Вагітна зечка знайшла гаманець у могили багатія. А коли подивилась, що там всередині, миттєво ЗАНІМІЛА від побаченого

«Вы, должно быть, хотели прибрать к рукам квартиру Виктора после его смерти?» Как ни в чем не бывало, продолжил он. Казалось, для него ее вина была уже доказана фактом. «А что, я вас где-то даже понимаю», – пожал плечами следователь.

«Огромная двухэтажная квартира в элитном жилом комплексе, приличная коллекция картин. Естественно, вы решили, что нет смысла ждать, пока муж найдет себе какую-нибудь любовницу, а после отодвинет вас на задний план, в результате чего при разделе имущества вы не получите ни копейки». «Какая глупость», – не выдержала Юлия, – «как вы можете строить столь отвратительные догадки? Я не знаю ничего ни про какую любовницу.

Мой муж был простым бизнесменом, он мебель продавал, если уж на то пошло, а не владел нефтяной вышкой. Да, эта квартира действительно была самым ценным, что ему удалось приобрести за эти годы, но он никогда не заговаривал со мной о разводе. А даже если бы и заговорил, Витя был благородным человеком.

Я уверен, он никогда не поступил бы со мной так, как вы описываете». Юлия начала всхлипывать. Ее черный шарфик насквозь промок откатившихся по лицу слез.

Женщина приехала сюда прямиком с поминок. Следователь с нескрываемым презрением бросил ей бумажную салфетку. «Вытритесь, развели тут сырость.

Господи, все вы женщины-прирожденные актрисы». Полицейский покачал головой и посмотрел куда-то поверх Юлиной головы, туда, где виднелось черное свето-непроницаемое зеркало. Молодая женщина догадывалась, что ему оттуда подали какой-то знак.

Видимо, пора было с ней заканчивать. «Вы решили из жадности и руководствуясь исключительно женской чертой желанием быть уверенным в завтрашнем дне забрать причитающиеся себе раньше, чем дело дойдет до раздела имущества», — уверенно завершал свою теорию следователь. «Нет, все, что вы говорите, полностью надуманные факты», — стояла на своем Юлии.

«А сердечный приступ — это ведь так удобно». Мужчина буквально давил на Юлию, пропуская ее слова мимо ушей. «Вот только вы просчитались, выбрав яд.

Судмедэксперт сразу заподозрил неладное, стоило ему увидеть тело. А теперь мы окончательно во всем убедились». Юлия отрицательно покачала головой и еще раз решительно произнесла.

«Я этого не делала, еще раз вам повторяю. Я не убивала своего мужа. А вы не рассматриваете версию, что это мог быть кто-то из его конкурентов.

Эту теорию вы проверить не хотите?» Молодая вдова ощущала, как ее мелкой дрожью бьет злость и осознание обрушившейся на нее несправедливости. «Может, вы еще поучите нас, как работать?» Снова прикрикнул на нее полицейский. «Вы сами только что сказали, что ваш муж чуть ли не продавец диванов.

Так с какой стати ему иметь конкурентов, способных организовать на него покушение? Не кажется ли вам, что это как-то мелко, что ли? Не тот уровень?» Юлия поджала губы, а в ее глазах отразилась обреченность. Все уже решили за нее, и, похоже, надежды спастись у нее не было. Она не знала, что еще можно сказать в свою защиту, так что на лице следователя расплылась довольная улыбка.

«Уведите», — бросил он охране, стоявший перед дверями допросной. «Думаю, здесь и так все ясно. Мы закончили».

Полицейские увели слабосопротивляющуюся Юлю, и с того момента свободы она уже больше не видела. Сначала провела около месяца в СИЗО, затем быстрый суд решил ее судьбу, Юле дали 8 лет общего режима, после чего отправили в колонию, расположенную далеко на севере. Женщина не знала, что родители ее супруга, которые как раз таки были весьма состоятельными людьми, настолько ненавидели свою невестку, что когда с их сыном случилась трагедия, даже не рассматривали на роль убийцы Виктора других кандидатов.

Они были абсолютно уверены в том, что кроме Юли совершить это преступление было некому. На всякий случай они решили еще подстраховаться и дали следователю такую внушительную взятку, что тот пообещал им сделать все возможное, чтобы следствие пошло по правильному для родителей Виктора направлению. В колонии Юле приходилось очень нелегко.

Известно, что женщины, отбывающие свой срок за убийство мужей, часто подвергаются нападкам со стороны своих куда более авторитетных товарок. Юля не стала исключением, и каждый свой день ей приходилось буквально выгрызать у жизни зубами, иначе бы ее сразу затоптали. Однажды к нему в тюрьму перевели молодого конвоира Даниила Семенова.

Несмотря на мрачное место, в котором ему приходилось работать, он старался относиться ко всем заключенным с дружелюбием и пониманием. Ситуации в жизни бывают разные, частенько говорил он. То, что эти женщины попали сюда и оказались оторваны от своих семей, уже достаточное для них наказание.

Зачем им его еще усугублять? Новому конвоиру было слегка за тридцать, но мудростью к этим годам он уже обладал немалой. Даниил нравился всем, и сиделицам, и работницам самой колонии. Поэтому каждая втайне мечтала о том, чтобы этот статный парень с очень добрым и симпатичным лицом обратил бы на нее внимание.

Конечно, Семенов следил за порядком в той же степени, что и другие конвоиры, но никогда не грубил женщину просто так, если только ситуация не обязывала его применить все те методы, что входили в перечень его служебных обязанностей. Даниил охранял швейный цех, где работал Юлия. Там-то они друг друга и увидели.

Конвоиру тихая и скромная женщина сразу пришлась по нраву, хотя другие его коллеги и пугали парня, мол, с кем ты связываешься, не знаешь, разве что она своего муженька на тот свет отправила. Однако Даниилу было все равно, и постепенно он начал понемногу ухаживать за Юлией, то принесет ей маленький букетик полевых цветов, то оставит на ее рабочем столе в цеху шоколадку. Начальник колонии, видя, что между заключенной и конвоиром намечается роман, скрепя сердце, разрешил им иногда встречаться в комнате для свиданий.

Он в свое время внимательно изучил дело Юлии и пришел к неутешительному выводу, что молодую вдову очень ловко подставили. Что же до Даниила, то парень обладал кристальной репутацией и хорошими мозгами, так что начальник колонии мог спокойно довериться ему в этом вопросе. — Смотри мне, Семенов! — на всякий случай предупредил он своего сотрудника.

— Если только ты почувствуешь, что она тебя в каких-то своих интересах использовать хочет, сразу докладывай мне. Понял? Я, конечно, надеюсь, что эта ваша любовь настоящая, но все же бдительность терять никогда не стоит. Ты согласен? Молодой мужчина кивнул.

— Не волнуйтесь, Аркадий Борисович, мы с Юлией заранее обо всем условились. Она знает, что с ней будет, если попытается меня предать. Но она совершенно не такая.

Мне кажется, у нас бы с ней очень хорошая семья получилась. Тут Даниил не лукавил. Он и вправду вызывал у Юлии только самые добрые и нежные чувства.

Заключенная была рада, что у нее появился настоящий защитник среди местных скорпионов. Многим в колонии, конечно, такое положение дел пришлось не по нраву, и они даже пробовали Юлию подставить, чтобы разлучить с конвоиром. Но молодая вдова тоже была не из робкого десятка.

Она научилась отстаивать свое право на жизнь и на любовь и старалась держаться с достоинством среди завидующих ей зэчек и конвоирш. Даниил потихоньку помогал ей в чем мог, а потом, как-то когда они были наедине, предложил ей выйти за него замуж. Юлия почувствовала, как в сердце у нее растекается теплота и нежность.

Она ведь и подумать не могла, что их отношения когда-нибудь доберутся до этого волнительного момента. — Вот увидишь, Юленька, — говорил он ей, — как только нас распишут, мы с тобой уедем отсюда далеко-далеко. Я ведь тоже здесь по контракту работаю.

— Ух, Даня, глупенький ты мой, — печально улыбаясь отвечала ему Юля, — ты хоть знаешь, сколько мне еще тут сидеть? Мне же восемь лет дали. Господи, дожить бы! Даниил с любовью сжал пальцы своей невесты. — Так ведь тебе, может, и не придется полный срок досиживать? Ну, до заявку напишешь, и, я уверен, тебе разрешат…