, пока не хочу, маленькая она, испугается.

Я сначала хочу узнать, отдадут ли её мне, и надеюсь, что вы мне в этом поможете, ведь статья-то у меня серьёзная, убийство, — сказала она и заплакала. — Зоя, не переживай, суд все обстоятельства учёл и всего-то два года тебе назначил, думаю, и опека в твоё положение войдёт. Так всё равно они считают, что это я мужа убила, несмотря ни на какие доводы.

Девочка моя, ты уже дома, я постараюсь сделать всё, что в моих силах, а пока поезжай-ка в Извольское к моей маме. Я ей позвонила, сказала о тебе и обрадовала, что будет у неё помощница на всё лето, а тебе надо отдохнуть, набраться сил. — Да что вы, как это я поеду к ней на хлебницей? — Не беспокойся, мы с бабушкой всё решили, она скопила небольшую сумму, вот ты и будешь в общее хозяйство свою долю вносить, а может, там тебя и на работу пристроят.

— Кто меня возьмёт с судимостью? — Но ведь ты же ещё и парикмахерские курсы по молодости заканчивала, помнишь? — Да, я там практиковалась, девчонки с удовольствием предоставляли мне такую возможность, всем хотелось хорошо выглядеть, но вот видишь, не всё так плохо. Тогда я на свои заработанные там деньги сразу, пожалуй, весь нужный инструмент куплю. А вас, Ульяна Семёновна, прошу купить мне лёгкий красивый платочек, чтобы шрам прикрывать, когда по городу буду ходить.

Ульяна Семёновна сходила в магазин и купила ей красивый шёлковый платок, расцветку она выбирала по своему вкусу, такую, которая подходила под красивые синие глаза Зои. К вечеру она с Танечкой пошла домой, там пирожков не было, но Женя, её дочь-студентка, зная, что она вскоре вернётся с Танюшкой, на ужин сделала пиццу, которую девочка обожала, и купила любимых Танечкиных пирожных. А после ужина девочка сидела перед телевизором, смотрела мультики, правда, через полчаса Танюша уже клевала носом.

Тут же на диване ей Женя и постелила. Мать с дочкой ещё долго беседовали, Жене хотелось побольше узнать о Зое, ведь она училась на психологическом факультете, и ей очень хотелось помочь женщине не потеряться, справиться со всеми житейскими трудностями, а главное, сблизиться с Танюшкой. Именно это и беспокоило девушку в первую очередь.

А Зоя в это время лежала в родном доме без сна и тоже думала об этом, она боялась, что дочь не примет её, испугается, ведь её шрам, который зарастал сам по себе там на Зоне, выглядел зловеще на её некогда красивом лице. Как так могло произойти, что она, хрупкая худенькая девушка, выжила в тот трагический день? Она вспоминала всё, что произошло два с половиной года назад. В тот день он опять выпил, именно просто выпил, он никогда не бывал пьян, он выпивал в те дни, когда планировал её избиение, а он это действительно планировал, он сам ей об этом говорил, и свекровь тоже знала об этом, она как бы подогревала его, готовила его к этому, жалуясь на Зою, делая ей замечания при нём.

А это через день-два выливалось в жуткие побои, а она, Зоя, ничего не могла поделать, вернуться домой с маленьким ребёнком она не могла, в их небольшой двушке было бы не просто тесно, а ещё и беспокойно для отца, который доживал, по словам врачей, свои последние дни, онкология мучила его, приводила в отчаяние, и маме было очень тяжело. Он умер через три месяца после того, как её посадили, так и не узнав об этом, мама ничего ему не сказала, а в тот злополучный день муж уже второй раз взял в руки нож. Когда это случилось впервые, она смогла убежать из дома, но в этот раз он намеренно запер дверь на ключ и сунул его к себе в карман.

Свёкра и свекрови в доме не было, они уезжали в гости. Она уложила Танюшу спать и пришла на кухню, чтобы разогреть ему обед, а он уже был разъярён её невниманием к своей особи и полоснул её по щеке. Она не почувствовала боль и, собрав всю волю в кулак, кинулась к окну.

Окно было открыто, а рядом стоял стул. Встав на подоконник, Зоя готова была спрыгнуть на землю, но вдруг дикий страх за дочь обуял её. Танечка спала в детской, её срочно надо забрать.

Она помнила, что развернулась, но не удержалась на подоконнике и, падая, инстинктивно схватила мужа за плечо. Они упали оба, а дальше произошла трагедия. Она до сих пор не понимает, как могло произойти то, что нож попал ему в шею.

Когда Зоя увидела под ним лужу крови, она потеряла сознание. В это время и вернулись его родители. Она, придя в себя, слышала, как голосила его мать и проклинала её, а потом Зою арестовали.

Только через неделю, когда её дело передали Паше Чистякову, её однокласснику, Зоя узнала, что дед с бабкой выставили Танечку в одном лёгком платьице за ворота и закрыли их. Девочка гуляла на улице до самой темноты, пока кто-то из соседей, знавших её семью, не отвёл её к маме, которая для отца придумала версию, что дочь отправили на курсы повышения квалификации. Паша смог доказать, что рану на щеке нанёс муж, а не она сама себя порезала, как хотелось бы свекрови.

Ведь рана была на левой стороне. Не нашли на ноже и её отпечатков пальцев. Она категорически отрицала свою вину.

Но семья мужа всё равно добилась того, что ей дали два года тюрьмы. Танюшу забрали в детский дом, посчитав, что её родители не в состоянии обеспечить малышке достойную жизнь. Отцу опять пришлось соврать, сказав, что другие дед с бабкой повезли её на море, куда они уехали на два месяца.

Больше он внучку уже не увидел. «Вот я и приехала домой», — думала Зоя. — Не представляю, что меня ждёт.

Извольская, конечно, недалеко от города, но ведь я никогда не жила в деревне и не представляю, что я там буду делать. А через три дня она уже выходила из автобуса в Извольском. Ей подсказали, в какую сторону идти, и она с небольшим рюкзаком за плечами и сумкой в руке отправилась к дому Георгиновны.

Люди, которые объясняли ей дорогу, не видели её шрама на щеке, она была в платке. Поэтому, чисто по-деревенски, многословно, эмоционально, с большим удовольствием, рассказали, что медичку Астрову зовут Розалия Львовна, но все называют её Георгиновной. Зоя, наверное, впервые за то время, как вернулась, от души засмеялась.

Ей как-то легко стало дышать. Она сердцем почувствовала доброжелательность, непосредственность деревенских жителей. Она шла по улице, а перед тем, как свернуть в нужный проулок, сняла платок и стала подсчитывать дома.

Зоя уже издалека увидела нужный дом. Он был выкрашен в бледно-сиреневый цвет. Вдруг, откуда ни возьмись, перед ней возник мальчик лет пяти…

«Здравствуйте! А вы чья будете?», со всей серьезностью взрослого мужчины спросил он. «Как это чья?», удивленно спросила Зоя. «Ну, это значит, кому вы здесь приехали?», говорил мальчик и внимательно смотрел на ее шарам.

Зоя весело улыбнулась и сказала «Георгиновне!». «А я-то думаю, чего это она вдруг по такой жаре пироги печет?», по-стариковски произнес мальчик. «Тебя как зовут?», — «Ильей, Большаковы мы, напротив Бабы-Розы живем, а меня тетей Зоей зовут».

Он помолчал, а потом решил все-таки спросить. «Тетя Зоя, а вам больно?», — она поняла, о чем он, и спокойно ответила. «Нет, не больно, это ведь давно случилось, но мне не нравится, что на меня все смотрят».

«А как же, вы ведь такая красивая, а на шарам все смотрят, потому что думают, что вы солдатом были», — заявил мальчик с самым серьезным видом. «Ну вот мы и дошли, приходите к нам в гости, мы гостей любим». Зоя, не зная, что мальчику ответить, помахала ему рукой и зашла во двор.

А навстречу ей, громко лая, неслась маленькая лохматая рыжая собачонка. Зоя присела на корточки, а собака, подбежав, легла на землю и подставила ей свой живот. «Ах, вот как ты любишь, любишь, чтобы тебя гладили», — и она с удовольствием начала гладить ее, приговаривая.

«Какая ты ласковая, какая умная девочка, вот только дом караулить надо». В это время к дому напротив подошел мужчина и услышал ее разговор с собакой и улыбнулся, одобрительно глядя на незнакомку. В это время со двора донеслись крики «Папка, папка пришел!», и навстречу ему первым бежал Илья, за ним Леночка, а младший Максим, отставая, кричал «Подождите меня!».

Когда добежал, то понял, что ему в отцовских объятиях места нет, и заревел во весь голос. Отец тогда отпустил старших и взял его на руки. «Рева ты, Максимка», — презрительно сказала Леночка.

Она чувствовала себя почти взрослой, ведь она была старшей, ей было восемь лет. Зоя дождалась, когда из дома выйдет хозяйка. «Здравствуйте, Розалия Львовна, я от вашей дочери».

«Проходи, милая, проходи, я запамятовала, как тебя зовут?» «Зоя, а фамилия Нестерова?» «Да, точно», — так Ульянка и говорила, — «да кто еще, кроме тебя, ко мне придет? Да и приметная ты, не в обиду тебе будет сказано». И она ласково провела своей шершавой от работы рукой по ее изуродованной щеке. Зоя смутилась.

«Да ты не робей, у нас тут люди простые, понимающие, да и я тебя в обиду не дам. Проходи в дом, сейчас обедать будем, вот только соседям пирожков отнесу». Большаковым как-то неожиданно вырвалось у Зои.

«А ты их откуда знаешь?» Зоя опять смутилась. «Я их и не знаю, мы с Ильей только что познакомились». «Хороший малец, добрый, отзывчивый, всегда мне помогает».

Зое показалось, что она говорит это с каким-то чувством жалости. У нее был точно такой же тон, каким она перед этим жалела ее, Зою. Розалия Львовна словно почувствовала, о чем она думает, и продолжила.

Они вот уже почти год без мамочки живут, а у Ильи еще сестренка Лена и младшенький колобок Максимка. «С мамкой-то что случилось?» – предчувствуя что-то нехорошее, спросила Зоя. «Померла, скоропостижно, с сердцем у нее что-то было, тонкости и не знаю, но что-то вроде какая-то врожденная болячка была.

Вот теперь Алексей один их поднимает. Правда, мы всем своим околоткам ему помогаем. Да что там от нашей помощи, ведь их каждый день кормить надо, три раза.

– Садика разве нет? – удивилась Зоя. – Раньше был, жена его и была в садике воспитателем. Сейчас у нас некому там работать.

Была одна вертихвостка, уже в годах, далеко за тридцать было. Так она детей обижала, ее и выгнали. – Ой, заговорилась я, бегу, бегу! И, подхватив большую миску с пирожками, старушка заторопилась к соседям.

А потом они вдвоем сидели за столом, и Зоя рассказывала хозяйке о себе. – Что же теперь с дочкой будет? – не знаю, Розалия Львовна. – Зоенька, зови меня просто тетя Роза, – сказала хозяйка и продолжила.

– Ведь ты теперь ее можешь забрать? – Вот этого мне бы и хотелось, но я боюсь, что мне ее не отдадут. А узнают, что я появилась, еще куда-нибудь пристроят к опекунам. Статья-то у меня самая страшная, а всем не объяснишь, что и как произошло на самом деле.

– Да, тяжелая у тебя ситуация. А по профессии ты кто? – Я фармацет, но могу еще и парикмахером работать. – А вот это очень хорошо, а то всех детей возят в город, а это для каждого накладно выходит, сама знаешь.

Ты прямо завтра можешь и начать. Думаю, у тебя от желающих отбоя не будет. – Так я не знаю расценок.

– А я сейчас за соседской девчонкой сбегаю, она тебе все и расскажет. Через пять минут она привела девочку. – Вот она, наша студентка Маришка.

Расскажи моей родственнице, сколько стоит подстричься в парикмахерской. – Ой, я стригусь в самой дорогой, – сказала та во все глаза, глядя на Зою. – Но я сейчас посмотрю в интернете все наши городские парикмахерские и приду, расскажу.

Она убежала, а Зоя смотрела вслед и думала, что так всю жизнь на нее и будут смотреть, как на чудовище. Зоя не знала, что Маришка, прежде чем посмотреть информацию о парикмахерских услугах, набрала в поиске слова. Удаление шрама на лице, цена.

Не так уж и дорого, чего же она тогда не сделает ничего, – удивилась Маришка и стала смотреть информацию про парикмахерские. Записав все, что могло понадобиться этой женщине, девушка принесла найденную информацию об удалении шрамов. – Извините, может, я зря со своей помощью лезу, но вдруг это вам тоже понадобится.

Она отдала Зое два тетрадных листа и, смутившись, быстро убежала. Взяв в руки листы, Зоя посмотрела цену на все парикмахерские услуги и решила, что вполне может почти вдвое ее снизить, ведь она не будет платить ни аренду, ни налоги. Глупо было из-за двух месяцев, которые она проведет здесь, оформлять ИП или даже самозанятость.

А на втором листочке она вдруг увидела все, что соседская девчушка нашла и что в последнее время так беспокоило ее, ведь реакция людей на ее шрам ей очень не нравилась. Да, она права, надо что-нибудь предпринимать, но не будем загадывать, посмотрим, что получится с моим парикмахерским бизнесом. И сумею ли я заработать столько денег? Начать она решила с соседских мальчишек, чтобы набить руку на бесплатных моделях.

Илья и его братишка идеально подходили для этой цели. Тетя Роза, с кем же дети целый день, если их отец работает? Одни, его сестра приходит днем, чтобы их покормить обедом, да мы, соседи, изредка забегаем. Ведь Лена и Илья уже самостоятельные, это за Максимом пригляд нужен.

Он хоть и колобок, но такой своевольный, сладу с ним нет. Я хочу их постричь, их отец не будет против. А ты сходи, поговори с ним, он дома уже должен быть, а заодно вот возьми ребятам конфеты.

Нет-нет, конфеты сами отдадите, я ведь их почти не знаю, да и по делу иду. Повязавшись платочком, Зоя перешла дорогу и вошла во двор к соседям. Ильи не было видно, во дворе она увидела девочку и забавного еще по младенчески пухлощокого малыша, который, увидев, как она вошла, с криком «Мамка, мамка» бежал ей навстречу.

Зоя растерялась, но когда он подбежал, она подхватила его на руки и прижала к себе. Она поняла, что он еще слишком мал, чтобы помнить маму. А он нечаянно стянул с нее платок и смотрел на чужую тетю такими же синими, как и у нее глазами.

А главное, он не испугался ее шрама, он прижался к ней и положил голову ей на плечо. Тут из-за дома вышел Илья. — Ой, тетя Зоя, Максим такой приставучий, — вскрикнул он, а потом добавил, — и вас за маму принял.

И, всхлипнув, тоже подбежал к ней и, обняв ее, почему-то заплакал. Зоя стояла и не знала, как ей быть, а навстречу ей шла девочка откуда-то из глубины двора. Она медленно подходила к Зое и недоверчиво смотрела на нее.

— Вы кто? — Мамка, мамка, — лепетал Максим. Зоя спустила его с рук и ответила. — Я родственница тети Розы.

— Вы к папе? — Да, я хотела бы узнать, могу ли я постричь ваших мальчиков? — Он их давно собирался в город свозить, чтобы постричь там, — сказала она. Зоя чувствовала, что девочка на ее шрам никакого внимания не обратила, что ее очень обрадовало. Но она смотрела на нее с недоверием и явной враждебностью.

— Она боится, что я вдруг стану претендовать на роль мамы, а пацанам мама нужна, они еще маленькие и глупые, а моя Танечка и Илья, как мне кажется, одногодки, — с горечью подумала она. — Меня зовут тетя Зоя, а как тебя? — А я Лена. — Лена, понимаешь, мне очень нужно их постричь.

— Вы можете и папу постричь, он тоже лохматый. А вас баба Роза послала? — Да. — А вы дорого за все возьмете, а то отец еще зарплату не получил.

— Нет, я бесплатно, я же тренироваться буду, я давно не стригла, могу и не очень удачно постричь, поэтому бесплатно. — Это хорошо, я сейчас папу позову. И она неторопливо пошла в дом.

Зоя решила снять с себя платок. Хозяин, видно, готовил, потому что был в фартуке. Дочь, видно, сказала, что гостья от бабы Розы, и он с интересом глянул на девушку.

Шрам на щеке просто притянул его взгляд, он быстро отвел глаза, взглянул на дочь, а потом посмотрел девушке прямо в глаза. — Такие же синие, как у Светы, — подумал он и вспомнил покойную жену. — Здравствуйте, Алексей, я родственница тети Розы, пришла с просьбой разрешить постричь ваших мальчиков, и по рекомендации вашей дочери вас тоже, — улыбнулась она, глядя на его лохматую голову.

— Да, конечно, я давно собирался, да все как-то некогда. Он не отводил свой взгляд от ее глаз, боясь, что она обидится, потому как он пялился на ее шрам. — К вам прийти или обоих забрать с собой? Алексей, помолчав, ответил.

— Да лучше вы приходите, а то что же это, мы все втроем заявимся к бабе Розе, а она сразу угощать нас станет, я ее знаю, а у нас ужин почти готов. — Когда мне прийти? — Да хоть сейчас же, пока вы будете их стричь, я воды для летнего душа подогрею и залью, заодно и искупаю. И вот синеглазый Колобок сидит на стуле и с замиранием следит за руками Зои.

Он твердо уверен, что это мама, а мама ничего плохого не сделает. Илья старается рассмешить его, но он серьезен, ему нравятся те движения, которые делает Зоя, поворачивая слегка его голову. Он смотрит на нее в зеркало, напротив которого он сидит, и, увидев себя, говорит, показывая пальцем на зеркало…

— Я там, и мама там. — Это не мама, — сердито говорит Лена, — мамы у тебя нет. — Мама! — тянет снова Максим, но не из вредности, а от избытка чувств.

Зоя молчит, ей неудобно перед девочкой, а Илья убежал помогать отцу, потом вернулся и спросил. — Тетя Зоя, а можно сначала папка, а потом я? Он сказал, что ему так лучше. — Конечно, — говорит она, и во всем ее теле разливается спокойствие.

И кажется, что это уже было, и теперь повторяется, чтобы она могла запомнить этот момент на всю жизнь. Наконец Зоя закончила, она снялась Максима накидку. — Прыгай, колобок, — приказывает Илья.

— Не котю, — отвечает брат и вертит головой, рассматривая себя в зеркале. — Сейчас папка придет, ругать тебя будет, прыгай. — Не котю, — повторяет брат.

Но тут заходит Алексей, он снимает его со стула и сажает себе на колени. Зоя, улыбаясь, начинает завязывать их вместе накидкой. — Настырный мужик будет, — Алексей тоже улыбается.

— Весь в меня, а Илья мягкий, в маму. Зоя видит, что Лена, обидевшись, опускает голову, готовая расплакаться. И Зоя говорит, зато Леночка уравновешенная, прагматичная, ей легко будет в жизни, она знает, что хочет.

Правда, Лена? Лена почти ничего не поняла, слишком много было сказано незнакомых слов, но ей понравилось, что чужая тетя ее похвалила. Она в зеркало смотрела на нее и видела, как ловко она орудует ножницами. Она перевела взгляд на ее лицо.

И вовсе она не вредная, как я думала. Оказывается, и глаза у нее добрые. Тут Максим понимает, что его уже не будут стричь, и начинает конючить, поглаживая пухленькой рукой свою стриженную голову.

— Меня! Меня! Все смеются, понимая, что он один против всех, он обижается и пытается слезть с колен отца, но тот крепко его удерживает. Что-то тихо шепчет ему на ухо, и мальчик, закрыв глаза, замирает. — Ну вот и папка как новенький, — говорит Илья, видно, когда-то послышавший эту фразу.

Все опять смеются. Илья прыгает на освободившийся стул. Алексей сообщает.

— Мы с Максимом в душ. Следующий Илья. А потом он отводит Зою в сторону и шепчет ей.

— Вы не хотите деревенской экзотики? Заодно поможете Лене голову вымыть. Сегодня моя сестра, которая ей обычно помогает, в отъезде, а мы вот не по графику моемся. — А это удобно? — Думаю, что да.

Если сомневаетесь, то посоветуйтесь с Бабой Розой. Она часто приходит в наш душ, у нее, кстати, своего нет. Уговорили.

И Зоя начала стричь Илью, понимая, что ее руки помнят все, чему их когда-то учили. Илья сидел гордый, ведь у него были красивые русые волосы, да к тому же и волнистые. Ему жалко было их срезать.

— Но придется, — рассуждал он, — я же не девчонка. В душе он пробыл всего три минуты, и, выскочив, сразу побежал вглубь двора, зная, что отец опять начнет ругать за то, что плохо вымылся. Но тот был занят, грел еще воды.

Зоя сходила домой, как она уже про себя называла еще утром ей незнакомый дом, и, взяв все для души, вернулась. Лена ее стеснялась, да и она тоже чувствовала себя скованно, но взяла себя в руки и искупала девочку. — Надеюсь, что скоро я буду также купать свою Танюшку, — думала она, промывая теплой водой густые длинные волосы девочки.

А потом уже Зоя становится под душ, а Лена наливает шампунь ей в ладошку, и ей очень хочется дотронуться до ее щеки. Она представляет, какая бы эта чужая тетя была красивая, если бы не этот страшный след на ее щеке. Приглядываясь к Зое, она поняла, что опасностей для ее семьи она не представляет.

Она не смотрит на отца так, как смотрела противная тетка, которая недавно работала в детском саду воспитательницей вместо мамы. Хорошо, что детсад закрыли. Зою оставили на ужин, где ее накормили отварной картошкой и нарезанными дольками огурцами.

К чаю было печенье. Да, надо было взять конфеты, думала Зоя, вспоминая свою дочь, которую она видела из щели в комнате, где сидела прячась от нее. Зачем я это делала, ведь дети, оказывается, совсем по-другому устроены.

Алексей вот постоянно спотыкается о мой шрам, а они его не видят. Даже недоверчивая Леночка. Сарафанное радио сработало на ура.

Особенно рады были мужчины, ведь им чаще приходилось ездить в городские парикмахерские. Однажды один из них сказал, — Да сними ты этот платок, мы про тебя давно все знаем. И даже полюбить успели, в самом хорошем смысле этого ненадежного слова.

А сама Зоя настолько привыкла к Извольскому, что не хотела с ним расставаться. Она чувствовала, что ее здесь приняли, относились хорошо, она общалась со всеми на равных, не чувствуя своей неполноценности, как было в городе. — Ну, ты тут у нас ко двору пришлась, — засмеялась Розалия Львовна, — ведь тебе наши мужики даже прозвище дали — пират, а это знак уважения.

А знаешь, как нас с тобой народ окрестил? — Нет, не знаю, — удивилась Зоя. — Пиратско-георгиновый салон! — она засмеялась, а потом продолжила. — А я своей Ульянке поручила разузнать про избавление от твоего шрама.

Она узнала, сказала, что лучше в область ехать, чтобы наверняка. Думаю, твоих денег хватит, нет, так я добавлю. — Спасибо, Маришке, что надоумила.

А через неделю Ульяна Семеновна приехала сама, да не одна, а с Танечкой и Пашей Чистяковым. Он-то их и привез. Оказывается, у него здесь родственники живут.

Тетя Роза готовила ужин, Зоя поливала огород. Когда заскулила и радостно завертела хвостом питунья. Зоя только недавно узнала историю ее странного имени.

Максим был еще совсем маленьким, когда Илья зимой нашел щенка и принес его домой, назвав его Петей. Но держать его дома было нельзя, Максимка еще не ходил, ползал по полу, лез везде, в том числе и в миску щенка. Розалия Львовна сжалилась над собакой и забрала ее к себе, а потом выяснилось, что это девочка, и она назвала ее питуньей.

На улице с тех пор она не жила, а только в доме. Маленькая, похожая на болонку дворняжка, была очень умненькая и покладистая, что позволяло ей периодически заходить к соседям и получать разные вкусности. И вот сейчас она точно знала, что дочь хозяйки завалит ее вкусняшками.

Первой зашла Ульяна Семеновна с Таней, за ними шел Павел. Увидев дочь, Зоя побежала перекрывать воду, а потом кинулась к дочери. В душе она боялась ее реакции, но она ничуть не отличалась от детей Алексея.

Девочка медленно шла к ней, завороженно глядя ей в глаза. «Мама, мамочка, я так соскучилась», — сказала она и остановилась. Ей мешала петунья, она носилась от Зои к Ульяне Семеновне, а тут еще появилась Розалия Львовна.

Она-то и позвала собаку, которая слушалась ее беспрекословно. И Таня подбежала к матери, а та, присев на корточке, целовала ее и говорила, что очень-очень соскучилась и больше никогда не оставит ее, будет всегда вместе с ней, хотя совсем не знала, что же будет дальше. Тут во двор забежал Илья, который увидел большую черную машину на улице, а еще и маленькую девочку.

Любопытство и привело его сюда. «Кто она?» Он глянул на мужчину, но тот не обращал на девочку никакого внимания, и Илья понял, что девочка не его. «Значит, тетя Зоя — ее мама», — размышлял Илья.

Прямым ходом отправился прямо к ней. «Тетя Зоя, как зовут вашу дочь?» «Таня», — растерянно сказала она, — «а как ты догадался, что она моя дочь?» «Остальные же бабушки», — резонно ответил Илья. «Умник какой», — сказал Павел, — «а может, это моя дочь?» «Так вы же на нее не смотрите, значит, не папка.

Наш папка с нас глаз не спускает, особенно с Колобка». «А кто такой Колобок?» — спросил Павел. «Мой младший брат Максим».

«А у тебя какое прозвище?» «Старый Дед». «Вот тебе на!» «Почему?» «Потому что я самый умный и рассудительный». И он шепотом спросил.

«А вы знаете, как тетю Зою зовут?» «Нет, не знаю». «Пират», — гордо сказал Илья. Мужчина засмеялся.

«Зоя, а тебя здесь ценят, оказывается». Тут Таня принесла целый кулек конфет и протянула Илье. Мама сказала, это тебе.

«А ты к нам в гости пойдешь?» «Да, Танюша, иди, а то у нас тут серьезный разговор будет, ты заскучаешь», — сказал Павел. И Илья, взяв девочку за руку, повел ее к себе домой. Зоя в это время отвлеклась и вдруг поняла, что дочери нет рядом.

«Танечка!» — крикнула она. Но Павел, увидев ее страх, сказал, что отправил Таню к соседям. За ужином Павел рассказал, что вопрос с Танечкой сейчас на рассмотрении, но он надеется на положительный результат.

Так как еще раз подготовил документы о невиновности Зои, что позволит снять с нее все обвинения. «Главное, я нашел тех людей, которые твою дочь в 23 часа отвели к бабушке, а тебя арестовали в 12.30, так что с 13.00 до 23.00. Она была одна на улице. И деда с бабкой привлекут к ответственности по 125-й статье за оставление маленького ребенка без присмотра.

То есть они точно уже не будут чинить никаких препятствий, испугаются. Да и твой бывший свекор за эти три года растерял свой авторитет. А если люди еще узнают о том, как он поступил с Танечкой, то это окончательно погубит его карьеру депутата.

Спасибо тебе, Паша. Я очень надеюсь, что я снова буду с дочкой. Нам пора, сказала Ульяна Семеновна.

Мне сегодня надо вернуть Танюшу в детдом, ведь теперь с ночевкой ее больше не дают. Думаю, что директриса узнала о твоем, Зоя, возвращении. И еще, Зоя, произнес Павел.

Думаю, что твой шрам произведет должное впечатление на судей. Так что постарайся его не прятать. Также не мешало бы тебе в городе два-три раза побывать или вообще вернуться, чтобы и люди видели твое лицо.

Извини, Паша, я не хочу себя демонстрировать, чтобы привлечь публику. Ты просто зайдешь в магазин как обычный покупатель, но без платочка. Купишь продукты, только и всего.

Разве это демонстрация? Ты же не на подиуме будешь ходить. Знаете, мне здесь так хорошо, что я не хочу в город. И я не хочу, чтобы она от меня уезжала, — взволнованно воскликнула Розалия Львовна.

Мы с ней душа в душу живем. С этим потом будете разбираться. А сейчас я сказал, что надо сделать, ведь общественное мнение не последнюю роль играет в данной ситуации.

Танечка плакала, прощаясь с мамой, но нужно было уезжать. После их отъезда стало пусто и одиноко. Зоя убрала со стола и в расстройстве не знала, чем себя занять.

Но тут прибежал Илья. А Таня где? Уже уехала? А я думал, она здесь останется. Мы с Леной хотели пригласить ее, посмотреть, как у нас мамин цветок расцвел.

А она не увидит. Жалко. Тетя Зоя, ну пойдемте, хоть вы посмотрите.

Баба Роза уже не раз его видела. Ей неинтересно. В их доме дальше кухни Зоя не заходила.

А сейчас Илья повел ее в дальнюю комнату. Спальня, — подумала Зоя, входя туда. В комнате было два окна.

На их подоконниках стояли цветы. А также они стояли на красивой металлической напольной подставке. Было там несколько фиалок, алоэ, два совсем незнакомых цветка, а также орхидеи.

Вот одна из них и зацвела. Изящный аристократичный цветок в деревенском доме смотрелся странно, как бы подчеркивая свою утонченность, великолепие, нежность и идеальное совершенство. Зое всегда казалось, что орхидеи подходят для комнат, оформленных в стиле модерн.

Но в целом в комнате было уютно, покойно. А цветы привносили в ее интерьер элегантность, выразительность. Было видно, что за ними хорошо ухаживают…

В простенке между окнами висел портрет женщины. Очень красивой женщины с нежными чертами лица и синими глазами. В комнате были и другие ее фотографии.

Зоя смотрела на одну из них. Женщина стояла на крыльце. Высокая, стройная, в платье в пол.

Совсем не похожая на мать ребятишек, стоящих сейчас в комнате. Не была похожей на деревенскую жительницу. Зоя видела перед собой женщину девятнадцатого века, о которой слагали стихи и писали романы-классики литературы.

Зое вспомнилась строчка из Лермонтова. Она была прекрасна, как мечта. Именно так и выглядела эта женщина.

И Зоя подумала. Она стоила того, чтобы ее вечно любить и помнить. Тяжело сейчас Алексею.

Она не слышала, что говорили дети, а смотрела на распустившийся цветок и думала о бренности человеческой жизни, о том, что ее надо ценить каждый ее час, каждый миг. Ведь знала эта красавица, что ей так мало отмерено в жизни. Говорила же Розалия Львовна, что у нее было врожденное заболевание.

А она успела многое — получить профессию, выйти замуж, а главное — родить троих детей. Значит, сильная была. Если бы я была мужчиной, я ее очень любила бы и берегла.

Зоя не замечала, как по ее щекам текли слезы. Да, наша жизнь — борьба. Я обязательно одержу победу.

Я найду силы, чтобы выиграть битву за дочь. Спасибо тебе, незнакомка. Ты всегда теперь будешь для меня примером для подражания.

У меня нет смертельного заболевания, а мой шрам — это чепуха по сравнению с моей будущей счастливой жизнью. Тут Максимка подбежал к ней и ухватился за юбку, развеяв ее мысли. За ним бежала Питунья.

— Как она сюда попала? — подумала Зоя и взяла мальчика на руки. Следом за Питуньей шел Алексей. — Зоя, а тебя ищут.

Я и не знал, что ты у нас. — Это мы пригласили тетю Зою на мамин цветок посмотреть. Алексей взял у нее сына и добавил.

— Мужчина какой-то срочно зовет. Удивленная Зоя вышла из дома. У крыльца топтался молодой парень.

— Извините меня, мы вечером свататься едем. Постригите меня, пожалуйста. Алексей хмыкнул и пошел на кухню.

Но Максимка увязался за Зоей. — Эх, дядя! — сказал Илья. — Ну зачем вы это плохое слово сказали? — Какое плохое? — удивился парень.

А Илья добавил. — Не могу повторить, а то Максимку от нее не оттащишь. Уж больно любит он это самое слово.

Видите, он у нас почти лысый. — Максимка, ты хоть подожди, пока волосы отрастут. Ласково шептала ему на ушко Зоя.

И, опустив его на пол, сказала «Я скоро вернусь». Она не видела, что в дверях кухни стоит мрачный Алексей и теребит в руках кухонное полотенце. Он уже не обращал внимания на ее шрам.

Он уже привык к ее лицу. В последнее время они жили почти одной семьей. Дети бегали к Розалии и Львовны.

Она с Зоей часто бывала у них. Иногда Зоя брала Максимку с ночевкой, а у того стал портиться характер. Он капризничал, топал ногами после ее ухода.

— Она скоро уедет. Я же должен буду переломить ситуацию, заставить его забыть о ней. А я и сейчас не знаю, что делать.

Может быть, все же прекратить эти хождения. Но я ведь без них как без рук. Старше — это ладно, но с Максимом будут проблемы.

Может, няньку какую нанять. Тут зашла Лена помогать ему, и он оставил свои думы до лучших времен. Уже дважды Павел вызывал Зою к себе в управление для уточнения различных эпизодов из того трагического дня.

Оказывается, она помнила все до мельчайших подробностей, исключая только тот момент, когда она была без сознания. Мама встречала ее теперь так, будто Зоя приезжает не с соседнего села, а с Крайнего Севера. Она всегда привозила передачки от неизвестной ей Розалии Львовны.

Имя-то у нее городское, не то что у меня, хоть я и в городе живу. Но когда Зоя сказала, что в Извольском почти у всех есть прозвище, то она удивилась. Вот я, например, Пират.

Ну, с тобой-то яснее ясного. Ну, а у твоей хозяйки какое? Георгиновна. Странное прозвище.

Да нет, если учесть, что ее фамилия Астрова, то вполне подходящее. Деревенские они в этом плане не ошибаются и дают прозвища меткие, точные. Вот, например, недалеко от нас женщина живет, такая неуживчивая, всем недовольная, со всеми перессоренная.

Так вот, все ее зовут Сварка. От слова «сварливая» догадалась Варвара Андреевна. Здорово! А еще у нас есть Колобок! улыбнулась она и вдруг неожиданно для себя заплакала, представив, как она будет уезжать, идти по улице, а потом оглядываться и видеть, как вдалеке стоит Максимка и плачет.

И она рассказала матери про Илюшку, Леночку, Максимку и Алексея, рассказала про его красавицу-жену, умершую год назад. Он тебе нравится? Я люблю его, очень люблю, особенно, когда он с разбегу обнимает мои колени и просит взять его на руки. Я про Алексея.

Он мне, конечно, нравится, спокойный, рассудительный, любит своих детей, но я думаю, что он никогда не забудет свою жену. Мама, ты даже представить не можешь, как она красива, какой-то неземной красотой. А детей мы с Бабой Розой очень любим и как можем, помогаем Алексею.

Знаешь, дочь, у меня такое впечатление, что ты там хочешь остаться. А ты не хочешь туда переехать? Там я присмотрела один домик, он давно продается, наверное, ждет, когда я на него денег накоплю. Кстати, я тебе привезла много.

Она вытащила из сумки деньги и положила перед матерью. Ты работаешь? Ну, а как же? Ты думала, я буду у чужого человека на шее сидеть? Я там, за деревенскую цирюльницу, очень довольна своим бизнесом, а здесь работу еще найти надо. Ой, не будем загадывать, будем решать проблемы по мере их возникновения.

А сейчас у меня в голове только снятие судимости и возвращение Танечки. Я уже три с лишним месяца дома, а ее только дважды видела. Зоя, мне бы хотелось, чтобы ты купила что-нибудь полезное для своей Розалии Львовной.

Подумай, пожалуйста. Денег я тоже собрала. Хорошо, мама.

Я уже запланировала от себя подарок, но пусть он будет от тебя. Сейчас я за ним схожу. Она уже не стеснялась своего шрама.

Тем более Павел советовал побольше гулять здесь, в городе. Ты должна быть уверенной в себе, подавляй свою стеснительность. Адвокат адвокатом, но люди должны чувствовать, что ты права, что тебя зря обвиняют.

Весь твой вид должен показывать, что ты невиновна, внушал он Зое. Зоя пошла в магазин за подарком для Розалии Львовной. Купив кухонный комбайн, как и планировала, она решила, что еще и просто прогуляется по другим магазинам.

Но просто прогулка не удалась. Она соблазнилась и на покупки. Купила себе обувь, кое-что из одежды, а Тане на вырост чудесный махровый халатик.

Он ей понадобится со временем. Пусть лежит, ждет ее. А когда я ее заберу, тогда будем одевать ее основательно.

С ней и с бабушкой ходить по магазинам, чтобы вещи нравились всем нам троим. Купила она и продукты для мамы, чтобы она лишний раз не носила тяжести. Дома, показав покупки и кухонный комбайн для Розалии Львовны, Зоя засобиралась в Извольское.

Но тут зазвонил ее телефон вместо привычного уже имени Павел, который только и звонил ей. Высветился неизвестный номер, но она ответила. «Зоя, привет! Я тут, в городе.

Могу тебя забрать». Она сразу узнала Алексея и даже не удивилась, поняв, что номер ее телефона он взял у Розалии Львовны. «Ой, хорошо! А то у меня что-то много вещей получается».

Обрадовалась она и назвала ему адрес. Он приехал почти тут же. «Мама, знакомься, это Алексей».

«А я Варвара Андреевна. Я сейчас вас быстро покормлю, пока Зоя соберется». И она мгновенно налила ему в тарелку щи.

Он даже отказаться не успел. А следом поставила тарелку с еще не остывшими после обеда котлетами и пюре. Зоя пришла на кухню, когда он уже все доел и допивал чай.

«Вот и славненько! А теперь можно и ехать», говорила им баба Варя. «Счастливого пути!» Они уехали, а она горестно говорила сама себе. Ведь он даже не глядит на нее.

«Нет, это не жених». И тогда чего же возить ее, вздумал. Но ответ ей дать было некому.

Возможно, могла разъяснить это Георгиновна, но она была далеко. «Конец-то твоим мучениям виден?» спросил Алексей. «Да, на середину месяца уже назначено заседание».

Алексей долго молчал, потом спросил. «И ты уедешь?» «А как же? Я на нем обязательно должна быть». «Нет, я не об этом.

Потом уедешь из Извольского. Ведь чем бы дело ни кончилось, ты же с мамой будешь жить, да?» В его душе теплилась надежда на то, что она скажет «нет». Но в то же время он понимал, что его желания видеть ее в своей жизни мало, потому что он продолжал любить свою жену, понимая, что той уже никогда не будет в его жизни.

А Зоя… Она нравилась ему. Его мысли метались, разрывая ему сердце. Но любовь… Нет, ее не было.

Зато он видел, что любит она. Но не его, а Максимку. И главное, эту любовь видели все.

И все село уже поженило их. Да видно рано. Не останется она.

Что ей тут делать? думал Алексей. Аналогичные мысли роились и в голове Зои. «Максимка, маленький мой, как я смогу с тобой расстаться? Да и Леночка с Ильей… Им ведь нужна мать…» Так и ехали они молча, каждый думая о своем.

Зоя вдруг вспомнила, о чем она хотела сказать Алексею. «Леша, я сегодня целый день ходила по магазинам. Там сейчас много женщин с детьми.

Они интенсивно готовятся к первому сентября. Ты думала об этом?» «Нет, а что?» «Лене точно нужна обувь. Я уверена, что ей прошлогодняя обувь для школы уже мала.

И форма, скорее всего, тоже. Даже если в вашей школе формы нет, то нужно новое платье.» Сестра мне ничего не говорила. Правда, у нее сейчас своих проблем много.

Она к свадьбе готовится. «Ну, тогда сам. Если надо, то я тебе помогу.

Только не тяни до последнего. У меня завтра зарплата. А в выходной день можем поехать.

Только ты пересмотри все вещи у Лены и Ильи. С Максимом легче. Илюшкины вещи может донашивать».

«Вот чем и плох старший брат», — засмеялся Леша. «Я всю жизнь за Витькой все донашивал». О своей семье Алексей никогда не говорил.

И Зоя с удивлением узнала, что у него, кроме сестры, еще и брат есть. «Как зовут твою сестру?» «Вера». «А имя жены?» — тихо спросила она.

Алексей помолчал и сказал коротко. «Регина». «Я так и думала, что у нее имя необычное», — печально подумала Зоя.

Они подъехали к дому. Дети и еще какая-то девушка были у Розалии Львовны. Алексей взял самые тяжелые пакеты и направился туда.

Дети облепили его и интересовались, что вкусного он привез. А он расстроился, ведь не догадался даже по шоколадке им купить. Зоя шла сзади с кухонным комбайном и разглядывала девушку.

Тут Максимка, увидев ее, с громким возгласом «Мама!» кинулся к ней. Девушка удивленно глянула на Зою. Ее лицо помрачнело.

А Зоя, отдав Лене комбайн, взяла мальчика на руки. Поставив пакеты на крыльцо, Алексей повернулся к Зое. — Это моя сестра, Вера…

— А это Зоя, — быстро представила ее Розалия Львовна, которой реакция Веры не понравилась, а Зоя сделала вид, что ничего не увидела. Она вручила подарок хозяйке и сказала, что он от мамы. А потом взяла пакет со сладостями для детей.

И пока Илья и Максим разговаривали с отцом, отдала его Лене. — Леночка, только ты там выдавай им не все сразу. — Хорошо, тетя Зоя, — сказала она, и, выдав мальчишкам по три конфеты, унесла остальные домой.

Поговорив о домашних новостях, все разошлись. — Ну, Зоя, как твои дела? — участливо спросила Розалия Львовна. — Кажется, все движется к завершению.

А вот каким будет финал? — она развела руками. — Не говори так, убеждай себя, что все будет хорошо. — Сомнение, плохой помощник в любом деле.

Тем более ты ни в чем не виновата. А потом у них во дворе три дня стояла непривычная тишина. Детей забрала Вера к бабушке и дедушке в соседнее село.

— Как будто чего-то не хватает, — вздыхала Розалия Львовна. — Но зато Леша отдыхает. Вскоре детей привезли домой родственники Алексея, да еще с обновками.

Леночка тут же прибежала похвалиться новым школьным платьем и красивыми туфельками. Оказывается, Вера и жена его старшего брата возили их в город и купили все необходимое Лене для школы, а Илье и Максимке просто в подарок. Ведь с садиком пока вопрос так и не решился.

Повариха и нянечка готовы были приступить к работе, а вот воспитателя не было. Розалию Львовну и Зою пригласили на чай. Алексей познакомил Зою с братом Виктором и его женой Ириной.

Главной темой для разговоров было образование. Веру радовало ее замужество, но в то же время она волновалась за свое обучение в университете. Ей еще оставался год.

Переживали все и за Леночку, сможет ли она самостоятельно делать домашние задания. Но Розалия Львовна успокоила всех, сказав, что она с удовольствием будет заниматься с ней. У семьи старшего брата тоже были проблемы в этом плане.

В их селе грозились закрыть среднюю школу, а оставить только начальную. Их дочь перешла в одиннадцатый класс. Они и раньше хотели ее в городскую школу определить, но теперь получалась просто катастрофа.

Бабушку с большим трудом уговорили пожить год в городе вместе с внучкой на квартире. Но неожиданно заболел дед, и бабушка отказалась. «Да мы теперь и сами не хотим, ведь за отцом надо ухаживать, а мы оба работаем».

Зоя подумала о своей жизни у Розалии Львовны и решила позвонить маме. «Мама, я не знаю, когда я вернусь, но тут у Леши племянница». И она обрисовала ситуацию, а потом спросила.

«Может, ты возьмешь к себе девочку? Я не настаиваю, подумай. Я ничего им не обещала, они даже не знают, что я тебе звоню». «Зоя, тебя ведь пригрели чужие люди, а за добро надо платить».

«Спасибо, мамуль, я потом перезвоню». Зоя вернулась к столу и спросила. «А как зовут вашу дочку?» «Надя», — ответила Ирина.

«Знаете, я совсем недавно тоже была в безвыходной ситуации, а Розалия Львовна меня выручила и приютила у себя. А сейчас вот я решила вам помочь. Я позвонила своей маме.

Она сказала, что согласна принять вашу Надю. «Вот видите, как все разрешилось хорошо», — радостно проговорила Розалия Львовна. Алексей же сказал.

«Я на днях познакомился с Варварой Андреевной. У нее хороший домик, а одна комната свободна, как я понял. Там Надя и будет жить.

Я прав, Зоя?» «Да, думаю, что вдвоем им будет хорошо, да и веселее». «Спасибо, Зоя. Ну а финансовые вопросы мы решим на месте с вашей мамой, когда поедем оформлять в школу», — сказал Виктор.

«Я училась почти рядом с домом, в седьмой школе. Но есть еще одна школа, четвертая. Вы сначала определитесь со школой.

Это надо сделать быстрее. А к маме можете приехать и тридцать первого. Она в курсе и вас сразу примет».

Зоя написала адрес и номера телефонов, свой и Варвары Андреевны. «Алексей вас может отвезти, он теперь знает, где она живет». Тут зашел зареванный Максимка и прямым ходом отправился к Зое.

Уткнувшись ей в колени, он заплакал. Она взяла его на руки и, прижав к себе, зашептала что-то ему на ушко. Он шмыгнул носом и, взяв из вазочки конфету, соскользнул с колен и пошел в свою комнату.

Ирина удивилась. «А что за волшебные слова вы, Зоя, сказали? Что он так быстро успокоился и пошел в свою комнату?» Вдруг тот снова зашел к ним в трусах и босиком и сказал. «Мама, я все!» Зоя встала и пошла к нему в комнату.

Все, кроме улыбающейся Розалии Львовны, вопросительно глянули на Алексея. Тот смутился и ответил. «Он почему-то с первого дня ее мамой называет».

«И не боится ужасного шрама?» – бестактно спросила Вера. «Нет!» – ответила ей Розалия Львовна, с трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить ей. «Дети сначала смотрят в глаза, и видно по ним определяют сущность человека, а не по шраму».

Вера покраснела и взяла в руки стакан с чаем, чтобы скрыть свою неловкость. Родители быстро оформили свою дочь в седьмую школу и поселили Надю у Варвары Андреевны 30 августа. Когда на следующий день Алексей привез им деревенские продукты, он увидел, что они вместе делают торт к празднованию Дня Знаний.

А вот Зоя была расстроена. Назначенное судебное заседание не состоялось. Его перенесли на 26 сентября.

Томительное ожидание продолжалось. Зое было тяжело. К тому же, Танечку с Ульяной Семеновной отпускали только на один выходной день.

В один из дней к Розалии Львовне пришла делегация из пяти женщин. Они выразили Зое свое сожаление по поводу переноса суда и слезно просили ее поработать в садике, пока она здесь. «Но у меня нет образования, да и мой шрам…» «Зоя, мы за три месяца, что вы здесь живете.

Прекрасно узнали вас. Была у нас здесь одна образованная, но только детей наших обижала. Соглашайся, мы начальство даже убедили, что нам больше никого не надо.

А уж как соберетесь уехать, будем другого воспитателя искать. Вот, может, Розалию Львовну уговорим», — вполне серьезно сказала одна из женщин. «Ведь нам работать надо, а детишек у нас не так много.

Всего восемнадцать человек», — сказала другая. А третья добавила. «В садике у нас тепло, уютно.

Соглашайтесь». «Я подумаю, а завтра скажу», — неуверенно сказала Зоя. «Завтра утром буду мимо на работу идти и загляну», — сказала самая бойкая из женщин.

И добавила. «Детишкам своим скажем, чтобы они вас слушались». И все весело засмеялись.

«Ну что, Зоя, по их мнению ты уже согласилась». «Так я еще думать буду». «А что думать-то? Тебе или соглашаться, или Максимку с собой забирать.

Он еще одной потери просто не осилит». Зоя заплакала. «Я тоже не представляю, как я его оставлю.

Я ведь в душе считаю его своим сыночком. Алексей не для меня. Он всю жизнь будет любить только жену.

Я видела ее портрет. Она неземная. Ее нельзя разлюбить».

«Значит, он тебе все же нравится?» «Не знаю. Я стараюсь об этом не думать». Старушка удовлетворенно хихикнула.

«Стараешься, значит?» Зоя покраснела, поняв, что выдала себя. «Да ладно, Зоенька, я же тебя насквозь вижу. А раз вижу, то нет в тебе никакой грязи.

Чиста ты и перед Богом, и перед людьми. А если мне не веришь, то посмотри на Максимку. Он врать не будет, потому что не научился еще».

Утром пришла вчерашняя делегатка с сыном. «Он по очереди!» Она подтолкнула мальчишку к ней и передала Зое деньги. «Ну а мне ответ нужен».

«Да, я согласна», — уговорили. «Ой, спасибо!» — обрадовалась она и убежала. С восьмого сентября она уже приступила к работе.

Дети в группе были разного возраста. От двух лет, как Максимка, и до пяти. Илья был самым старшим.

Ему пятого октября будет шесть лет. Зоя справлялась с незнакомой ей работой. Родители были довольны.

А вот планы, отчеты и прочие бумажки утомляли ее больше, чем дети. Илья, который уже ходил в садик, когда тот еще работал, легко влился в группу детей, дружил со старшими, опекал младших. А Максимка входил в детский коллектив тяжело.

Дома он привык к тому, что все кружатся вокруг него, что все внимание только ему. А в садике было не так. Он частенько щипал детей, а те в ответ обзывали его толстым.

Он по привычке бежал к Зое, но она строго отчитывала его и заставляла просить прощения. Он обижался, дулся и подолгу сидел один в углу, но зато именно в садике он научился говорить. А общение с детьми помогло ему понять, как сложен мир вне дома.

Потихоньку он привык, выбрал себе друзей – Лизу и Артема и стал более терпимым к критике. Перестал обижаться, но упорно продолжал называть Зою Леонидовну мамой. Родители удивлялись, искали в этом какой-то подвох, считая, что Алексей и Зоя живут вместе.

По селу пошли сплетни. Тогда Зоя собрала родительский комитет и сказала, что если они не перестанут о ней говорить, то она бросит работу, так как боится, что из-за этого ей могут не отдать дочь. И все сразу прекратилось, ведь она дала понять, что их фантазии не оправдались.

А суд опять перенесли. Вероятно, у свекра еще осталась возможность показать бывшей невестке свою силу. Теперь его отложили до конца октября.

Узнав об этом, Зоя в тихий час, уйдя на кухню и поручив нянечки приглядывать за детьми, долго плакала. Но та не смогла удержать Максимку, который нашел ее на кухне, залез к ней на колени и, обняв, тихонько говорил. — Мама, не плачь! Не плачь! Я же тебя люблю! Повариха тоже расчувствовалась и, шмыгая носом, сказала, что пойдет в кладовку.

Они сидели вдвоем и успокаивали друг друга. Через несколько дней после этого известия Танечка шла с Ульяной Сергеевной к Варваре Андреевне. Сейчас девочку отпускали с ней неохотно, но она уговорила начальство.

Они шли мимо дома, который так не любила Таня. — Ульяна Семеновна, почему этот дом такой страшный? — Я всегда боюсь ходить мимо него. Вот мимо остальных иду и ничего.

А как к этому подхожу, так мне хочется быстрее уйти от него. Через два дома отсюда во дворе есть собака. Большущая.

Помните? — А я иду мимо и не боюсь. Почему так, Ульяна Семеновна? Та очень удивилась и сказала, что он большой, поэтому и кажется страшным. Она не нашлась, что ответить Танечке, вот и придумала на ходу.

Таня не видела, как из окна второго этажа на нее смотрела, прищурив глаза, ухоженная пожилая дама, которая и сделала Танюшу козлом отпущение, повесив на хрупкие детские плечи девочки ответственность за все свои беды. — И что с того, что она уже вышла? Зато дочь ей не отдадут. Пусть девчонка и останется в детском доме, а еще лучше, если ее усыновят…

— Это из-за них мой сыночек погиб. Из-за них я уже три года живу сиротой. Все эти годы она следила за ней и сейчас особенно радовалась, что девочка до сих пор в детском доме.

Свою нелюбовь к девочке она объяснила мужу сразу после ее рождения. — Она вовсе и не наша. Эта зойка нагуляла ее.

Но тот с укоризной смотрел на нее и уходил от комментариев, потому что имел глупость поверить ей. И когда девочка только-только родилась, он все же сделал тест на отцовство. И теперь точно знал, что она его внучка.

Именно с тех пор где-то далеко в душе у него и сохранялась хоть и не любовь, но теплое чувство к девочке. Жене он так об этом и не сказал. Услышав ее слова, он понял, что мимо идет их внучка.

И сейчас, глядя издалека на свою фурию, он вдруг понял, что при всем его кажущемся благополучии его жизнь в какой-то момент свернула с нужного пути, и он потерялся. Потерялся именно дома, ведь на работе он пользовался уважением и авторитетом. Но тоже до тех пор, пока в его домашней жизни не произошла страшная трагедия.

В эту минуту он понял, что если он сейчас же не уйдет, то она опять спровоцирует его на скандал. На его счастье позвонили из автосервиса и сказали, что его машину отремонтировали, и через пять минут она будет стоять у его ворот. «Не беспокойтесь, я сам сейчас подойду!» Он крикнул жене, что идет в автосервис, и, не дождавшись ответа, вышел, хлопнув дверью.

Дмитрий Иванович, не торопясь, шел по городу. Осень стояла сухая и красивая. Листья под ногами приятно шуршали, напоминая ему о том, что и он вошел в пору осени, и с этим пора смириться и переходить в разряд пенсионеров, сидящих в парке на лавочке за шахматной доской.

Забрав машину, он понял, что не хочет возвращаться домой. Зато он очень хотел увидеть внучку и медленно поехал в направлении нужного дома. Ведь девочка сейчас была у своей второй бабушки.

Он остановился рядом с домом и долго не решался войти. Наконец, вышел из машины и зашел во двор. Маленький домик гостеприимно смотрел на него чистыми окошками, обрамленными ставинками зеленого цвета.

Даже на улице пахло пирожками. Дмитрий Иванович постучался. Ему тут же открыла девушка лет восемнадцати.

— Здравствуйте! — растерянно ответила она на его приветствие. Он назвал свою фамилию. — Спросите хозяйку, примет ли она меня.

Через минуту девушка вернулась. — Проходите! — доброжелательный голос девушки успокоил его, и он перестал волноваться. Раздевшись и повесив куртку на вешалку, он зашел в комнату.

Две пары глаз смотрели на него с тревогой, а третья с любопытством. — Здравствуйте! — с непривычной для себя робостью поздоровался Дмитрий Иванович. — Присаживайтесь, Дмитрий Иванович.

— Наденька, принеси тарелочку со сметаной и чаю налей для гостя. Мы тут по-простому, пирожки в сметану макаем, так вкуснее. Вы уж не обессудьте, у нас все по старинке.

Присаживайтесь, не стесняйтесь. Девушка все сделала и ушла в другую комнату. Женщину, сидящую за столом, он видел.

Она всегда сопровождала внучку. Но как зовут ее, не знал, но понял, что она воспитатель в детском доме. Они уже поели и смотрели, как он с неожиданным для себя аппетитом ест пирожки.

Сначала женщины вели разговор о погоде, потом проводили Танечку гулять во дворе. Закончив с завтраком, они убрали со стола. И Варвара Андреевна обратилась к нему.

Закончив с завтраком, они убрали со стола. И Варвара Андреевна обратилась к нему. — С чем пришли, с худом или с добром? Говорите честно, мы все переживем.

С добром. Сначала я хочу сказать, что полгода назад купил квартиру, оформил на себя и написал дарственную на внучку. Вот копия, я ее оставляю вам.

Он вытащил из кармана сложенный вдвое лист и отдал хозяйке. Мне бы хотелось и Зою увидеть. Она пока здесь не живет, боится из-за дочери.

Ведь ваши действия непредсказуемы. А где она живет? Мы это скажем, если вы пообещаете, что суд, наконец, состоится, и Танюша сможет жить с мамой. Дмитрий Иванович понял, что жена продолжает вставлять палки в колеса.

Надеясь, что Танечку кто-нибудь удочерит. Это было ее главной задачей. Таким образом она мечтала отомстить Зое.

Но не все от меня зависит. Но я постараюсь уладить этот вопрос. Пообещал он.

Хотя он и не знал, как далеко зашла его ненормальная супруга. Но знал за то, что без его согласия она ничего не сделает. Ведь он пригрозил ей разводом.

Она здесь недалеко в селе живет. А может мы съездим? Варваре Андреевне очень хотелось посмотреть, как живет ее дочь. И она с надеждой поглядела на Ульяну Семеновну, ожидая, что она скажет.

— Хорошо, давайте поедем. Думаю, мы до вечера в детдом успеем. — Наденька! — крикнула Варвара Андреевна.

Девушка вышла. — Мы уедем до вечера. Все трое.

А ты остаешься за хозяйку. Малышка, гулявшая во дворе, обрадовалась, когда Ульяна Семеновна взяла ее за руку и подвела к серебристо-белой машине, посадив ее на заднее сидение. Таня, оказавшись внутри, испугалась, что они оставят ее одну, а сами вернутся домой.

Но нет. Вот и баба Варя неуклюже пытается сесть в высокую машину. А Ульяна Семеновна ей помогает.

Потом воспитательница села впереди, и они поехали. Танечка поняла, что они едут к маме. Они в прошлый раз тоже проезжали мимо вот этого большого магазина.

Она видит, как дедушка идет в магазин и возвращается оттуда с большим тортом. Таня не слышит, о чем говорят взрослые. Она с упоением смотрит, как мимо нее пролетают деревья, как несутся встречные машины, и ее сердечко замирает от восторга.

— Ой, а вот и поворот! Ну да, туда, именно туда, где живет мама! Гостей здесь не ждали. Но Зоя, вместе с удивлением от визита бывшего свекра, испытала и радость от встречи с Танюшей. У них тут с самого утра крутился Максимка.

Дома его выставили на улицу, пока Алексей со старшими детьми делал в доме генеральную уборку. Но играть на улице в одиночестве он не захотел. Поэтому то и дело возвращался в дом, откуда его снова и снова выпроваживали.

Наконец малыш не выдержал и разрыдался. На его плач прибежала Зоя и забрала его к себе. И теперь он тихонько стоял у забора и, не отрываясь, смотрел на огромную красивую машину.

Дмитрий Иванович внимательно смотрел на него и думал. — Интересно, а откуда этот мальчик? Для внука он слишком большой. Танюшка не отходила от мамы, которая вместе с Розалией Львовной чистила грибы.

Их вчера вечером принёс Алексей. Ему дал их коллега, сказав, что дома их уже избыток. Они всей большой семьёй набрали столько, что всю зиму хватит и сушёных, и солёных.

На обед решили пожарить их с картошкой. Чистить картошку приспособили и Ульяну Семёновну с Варварой Андреевной. — Мне стыдно ничего не делать, — сказал Дмитрий Иванович.

И Розалия Львовна отправила его в магазин за большим количеством хлеба, решив, что того, что есть дома, на всех не хватит. Тот удивился, так как не предполагал, что из дома напротив к ним придут ещё три рта. Дмитрий Иванович хотел было дойти пешком, но стоявший перед ним Максимка смотрел на него такими просящими глазами, что он не смог устоять, и, посадив парня на переднее сиденье, а Таню сзади, покатил их к магазину.

Чем вызвал у местных жителей, редко видевших такие шикарные машины, переполох. Кроме хлеба он купил ещё продуктов. Колбасу, сыр, копчёную грудинку.

То есть то, что можно было нарезать. Ведь дома жена особенно его не баловала. Именно так он и завтракал всегда перед работой.

Купил также хорошего листового чая. Дмитрий Иванович не любил чайные пакетики. Уже на кассе купил две шоколадки, но Танечка деликатно просветила его.

«Дедушка, а у нас ещё Леночка есть и Илюшка!» Удивившись, он взял ещё две шоколадки, а когда они вернулись, их встречали у ворот Леночка и зарёванный Илья. Глянув на мальчишку, Дмитрий Иванович сразу всё понял. «Ждите!» – сказал он детям и пошёл относить купленные продукты.

Увидев Алексея, поздоровался и познакомился с ним. И сразу спросил. «Кто из вас может сопровождать нас на прогулке? Дети жаждут приключений!» Женщины сразу глянули на Лёшу.

«Хорошо, я понял!» – сказал он, а потом с азартом спросил. «А за рулём можно?» Все засмеялись. «Валяй!» – махнул рукой Дмитрий Иванович и отдал ему ключи.

Они мчались по просёлочной дороге. Осень была в самом своём красивом наряде. Было ещё очень тепло.

Дмитрий Иванович был доволен сегодняшним днём. Визит в деревню, прогулка с детьми, новые знакомые. Это было единственное светлое пятно в его жизни за последнее время.

Алексей показывал исключительно ему всю окрестную красоту. Ведь детей интересовала только машина и то, что они едут именно в ней, в такой большой и красивой. А деревья, речка, бахча, ещё не до конца убранная, поле с капустой – это им было пока не слишком интересно.

Зато именно природа и доставляла истинное удовольствие хозяину машины. «Вот оно, счастье, которое почему-то долгие годы обходит меня стороной», – с горечью думал Дмитрий Иванович. «Пап, а поехали на пруд с лебедями? Мы там так давно не были», – попросила Алексея Еленочка.

«Можно?» – повернулся Лёша к Дмитрию Ивановичу. «Конечно, кутить так кутить», – весело сказал тот. «Это рядом», – и Алексей, развернувшись, минут через пять свернул направо.

И вот перед ними раскинулась водная гладь, где плавали белые лебеди. Он просто обмер от такой красоты. Алексей знал, куда ехать и где надо остановиться.

Перед тем, как выйти, Дмитрий Иванович пригладил Максимку по его вечному ёжику и сказал. «Спасибо, малыш, ты доставил мне огромную радость». Максим, как и Дмитрий Иванович, был здесь впервые…

А Лена и Илья побежали на своё любимое место у огромной, стоящей на самом берегу ивы. Алексей фотографировал детей, а они его. Дмитрий Иванович стоял рядом и думал.

«Почему же так случилось, что у меня не оказалось такой большой дружной семьи, как вот у этого парня?» И не находил ответа. «Деда, деда, пойдём фотографироваться!» — кричала ему Таня. Неужели признала? И он с удовольствием подошёл к ней и, взяв её за руку, пошёл к берегу.

Алексей то фотографировал его вдвоём с Таней, то с Максимом, то с Ильёй, а потом всех вместе. Потом мужчины обменялись телефонами. Они в полной кутерьме фотографировались на фоне лебедей, рядом с ивой, рядом с машиной.

Им даже разрешили залезть в лодку и сфотографироваться там. Зоя успела перед их отъездом ему шепнуть, кто этот мужчина. Поэтому Алексей решил, что надо сделать всё возможное, чтобы этому человеку всё у них понравилось.

А именно в этом месте он рассчитывал покорить его. И ему это удалось. Да и как могли не понравиться белоснежные лебеди на водной глади, наполовину окружённые багряно-жёлтым нарядом деревьев? А с другой стороны эта гладь переходила в широкие степные просторы, уходящие за горизонт.

И это впечатляло. Но тут неожиданно раздался звонок телефона. — Я слушаю, — сказал Алексей.

И, засмеявшись, добавил. — И слушаюсь! Ну что, друзья, нас ждут к обеду с каким-то сюрпризом. Но и мы не лыком шиты.

И он проехал по другой дороге. И вскоре они оказались возле бахчи, где ещё лежали арбузы. И купил у сторожа шесть самых больших.

Через четверть часа они уже были в Извольском. Дети высыпались из машины и побежали по двору. А Питунья восторженно неслась рядом с ними и громко лаяла.

Приехавшие в гости к брату Виктор с Ириной, не застав его, пришли узнать о своих. Да и остались тут дожидаться. Они привезли с собой рыбу.

И тут же Розалия Львовна заставила остальных женщин быстро почистить рыбу. И на специальной летней печке, сделанной когда-то ещё её отцом, сварила две кастрюли ухи. Уха во второй кастрюле варилась на процеженном бульоне специально для детей.

Познакомив гостей друг с другом и заставив всех вымыть руки, Зоя пригласила всех к столу. Для всех, кроме Дмитрия Ивановича и Варвары Андреевны, такие обеды были уже привычными. А они во все глаза глядели, как весело переговаривались за столом остальные, как сметалось со стола всё подчистую, как потом все хором помогали хозяйке убрать со стола.

На десерт был разрезан самый большой арбуз. Торт решили оставить на ужин. Максимка уснул ещё за столом, и Зоя отнесла его в свою комнату.

Илья и Лена пошли домой, захватив с собой Танюшу, решив посмотреть мультики. Чуть позже Алексей повёл Варвару Андреевну и Дмитрия Ивановича показывать свой дом, а там стояла мёртвая тишина. Телевизор был выключен, а дети, умаевшись, спали на диване, кто как смог устроиться.

Гости прошлись по дому, а когда заглянули в спальню, то долго не могли прийти в себя. С портрета на них смотрела женщина необыкновенной красоты. Варвара Андреевна, глядя на портрет, словно слышала её голос.

«Не бросайте моих детей!» А Дмитрий Иванович видел презрение в её взгляде, словно укоряющий его в том, что он давно перестал быть настоящим мужчиной. Пока Алексей укрывал детей, они на цыпочках вышли из дома, и Варвара Андреевна сказала, что год назад она умерла. Вероятно, такая красавица и не должна была дожить до старости.

Судя по её красоте, это не входило в намерение Всевышнего. Глухо проговорил Дмитрий Иванович под впечатлением увиденного. Её красота не должна была увянуть, как у нас, простых смертных.

Разве могли мы с вами тогда, почти три года назад, знать, что Бог зачем-то приведёт Зою своими неисповедимыми тропами вот в этот дом, чтобы она воспитала этих детей, а у меня он отберёт недостойного наследника, но зато даст мне внучку? — печально сказал Варваре Андреевне Дмитрий Иванович. И они, думая каждый о своём, вернулись к дом Розалии Львовны. На обратном пути Ульяна Семёновна рассказывала о Регине.

Она была всегда разная — то обычная сельская смешливая девчонка, то недоступная красавица, нечаянно попавшая в нашу глубинку, то умудрённая жизненным опытом многодетная мать, то загадочная фея. Почему-то возле неё всегда крутились собаки, а наша питунья её просто обожала. Но сама она собак не заводила.

— Наверное, потому что маленькие дети были, — предположила Варвара Андреевна. — Не знаю, но собаки её слушались и вряд ли бы сделали что-то плохое детям. И Ульяна Семёновна продолжила.

— А ещё цветы. Это сейчас их мало, потому что после её смерти как-то сразу некоторые засохли. А сейчас за ними ухаживает Леночка.

Пару раз, когда они уезжали к Лёшиным родителям, цветы поливала мама. А Леночка потом говорила ей, что они плакали, то есть завяли немного, но быстро отошли. У неё были странные взаимоотношения с людьми.

Она не признавала компромиссов. Она или общалась с человеком, или нет. У нас на улице есть одна дама, неприятная, мягко говоря.

Так вот, она проходила мимо неё так, как будто не видит её. И в магазин ходила только к одной продавщице, а вот вторую продавщицу игнорировала. И с Верой, сестрой Лёши, она не общалась никак.

Та потом и приезжать к ним перестала. И всё жаловалась моей маме, что она брату всю жизнь испортила. — Интересно, как бы отнеслась к моей жене эта ясновидящая Регина? — подумал, въезжая в город Дмитрий Иванович.

Он поехал сразу в детский дом, а потом отвёз домой Варвару Андреевну, сказав, что будет теперь навещать её. Дома, поставив машину в гараж и вытащив из багажника арбуз, который Алексей оставил ему буквально силой, он зашёл в дом. Жена с недовольной миной стояла, скрестив руки на груди.

— Вот, прямо с бахчи, свеженький! — проговорил он, как бы выдавливая из себя слова. — Может, скажешь, где ты был? — В деревне у старого знакомого. Случайно встретились в автосервисе.

— Ну, я спать, устал. Дмитрий Иванович ушёл в свою комнату и закрыл её на ключ. Он лежал без сна и вспоминал свою молодость, первую любовь, с которой так и не встретился после армии.

Родители переехали в другой город, и он вернулся из армии уже сюда. А к взбаламошной, непредсказуемой, но доброй и верной Инессе он так и не вернулся, хотя клятвенно заверял её, что любит. Тут и женил его отец на дочери своего давнего приятеля, от которого в ту пору был очень зависим.

Так и появилась в его жизни фурия. Образ Инессы померк со временем, и он вскоре перестал вспоминать о ней. А вот в женщине на портрете он увидел её, Инессины, прекрасные глаза.

И те чёртики, что прыгали в них, как говорил отец, который был против его отношений с ней. Да что теперь вспоминать, что было, то быльём поросло. Но он всю жизнь чувствовал свою вину перед ней.

А лет семь назад в областном центре он случайно встретился с одноклассником, жившим с ней в одном подъезде. Он-то и сказал ему, что Инесса Азарова умерла совсем рано, не дожив даже до своего двадцатипятилетия. Оставив печальные воспоминания, Дмитрий Иванович стал вспоминать сегодняшний день, всех, с кем сегодня познакомился.

Но почему-то больше всего мелькал в его мыслях Максимка. С мыслями о нём он и уснул. А с утра поехал в суд, где досконально разузнал о деле Зои.

И поторопился к окончанием этого дела, дав понять, что он заинтересован в том, чтобы ребёнка отдали его матери. Сказал, что жена его не в том возрасте, чтобы воспитывать ребёнка. «Да и сам тоже! Старею!» – улыбнулся он, чтобы подтвердить свои доводы, и попросил перенести суд на более близкую дату.

Уже через два часа ему позвонили и сказали, что заседание состоится третьего октября. Дмитрий Иванович заехал к Варваре Андреевне, обрадовал её. В доме опять вкусно пахло, и он вспомнил, что сегодня даже не завтракал.

Словно угадав его мысли, хозяйка налила ему тарелку наваристого красного борща. Он ел его и вспоминал, когда же он ел борщ дома в последний раз. И вспомнил, что за два или три дня перед трагедией Зоя попросила его отвезти её на рынок.

Там они купили капусту, картошку и свёклу. Много свёклы почему-то. А вечером Зоя и кормила его борщом.

Странно устроена память. Она как бы дарит нам такие вот необходимые в данный момент воспоминания. Поблагодарив за обед, он сказал, что сам съездит за Зоей накануне и привезёт её.

Вечером он сидел у себя в кабинете и просматривал письма, пришедшие на электронную почту. А потом его вдруг накрыла ностальгия по-прошлому. Он полез в книжный шкаф.

Там на самой нижней полке нашёл большую, ещё мамину, коробку со старыми открытками, фотоальбомами и даже его детскими рисунками. Он давно уже не заглядывал в этот ящик. А теперь с удовольствием разглядывал пожелтевшие от времени старые открытки с незатейливыми поздравлениями.

Отмечал, что многих из тех, кто их присылал, уже нет в живых. А потом перешёл к фотографиям. Не спеша пролистал два альбома и понял, что родители жили интереснее его.

У них была живая жизнь, много друзей. Оттуда из их жизни и все эти фотографии. А вот его детский альбом.

Вот мама с ним совсем крошечным. А вот отец помогает маме его купать. Перевернув альбомный лист, он обомлел.

На него смотрел Максимка. Да, чёрно-белый Максимка с такой же коротко-стриженной головой. Навождение.

На обороте фотографии было написано «Два года восемь месяцев». Он посмотрел на часы. Было уже поздно.

Ладно, завтра с утра позвоню. Досматривая альбом, он смотрел на взрослеющего Максимку, причем тоже коротко-стриженного. И ему хотелось плакать.

Уснул Дмитрий Иванович нескоро. А утром он сделал себе кофе. Есть не хотелось.

Сфотографировал фотографию и отправил ее Зое, решив узнать ее реакцию. Ответ пришел сразу. «Почему вдруг Максимка чёрно-белый?» написала Зоя.

Тогда он позвонил. «Это я, Зоя». «Я поняла».

«Ничего ты не поняла. На фотографии я. Мне на ней два года восемь месяцев. Вы серьезно?» «Вполне».

Он старался говорить спокойно. «Скоро встретимся. Тогда я вам с Алексеем покажу ее оборотную сторону.

Зоя, а вы не знаете, какая фамилия была у этой женщины?» «Знаю. Она же тоже в садике работала. Пока за Алексея замуж не вышла, была Азарова.

А потом Мишина Регина Дмитриевна. Год рождения?» «Ой, я правильно поняла. Да, ее мать была моей одноклассницей и умерла в неполных двадцать пять лет.

Значит, девочка росла в детдоме? Я этого не могу знать, но я еще у Розалии Львовны узнаю все, что ей о Регине известно. Зоя, я послезавтра вечером за тобой приеду. На суд пойдем вместе, тогда и поговорим».

Он невольно усмехнулся. «Значит, я разбогател. У меня теперь четверо внуков.

Где же я раньше был, когда они совсем крохами были? И еще раньше, когда крохой была сама Регина. Подлец! Нет мне прощения!» После трагедии с сыном Дмитрий Иванович сложил с себя полномочия депутата и работал по специальности в юридическом отделе автотранспортной компании. С трудом отработав целый день, Дмитрий Иванович взял на неделю отпуск за свой счет, так как, кроме поездки в Извольское, собирался съездить в город, где жил в детстве и юности.

К вечеру поехал к Варваре Андреевне. Как оказалось, ему больше не с кем было поделиться столь грандиозным открытием. «Хозяйка, поехали в магазин», сказал он, поздоровавшись…

«Зачем?» «Так надо. Вернемся, расскажу». Через пять минут они ходили по магазину, где он попросил ее купить что-нибудь, что можно быстро приготовить.

Варвара Андреевна по своему усмотрению набрала нужные продукты. Потом и он накидал в корзину то, что сам хотел, да еще и поставил три пакета муки. «Ну а теперь нам надо выбрать то, что поможет нам с вами обмыть мое счастье».

Подъехав к полкам, Дмитрий Иванович предоставил ей право выбора. «Странный вы какой-то сегодня, как та женщина из Извольского», сказала Варвара Андреевна, и, выбрав знакомое ей название, она положила бутылку каберне в корзину. «Яблоко от яблони».

Голос у него сорвался, и он как-то странно хмыкнул, чем еще больше удивил ее. Дома хозяйка быстро сделала отбивные из куриной грудки. Гарнир у нее был.

Поставила на стол квашенную капусту. «Из отварного мяса, приготовленного на завтра для пирожков, могу быстро сделать салат», предложила она. «Нет, я лучше завтра на пирожки приду».

Поставив на стол два бокала, она пригласила гостя, сидевшего на диване с фотоальбомом с Танечкиными фотографиями, к столу. «Видел, как Танюшка росла?» «Видел, Варвара Андреевна. Вот только проспал я свою жизнь, и даже не проспал, а хуже.

Поняла?» Они как-то незаметно перешли на «ты». «Так что случилось?» А гость открыл бутылку и наполнил бокалы. «За моих внуков! Ведь их у меня теперь четверо!» «Как это? Ветром занесло?» — засмеялась она.

И Дмитрий рассказал ей об Инессе, о своем предательстве, о случайной находке, которую он теперь носил с собой. Варвара Андреевна, глянув на фотографию, изумилась в сходству, с сочувствием поглядывая на гостя. «Что мне дальше делать? Как жить? Я не знаю.

Но еще я не хочу, чтобы об этом узнала моя жена. Да и развестись с ней хочу». «Дмитрий Иванович, успокойся.

Новость неожиданная. Но вдруг это не правда. А фотография… Да, сходство большое.

Ты, Варвара Андреевна, меня хочешь переубедить? Но хочу тебе сказать, что когда я впервые увидел смотрящего на меня Максимку, то у меня что-то дрогнуло в душе, появилось чувство, будто я его уже когда-то видел. А еще Инесса очень подходит под ту характеристику, что Ульяна Семеновна дала Регине. И о цветах.

Она жила на третьем этаже, и весь ее балкон, ее комната были в цветах. И она всегда говорила мне, чтобы я никогда не покупал ей срезанные цветы. А позже позвонила Зоя и сказала, что в том городе, где раньше жила семья Дмитрия Ивановича, живут приемные родители Регины.

Раньше они с детьми навещали их три раза в год на день рождения детей. Вот и теперь Алексей 5 октября собирается ехать. Илье исполняется 6 лет.

Я приеду послезавтра, ждите. Домой Дмитрий Иванович пошел пешком. Подходя к дому, он почувствовал, что он никогда не был его домом.

Он не чувствовал к нему даже каплю той любви, что испытывал к некогда родной двухкомнатной квартире в том родном городе. А ведь он даже не попрощался с ней, вернувшись из армии прямо сюда. Правда, сначала в такую же двушку, а через три года они переехали в этот дом.

Почему я тогда не сопротивлялся? Почему? Да, поезд ушел, прошлое уже не вернуть, но оставить все, как есть, я уже не могу. Я должен изменить свою жизнь, измениться сам. В доме, в огромном, мрачном и пустом доме светилось только одно окно.

Жена не спала, ждала его. И он вспомнил теплый и уютный домик в километре отсюда, где его выслушали, успокоили, да еще и вкусно накормили. Интересно, а что же сегодня было бы у меня на ужин? Он пошел на кухню.

В холодильнике увидел начатый торт, половину принесенной по заказу пиццы, сыр, колбасу, пакет кефира и куча всяких йогуртов. Меня уже давно в этом доме ничего не держит. Я здесь живу по инерции, а жизнь, настоящая жизнь, о которой я мечтаю, все не наступает.

Тут зашла жена. «Ужин в холодильнике, пиццу разогреешь сам, я занята», сказала она, гордо подняв голову. «Ругаться я с тобой не намерена, мне мое спокойствие дороже».

Я рад, только не забудь, что после 4 октября я не должен больше видеть, как мимо нашего дома внучку ведет какая-то чужая женщина. У нее есть мать, пусть она и воспитывает ее. Выйдя через минуту после нее, он отправился спать.

Дмитрий Иванович привез Зою второго вечером. Оставаться у них не стал, догадываясь, что мать с дочерью хотят пообщаться наедине. Утром он вышел из дома пораньше и пошел пешком.

Встречаться с женой ему не хотелось. Он шел и думал. «Почему так случилось, что я живу, а моих двоих детей унесла смерть? Ведь это несправедливо, они должны были жить.

Ну ладно, непутевый сын, но ведь дочь наверняка ничего плохого никому не сделала. Пусть странный был у нее характер, но ведь Алексей любил ее, значит, было за что. С судьей он был знаком и совсем недавно, встретившись с ней случайно, ненавязчиво дал ей понять, что очень хочет, чтобы внучка жила с матерью, а не в детском доме.

Варвара Андреевна сидеть в зале не захотела. Она устроилась в коридоре. Там же нервно ходили из угла в угол свидетели.

Крутилась и вся дерганая, но ухоженная еще одна бабушка, злобно глядя на Варвару Андреевну. В зале заседаний было тихо. Только когда заходил очередной свидетель, слышался ропот, и вновь дверь закрывалась до следующего свидетеля.

И вот они остались вдвоем, две бабушки, одной внучки. — Не видать тебе внучку! — прошипела та, другая. Но Варвара Андреевна не ответила.

Но та не успокоилась. — Я твоей дочери даже работать в городе не дам! Будете с голоду умирать на одну пенсию! — Сколько же злобы может быть в человеке! — думала Варвара Андреевна. А в ее душе было спокойно.

Она была твердо уверена, что сейчас они втроем поедут в детский дом за Танечкой. Наконец злобную фурию вызвали. — Господи, сделай все возможное, чтобы в нашей семье было счастье, лад и понимание! Она не слышала, как говорили свидетели.

Но сейчас визгливый голос этой женщины слышали даже те, кто ожидал начала заседания в другом зале. Они с удивлением поглядывали на дверь. И вдруг дверь распахнулась, и фурия выбежала с ненавистью, глянув на Варвару Андреевну, и выскочила на улицу.

— Неужели все наши беды закончились? Облегченно вздохнула она. Но тут услышала, что в зале заседаний раздались аплодисменты. И слезы потекли по щекам.

Слезы счастья. Двери распахнулись. Все выходили из зала, улыбаясь.

Она увидела дочь. Зоя тоже улыбалась. Варвара Андреевна достала из сумочки телефон.

— Наденька, ставь варить пельмени. Через полчаса будем дома. — Да, все хорошо.

А через двадцать минут они забрали Танечку и Ульяну Семеновну. Заехали за заказанным вчера дедом тортом и вскоре были дома. Праздничный стол уже был накрыт.

Домашние пельмени, любимое блюдо внучки, были почти уже готовы. После обеда Зоя, Танечка и Дмитрий Иванович поехали за покупками для Тани. Девочка была на седьмом небе от счастья.

Она теперь дома. Вокруг нее все родные и любимые, а она, Таня, в центре внимания. Домой Дмитрий Иванович попал только поздно вечером.

И опять его встретила мертвая тишина. Он сразу прошел в свою комнату и закрылся, хотя был уверен, что его никто не будет беспокоить. Спал он сном праведника, ведь он теперь дедушка, самый настоящий, любящий дедушка четырех внуков, самый счастливый дедушка.

Он нравился сам себе в этом своем качестве и уже знал, как ему покорить Лену и Илью, ведь они уже завтра вместе с уже покоренным Максимкой узнают, что у них есть еще один дед. На следующий день, оставив Надю за хозяйку, Варвара Андреевна с Таней и Зоей уже ехали с ним в Извольское. Варвара Андреевна должна была остаться в доме Алексея, пока они будут в отъезде.

Алексей был на работе, поэтому Максим и Илья были у Розалии Львовны, а Леночка в школе. Подарки мальчикам были вручены тут же, но они с вожделением посматривали на машину. «Хозяйка, что там нужно в магазине купить? Говори, пока в доме есть мужики, готовые прийти на помощь».

Максим с Ильей встали рядом с ним, готовые тут же сорваться и побежать к машине. Составив список, Розалия Львовна достала кошелек. Но мальчишки выхватили бумажку, взяли Дмитрия Ивановича за руки и потянули его на улицу.

И после магазина они еще долго ездили по селу, вызывая зависть сельских мальчишек. По дороге они прихватили возвращающуюся из школы Лену и поехали домой. Лену дома тоже ждал подарок от деда – красивый маленький телефончик красного цвета.

Девочка сдержанно поблагодарила деда, еще не зная, что он дед. И только вечером, когда вернулся домой Алексей, они узнали, что Дмитрий Иванович – отец их матери, то есть их дед. Все семейные подробности им не рассказали, да они и не нужны были.

Они ведь не собирались оспаривать этот факт, они просто были рады подаркам и возможности покататься на машине. А понимание важности этой новости еще не скоро дойдет до их ума, думал Алексей, глядя, как они радуются. Но они с Дмитрием Ивановичем решили о том, что они едут на его красивой машине, пока не говорить, а то у ребят сегодня с сюрпризами явный перебор.

А Зоя очень хотела, чтобы они и Танечку взяли, но постеснялась спросить об этом. Дмитрий Иванович догадался сам и сказал, «Раз мы едем праздновать день рождения, то нам нужно и Танюшу взять. Ты не против, Зоя?» А та, обрадовавшись, радостно ответила, «Я согласна».

И подарок для Ильи она уже давно приготовила, заметив, что он любит рисовать, и у него это очень хорошо получается. Она купила все, что нужно для серьезного занятия рисованием в городе в специализированном магазине, где продавцы собрали ей именно то, что для этого нужно будет мальчику. Зоя ему сказала, что подарок его ждет по возвращению, и он, как настоящий мужчина, не стал настаивать отдать его немедленно и, кивнув, побежал играть…

После обеда в доме Алексея, который приготовила Варвара Андреевна, как бы на правах временной хозяйки, Леночка показала ей цветы и рассказала все премудрости по их поливу. Алексей, не зная, что Дмитрий Иванович прекрасно помнит город своего детства, стал объяснять ему, как добираться до дедушки и бабушки. «Ты мне адрес скажи, а я сам разберусь.

Улица Краснознамёнская, дом 15, квартира 24». И Дмитрий Иванович сел на стул. Потрясение было сильное, он даже побледнел.

Алексей с перепугу позвал Варвару Андреевну, но, увидев, как все заволновались, мужчина объяснил. «Это мой дом, моя квартира! Ведь мои родители переехали сюда, продав ее, и купили здесь сначала квартиру, а потом построили дом, который я так и не смог полюбить. Хорошо, что в нашей квартире живут хорошие люди.

С тех пор, как я оттуда уехал, прошло уже 29 лет. Я пойду погуляю перед поездкой и успокоюсь. А ты, Алексей, не волнуйся, со мной все хорошо.

Это просто от неожиданности. А за моим здоровьем следит друг. Он врач-кардиолог».

Алексей быстро установил в машине Дмитрия Ивановича кресло для Максимки и Танечки. Она была ростом чуть меньше Ильи. А для него и Леночке в машине пригодились уже установленные специальные ремни безопасности.

Именинник сидел на переднем сидении, гордо поглядывая на родных. И вот уже Зоя и Варвара Андреевна машут им на прощание. В город въехали, когда только-только стало темнеть.

Дмитрий Иванович без труда привез их на место. Он вышел в своем дворе и стал оглядываться, словно поджидая, что сейчас немедленно выйдет из соседнего подъезда Ленька Чиж, друг его детства, и они пойдут гулять. Алексей, распределив все вещи между детворой, не стал ему мешать и поднялся в квартиру.

Там их ждали бабушка Катя и дедушка Миша. А через минуту зашел и Дмитрий Иванович. Он сразу представился хозяевам.

Те сдержанно ответили и провели гостей в комнату. И тут они сразу огорошили его. — Как вы могли выгнать из дома собственную дочь, а потом втереться в доверие к внукам? — спросила его хозяйка.

— Выгнать? — удивился он. — Ну не вы, так ваша жена! — продолжила Екатерина Юрьевна. Дмитрий Иванович обхватил голову руками.

— Господи, прости меня! Прости! — говорил он. — Сколько же зла несет в себе эта женщина! И он не нашел ничего другого, как начать оправдываться. Но хозяева квартиры молча и с осуждением смотрели на него.

Он замолчал, а затем сказал Алексею. — Я, пожалуй, гостиницу себе найду, а завтра вечером за вами заеду. — Нет-нет, Регина рассказывала мне, что вы тут ни при чем, — начал говорить Леша.

Она даже не сказала вам о ее визите, потому что, когда она пришла второй раз, та женщина уже не пустила ее на порог, но сказала, что Дмитрий Иванович никогда о ней не узнает и увезла его в отпуск куда-то за границу. В тот день мы с ней и познакомились. А Дмитрий Иванович только-только о ней узнал, и то в связи с другой внучкой.

Он указал на Танечку, когда нечаянно нашел свое фото и показал его на своем телефоне приемным родителям Регины. Удивившись сходству, Михаил Сергеевич сказал. — Простите, но все, что касается Регины, нам не безразлично, даже после ее смерти.

Ведь и мы не без греха, и мы косвенно виновны в ее смерти. Не удосужились пройти полное обследование девочки еще в детстве. Дети хотели спать, их быстро уложили.

За Алексеем и Дмитрием Ивановичем пришел родной сын приемных родителей Регины, Игорь, и забрал их к себе. Он жил в этом же дворе. Дмитрий Иванович понимал, что устал и должен выспаться.

Но прошлое стояло перед глазами, терзало его душу и требовало и дальше его внимания. Как бы говоря. — А теперь отчитайся, что ты сделал хорошего в своей жизни? Посадил дерево? Воспитал сына? Построил дом? На все он дал отрицательный ответ.

Ведь дерево он не сажал, дома не построил, и даже детей Бог у него отнял. Он уснул только под утро. Ему снились какие-то неприятные ему люди, и возле них была его жена.

Проснувшись, Дмитрий Иванович лежал, укрывшись с головой. И вдруг услышал шепот. — Кончай дрыхнуть, Жур, все царство небесное проспишь! Сдернув одеяло и открыв глаза, он увидел, что над ним стоит рыжий мужик и улыбается.

— Я тебя какой день жду, а вернее двадцать девять лет! — Чижь! Ты? Дмитрий Иванович вскочил на ноги и стоял, раздетый перед своим другом детства. А тот все не решался обнять его. Голова.

Он быстро оделся и сам обнял его. Их, Леню Чижова и Диму Журавлева, двух неразлучных друзей, с первого класса звали Чижь и Жур. — Мне еще вчера сказали, что ты приехал, но поздно было идти, так я с утречка и явился.

— Мы тут решили дома не заморачиваться и поехать праздновать в Замостье, помнишь? Там сейчас целый комплекс разных увеселительных заведений. Одно держат наши дети, Игорь и Люда. С Игорем ты вчера познакомился, а Люда — моя дочь.

Уже кофе нам готовит, иди умываться. На кухне Леня познакомил его с дочерью, которая, кроме кофе, подала сразу и завтрак. А Леонид продолжал.

— Кроме нас там сегодня никого не будет. Дмитрий Иванович вспомнил Замостье. Это один из районов города.

Там был парк и маленькие кафе у входа, а также рядом располагался стадион и бассейн. А зимой там заливали каток. Коньки в ту пору были главным увлечением молодежи.

— Нам сейчас туда кое-что надо перевезти, а потом поговорим. — Так я тоже поеду, наверное, помочь надо. — Нет, ты и дети поедете по городу кататься, а то они всех уже замучили.

Максимка их с раннего утра всех разбудил. Заодно посмотришь, каким сейчас наш город стал. А к десяти вернешься.

И они опять обнялись, и Леонид ушел. А через пять минут Алексей привел детей и сдал их Дмитрию Ивановичу с рук на руки, который с удовольствием все утро возил их по городу, чувствуя, что эта экскурсия им совсем неинтересна. А они от души радовались тому, что опять едут в машине.

Вскоре уже он сдал их опять с рук на руки, но уже Екатерине Юрьевне. До начала праздника еще было много времени, и включив детям мультики, Екатерина Юрьевна позвонила Гале, жене Леонида, и они, усевшись на диван и посадив на кресло, стоящее напротив Дмитрия Ивановича, которому предстояло выслушать от них много укоряющих слов. Но он был готов к этому, поэтому молчал, слушая их негативные нападки.

Он знал, что виноват, виноват в предательстве, а это не прощается. Инесса никому не говорила о своей беременности, говорила Галя, которая в то время жила с ней в одном подъезде, она была на два года младше их. А когда стал виден живот, она замолчала, не разговаривала ни с кем, даже с родителями.

Она тяжело пережила и твое предательство, и саму беременность. Она тогда жила в окружении людей, которые показывали на нее пальцем, унижали. Времена-то тогда были совсем другие.

А когда родилась Регина, она ушла в себя, закрылась. Девчонкой занималась в основном мама, а потом они с ее отцом попали в аварию, и Инесса с дочкой осталась одна. Мы с Леней старались помогать, ведь она была совсем не приспособлена к жизни, тем более после трагедии с родителями.

Инесса тогда не только осталась одна, но и без средств к существованию, ведь она не работала, сидела с дочкой, добавила Екатерина Юрьевна. Она всегда летала в облаках, непрактичная, несобранная, но добрая, — продолжала Галя. У нее занимали деньги без отдачи, в магазине ее могли обмануть, посчитав лишний товар и забрав его себе.

Была у нас такая продавщица. Несколько раз ее обворовали. Умерла Инесса дома, в одиночестве.

Регина была в это время в садике. Мы сразу забрали ее к себе и не стали показывать ей мать, сказав, что она уехала далеко-далеко. Может быть, мы были неправы, но тогда нам казалось, что так будет лучше.

Мы с Мишей уже планировали взять ребенка из детского дома и сказали, что подготовили часть документов, но ребенка еще не выбрали. И мы отдали Регину им. Она ни дня не была в детском доме.

Мать Миши работала в то время в администрации и добилась, чтобы девочку оставили им сразу. Их квартира стояла закрытая. Мы с Леней только убрали оттуда цветы и больше ничего там не трогали.

Регина поселилась там только после того, как ей исполнилось восемнадцать лет, а потом уехала искать тебя, да так и не вернулась. Освободившись ото всех дел, возвратился Леонид. Мне обязательно надо купить сегодня Илюше подарок, а ты, Леня, постарайся выбрать сегодня время и свозить меня на кладбище.

Я к твоим услугам. Сначала мне надо за велосипедом. Ты ведь знаешь, где я могу его купить? За полчаса они управились, и Леонид сказал Дмитрию.

А теперь на кладбище. Стоя у оградки, Дмитрий Иванович увидел небольшой памятник, уже немного просевший в одну сторону, и два деревянных креста над двумя холмиками – могилами родителей. Видно было, что за могилами ухаживают.

Леня, а где мне можно памятник заказать? Да здесь же, на кладбище. Я пойду посмотрю, работают ли они сегодня. Он ушел, а Дмитрий стоял один, вспоминая девушку и свое счастливое прошлое.

И он, как никогда раньше, вдруг до конца осознал свою вину перед Инессой, которая по его вине не получила того счастья, которое могла бы получить, но стала жертвой обстоятельств, амбиций его отца и его юношеской инфантильности. Леонид вернулся с мужчиной. Тот сразу перешел к делу.

Мы выполняем все виды работ. Тут, видите, оградка уже есть, произнес Леонид. А вот что еще нужно сделать, мы сейчас скажем.

Он вопросительно посмотрел на Дмитрия, а тот разъяснил. Мне нужно два памятника. Один родителям с двумя фотографиями, этими же, других у нас нет.

Второй чуть выше, чем первый, но и здесь та же фотография. Плитка нужна? Да, конечно. Какой материал? Гранит.

И плитка гранитная. Но связь держать с Леонидом Васильевичем. Сейчас я дам свой телефон, заторопился Леонид.

Я оплачу сейчас же. Тогда пройдемся в контору. Через пятнадцать минут они уже ехали за велосипедом.

Когда они внесли его в квартиру, там стоял Рев. Плакал Максимка. Что случилось, Екатерина Юрьевна? Она сказала.

Он обиделся на девочек и стал проситься к маме. Но почему-то Таня все время говорит, что это ее мама. Дмитрий Иванович взял Максимку на руки…

И тот замолчал. А он стал объяснять. Танина мама моя сноха.

Но когда она появилась у них в Извольском, Максимка почему-то сразу стал называть ее мамой. Они живут напротив. Видно, что-то притягивает его к ней.

Как все сложно. Дочь, сноха. Потом мне расскажете.

А то сегодня уже некогда. Праздник начинается через полчаса. А где там Илья? Он в ванную руки мыть пошел.

Мы на велосипеде катались. Правда, пока на трех колесах, сказал Михаил Сергеевич. А девочки, уже готовые к выходу, стояли перед зеркалом в нарядных платьях с огромными бантами в косичках.

И вот Дмитрий Иванович видит новое Замостье. Такое знакомое, но обновленное, более современное. В парке новые аттракционы.

А рестораны расположили так, чтобы не нарушать парковый ландшафт. Они заходят в ресторан. Там уютно и красиво.

Звучит негромкая музыка. Все рассаживаются за длинный стол. Гостей много.

Почти все с детьми. Его знакомят со всеми гостями. Все с удовольствием общаются друг с другом.

А здесь они явно не в первый раз. Я за 29 лет так и не завел себе ни друзей, ни даже хороших знакомых. Почему? Ведь я в молодости был вполне нормальным общительным парнем.

Да, с кем поведешься… И он продолжил. У того на поводу и будешь всю жизнь идти. Дорого мне обошелся мой выбор.

Смерть сына и дочери. Тюрьма снохи. И если бы не требование Зои о возврате ей дочери, я так бы до сих пор ничего и не понял.

И жил бы как прежде. И даже не знал бы, что у меня была дочь. А Зоя, хрупкая и беззащитная, оказалась такой сильной.

Все перенесла, всего добилась. Видно, не зря ее так Максим любит. Узнать надо еще про ее шрам.

Что можно сделать, чтобы от него избавиться? Он увидел, что к нему направляется Галя, жена Леонида. — Дмитрий, почему вы сидите? Пойдемте танцевать. Дети с Катей, Алексеем и аниматорами.

Мы свободны. Во время танца она ему прошептала. — Завтра пораньше приходите в гости.

Леня уйдет, а я хочу вам отдать то, что мне для вас оставила Инесса. Она в вас верила и всегда мне говорила, что вы обязательно вернетесь. — Вернулся, но слишком поздно, — горько сказал Дмитрий Иванович.

Гости разделились на две группы — взрослые и дети. Видно было, что это не первое такое мероприятие. Взрослые спокойно отдыхали, сидя за столом, и мирно беседовали.

А дети развлекались не сами. Дмитрий Иванович увидел, что их развлекали рыжая клоунесса и наряженный почтальоном Печкиным мужчина. Кроме него, Дмитрия, больше не было ни одного мрачного лица.

Но дабы не портить другим настроение, он стал фотографировать детей. Сделав несколько снимков на телефон, вышел на улицу и отправил их Зое и Варваре Андреевне. Зоя тут же перезвонила.

— Дмитрий Иванович, как там Танюшка? Не скучает? — Некогда скучать. У них здесь целый детский сад. И для них приготовили игровую программу.

Танечка активно в ней участвует. — Ждите нас. Завтра в обед мы должны быть уже дома.

Почти весь вечер он провел в компании Леонида и его жены Гали. Тот рассказывал ему о себе. — У нас с Галей двое детей.

Дочь уже замужем. И у нас двое внуков-близнецов. А сын еще учится.

Он у нас поздний ребенок. С работой все стабильно. Жизнью мы своей довольны.

Хоть звезд с неба и не хватаем. — Ну, а у тебя как? Я понял из разговоров Катерины с моей Галей. Не очень? — Да.

В свое время я пошел у отца на поводу. И теперь расхлебываю последствия. Я ведь сам виноват.

Видно, это мне наказание за предательство. — А Инесса тебя ждала, ни на кого не смотрела, — добавила Галя. — Мы каждый год с Галей ходим на встречи с одноклассниками.

На следующий год все будут рады с тобой встретиться. Они увидели Алексея. Тот вел Максимку, который тихонько хлюпал носом.

— Опять к маме хочет. Не знаю, что с ним делать. — Иди к детям, я разберусь.

Он взял внука на колени, набрал Зою и дал Максиму телефон. Слушая ее спокойный голос, он потихоньку успокоился и уснул. Вскоре подошел Алексей.

— Надо бы его уже в постель, — заботливо произнес дед. — Сейчас я схожу за Екатериной Юрьевной. Они втроем поехали домой на такси.

Алексей остался, чтобы позже привезти всех детей домой. Уложив Максимку, Екатерина Юрьевна поставила чайник и быстро организовала чай. Сидя напротив друг друга, они до самого возвращения остальных вели неспешную беседу.

Хозяйка рассказывала все больше о Регине. Я воспитывала ее с семи лет. Инесса успела ее только записать в школу, а собирать ее туда пришлось нам с Михаилом.

Первого сентября мы вдвоем повели ее в первый класс. Училась Регина хорошо. Она была девочкой целенаправленной, рациональной.

И еще она обладала артистическими способностями. В школе ей пророчили карьеру артистки, но она пошла в педагогический. Если бы она не умерла, из нее вышел бы хороший психолог.

Она была упертая, но вот сладить с вашей женой не смогла, хотя ей очень хотелось с вами познакомиться. О том, что вы ее отец, она узнала в 14 лет. Мы пошли в их квартиру делать уборку, и она нашла коробку с дневниками и прочитала их, а я об этом и не догадывалась.

Галя прятала их там, в их квартире, а Регина их случайно нашла. После этого она как-то сразу повзрослела. А как она попала к нам в город? Поехала поступать в университет, а, закончив первый курс, она и посетила первый раз ваш дом.

И вскоре позвонила нам, сказав, что не может никак с вами встретиться. А потом в ее жизни появился Леша, и встреча с вами как-то отошла на второй план. Но все же она решилась на второй визит.

Мне она потом сказала, что такого мерзкого и страшного человека, как ваша жена, она не встречала. Она несколько раз повторила мне, что боится ее. Увидела она в тот раз и вашего сына.

Он ей не понравился, слишком он был похож на мать. Регина и без университета была хорошим психологом, видела человека насквозь. Да, мне говорили, что некоторых людей в селе она просто игнорировала.

У вас в семье не все гладко, и с сыном тоже. Я правильно поняла? Да, и Дмитрий Иванович рассказал о трагедии в семье, о роли жены в судьбе Танечки и ее мамы, о своем нежелании возвращаться в тот дом, который он до сих пор не воспринимает как свой. Это мне расплата за предательство.

Но я не хочу, чтобы Танечка и ее мама от этого страдали. Я уже принял решение, что буду его продавать и разводиться с женой. Но почему с вами девочку не оставили, а отправили ее в детский дом? В день трагедии мы вернулись домой уже после того, как все случилось.

Жена вызвала полицию, и Зою арестовали. Но я понимал, что я должен выяснить, что же произошло между ними. Я не верил, что хрупкая девушка может убить мужчину, и тоже поехал в полицию…

Там до самого позднего вечера ждал, когда мне разрешат поговорить с ней. Домой я вернулся поздно. Думал, что внучка и жена уже спят.

Я был расстроен, свидание мне так и не дали. А утром мне позвонили из опеки и предложили явиться к ним. Там я и узнал, что Танечку она просто выставила за ворота, и незнакомые люди, знавшие другую ее бабушку, уже поздно вечером, почти в одиннадцать, привели девочку к ней.

Но сами сообщили о происшествии в опеку, и опека решила, что девочка должна находиться в детдоме, посчитав, что и другая ее бабушка слишком неблагонадежна, ведь ее дочь убийца. К тому, чтобы сноху посадили, приложила руку и моя жена. Видно, у нее были на это финансовые возможности, о которых я не знал, хотя уже тогда следователь доказал, что она невиновна.

«И где она сейчас?» — взволнованно спросила Екатерина Юрьевна. Недавно она вышла из тюрьмы, и с нее сняли все обвинения. Дело было резонансное.

Жена моя так и не смогла помешать снохе забрать внучку из детдома, хотя делала все, чтобы затянуть судебный процесс, в надежде на то, что за это время Танечку усыновят. А Зоя теперь в Извольском. Я навещаю ее иногда.

И познакомился с Алексеем, живущим напротив, а также подружился с ребятишками. А потом, дома, случайно, а может быть не случайно, нашел свою детскую фотографию в возрасте Максима. Вот так все и получилось.

«Да, совершая грех, мы не думаем, что впереди нас ждет расплата», — в голосе Екатерины Юрьевны звучало назидание. «Мое предательство вернулось ко мне бумерангом. Вот я теперь и расплачиваюсь.

Но хуже всего то, что эта расплата затрагивает жизнь моих близких. Почему пострадала сноха и внучка? Почему умерла дочь? А ведь, возможно, я мог бы ей помочь. Но не ищите ответа.

Уже поздно что-либо менять. Меняйтесь сами. Вам еще внуков надо поднимать.

Алексею одному трудно, хоть он и не говорит об этом никому. Детям мать нужна. Плохо им.

Алексей меня беспокоит. Вижу, что винит он себя в смерти Регины. А у нее это, скорее всего, было наследственное заболевание по женской линии.

Хотела я Леночку обследовать, но летом не получилось. А теперь у нее школа. Я вернусь и поговорю со своим врачом.

Он мне посоветует, что надо сделать, или сам осмотрит ее. С утра он посетил Галину, жену Леонида, и просидел там целых два часа. Она больше говорила о Инессе, рассказывая о последнем месяце ее жизни.

Когда ей пришлось ухаживать за подругой. Она подняла и вопрос о квартире. Она уже давно стоит закрытая, а Алексей платит за нее.

Может, лучше ее сдавать или продать и купить в вашем городе? Дмитрий Иванович пообещал поговорить с Алексеем на эту тему. Получив от Галины большую коробку с личными дневниками Инессы, которую Регина, по ее словам, мечтала сама ему вручить, он распрощался с ней. Дети не хотели уезжать, надеясь на продолжение праздника.

Один только Максимка рвался к маме. — Ну, Максимка, ты, как все три чеховские сестры вместе взятые, рвешься к маме, как они в столицу! — смеялся Михаил Сергеевич. А тот укоризненно смотрел на него и шмыгал носом.

На выезде из города Дмитрий Иванович решил еще раз заехать на кладбище. Оно было по пути. Там пока все было по-прежнему, работу еще не начинали.

Он один вышел из машины и уже в который раз за два дня просил прощения у той, что так рано ушла из жизни, оставив ему право раскаиваться. Но даже раскаиваясь, он не чувствовал облегчения, а только боль, одну боль. Но он понимал, что четверо внуков, что сейчас смотрят на него из машины, требуют к себе внимания.

И он просто обязан выдержать эту душевную пытку, чтобы помочь им обогреть своей любовью и вниманием. Доехали они быстро. Спавший всю дорогу Максимка проснулся и заявил.

«К маме хочу!» «Мама на работе», — ответил Алексей. И, смутившись, поправился. Зоя Леонидовна.

«Тогда хочу в садик!» И с завидной настойчивостью добавил. «К маме!» Дмитрий Иванович рассмеялся. «Хорошо.

В садик так в садик. Куда ехать?» Дети в это время были на прогулке. Зоя, увидев машину, собрала их возле себя.

И ждала, когда они подъедут. Максимка выскочил и сразу побежал к ней. А Илья не захотел оставаться.

Слишком хорошая стояла погода. Он рассчитывал дома покататься на новеньком велосипеде. Дом их встретил запахом бабушкиных пирожков.

Варвара Андреевна была им рада. «Я тут скучала, ждала вас, вот пирожки решила затеять. Знаю, что Таня и Дмитрий Иванович любят, но остальные, думаю, тоже не откажутся.

Илья, я смотрю, велосипед тебе подарили. Ешь быстрее и иди катайся. А чтобы руки у тебя не замерзли, сегодня ведь прохладно.

Вот тебе мой подарок». И она вручила мальчику связанные для него варежки. Пирожки ушли на ура, с дороги все проголодались.

Девочки остались помогать бабушке. Дмитрий Иванович с Алексеем решили привести в порядок машину после поездки и заодно серьезно поговорить о будущем. Они освободили салон, убрав в гараж кресло, навели в салоне порядок, решили, что и помыть машину не помешает.

Алексей протянул шланг, и они быстро справились с задачей. Затем сели на крыльцо, и Дмитрий Иванович сказал, «В самое ближайшее время я сделаю официально ДНК-тест на родство и пропишу внуков в свой дом, а потом подам на развод. У жены и ее матери есть дом, такой же большой, как и наш.

Я же ей куплю двухкомнатную квартиру. А вот что мы после продажи дома купим, я пока не знаю. Это мы решим позже.

На каникулах Леночка поживет у Варвары Андреевны, тем более там ее сестра. Ей будет не так одиноко, ведь она с бабушкой только познакомилась. Я к этому времени договорюсь о том, чтобы ей провели комплексное обследование.

Мне посоветовала Екатерина Юрьевна сделать это обязательно, ведь и ее бабушка, и мама умерли слишком рано. Надо выяснить и предупредить дальнейшее развитие ее болезни, если она вдруг обнаружится. И еще.

Он смешался, но все же выдал Алексею свое желание. Я очень хочу, чтобы мои внуки жили одной семьей. Думаю, что когда-нибудь это случится.

Поверь, для вас всех так будет лучше. Вечером они все пошли встречать Максимку и Зою, а потом немного погуляли. Дома Илью ждал подарок, обещанный Зоей перед их поездкой.

Она решила, что если она подарит его раньше, то эффекта не будет, так как он затеряется среди других подарков. А ей хотелось, чтобы Илья всерьез занялся рисованием. Сначала она разложила мольберт, потом села на стул и стала медленно вытаскивать из большого пакета все остальное.

Все завороженно следили за ее движениями. Ведь чего только там не было! Палитра, много кисточек, гуашь, акварель и что-то еще совсем незнакомое. Илья, кинувшись к ней, обнял ее и восторженно сказал, «Я всегда мечтал рисовать, как дядя-художник, который всегда летом приезжает к нашим соседям».

Зоя подошла к письменному столу, за которым Лена делала уроки, достала из ящика несколько листов бумаги и разложила на столе. А потом стала переворачивать их. Алексей и Дмитрий Иванович с удивлением увидели нарисованный горшок с цветами, угадали на другом листочке питунью, на третьем — летнюю печку, которая один в один была похожа на ту, что стояла во дворе Розалии Львовны.

«Думаю, что я не ошибусь, считая, что Илье необходимо развивать свой талант», произнесла Зоя и обняла мальчика. Рано утром Дмитрий Иванович с Варварой Андреевной уехали. Вернувшись в город, он развил бурную деятельность, стремясь направить свою жизнь в новое русло.

Вскоре уже он держал в руках тест, утверждающий, что дети Алексея и Регины — его внуки. Правда, для более точного результата пришлось такую же процедуру проделать с родителями Алексея, с которыми Дмитрий Иванович с радостью познакомился. Прописка внуков в доме Дмитрия Ивановича не составила никакого труда, а Зоя и Танечка оттуда и не выписывались.

В Извольском как-то и не потребовали Зои сельской прописки, потому что почти половина жителей села работали в городе без городской прописки. Афурия не рискнула ее выписывать, побоявшись, видно, очередного осуждения со стороны уже осудившей ее однажды городской общественности. У Леночки никаких заболеваний не обнаружилось, но Зоя настояла на том, чтобы Дмитрий Иванович подверг такому же комплексному обследованию и мальчишек.

Вот у Максима-то это и выявило порог сердца. Операция не требовалась, а вот Зоя вместе с ним пролежала в больнице почти три недели. А потом приехала мама Алексея приглядывать за ним.

Мальчик быстро пошел на поправку. Бабушка подружилась с Зоей за два месяца, что провела она в Извольском. Съездила в гости к Варваре Андреевне, посмотрела, как живет ее старшая внучка.

Ближе к весне Дмитрий заставил Зою съездить на консультацию к врачу-косметологу по поводу шрама на щеке. И уже на утреннике, в честь Дня Победы, родители с удивлением увидели, что на щеке Зои отсутствует шрам. В это же время и Дмитрия Ивановича подлатали, как он всем объяснял.

Он лежал две недели в больнице. Видно сказались все переживания, свалившиеся на него в последнее время. Пока он лежал в больнице, он прочитал все четыре тетради Инессы, которые дала ему Галя.

Читая ее дневниковые записи, он понимал, сколько горя принес ей, сколько радости лишил себя. Инесса при всей ее эксцентричности была человеком добрым, ранимым. Но она писала о своих страданиях так, будто для нее это самое великое счастье — бесконечно ждать любимого.

А я оказался просто-напросто подлецом, в который раз казнил себя Дмитрий, и его душа разрывалась на части. Выписавшись, он отнес тетради Варваре Андреевне на хранение. Он боялся, что жена найдет их.

А та, чувствуя, что дело идет к разводу, уже начала упаковывать то, что не лежало на виду, зная, что Дмитрий при разводе не будет мелочиться. В городе ее не любили за вздорный характер и высокомерность. Она считала себя избранной, ведь Дмитрий Иванович даже сейчас, после нелестной шумихи о его семье, считался одним из самых известных людей в городе.

Ее отец тоже был в свое время весьма влиятельной личностью. Он умер несколько лет назад, а мать жила одна в таком же огромном доме, как и у них. Она рассчитывала на половину этого дома, и ей тогда можно было по-прежнему сидеть и ничего не делать, а только развлекать себя перед телевизором и ноутбуком или вне стен дома, где выбор был более широким.

Но однажды она, собравшись заплатить за коммунальные услуги, увидела, что за мусор насчитали очень большую сумму, и были указаны семь человек проживающих. Она решила разобраться. Тогда она и узнала, что в доме прописаны еще трое детей с фамилией Мишины.

О том, что Зою и внучку отсюда не выписали, она тоже, конечно, знала. Она пыталась выяснить, кто такие эти Мишины, но у нее так ничего и не получилось. Тогда она решила напрямик спросить это у Дмитрия Ивановича.

Он ждал этого вопроса, как повода начать военные действия, и сказал, что это его внуки, и что он на днях подает на развод. Конечно, она догадывалась, что развод неминуем, но все равно его слова повергли ее в шок. Она побежала к матери, но та ничего не могла ей посоветовать.

Она в душе жалела зятя, да и перспектива доживать жизнь на пару с дочерью ее не обрадовала. Но вскоре ее навестил зять и объяснился с ней. Я развожусь с вашей дочерью, но всегда готов помочь вам, если вы попросите…

Кроме того, я купил Танечке квартиру. Она же ей пока без надобности. Если вы захотите пожить в одиночестве, то можете жить там.

В тот день она еще не знала, что захочет этого меньше, чем через два месяца. После развода он купил себе другой дом, поменьше, но достаточно вместительный для того, чтобы принимать там гостей из Извольского, и не только. Часто у него бывал старший брат Алексея, Виктор, с женой Ириной, его врач-кардиолог и Ульяна Семеновна с дочерью Женей.

Усилиями Розы Львовны и подросшего Максимки, который по-прежнему называл Зою мамой, а также приемных родителей Регины, Зоя с Алексеем поженились. Тихо, не афишируя свой брат. Дмитрий после развода и покупки нового дома уехал в путешествие по Карелии, а вернувшись, навестил всех своих, теперь уже многочисленных родных, и отдарил всех подарками.

Побывал он и у своей бывшей тещи. Она слезно просила его о помощи, ей не в моготу было жить с дочерью. Дмитрий, как и обещал, перевез ее в квартиру, нанял сиделку, иногда приходил сам, но чаще ее навещала Варвара Андреевна, а также Танечка, когда она бывала в городе.

Не раз приезжавшие в его новый дом Леонид и Галя шутливо спрашивали его о том, долго ли он еще будет ходить в женихах. И он, наконец, решился и предложил руку и сердце Ульяне Семеновне, уже давно питая к ней нежные чувства. Неожиданно для себя она согласилась и ничуть не пожалела, но бросить работу в детском доме не захотела, сказав ему, что не может предать детишек, которые волею судьбы оказались в детском доме и доверились ей.

Их бракосочетание было не таким скромным, как у Зои и Алексея. На свадьбу приехали и Леонид с Галей, и приемные родители Регины, и многочисленные родственники Алексея, и даже Розалия Львовна, которая никогда не покидала Извольское. Именно она по большому секрету и обсудила с Варварой Андреевной последние новости, ведь вскоре в их большой семье ожидалось пополнение.

Варвара Андреевна ждала от дочери долгожданного внука, а Розалии Львовне только на днях Ульяна Семеновна сообщила новость, что они обе скоро дождутся обещанную Жене девочку. Только для одной она станет правнучкой, а для другой внучкой. И им обеим очень хотелось сообщить об этом Дмитрию Ивановичу, ведь он негласно считался у них главой семейного клана, и увидеть, как он на это отреагирует.

Но они точно знали, что он обязательно ко всем радостным словам, сказанным по этому поводу, добавит свою любимую с недавних пор фразу. Что Бог не делает, все к счастью.