Отец Игнатий готовился к очередному обряду, отпевание усопшей. Ему было стыдно признаться даже самому себе. Не любил он все действия, связанные со смертью.
Может быть потому, что когда-то ему самому пришлось взглянуть смерти в лицо. Отец Игнатий не всегда работал священником. Большую часть жизни он посвятил медицине.
Был ведущим хирургом в городской больнице. И до сих пор мог бы оперировать, если бы не внезапно свалившееся на него горе. Игнат один воспитывал сына Андрея.
Жена Наталья умерла при родах. Благодаря отцу сын вырос умным, смелым, добрым парнем. Он с золотой медалью закончил школу и пошел по стопам отца в медицину.
Уже учился на последнем курсе медицинского института. Взрослая жизнь только начиналась. И вдруг пришла беда, как будто прогремел гром среди ясного неба.
Игнат сам чуть не упал замертво, когда узнал, что сын погиб. Возвращался со студенческой вечеринки на мотоцикле и врезался в дерево. «Как же так!» – удивлялся сраженный горем Игнат.
Он никогда не пил и был первоклассным водителем. Позже Игнат узнал, что в тот вечер Андрей, как обычно, не употреблял спиртного. Управляла мотоциклом его однокурсница и подруга Анжела.
Она изрядно выпила и была навеселе. Ради забавы уселась за руль. При столкновении с деревом Андрея тут же не стало.
Анжелу доставили в больницу. Игнат от горя слег дома. Работать просто не смог.
Не было сил – ни физических, ни моральных. На следующий день после аварии ему позвонил главный врач больницы Иван Антонович. «Игнат Михайлович, понимаю Ваше горе, но нам очень нужна Ваша помощь.
Срочная операция требуется девушке, которая была вместе с Андреем в тот вечер. Качественно провести такую сложную операцию сможете только Вы, Игнат Михайлович». Мужчина внезапно затрясся от таких слов.
«Оперировать убийцу сына ни за что не буду». Тут же принял решение Игнат. А вслух сказал «Я отказываюсь от проведения этой операции».
Главный врач больницы не на шутку испугался. «Но, Игнат Михайлович, родненький, операцию нужно сделать. Отец этой Анжелы – заместитель прокурора города.
У нас будут проблемы, если не прооперируете его дочь». Но Игнат был непреклонен и настоял на своем. В результате через несколько дней вынужден был написать заявление об увольнении с работы.
«Я же предупреждал, что будут проблемы, и это не мое решение, сами понимаете», сказал главврач. Игнат был страшно шокирован. За несколько дней потерял самое ценное, что было у него в жизни – сына и любимую работу.
Он как раненый зверь до ночи бесцельно бродил по городским улицам, пока без сил не свалился у ворот местной церквушки. Наутро едва живого его обнаружил настоятель храма Отец Савелий. «Эх, мил человек, как тебя нелегко это скрутило…
Подымайся, пойдем к нам. Отдохнешь, поешь, поговорим по душам. Если к Христу пришел, значит, не совсем еще пропащий».
Игнат с огромным трудом встал на ноги и еле-еле переставлял их, как будто тащил тяжеленные камни. «Как тебя звать-то, путник, и кто такой будешь?» спросил настоятель храма Отец Савелий, когда незнакомец начал немного приходить в себя. «Игнат я, врач-хирург, людей спасаю», ответил мужчина, заметив на себе пристальный взгляд настоятеля.
«Похвально, только вот себя спасти не можешь. Душа у тебя не на месте, хрипит и мучается. Исцелить ее надобно.
Оставайся при церкви, покаешься перед Богом, а потом решишь, куда тебя дорога праведная дальше поведет». Послушался Игнат отца Савелия, рассказал ему свою историю, а потом и Богу поведал. Осветился божественным светом так, что покидать этого святого места больше не захотел.
Поверил Отец Савелий в силы Игната и послал его обучаться в церковно-приходской школе, наука мужчине давалась легко. Он увлекся христианством настолько, что по окончании школы не возникло сомнений в том, что он останется в храме и будет служить Богу. Спустя пять лет Игнат получил сан священника и стал отцом Игнатием.
Уже два года находился в этой должности, прославляя Бога. Ведь именно благодаря вере во Всевышнего он смог исцелить свою душу. Рана от потери сына, конечно, не затянулась, но перестала кровоточить.
Почему-то именно сегодня вся жизнь отца Игнатия яркой лентой промелькнула у него перед глазами. Внезапно возникло чувство нарастающей тревоги. «Успокойся, ну уже!» – сам себе внушал Игнатий.
«Нужно всего лишь отпеть молодую женщину. Сколько раз уже это делал. Не бойся ты, наконец, покойников».
«Да, иду», – облачившись в рясу, растерянно пробормотал отец Игнатий. Его удивила малолюдность людей на отпевании. Всего двое – женщина средних лет и дама весьма почтенного возраста.
Они практически одновременно прикладывали носовые платки к глазам и тяжело вздыхали. «Сейчас и я зайдусь в заунывном пении», – только успел подумать отец Игнатий. Вдруг его лицо исказилось от ужаса, от которого затряслись руки и перехватило дыхание.
Достаточно было одного взгляда на усопшую, чтобы отец Игнатий осознал случившееся. В усопшей мужчина узнал ту самую Анжелу, из-за которой погиб сын. Да, она постарела, но черты лица ее.
Сразу вспомнилось, как Андрей несколько раз приводил эту девицу к ним в дом, но не понравилась она Игнатию. Самоуверенная и наглая. Он тогда даже с сыном поругался, когда тот сказал, что любит Анжелу и никогда от нее не откажется в угоду отца.
Эта роковая любовь и погубила Андрея. Наконец-то возмездие свершилось, подумал отец Игнатий и тут же себя отдернул. Нельзя священнику произносить такие речи, не по-христиански это.
Но совладать со своими эмоциями не смог. Так же, как семь лет назад в больнице у него возникло мгновенное отторжение от этой особы. «Не буду я ее отпевать, не хочу иметь с ней никаких дел, даже с мертвой», решил он.
«Прочь от нее, прочь!» Будто кто-то невидимый скомандовал отцу Игнатию и он под изумленные взгляды людей побежал наутек из церкви. Но далеко сбежать не удалось. В дверях храма Игнатий столкнулся с настоятелем, отцом Савелием.
«Ты куда? У тебя же отпевание!» удивился Савелий. «У меня… Да, я…» невнятно забормотал Игнатий, нервно перебирая пальцами. Он не смог выдержать укоризненного взгляда Савелия и рассказал ему все, что случилось.
«Да, Игнатий, чему ты прихожан научишь, если сам забыл о грехах смертных? Не имеешь ты никакого права гневаться, испытывать злость и ненависть к людям из прошлого. Нельзя бежать от прошлого. Это все равно, что бежать от самого себя, бояться собственной тени.
Возьми себя в руки, Игнатий. Вспомни про заповеди Божьи. Возвращайся в храм и делай то, что обязан делать священник».
Настоятель Савелия читал Игнатия как нерадивого школьника, но этот языковой кнут достиг нужного результата. Игнатий перестал дрожать, распрямил плечи и уверенной походкой пошел к месту отпевания. Две женщины по-прежнему стояли, не сдвинувшись с места и изумленно смотрели на вернувшегося священника.
«Прошу прощения за вынужденную остановку», сказал отец Игнатий и начал отпевание рабы Божьей Анжелы. Он наивно думал, что это все потрясения за сегодняшний день, но ошибался. Кто бы мог подумать, что самое большое потрясение ждало его впереди.
После отпевания Игнатий, умаявшись от нахлынувших переживаний, на несколько минут скрылся в своей комнате. Спустя время он вновь появился среди прихожан и замер от удивления. Женщины с отпевания Анжелы все еще находились в храме и перешептывались между собой.
«Кто же будет предавать покойную земле?» подумал Игнатий, невольно вслушиваясь в обрывки произнесенных прихожанками фраз. «Да уж, всю жизнь профукала эта Анжела», говорила одна женщина другой, что постарше. «А ведь поначалу звездой была, дочка зампрокурора города, жила в роскоши, как сыр в масле каталась, а умерла пьяницей под забором.
Даже похоронить некому». «Вот тебе и богатая, а где ее родственнички-то богатые сейчас?» поинтересовалась пожилая женщина. «Ну, Клава, ты меня удивляешь.
Анжелка ведь нам говорила, помнишь? Матери ее вроде как с младенчества нет, а отец на крупной взятке попался, на зоне сейчас срок мотает. Все имущество конфисковали в пользу государства, так что осталась наша Анжелка без кола и двора, к водке пристрастилась», щебетала прихожанка. Сразу видно, любительница поговорить…
«Да уж, женщин хлебом не корми, дай посплетничать», про себя подумал отец Игнатий. Он хотел было пройти мимо этих двух неугомонных прихожанок, но последнее, что услышал, повергло его в шок. «Жале ребеночка Анжелы.
Рука не дрогнула в детдом сдать свое дитя, хотя и молодая совсем была, от студента какого-то родила, но все равно же мать, а ей все нипочем, от ребенка избавилась, жизни ее распутной мешал», сказала одна из прихожанок. Вторая женщина лишь всплеснула руками и покачала головой, а прихожанка помоложе продолжила. «Да, да, все это современное воспитание богатыми родителями, чадо свое с детства портят, а потом они такие дела вытворяют, что диву даешься».
Услыхав эти слова, отец Игнатий застыл на месте, разинувши рот. Так и стоял несколько секунд, не в силах пошевелиться. Лишь через несколько мгновений мысли с лихорадочной скоростью закрутились в его голове.
«Родила от студента», — повторил он только что произнесенные женщиной слова. «А вдруг родила от Андрюшки, сына моего. Он же в те времена студентом был и роман с этой Анжелой крутил.
Воистину пути Господни неисповедимы. Тогда получается, что, может быть…» Отец Игнатий затрясся и никак не мог произнести это прекрасное слово. Наконец решился.
«Может быть, у меня есть внук». От внезапно нахлынувшего возбуждения сердце Игната бешено заколотилось. Он больше не хотел терять в пустую ни секунды.
Взял себя в руки, успокоился и подошел к прихожанкам. Женщины, увидев священника, смутились, не зная, что делать. «Простите нас, отец Игнатий, мы тут языки распустили, нельзя, наверное, так в церкви болтать», сказала пожилая прихожанка.
«Все хорошо, не переживайте. Как вас зовут?» — спросил Игнатий. «Меня Зоей, а ее Клавдией», — ответила за двоих самая разговорчивая из прихожанок, по всей видимости, Зоя.
«Как вы познакомились с Анжелой?» Не удержался от вопросов Игнатий. Если раньше он ничего не желал знать об этой девушке, то теперь хотел знать все. Женщины смотрели на него округлившимися от удивления глазами.
Зачем ему понадобилась эта Анжела, тем более сейчас, когда ее уже нет на этом свете? Отец Игнатий поймал на себе недоуменные женские взгляды, не выдержал и сказал, «Не забивайте себе голову пустыми мыслями. Просто мне это нужно знать, и все». «Так где вы познакомились с Анжелой?» «Да знакомством-то это сложно назвать».
Буйка начала разговор Зое. «У Анжелки не было дома, она бродяжничала. То в одном подъезде многоэтажки ночь проведет, то в другом.
А мы с Клавдией в этом доме дворничихами работаем. Жалко нам ее стало. Вот и познакомились.
Мы, женщины сердобольные, решили помочь бродяжке. Уступили ей для проживания небольшое помещение, дворницкую, хоть есть куда голову преклонить. С едой помогали, даже работу тоже дворникам предложили, так нипочем не захотела она спину гнуть.
Видимо, совсем лентяйка, а потом узнали, что оказывается она из богатой семьи, а отец в прокуратуре должность хорошую занимал. Да, только потерял все, оставил девку без гроша и квартиры, да еще и в тюрьму сел». Болтливая Зоя выпалила все, как на духу.
Отец Игнатий жадно слушал ее, затаив дыхание. Внимал каждому слову. «Зоя, а как вы про ребенка Анжелы узнали?» «Да, Анжелка один раз разоткровенничалась немного про себя.
Вот и узнали, что родила она пацаненка. Вроде Ванькой назвала лет семь, а может восемь назад это было. А потом в детдом сдала.
Сказала, есть было нечего и жить негде. Да не смотрите на меня так, отец Игнатий, подробностей-то мы не знаем. Анжелка не слишком разговорчивая была.
Видимо, жизнь-то ее хорошо по башке шибанула». Игнатий слушал, еле сдерживая сильнейшие эмоции. Все смешалось в его голове.
И необъяснимая радость, и боль, и непонятно откуда взявшийся страх. Но одно он для себя решил твердо. Ваня, сын Анжелы, его внук.
Почему Игнатий так решил, неизвестно, ведь Анжела вместе с Андреем тогда попала в аварию, кучу переломов получила. Если даже беременная была, ребенок мог не выжить от такой огромной встряски. Но не хотел Игнатий верить в эти черные мысли.
Отметал их прочь. Откуда ты знаешь, что ребенок тогда не выжил? Внушал он сам себе. Ведь операцию ты отказался делать, сразу уволился из больницы.
Ничего не знаешь, что дальше там происходило. Наверняка срок был еще совсем маленький, и ребенка спасли. Зоя, Клавдия, скажите, а отчего умерла Анжела? Опомнился Игнатий.
Самого главного, что его привело к Анжеле, он до сих пор не узнал. Да тут замялись женщины. История странная приключилась.
Даже разговорчивая Зоя приутихла, но потом собралась силами и поведала. Анжелка в одежде рваной, старой ходила, обносилась вся. В общем, три пью они одежды.
Пожалели мы ее с Клавой, как всегда. Немножко денег подсобрали, дали ей, чтобы какую-нибудь одежду себе купила. А она, дурочка, вместо одежды водки накупила.
Да и напилась в стельку. Когда ломанулись мы к ней в дворницкую, она уже бездыханная валялась с закатившимися глазами. Водка-то паленая оказалась.
Сердечко и не выдержало. Такая вот история грустная случилась. Не доглядели мы ее.
Тяжело вздохнув, сказала Зоя, а потом с горечью добавила. «У нас на похороны денег нет. Похоронят ее за счет государства, как бомжа под забором».
От таких слов отца Игнатия передернуло. Он даже в лице переменился. Едва пришел в себя, тут же принял решение.
«Не нужно под забором. Похороним как полагается. У меня есть небольшое сбережение и работников кладбища я знаю.
Договорюсь с ними». Игнатий сдержал обещание. Похоронили Анжелу по-христиански.
Священник молился за нее неустанно, чтобы душа женщины, несмотря ни на что, попала в рай и обрела вечный покой. А потом Игнат решил, что в скором времени поставит памятник на могиле. Гнал он Анжелу всю жизнь от себя, а она, оказывается, не чужая ему была…
Горько от этого было на душе у Игната. Ох, как горько. Даже слезы потекли, как тогда, когда потерял сына Андрея.
А еще он поклялся внука Ваню отыскать в детдоме и взять к себе на воспитание. Так поклялся, что сердце заходило ходуном. Игнат еле удержался на ногах.
По окончании этого тягостного дня Игната ждала бессонная ночь. Мысли об Анжеле и Ване не давали покоя. На утро он встал с тяжелой, как чугун, головой, но собрался с силами и пошел на разговор к настоятелю храма отцу Савелью.
Мужчина внимательно выслушал эмоциональный рассказ Игната, перебиваемый редкими всхлипываниями. Игнат не стеснялся своих слез. Эта история всколыхнула его до глубины души и уже никогда не отпустит.
Настроение Игната не передалось Савелью. Всегда казавшийся суровым, он тоже расчувствовался и произнес лишь несколько слов. «Все правильно, Игнат, ты решил.
Все правильно. Если чувствуешь, что Ване это твоя кровиночка, нужно его разыскать. А потом возвращайся в храм обязательно.
Я буду молиться каждый день за тебя и внука». Получив разрешение настоятеля, Игнат на следующий день помчался навстречу мечте. Этой мечтой был Ваня, мальчик, перевернувший его жизнь.
Мужчина даже не смел надеяться, что на этом свете рядом с ним может быть родной человек, частичка Андрея. Если заветная встреча состоится, то случится невероятное. Он вновь сможет стать счастливым человеком, обласканным Богом и судьбой.
Именно с такими надеждами и помыслами Игнат начал поиски Вани. Детских домов в городе и его окрестностях немного, всего четыре. К концу дня он обошел три детдома.
Ни в одном из них мальчика не было. Игнат невероятно устал и в конец обессиленный присел на скамейку в парке. Ноги болели, голова гудела.
И вдруг он сам себя одернул. Что раскис? Остался последний детский дом, и Ваня точно там. Как ты смеешь так сидеть? А ну вставай и иди! Игнат тут же соскочил со скамейки, и у него как будто открылось второе дыхание и нашли силы для последнего броска.
А он действительно стал последним. Игнату повезло, он случайно встретился с директором детского дома прямо на крыльце. Елена Анатольевна оказалась миловидной женщиной в строгом деловом костюме.
Она тепло приняла нежданного гостя, возможно потому, что была прихожанкой храма, в котором работает отец Игнат. «Проходите, пожалуйста, в кабинет, отец Игнат, присаживайтесь», — вежливо сказала Елена Анатольевна, искренне удивившись приходу священника. Но еще больше она изумилась рассказу Игната.
Ей даже стало не по себе, а на лбу выступили капельки пота. «Сейчас, сейчас, посмотрим, есть ли у нас такой воспитанник», залепетала директор, пытаясь придать голосу уверенность. С этими словами она сняла с полки один из толстых журналов, подернутых тонким слоем пыли.
Долго листала его пожелтевшие страницы, потом сосредоточенно смотрела в стоящий на столе компьютер. И лишь спустя несколько мучительных для Игната минут произнесла. «Да, есть такой воспитанник.
Иван Острецов. Привезла в детдом его мать Анжела Викторовна Острецова». «Это она! Она!» Не сдерживая эмоций, закричал Игнат.
«А может, у вас есть фотография Вани?» «Да вы не переживайте, отец Игнат, думаю, что найдется и фотография». Опять мучительное ожидание, и вот, наконец, в руках женщины появилось заветное фото. «Дайте мне посмотреть, пожалуйста!» Взмолился Игнат, чуть ли не вырывая фотографию из рук директора.
Увидев улыбающееся лицо мальчугана с зелеными глазами и ямочками на щеках, он воскликнул. «Это же Андрюшка мой! Так на сына похож! И глаза, и губы, и подбородок — все его! А эти ямочки на щечках точно такие же были у Андрея!» Едва придя в себя от бешеной радости, Игнат попросил. «Елена Анатольевна, родненькая, я хочу увидеть Ваню.
Можно прямо сейчас с ним встретиться?» «Обещать не могу, но узнаю, возможно ли это». Ответила женщина, пытаясь сохранить чувство самообладания. Она привыкла видеть отца Игната совершенно другим.
В храме он был строгим, спокойным, даже излишне холодным к прихожанам. Так казалось Елене. А сегодня священник был сам не свой.
От спокойствия и строгости не осталось и следа. Елена Анатольевна позвонила секретарю. «Светочка, узнай, пожалуйста, у нас Ваня Острецов.
В какой группе? Я что-то запамятовала. Много воспитанников». Вдруг лицо женщины мертвецки побледнело.
Она положила трубку телефона и резко забарабанила по клавиатуре компьютера. «Что случилось?» испуганно спросил Игнат. «Ничего страшного.
Мне просто нужно кое-что проверить». Попыталась успокоить священника Елена, но это плохо у нее получилось. Голос предательский задрожал.
Она долго внутренне собиралась, чтобы сказать нерадостную для отца Игнатия новость. «Отец Игнатий, вы меня простите Бога ради, но не могу я вас с Ванечкой познакомить. Усыновили его три года назад».
«Как? Не может такого быть! Только не с ним!» Игнат даже соскочил со стула, не в силах поверить в случившееся. «Почему не может быть?» спросила Елена Анатольевна, пытаясь сохранять спокойствие. «В детдоме это довольно часто встречается.
Усыновила Ванечку обеспеченная бездетная пара. Прошли все необходимые процедуры, документы оформили и увезли мальчика». «Как увезли? Но я же! Я родной дед Ваня! Он сын моего Андрея! А эти люди чужие! Они не должны с ним быть! Слышите меня? Не должны!» Игнат таким леденящим, холодным взглядом посмотрел на Елену, что та съежилась словно от мороза.
«Но почему же не должны находиться с ребенком? Они усыновили мальчика по закону, с соблюдением всех норм и правил. А у вас, извините, нет ни одного документа, подтверждающего родство с Иваном. Я понимаю ваши чувства и эмоции, но, простите, ничего не могу для вас сделать».
«Нет! Можете!» Не унимался Игнат. «Дайте мне адрес этих людей! Заклинаю вас, сдайте! Я сам с ними поговорю». «Нет, не могу дать адрес.
Это запрещено законом. Я и так сказал вам слишком много. Вы…» Елена прервалась на полусловие из-за телефонного звонка.
«Елена Анатольевна, к вам из администрации города с пакетом документов. Знают, что у вас посетитель. Просят выйти на пару минут».
Защебетала на другом конце провода секретарь Светлана. «Отец Игнатий, подождите, пожалуйста, несколько минут. Я сейчас вернусь».
Вежливо сказала Елена Анатольевна. Лишь только она скрылась за дверью, у Игната неожиданно возникла мысль. «Ведь папка с делом Вани открыта.
Возможно, там есть имена усыновителей мальчика и их домашний адрес». «Так что же я сижу? Такой удачный момент!» представился. Озираясь как вор по сторонам, Игнат соскочил со стула, схватил папку с документами, открыл на нужной странице и сфотографировал.
Только мужчина успел снова присесть на стул, распахнулась дверь и вошла Елена Анатольевна. «Извините, Отец Игнат, за задержку. Просто нужно было отлучиться.
Такая работа». Негромко сказала директор, виновата взглянув на священника. «Все, что могли, вы мне сказали.
Спасибо и на этом!» ответил Игнат, торопясь уйти. Он не хотел откладывать дело в долгий ящик. Намеревался посетить приемную семью Вани сегодня…
Но когда вышел на улицу и прочел домашний адрес усыновителей, понял, что сегодня прийти к ним не получится. Семья жила в богатом коттеджном поселке за 100 километров от города. «Значит, только завтра».
Сердце у Отца Игната было не на месте, и тело пронизывало боль от очередной неудачи. «Что я скажу этим людям? Как убедить их отдать мне мальчика?» Умом Игнат понимал, что это невозможно, но сердце, как всегда, надеялось на чудо. Тогда он еще не знал, что чудо, увы, не случится.
На следующее утро Игнат встал с холодным сердцем и трезвой головой. Да, трудно, но он должен это сделать ради Вани. Сказать, попросить, упасть на колени, все, что угодно, лишь бы ребенок был с ним.
Игнат оделся в штатское, чтобы не смущать людей внешним видом, и сел на пригородный автобус. Коттеджный поселок поразил мужчину своим богатством и роскошью. Каждый дом ему казался красивым замком из детской сказки.
В одном из таких замков жил Ваня. Наконец, через несколько минут Игнат добрался до нужного дома. Он был обнесен высоким железным забором.
На двери в заборе висел небольшой домофон. Игнат набрал номер, и через несколько секунд недовольный женский голос произнес. Кто там еще? Добрый день.
Я хотел бы с вами поговорить по поводу усыновления Ивана. Чего? Ты откуда приперся? Иди отсюда немедленно! Женщина даже взвизгнула от возмущения и резко оборвала разговор. Тактичностью и гостеприимством она явно не отличалась.
Но Игнат не растерялся. Он предвидел и такой вариант. Снова позвонил.
Наткнулся на тот же женский голос, дрожащий от возмущения. Опять ты? Сейчас же убирайся, или я вызову полицию. Это частная территория, и нечего по ней разгуливать.
Игнат знал, на что шел, и поэтому совершенно спокойно сказал. Я родственник Ивана. У меня есть все документы, подтверждающие родство с ним.
Откройте, нам нужно поговорить. Вдруг, на удивление, щелкнул домофон, и тяжелая дверь поддалась. Игнат соврал.
Конечно же, соврал. Нет у него никаких документов. Но если бы не эта ложь, дверь никогда бы не открыли.
Когда священник вошел в дом, был поражен внутреннему богатому убранству. Наверное, это семья крутых бизнесменов или крупных чиновников. Анжела, сдавая Ваню в детдом, даже представить себе не могла, в каких шикарных условиях будет жить ее сын.
Игнат на секунду замер в задумчивости. Его одернул все тот же резкий женский голос. Ну что, так и будешь стоять, открывший рот? У меня нет абсолютно никакого желания на тебя любоваться.
Быстро говори, зачем пришел, и убирайся по добру-поздорову. Игнат поднял глаза, чтобы посмотреть на этого дьявола в юбке. Он даже не мог вспомнить, когда с ним так грубо разговаривали последний раз.
Наверное, никогда. Перед ним стояла дама лет 55, размалеванная и разодетая по моде. Глаза ее метали молнией.
Видно было, что вопросы о Ване, да тем более еще от родственников, ей глубоко неприятны. Вероятно, поэтому она избрала для себя тактику нападения и наезда на собеседника. «Я родной дед Ивана», сказал Игнат.
«Дед?» — поразилась женщина. «Ну и где же ты был, дед, семь лет назад, когда мать сдавала мальчика в детдом? А сейчас, видите ли, нарисовался. У нас с мужем есть все до единого документы на усыновление.
Для ребенка созданы самые шикарные, какие только возможны условия проживания и учебы. Любой суд будет на нашей стороне. Кстати, ты говорил о документах на Ваню.
Показывай их, мне твоя пустая брехня не нужна». Игнат аж оторопел перед такой воинственно настроенной дамой. «Я вам сейчас все расскажу.
Все совсем не так, как вы думаете. Знаете…» Женщина не дала Игнату договорить и прервала на полусловие. «Стой! Я, кажется, поняла.
Нет у тебя никаких документов. Ты обманул меня, чтобы нагло пробраться в дом. Пошел прочь отсюда! Вон!» — закричала женщина мигом покрывшись пунцовыми пятнами от напряжения.
Игнат был так поражен увиденным и услышанным, что не мог сдвинуться с места. «Ты, смотрю, издеваешься? Я сейчас охрану вызову, и тебя выкинут на улицу!» — прошипела хозяйка и в эту же секунду крикнула. «Илья! А ну, мигом беги сюда! Ты спишь, что ли?» «Никак нет, Эльвира Юрьевна!» — ответил высокий здоровенный парень, выскочивший как черт из табакерки.
«Выстави вот этого непрошенного гостя за ворота. Он сам уйти не может!» — приказала дама, показав указательным пальцем на Игната. Ему стало не по себе.
Такого позора и унижения священник не испытывал никогда в жизни. «Есть, хозяйка, сделаем!» — отрапортовал парень и ткнул Игната в спину. «Ну, давай, иди на выход!» Игнату ничего не оставалось, как подчиниться отданной команде.
Он с понурой головой на ватных ногах вышел за ворота. Вот и все. Счастье было близко, но как птица упорхнула от Игната, слезы потекли по щекам, слезы отчаяния и боли.
«Видимо, чем-то прогневал я Бога, если Он отвернулся от меня», — подумал Игнат и, согнувшись под тяжестью свалившегося горя, побрел на автобус. С тех пор миновал год. Ничего не изменилось в жизни отца Игнатия.
Он по-прежнему служил Богу и преподавал в церковно-приходской школе. Частенько наведывался на кладбище к могиле Анжелы, матери Вани. Игнат больше не испытывал к ней ненависти и раздражения.
Он просто глубоко переживал за Ванечку. Каким станет этот паренек? Смогут ли приемные родители привить ему лучшие человеческие качества? Живя в золотой клетке и не замечая бед других людей, запросто можно стать жестоким и равнодушным. О личном счастье Игнат уже не мечтал…
Усыновление Вани поставило жирный крест на счастье. Утешение и желание жить мужчина находил лишь в ежедневных молитвах к Богу. Но удача приходит откуда не ждешь.
Это воскресное утро было самым обычным и не предвещало никаких неожиданных событий. Ни плохих и ни хороших. Все шло по давно заведенному порядку.
Через полчаса у отца Игнатия начнутся занятия в церковно-приходской школе для детей. Ребятишки уже начали потихоньку собираться. Вдруг у ворот храма остановилась большая, сверкающая частотой машина.
Водитель и паренек лет восьми вышли из нее и направились в храм, где их встретил настоятель отец Савелий. «Да, да, проходите», — предложил он. «Занятия у отца Игнатия скоро начнутся.
Сейчас я вас с ним познакомлю». «Отец Игнатий, к вам пришел новый ученик», — объявил Савелий. Когда Игнат увидел мальчика, ему показалось, что он тут же сойдет с ума.
Священник сразу узнал лицо мальчугана, те же самые черты, которые он видел на фотографии в детдоме. Неужели это Ванечка? Игнат застыл на месте, не в силах произнести ни слова. Затянувшуюся паузу прервал новоиспеченный ученик.
«Здравствуйте, меня зовут Ваня, мне 8 лет, и я хочу учиться в вашей школе. Мама, конечно, была против, но я настоял, пока еще не сказал ей, что мечтаю стать священником. Как вы думаете, у меня получится?» После этих слов словно весь мир для Игната озарился солнечным светом и стал прекрасным, как будто он очутился в раю.
«Конечно, получится», улыбнувшись, сказал Игнат и взял мальчишку за руку. Боже, сколько раз ему хотелось сказать Ване, что он его дед. Знает только Господь и сам Игнат.
Но не сказал, не решился. Ваня считал своими родителями мужчину и женщину из приемной семьи. Хорошо о них отзывался, какими бы они не были, но это его выбор.
Игнат не посмел ломать детскую психику и разрушать судьбу мальчишки. «Вот подрастет, повзрослеет, тогда обязательно скажу», твердо решил Игнат. Он был безмерно счастлив от того, что Ване понравились его уроки в церковно-приходской школе.
Игнат с нетерпением ждал среды и воскресенья, те дни, когда Иван приходил на занятия. Он не мог оторвать глаз от внука, когда тот пытался с увлечением осваивать непростую науку, так же, как когда-то сам Игнат. Сосредоточенный, предельно внимательный, умный не по годам Иван вскоре стал лучшим учеником.
Так, день за днем прошло 12 лет. Эти годы были самыми радостными для отца Игнати. Господь смилостивился и наградил его даром быть счастливым.
Иван вырос и стал очень похожим на своего отца, и потому Игнат видел через Ивана и своего сына Андрея, как будто он ожил для него. Вот только здоровье стало подводить Игната. Все-таки годы берут свое, часто беспокоит сердце.
Он прекрасно понимал, что нужно обращаться к врачу, а не заниматься самолечением, но так и не смог заставить себя пойти в больницу. «Но сегодня прочь все болячки!» Сам себя убеждал Игнат. Сегодня Иван официально станет священником.
Ваня хотел и будет священником, несмотря на недовольство родителей. Они пророчили для него совсем другое будущее — быть руководителем крупной коммерческой фирмы. «Не по мне это!» отрезал Иван, и точка.
Решительности и самоуверенности ему явно не занимать. Уже когда начался обряд, Игнат почувствовал себя плохо, но держался из последних сил, чтобы все не испортить. Когда обряд закончился, Игнат не выдержал и рухнул на пол.
Настоятель Савелии громко крикнул. «Скорую! Вызовите скорую!» Присутствующие на обряде засуетились, пытаясь быстро найти мобильный телефон. Иван первый подбежал к отцу Игнатию, схватил за руку и испуганно заговорил.
«Отец Игнатий, что с вами случилось? Сейчас приедут врачи, помогут вам». Игнат почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Силы покидают его.
Ему казалось, что идут последние минуты пребывания на этой земле. Дальше откладывать то, что он хотел сделать всю жизнь, не имеет смысла. Игнат хотел сказать, но получилось только прохрепеть.
«Ваня, я твой дедушка, а твой настоящий отец, мой сын Андрей, помни об этом. Тебе все расскажет настоятель отец Савелий. Он…» Голос резко прекратился, а рука Игната безжизненно повисла.
С тех пор прошел месяц. В больничной палате сегодня многолюдно. Столько служителей церкви врач Семен Иванович в одном малюсеньком помещении еще не видел.
«Только недолго, он еще очень слаб», — сказал врач и вышел из палаты. «Ну что ты, Игнат, так себя не жалеть в нашем с тобой почти старческом возрасте. Просто верх безрассудства!» Как всегда, отчитывал отец Савелий…
А у самого в глазах стояли слезы, но не от горя, а от радости. Игнат сумел выпутаться из очень непростой ситуации. «Пережить инсульт — это тебе не шутки».
Игнат лишь улыбнулся в ответ. Он жутко соскучился по Савелию и по его отчетам тоже. Вдруг Игнат почувствовал теплую руку в своей руке.
Ему казалось, что эта теплота мгновенно проникла в каждую клеточку тела. А родной голос, наклонившись к его уху, прошептал. «Поправляйся, дед, ты нам очень нужен».
Игнат поднял наполненные слезами глаза, посмотрел на Ивана и пролепитал. «Ты все знаешь, внук». «Знаю, дед, мне отец Савелий все-все про тебя рассказал.
Ты, главное, поправляйся, а я ждать тебя буду, очень ждать». Через секунду Игнат почувствовал прикосновение губ Ивана на своей щеке. «Дожил, все-таки дожил до такого счастья».
Обрадовался Игнат и крепче сжал руку внука в своей руке. Вскоре почувствовал, что его клонит в сон. Он еще очень слаб.
Сейчас заснет, а когда проснется рядом с ним, будут его близкие люди. И начнется новый день.