Вагітна зечка знайшла гаманець у могили багатія. А коли подивилась, що там всередині, миттєво ЗАНІМІЛА від побаченого

А там уж мы с тобой и попробуем на воле новую жизнь начать. Юля не знала, почему, но ей очень хотелось верить словам конвоира. Она уже и не надеялась, что когда-нибудь сможет встретить свое счастье.

Виктора она любила, да, но вот он… Честно говоря, супруг никогда не показывал ей своих чувств в полной мере. Они хорошо жили, но его родителям, как знала молодая женщина, она совсем не нравилась, хоть и старались держать себя в руках ради сына, каждый раз, когда приезжали к ним в гости. Даня же был совсем другой.

Он словно был сделан из того же теста, что и сама Юлия. И перед ним не надо было доказывать, что ты имеешь право называться женой бизнесмена. Он был самым обычным человеком и при этом самым добрым, честным, надежным мужчиной, которого она встречала за всю свою жизнь.

Однако мечта молодой вдовы не суждено было исполниться. Когда шел четвертый год пребывания Юли за решеткой, Даниила жестоко убили другие зэчки. Так и осталось непонятным, был ли это связано с какими-то личными обидами или товарки таким образом рассчитывали отомстить самой Юлии за ее счастье.

Она же, узнав о смерти возлюбленного, думала, что сойдет с ума. Настолько сильной сердечной боли женщина не испытывала даже после смерти своего первого мужа. «За что же, Господи, за что мне все это?» — спрашивала небеса Юлия.

«Неужели я, как какая-то черная вдова, буду теперь всю жизнь с этим проклятием ходить? Ни один мужчина рядом со мной не выживает!» С горя Юлия хотела было наложить на себя руки, но, слава Богу, ее спасли неравнодушные сокамерницы, которым Фролова могла доверять. Потом-то, находясь в медпункте на обязательном осмотре, она и узнала, что ждет ребенка. Чувство у нее эта новость поначалу вызвало смешанные.

«Как же она теперь будет здесь? А когда родится ребенок, его что, отберут?» К счастью, беременность в стенах колонии сама по себе являлась основанием для УДО, а так как начальник колонии был в курсе, что Юлия и Даниил встречались, то без проблем оформил будущей мамочке все необходимые документы. И вот Юлия вышла на свободу. Теперь для нее крайне важным становился вопрос, что делать дальше? Как начать заново свою жизнь? Друзей больше не было.

Те немногие, с которыми она общалась в пору своего замужества за Виктором, отвернулись от нее сразу же, как только узнали об аресте Юлии. Родителей же у бывшей заключенной не было, так как те умерли еще много лет назад, как раз незадолго до того, как их дочь решила окончательно перебраться в город. Юлия была родом из одной отдаленной деревни, где и провела большую часть своего детства и юности.

Мать девушки работала на местной ферме, обслуживала посадку кормовых культур для скота, а отец трудился комбайнером. Юлия, так же как и родители, планировала пойти работать после школы на ферму и даже прошла специальные курсы по ветеринарии. Девушка надеялась, что сможет лечить больных животных, тем самым помогая и им, и всему хозяйственному комплексу.

Однако, жизнь, как это водится, резко спутала все ее планы. В одну из зим, когда Юлия была 20 с небольшим, ее мать и отец подхватили очень тяжелую форму гриппа и, увы, не смогли с ней справиться. В больницу они обратились поздно, несмотря на просьбы Юлии ускорить этот процесс.

Дочь тогда была сама не своя от горе, лишь чудом она не заразилась от них, но радости от этого абсолютно не испытывала. Мать с отцом умерли через неделю, и это стало тем самым ударом, который и подтолкнул молодую девушку собрать свои вещи и переехать в город. Практически сразу после похорон Юлия занялась продажей дома.

Проведя сделку, она уехала из деревни и навсегда закрыла дверь в эту трагическую часть своего прошлого. Уже в городе она какое-то время поработала в частной ветеринарной клинике, где и познакомилась с Виктором, своим будущим мужем. Бизнесмен привез на лечение своего маленького черного мопса Генри, и с этого момента между молодыми людьми началось приятное знакомство, а позже — плавное переросшее в спокойный роман, затем и в свадьбу.

Сейчас же у Юлии не оставалось совершенно ничего, за что она могла бы зацепиться, чтобы заново начать приспосабливаться к социуму. Беременная женщина не могла устроиться ни на одну нормальную работу, ведь все работодатели думали, что она хочет попасть к ним исключительно ради декрета, да и справка об освобождении из тюрьмы тоже оказывала на них негативное влияние. Никто не хотел связываться с бывшей сиделицей, а клеймо зечки теперь, казалось, было навсегда выжжено у нее на лбу.

Из-за того, что у женщины не было своего жилья, ей пришлось первое время ночевать на улице. Чуть позже Юлия узнала о существовании специальных кризисных центров для женщин, попавших в тяжелую жизненную ситуацию. Там ее могли накормить и всегда разрешали остаться переночевать на пару дней, чтобы передохнуть и привести себя в порядок.

Юлия не злоупотребляла такой помощью, стараясь пользоваться ей лишь в исключительных случаях. Тем не менее, ей нужно было начать как-то приспосабливаться к жизни на воле, поэтому-то она и решилась собирать на кладбище разного рода еду. Все-таки это было не настолько унизительно, как, например, то же попрошайничество.

Бывшая седелица даже наметила себе некоторый маршрут по погосту. Она уже знала, где стоят самые богатые захоронения. Там она могла всегда найти для себя и своего малыша кое-что из готовых блюд или сладкого.

Каждый раз, забирая оттуда что-то вкусное, Юлия неизменно напоминала того, кто покоился под землей. Ей не важно было, преступник это цыганский барон или просто богатый человек, попавший в автокатастрофу или умерший по вине злой болезни. Юлия просто благодарила покойного за то, что сегодня он не дал ей и ее еще нерожденному ребенку умереть от голода.

Проходя мимо одной из могил, Юлия обратила внимание, что под лавочкой, стоявшей рядом с надгробием, лежит большой кожаный кошелек. В голове сразу же появились радостные мысли, а настроение поднялось. Еще бы, такая удача.

Жизнь в последнее время не сильно баловала бывшую заключенную, поэтому найти чье-нибудь потерянное портмоне значило обеспечить себя продуктами хотя бы на пару дней вперед. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, женщина подняла кошелек с влажной земли и задержав дыхание, медленно его открыла. Увы, предвкушение сменилось резким разочарованием.

Внутри почти не было денег, так только пара сотенных купюр и немного мелочи. В основном там лежали разные банковские карточки и еще какие-то квитанции. Вздохнув, Юлия хотела было закрыть кошелек, но тут увидела торчащий из дополнительного отсека уголок водительских прав.

Потянув за него, молодая беременна извлекла документ. На правах была цветная фотография, и лицо на ней почему-то показалось Юлии знакомым. Стриженов Арсений Григорьевич.

Прочла она имя владельца кошелька, а потом ахнула. Переведя взгляд на надгробие, рядом с которым она и нашла бумажник, молодая женщина в первую секунду даже подумала, что ей показалось. Но нет.

Имя, фамилия и фото на правах полностью совпадало с именем покойного, чье строгое лицо смотрело на Юлию с мраморного памятника. — Вот же чертовщина, господи, — подумала про себя Юля и трижды перекрестилась. — Это что же получается? Если этого Арсения похоронили с год назад, то как тогда здесь мог оказаться его кошелек? Не сам же покойник его обронил, ей-богу? — Как-то странно это все, — вслух произнесла Юля и еще раз внимательно осмотрела находку.

Так и есть, бумажник был почти новым, он элементарно не мог так много времени пролежать под открытым небом. Его бы или кто-нибудь подобрал, или деньги, лежавшие в нем, уже давно бы раскисли от снега и влаги и превратились в кашу, как и автомобильные права. Квитанции же, как и купюры, были абсолютно сухими.

Казалось, их получили всего пару часов назад. Все это показалось Юле очень необычным. Спрятав кошелек в карман своей старой куртки, женщина задумалась над тем, как же ей теперь поступить.

Денег было немного, и она их, естественно, потратит. А что делать с картами? С них ведь ничего не снимешь. А если попытаться расплатиться ими где-нибудь в магазине, пусть и по мелочи, то это может быть чревато для нее новым арестом.

Юлия больше не хотела попасть в тюрьму, поэтому решила не рисковать и оставить в кошельке все как есть. Однако с того момента молодая женщина стала чаще подходить к этой загадочной могилке. Юлия надеялась увидеть там кого-то из родственников покойного, и однажды ей повезло.

Увидев сидевшего на лавочке перед надгробием мужчину, Юлия тихонечко к нему подошла и спросила. — Простите, вы, случайно, не родней покойному приходитесь? Незнакомец, сидевший к Юлии спиной, обернулся, и тут Юлию словно током ударило. Несмотря на густую бороду и усы, это был тот же самый человек, чье лицо изображено на памятнике, и чье фото Юлия нашла в том злосчастном кошельке.

— Ох, боже ты мой, — схватилась беременная за живот. От неожиданности у женщины приключились ложные схватки. Однако Юлия так испугалась, что родит сейчас на кладбище раньше времени, что предпочла сесть на скамейку, стоявшую в соседней могилке.

Будущая мать крепко зажмурилась и начала глубоко дышать, пытаясь успокоить сильнейший спазм внизу живота. — Раз, два, три, четыре, — пыталась считать она, одновременно поглаживая живот. — Девушка, вам плохо? — бросился к ней покойник, после чего начал успокаивающе похлопывать беременную по плечам.

— Вы, вы же там, на памятнике, — с трудом произнесла Юлия, указывая на надгробие. Мужчина проследил за ее взглядом и коротко ответил. — Да, но это совсем не то, о чем вы подумали.

Я совершенно живой, можете в этом не сомневаться. Успокойтесь, ничего страшного не происходит, я вам сейчас все объясню. Когда схватки прекратились и Юлия стала легче, бородатый незнакомец начал свой рассказ.

— Мне пришлось инсценировать собственную смерть, так как другого выхода у меня просто не было. Меня хотят убить. Юлия взглянула на мужчину округлившимися глазами.

— Убить? Но кто? — Моя мачеха и сводный брат, — пояснил Арсений. — После смерти отца они словно пираньи почуяли денежную кровь и решили прибрать к рукам все активы папы, устранив перед этим меня. Я хоть и приемный был у своих родителей, но отец всегда считал меня родным, к тому же я старше Олега на три года.

Мне в этом году исполняется тридцать пять, а это значит, что все бразды правления компании отца должны были перейти ко мне. — Надо же, — проговорила Юлия, — какие ужасные люди. — И не говорите, — кивнул ей Стрижанов…