В дом знахаря ворвались беглые зэku и угрожая ножом, заставили лечить раненого. А когда дед предложил им попить чаю, они согласились, не догадываясь, ЧТО их ждет…

Значит, знахарь был не один. Кого-то лечил. Машина была не из дешевых.

Я распряг лошадь, отправил ее в загон и налил ей воды. Вымыл руки и умылся в бочке, что стояла возле загона. И только потом вошел в дом.

Рюкзак с покупками оставил в синях и вошел. Возле дверей стояли два амбала в черных костюмах. Они сомкнули плечи, не давая мне пройти.

— Пустите! Это мой ученик Богдан! Те расступились, и я прошел. На стуле сидела девушка. Тоненькая шейка, почти прозрачная кожа.

И огромные голубые глаза на пол лица. Мне захотелось подойти, обнять ее и защищать от всего белого света. Рядом с ней стоял мужчина с седыми висками.

Наверное, ее отец. — Богдаша, иди-ка мне принеси! У меня даже глаза на лоб полезли от обилия ингредиентов. Девушка была серьезно больна.

Интересно, что с ней? Я набрал все необходимое. Евдоким по-прежнему стоял за спиной девушки, держа чашу с водой и шепча что-то. — Богдаша, подготовь настой! Я кивнул и подошел к столу, что стоял возле окна в углу.

Что делать и как готовить я уже знал. Только смущал обширный список. Минут через пятнадцать все было готово.

Я перелил в большую бутылку из темного стекла, заткнул пробкой из свернутой газеты и подал мужчине. — Поставишь в темное место у нее в комнате. Неделю пусть настаивается.

Потом пусть пьет трижды в день по столовой ложке перед едой. — Ничего, поправится твоя девка. Как только настой кончится, снова приезжайте.

Только не затягивай. Мужик протянул деду деньги, свернутые в трубочку, помог девушке подняться, и они, сопровождаемые амбалами, сели в машину и поехали. А я лишь молча за ними наблюдал.

— А что у нее? Евдоким махнул рукой. — Болезнь. Врачи не берутся, даже операцию не делают.

Вот муж ее ко мне и привез. — Муж? Моему удивлению не было предела. — Что тебя удивляет? — Ну он же старше ее.

— Ну и что? — Любовь, она слепа, ровесников не ищет. Почему-то стало грустно. Но появилось желание еще раз ее увидеть.

— Ты ей поможешь? — Да куды я денусь? Правда, от нее тоже многое зависит. Будет желание встать на ноги, значит, пойдет на поправку. А нет? Ну тогда… Он развел руками.

Мои мысли еще иногда возвращались к той девушке. Но особо скучать некогда было. Мы часто ходили в лес собирать различные травы и корни.

Даже на болото ходили за травой. Не думал, что столько лечебных трав. Ну оно как, Богдаша.

Сколько болезней, столько и трав их лечит. На каждую болезнь найдется своя. Только чем сильнее худо человеку, тем больше в нем засело.

И тем больше нужно, чтобы его вылечить. Но самое главное, чтобы человек сам хотел вылечиться. Мне было интересно со стариком.

Он был просто кладезь информации. И я многому от него научился. Странно только, что он не знал, как мне помочь все вспомнить.

Лето как-то пролетело незаметно. Вроде вот только первый весенний гром, а уже трава жухнет. На рябинке, что возле дома растет, алеют ягоды.

Выкопали картошку, срезали просто огромные кочаны капусты. Погреб полон. Ну вот, Богдаша, теперь и зиму пережить несложно.

Вот уже и снег начал, кружась, падать с неба. Смотрю, Евдоким вновь в лес собирается. Дед, ты куда? Грязь такая.

Холодно. Да и снег идет сегодня с утра. А ничего, Богдаша, это самое время.

Ягоду нужно одну собрать. Она как раз поспела сейчас. Если ее немного положить – лекарство.

А если много – будет яд. Пошли. Продрог я до костей.

Но, как сказал дед, это наша последняя вылазка в лес. Когда мы возвращались, в нашем дворе стояла знакомая уже машина. Мое сердце радостно забилось.

Мы уже хотели уезжать. Но не уехали, и слава Богу. Заходите, а мы сейчас переоденемся, да начнем благословлять.

Он снова усадил девушку на стул. А я снова ему помогал. То принеси одно, то подай другое.

Но я был рад. Я разглядывал девушку. У нее на щечках появился румянец.

Но все равно она была трепетно беззащитная. «Богдан, сделай настой и добавь туда десять ягод». Я удивился.

«Помни, в малых количествах они самое лучшее лекарство. В больших – яд». «Э, дед, может, не надо?» – воскликнул ее муж.

«Надо». Я сделал все как надо и отдал бутылку мужчине. «Настаивай неделю.

Потом пусть пьет по столовой ложке. Три раза в день» – перебил мужик ее. «Ну, ступайте».

Мужик снова взял под локоток девушку и повел на выход. Она уже, стоя на пороге, оглянулась и улыбнулась. Одними уголками губ.

Евдоким похлопал меня по плечу. «Что, Богдан, запала она тебе в душу, смотрю? Ну, ничего, еще увидитесь. Они еще приедут».

Я тяжело вздохнул. «Где я и где она? Мне далеко до ее мужа. Примерно, как до Китая пешком.

Да и нет у меня ничего, даже прошлого. Зимой в доме знахаря было безумно скучно. Утром управлялись с хозяйством, отгребали снег, если нападал, а потом заходили в избу и садились.

Делать было просто нечего. Дед вязал носки на спицах. Я изучал книгу.

Учил наизусть все заговоры по порядку с самого начала. Иногда дед вновь начинал рассказывать о себе. О своей первой несчастной любви, когда она предпочла другого, более богатого.

И он дал себе зарог больше никого не любить. Веселее становится, когда кто-нибудь приходит. Несколько раз я лечил.

А дед наблюдал и ворчал, если я делал что-то не то. Но сложное он мне не доверяет. Так, испугу детей или зубную головную боль.

Однажды в ворота постучались. Сгорбленная бабка. И была она пешком.

Дед выглянул в окошко, плюнул и пошел к ней. — Чертова Галка! Вон, посмотри! Так шарлатанки выглядят! Грехи к земле тянут! Он вышел. Они разговаривали на повышенных тонах с размахиванием руками.

Мне даже казалось, что она его ударит своим посохом. Но нет. Прооравшись, они разошлись в разные стороны.

Бабка Галка ушла, а дед зашел. И что она хотела? Дед был злой. Это было очень заметно.

Его борода возмущенно торчала в стороны. Кричит, что я у нее клиентов переманиваю. Нет, ты подумай.

Клиентов мы у нее переманиваем. Да если б она реально помогала, а не шарлатанством занималась! И он еще долго ворчал, на чем свет стоит на эту Галку. Галка эта, она не из Юсуповки, она из Гореловки, что намного дальше Юсуповки.

Но к ней идти ближе, чем к Евдокиму. Поэтому к ней часто ходят. Только вот потом идут все равно к Евдокиму и ругают ее.

Не помогают ее зелья. А на следующий день вновь стук в ворота. Думали, вновь Галка пришла ругаться.

А это какие-то мужики. Судя по одежде, не местные. Для прогулок в лесу слишком легко одеты.

Эй, хозяева! Есть кто живой? Дорогу не подскажете? Дед отложил свое вязание и пошел открывать. Через несколько минут он вошел в избу вместе с непрошеными гостями. Один из них угрожал Евдокиму ножом.

Эй ты! А ну подошел! Это Богдан, мой ученик. Не трогайте его. Он все сделает.

Богдаша, принеси мазь заживляющую и нитки шелковые с иголкой. Я хотел пойти в кладовку, но меня остановили. Эй ты! Куда собрался? Юрец, проследи! Один из них пошел за мной следом.

Я только теперь заметил, что третий ранен. Они его усадили на кровать, и тот сразу завалился. Блин, только этого не хватало.

Я взял в кладовой все, что нужно, и вернулся в дом. Юрец следовал за мной по пятам и тщательно следил, что я делаю. В руках у него была не то заточка, не то нож.

Я подошел к их раненому и вопросительно посмотрел на Евдокима. Я еще ни разу ничего подобного не делал. Ты, Богдан, обмой водичкой рану.

Той, ключевой. А потом шить будешь. Я зачерпнул ковшом воды и полил на рану раненому.

Тот взвыл от боли. Меня ударили кулаком в спину. Ты чего это лепило творишь? Обмываю рану.

Богдаша, ты ниточку в одну сделай. Дед с ума сошел. В жизни ничего не шил.

Наверное. Я с горем пополам вставил нитку в иголку и с трепыханием всех частей тела подошел к больному и замер, пытаясь унять дрожь в руках. Снова толчок в спину.

Ну, чего встал? Я с мольбой посмотрел на знахаря. Все у тебя получится. Вот, блин, успокоил.

Слышь, старый, а ты, может, сам? Да куда уж там. Ты на руки мои глянь, чего я там нашью. А рану зашить нужно.

Ну, ты чего, молодой, встал? Шей! Я в тебя верю. И они заржали, как наша Зорька в стойле. А я, наконец, собрался с духом и начал шить.

Кровищи! Несколько раз обмывал из ковша, чтобы видно было. Этот орал и матерился. Друзья его держали…