«Ти зовсім збожеволіла? Ми ж просили роли з японського ресторану!» Рідня чоловіка зачастила вечеряти «на халяву» в квартирі невістки. Жінка змушена була показати де «раки зимують»…
«Но у меня ничего не приготовлено», – перезвонила она в растерянности. «Мы ничего не планировали. Может, в другой раз?» Настя прилагала неимоверные усилия в надежде быть понятой.
Но в ответ услышала насмешливое. «Да ладно, время же есть. Ты так вкусно готовишь.
Стась, просто шик!» «В нашей семье никто так больше не умеет. Короче, все, пока. Жди к шести!» Настя стояла в недоумении, ощущая, как холодная вода из лужи переливается через край осенних туфель.
И улыбалась глупо. Неужели ее приняли в семью? Ведь Ира ясно сказала, что невестка готовит лучше всех в их семье. Настя даже постаралась не обращать внимания на противное прозвище Стаська, которым ее наградили родственники мужа.
Ведь все-таки приняли. Теперь они одна семья. Вообще-то Настя очень любила свое имя.
Особенно когда называли Анастасией. Да и просто Настей тоже нравилось. Но Анастасия, по мнению приобретенной родни, звучала слишком благородно, прям по-царски.
А чего там благородного в этой Стаське, неумытой деревенщине? Настя тоже незаслуженно ласкова. А вот Стаська — самое то. Будто кличка собачья, по-колхозному.
Чтобы не смело забывать, девчонка, откуда выползла, откуда ее Вадик зачем-то вывез. Только вывезти девку из деревни можно, а деревню из девки никак. Так пусть знает свое место в семейной иерархии.
Стаська она, и делу конец. А ей-то, дурочке, все хотелось не ударить перед новой родней в грязь лицом. Накупала продуктов самых лучших и часами стояла у плиты, чтобы гости не только наелись, но и порадовались.
Ее столы просто ломились от явств. Мало того, что основных блюд не меньше трех готовила, так еще и на закуски красочные тратила время. На конопе различные, тарталетки с деликатесами, помидоры фаршированные, шампиньоны в кляре, брускеты, чиабатту.
И чтобы гости за столом не скучали, Настя и развлечения разные придумывала. Игры незамысловатые, с приятными подарками, печенья с предсказаниями, открыточки со словами любви. Только угодить родне Вадима было крайне трудно.
Опять только хендмейд, морщился свекр за столом. А я так хотел суши из японского ресторана. Не надоело своей стрепнёй родных насиловать.
Настя молча глотала обиду и старалась в следующий раз исправиться. На последние деньги заказывала изыски в экзотических ресторанах. А ведь к тому времени в них уже первая дочка родилась.
И, конечно, копейки лишней в доме не было, да и напрягаться за стольями было некогда. Но семейство мужа это будто не замечало. А что, кроме китайской лапши и зелёной гадости, домашнего ничего нет? Принималась гундеть Ирина в следующий раз.
Стась, ну приготовь хоть салатик, надоел Давид с хлебом. И в сторону Вадима неслись злые обвинения в лене жены. Тот принимался протестовать, что на столе вовсе не хлеб, а заказанное для родни пицца, ведь сами хотели ресторанного.
И тогда уже по готовой еде семейка проходилась катком. Мол, заказали самое дешёвое и сервировали не так. А на родных экономить нельзя, кипятилась мать Вадима.
Не по-людски это и крайне неприятно. Настя краснела молча, наливаясь обидой до краёв. А про себя составляла монологи яростные, в которых высказывала обнаглевшей родне всё, что наболела.
— Скажи, что их вообще не приглашали, они сами припёрлись, накручивала она себя. Скажи, что тебя всё достало и что ты не хочешь их ни видеть, ни слышать. Вот только высказать это вслух Настя так и не решалась.
Вадим хоть и принимал всегда сторону жены, делал это чересчур уж деликатно, точнее, старался отшучиваться. — Ну, не обижайся, Насть, — просил он, — ведь они люди простые, что видят, то и высказывают, а так-то ты им нравишься. Высказала бы ему Настя, что не она им нравится, а харчеваться на халяву…
