«Ты уже уходишь?», — грустно спросила Вера. — Да, пора, малыш, — ответил Пётр. — В этот раз я и так был у тебя слишком долго.
Три счастливейших дня пролетели незаметно. Вера была на седьмом небе. Она любима, её любят, и что ей ещё надо? Все мечты её сбылись, больше даже мечтать не о чем.
Жена не простит ему трёхдневной отлучки, — думала она. Такое не прощают. Выгонит его, и мы снова будем вместе.
Теперь уже не три дня, а навсегда. Одно из двух. Или вечером он позвонит и скажет, что жена забрала детей и ушла от него, и тогда он позовёт меня к себе.
Или с вещами приедет ко мне, и мы встретимся, чтобы никогда не расставаться. Веру устраивал любой из этих вариантов. Но Пётр не позвонил.
Ни вечером, ни в течение всего следующего дня. И на её звонки не отвечал. Лишь на четвёртый день дал о себе знать.
— То есть, — спросила Вера, — ты хочешь сказать, что три дня неизвестно где ночевал, и твоя жена не могла до тебя дозвониться, и когда ты соизволил появиться дома, она ничего тебе не сказала? — Ничего тебе не сделала? И даже объяснение не потребовала, так что ли? — Ну, выходит, так, — ответил Пётр. — А почему ты мне сразу не позвонил? — От неожиданности. Ты же помнишь, мы были уверены, что одно из двух.
Либо Лиза заберёт детей и сама уйдёт с гордо поднятой головой, или выгонит меня. Я готова была ко всему, только не к такому. Она ничего не сказала, да я и растерялся.
Настолько, что я сегодня только вспомнил, что до сих пор не позвонил тебе. Ты сердишься, зая? — Вот как, — подумала Вера, растерялся. — Ну что ж, значит, она умнее, чем я думала.
И так просто она не уйдёт. Придётся Петру уйти. — Почему ты молчишь, Вер? — Да не молчу я, думаю.
— Ну и что ты думаешь? Жалко мне тебя, Петя. — Ты меня жалеешь? Но почему, Вер? — Да потому что ты попал. — Ну в смысле попал? В беду, — уверенно ответила Вера.
— Что за беду? — Твоя жена хочет тебе отомстить, и отомстить страшно. Поэтому и молчит, чтобы тебя не спугнуть и своё желание мести не растратить впустую. Её переполняет жажда мести, и пока твоя жена не насытится, никуда она не уйдёт.
— Да ладно. Вот тебе и ладно. Ты подумай лучше, как спастись.
— Отчего? — Если бы знать, отчего. В том-то и дело, что месть её будет страшной, и что и как — это неизвестно. — А узнать что-никак нельзя? — Ну почему же? Можно, если напрячь фантазию.
— Вера, ну ты же женщина, кому, как не тебе, напрягать фантазию? — Тем более, что это ты, непосредственная виновница всего случившегося, и не кто-то другой. — Я? А кто же? Ведь это я у тебя был все эти три дня. — Это ты всё придумала…
И меня уговорила, чтобы я не ушёл. Вот и думай теперь. За нас обоих.
— Ну в таком случае, — ответила Вера, — надо прикинуть несколько вариантов и выбрать из них самый страшный. — А какие могут быть варианты? — Твоя Лиза, например, может обмануть тебя. — Как это? — Ну, с другим мужчиной.
— Нет, она не такая. И я не такая. Но если бы ты был моим мужем и обманул бы меня, то всё возможно.
— Почему нет? — Когда речь идёт о страшной мести обманутой женщины, всё возможно. — Ну что ж ты такое говоришь, Вера? — А что? — Ты говоришь страшные вещи, я тебя просто не узнаю. Ты ли это? — Да ладно, — отмахнулась Вера, — тоже мне, это ещё не самое страшное.
Некоторые после такого, что сделал ты, вообще становятся отцами чужих детей. — Но это уже слишком. — Слишком? А как ты хотел? Три дня дома не ночевал.
О чём ты думал, интересно мне узнать. На что ты рассчитывал? — Надо его сейчас запугать, — думала Вера. Чем сильнее, тем лучше.
Быстрее тогда от жены сбежит. — Я вообще ни о чём не думал, — нервно ответил Пётр. — Ты за меня думала, а я… Да я был марионеткой в твоих умелых руках.
— Даже если так, чего сейчас-то об этом говорить? Поздно, раньше надо было думать. — А как, по-твоему, Вера, на что ещё способна Лиза? — Ну, женщины бывают разные. Вот одна моя знакомая накормила своего мужа жаренными грибочками.
— И что, и где теперь муж? — Где муж, не знаю, а она счастливая вдова. Неужели ты думаешь, что и моя жена способна на такое, чтобы только мне отомстить? — Да при чём же здесь я? Ты же сам всё прекрасно видишь, Петь. Она молчит.
А значит, от неё можно ждать чего угодно. Я просто в отчаянии. Вера, что же мне делать, посоветуй.
Может, мне самому признаться ей во всём первым? Тогда наказание не будет столь суровым. — А смысл? Ведь ничего нового ты ей не сообщишь. Она и так обо всём догадывается.
Своим признанием ты ничего уже не изменишь. Разве что сделаешь её более решительной в своих намерениях. Впрочем, что ж я тебя отговариваю, ну ты попробуй.
Может, она у тебя особенная, не такая, как другие женщины. — Тогда я, наверное, поговорю с ней, да? — Ну, поговори. Объясню, что это вышло ненарочно, и я больше не буду так.
— Ну, объясни, конечно. Не может же она не понять меня, в конце-то концов. Я же мужчина….
Могут быть у меня слабости. — Ну, конечно, конечно, так и скажи ей. — И тогда ты точно уже сегодня будешь моим, подумала Вера.
А я тебя уже никому не отдам. Вечером Пётр поговорил с женой, всё ей рассказал, во всём признался. Даже в том, что было очень давно.
Ну и, поинтересовалась Вера, когда Пётр позвонил ей. — Поговорил? — Поговорил. Я всё ей рассказал, во всём признался.
А она… — Ничего! — голос Петра был наполнен отчаянием. Улыбнулась и ничего не сказала. — Что? Совсем ничего? — Ну, кое-что было, — нерешительно ответил он.
— Ну, что было? Говори, не томи меня. Она спросила только, как зовут тебя и где ты живёшь. — Да, и ещё номер твоего телефона, больше ничего.
— И ты дал? — в ужасе закричала Вера. — Ну, а что мне оставалось делать? Моя воля была полностью парализована. Да попроси она меня в этот момент что угодно.
Я бы выполнил незамедлительно. — Да, Пётр, плохо дело, — сказала Вера. — Что, мне снова что-то угрожает опасность? — Нет, теперь опасность угрожает не тебе.
— А кому? — Мне. — А почему? — Да потому что твоя жена не обладает большой фантазией, — закричала в ответ Вера. Она банальная женщина, и месть её — это не более чем банальная месть обманутой жены.
— Вот как? Я такое даже не слышал. А в чём же она выражается? — Да в том, что мстить она будет уже не тебе. — А кому? — Мне.
— Так ты думаешь, что мне больше нечего опасаться? Ты-то можешь продолжать жить спокойно, а вот я… — Спасибо тебе, Вера, — облегчённо выдохнул Пётр. — Ну вот прямо-таки камень с души. Даже вроде и как-то жить снова захотелось.
Смотрю в окно, а там вроде бы даже солнышко светит. Дождь со снегом прекратился, и ветер стих, а до этого я даже не замечал. — Что, тебе жить захотелось? — закричала Вера.
— Камень с души и солнышко светит? Ты за меня даже не беспокоишься? А что со мной будет, тебя не интересует больше? — Извини, Вер, но это уже ваши с ней дела. Но… ваши-ваши, но я… — Нет, Вера, даже не уговаривай, ты уже не маленькая. Она тоже вполне самостоятельная, и вы сами во всём разберётесь.
— Но… — Нет, сами сказал, а с меня потрясений хватит. Спасибо тебе за всё и прощай. — Как прощай? Я начинаю новую жизнь, честную.
— Подожди, мне кто-то в дверь звонит. Там твоя жена. Что мне делать? Услышав это, Пётр сразу же выключил телефон.
— Вера, открывай, — требовала Лиза. — Я знаю, что ты дома. Что за детский сад, в самом деле? Ты от меня не спрячешься? — Не открою, я вас боюсь.
— Да поздно уже бояться. Раньше надо было, когда мужа и отца моих детей от меня уводила. Интересно, на что ты рассчитывала вообще? Почему тогда тебе не было страшно? — Я думала, что вы гордая женщина, и ваше оскорблённое самолюбие заставит вас… — Уйти? — продолжила Лиза.
— Или выгнать его? Ты хотела, чтобы я его выгнала? — Ну да, что-то в этом роде я ожидала. — Да я не такая. Ты же уже сама поняла, наверное, что я — спокойная женщина, трезво смотрящая на жизнь.
Зачем мне уходить и выгонять мужа, которого я люблю? Тем более ему ещё нужно поднять на ноги своих детей. За кого ты меня принимаешь, за сумасшедшую? — Нет, но я думала, что ваше женское гордость и самолюбие… — Далось тебе моё самолюбие, Вера? Ты как ребёнок, но честное слово. Будут у тебя свои дети и муж, тогда ты всё прекрасно поймёшь сама, что настоящее женское самолюбие — это когда ты живёшь исключительно своими и только своими интересами…
А по-твоему получается, что я должна жить твоими интересами, да? И я отдам тебе своего мужа, и ты за это признаешь меня гордой женщиной, имеющей чувство собственного достоинства, так? Это ты называешь самолюбие? — Нет, но… — Вот и хорошо, что нет. Поэтому можешь мне спокойно открывать дверь и ничего не бояться. Мы просто поговорим.
— Обещаете? Просто поговорим и всё? — Ну да, — радостно ответила Лиза. — Ничего больше. — И вы меня не побьёте? — Да зачем же, чтобы я села в тюрьму и освободила тебе своё место? Мне этого моё самолюбие не позволит сделать.
Так что открывай смело, но не бойся. Вера поверила и открыла дверь.
И только тогда она поняла, что в действительности представляет из себя банальная месть обманутой жены.
Лиза дала ей прослушать признательную речь Петра, в которой он, помимо всего прочего, признался, что никогда Веру эту не любил, потому что она намного хуже его жены, и что с Верой у него по пьянке закрутилось, и не знал он, как вообще прекратить это безобразие.
— Ну вот и всё, что я хотела тебе сказать, Вера, — улыбнулась на прощание Лиза. — А ты боялась, глупенькая! Она вышла из квартиры.
Вера уже хотела закрыть дверь, но Лиза остановилась, обернулась и, прищурившись, посмотрела на бывшую соперницу.
— И не дай бог, — сказала она, — если я узнаю, что ты снова с Петром встречаешься! На банальную месть тогда можешь уже не рассчитывать. Всё будет не так обыденно и прозаично.
Всё будет намного оригинальней. Ты меня поняла? — Поняла. Лиза облегчённо вздохнула и ушла.