«Тепер-то мій синок точно тебе кине, ти ще не знаєш на що я здатна»… Свекруха серед дня увірвалась на роботу до невістки і плеснула їй в обличчя якусь рідину. А коли повернулася додому, остовпіла від побаченого….

Галина Петровна сурово поджала губы на возмущённое таким заявлением и внешним видом невестки. Полдень, а Любка всё ещё не вставала с постели. А Галина Петровна уже почти её мужа в семью успела вернуть вообще-то.

— Ленка, ну-ка иди в дом, сказала же, чтоб не открывала. — Ой, сейчас ты у меня получишь, — озлобно бросила невестка, уперев руки в бока. Девочка тут же поспешила обратно в дом.

Люба зевнула, а затем недовольно посмотрела на Галину Петровну. — Ну, чего тебе надо? Достала уже сюда шастать старая. Галина Петровна замерла от неожиданности, не понимая, что происходит.

— Это она от шока всё не может отойти после развода и со мной так разговаривает, потому что винит и Никиту, и меня тоже. Тут же нашла оправдание поведению Любы Галина Петровна. — Да я к тебе и к внучкам моим любимым с новостями, дорогая моя, — робко начала Галина Петровна.

— Только вот Леночка сказала, мол, я не бабушка и вовсе. Неужели ты так сильно обиделась на меня из-за сына? Но Люба вдруг громко рассмеялась, как-то неожиданно зло и колко. — Какие внучки, Галина Петровна? Не внучки, а не тебе.

Их настоящий папаша через месяц выйдет из мест не столь отдаленных. А Никита твой мне просто удачно подвернулся. У Галины подкосились ноги.

Ее голова закружилась от услышанного, и она вцепилась в дверь, чтобы не упасть. — Они мои внучки? Что ты несешь? Их бабка где-то за четыреста километров отсюда вроде. Или кто там у Пашки мать? — Подожди.

Тот самый Пашка, который сел пять лет назад за кражу. Это от него у тебя двойняшки? — Ну да. От кого же еще? — Они совсем на твоего Никиту не похожи.

Глаза большие, нос длинный. У Галины Петровны навернулись слезы. Она так привязана к внучкам.

Оказывается, девочки ей всегда были чужими. И что теперь? Не попросишь ведь остаться для них бабушкой. Да и настроена Люба как-то агрессивно.

— Короче, не приходи сюда больше, поняла? — сказала Люба. — Сынок-то твой более сообразительный оказался. С этими словами Люба хлопнула дверью прямо перед носом женщины, которую несколько лет называла свекровью.

Галина Петровна еще несколько секунд стояла неподвижно, словно ее обдало ледяной водой. Слова Любы звенели в голове, вызывая ощущение пустоты и недоумения. — Как же так? Все эти пять лет она заботилась о чужих детях.

А сама Люба, оказывается, все это время их обманывала. Ой, а Никите как тяжело было, когда он правду узнал. Воспитывал, любил, а отцом никогда не был.

Галина Петровна медленно пошла прочь от дома на подгибающихся ногах. Ведь она была уверена, что за двойняшек надо ее родословную благодарить. У матери несколько дочерей было, а у бабки аж двойня.

И говорила об этом всегда Любе, хвасталась. Теперь понятно, почему невестушка на это смеялась, да и только. Галина Петровна дошла до старой лавочки возле калитки и опустилась на нее, не находя сил идти дальше.

Что же теперь делать? Ее утренняя выходка, когда она наспех решила проучить разлучницу, теперь казалась глупой и даже опасной. Надо бежать к Полине и просить прощения. Скорее.

А то сын от нее откажется, раз чужую тетку защищала, так и останется одинокой. Решив, что надо исправлять ситуацию, Галина Петровна поднялась с лавочки, собрала последние силы и побежала обратно на поезд. Она знала, что ей нужно вернуться к Полине, извиниться и постараться все загладить.

Может быть, новая невестка ее простит. И вот Галина Петровна снова ехала в переполненной электричке. Только перед этим успела забежать домой на взять гостиниц какой.

Может, получится Полину задобрить? На этот раз в руках женщины была большая сумка с припасами из погреба. Огурцы, помидоры, сливовое варенье. Да и вела себя Галина Петровна на этот раз иначе.

Подойдя к кассе на вокзале, она впервые за долгое время купила билет. Надеялась, что сжалится над ней ангел-хранитель, простит дуру старую. «Бабуль, ставьте банки, тяжело ж держать», предложила женщина, хлопая по месту рядом с собой.

«Нет, дорогая, я так постою», — отмахнулась Галина Петровна. Встретившись со знакомым контролером, она молча подала мужчине билет. Он уже хотел пройти мимо, слишком хорошо помнил утренний инцидент.

«Спасибо», — тихо кивнул мужчина. «Пожалуйста, белок», — ответила Галина Петровна. Когда электричка, наконец, прибыла на станцию, Галина Петровна вышла и направилась прямиком к квартире Никиты.

Сердце билось в груди, колени дрожали от волнения. Но она знала, что назад пути нет. Поднявшись на нужный этаж, она замерла перед дверью.

«Вот и все, сейчас все решится», — она тихо постучала. Дверь открылась, и на пороге появилась Полина, вся в зеленке с красными от слез глазами. Галина Петровна как посмотрела на нее, так и отвела глаза.

Как же она могла такое натворить? «Прости меня, прошу, прости», — шептала она, не осмеливаясь посмотреть на невестку. Руки Галины Петровны дрожали, а голос срывался от эмоций. «Медуза старая, совсем из ума я выжила…