Вместо икон зэки нашли в избе маленькую девочку. Наутро их нашли в деревне седыми. Эта малютка…

— Мам, — раздался тихий голос маленькой девочки. Казалось, он звучит из пустой комнаты.

— Мам, не бросай меня, — говорила она из темноты. Женщина вглядывалась во мглу, пытаясь разглядеть свое дитя, но кроме тумана ей ничего не удавалось увидеть. — Ты где, Юля? — спросила ее мать, пытаясь хоть что-то разглядеть.

— Мам, я здесь. Мам, не бросай меня, не уходи, — говорил детский голосок, и в нем слышался страх и надежда на спасение. — Юленька, доча, где ты? — повторяла мать, полная смятения.

Ее пульс участился, а тело напряглось. Над верхней губой выступил пот. Волосы противно липли к коже.

Перед глазами встала пелена. Женщина моргала, стараясь сделать зрение более четким и убрать эти расплывающиеся пятна. Голос девочки стал слышен с разных мест.

Женщина поворачивалась вокруг себя, пытаясь определить, с какой стороны находится ее дочь. Из темноты стал доноситься детский плач. Малютка звала на помощь свою маму.

— Мама, не уходи! Мне страшно, мама! Мама! — крик девочки пронзил женщину. Она вскочила, оперевшись локтем на кровать. Все ее лицо было покрыто маленькими каплями пота.

Сердце бешено стучало, а руки все еще были сжаты в кулаки. Женщина по имени Анастасия пыталась прийти в себя после очередного жуткого сна. Она знала, что она непременно должна отыскать свою дочь.

Анастасия сдернула одеяло и опустила ноги на пол, собираясь выйти в коридор. Но в этот момент в палату вошли трое врачей в белых халатах. — Успокоительное, двойная доза, быстро! — сказал мужчина.

Он был высоким и кареглазым. Небольшие черные кудри виднелись из-под его белого головного убора. — Все хорошо, Настенька, все хорошо.

Не волнуйтесь, я рядом, сейчас все пройдет, — приговаривал врач психиатрической больницы, в которой проходило лечение Анастасия. Аркадий Петрович начала Анастасия, вцепившись ему в руку. — Мне опять снился этот кошмар, я уверена… Но она не закончила фразу.

— Тише, тише, — перебил ее врач. — Вам нужен покой и отдых, а что может быть лучше здорового и крепкого сна? — проговорил он с улыбкой, которая каким-то образом все время держалась на его лице. — Поймите, я должна помочь ей, — говорила Анастасия, стараясь убедить врача.

— Я должна спасти свою девочку, — повторила она. — Все будет хорошо, — снова произнес врач, не обращая никакого внимания на слова больной. Через несколько секунд средство, что вкололо медсестра, начало действовать.

Анастасия ощутила слабость в мышцах и дикую сонливость. Врач помог ей опустить голову на подушку. — Я должна спасти свою девочку, — шепотом пробормотала она, после чего ее пальцы отпустили руку врача, и она погрузилась в глубокий сон.

— Татьяна, — обратился врач к медсестре, — прошу тебя следить за уколами, не упуская время приема лекарства, — проговорил он язвительно. Он был недоволен тем, что приступы пациентки так и не проходили. Анастасия находилась на стационарном лечении уже около года.

Она проходила лечение в палате вместе с другими пациентами. Ее день начинался с завтрака и приема лекарств, затем небольшая прогулка и снова прием лекарств, после беседы с лечащим врачом, затем ужин, прием лекарств и отход ко сну. Стоял хороший солнечный день, Анастасия прогуливалась рядом с цветущей яблоней, затем женщина остановилась и подошла к цветкам вплотную так, что белорозовые нежные лепестки цветов покрыли ее лицо, глаза и губы.

Она вдохнула тонкий аромат недавно распустившихся цветов, который перенес ее в далекое прошлое. «Мамочка, найди нас!», звенели детские голоса. Две девочки-близняшки не больше трех лет играли в саду.

Они прятались за зелеными насаждениями и звали свою мать, чтобы та нашла их. «Так, сейчас!», проговорила мать, пробираясь сквозь небольшие кусты яблони, которые уже покрывались буйным цветением. Лепестки бутонов касались ее щек и губ, оставляя после себя ощущение нежности.

«Мама!», играючи позвала ее дочь Алина, а после залилась детским смехом. «Анастасия Валерьевна, что вы там делаете?», позвал ее голос врача. «Уже давно обед, все собрались в столовую, а вы все еще здесь», — говорил Аркадий Петрович.

Анастасия виновата опустила голову. «Если вы будете себя так вести, я буду вынужден просить Татьяну Павловну добавить вам дополнительное средство», — строго проговорил Аркадий Петрович, наслаждаясь своей властью над беззащитным пациентом. «Извините, Аркадий Петрович, я просто засмотрелась на цветы, очень красивые.

Они мне напомнили моих дочерей», — проговорила Анастасия. «Анастасия Валерьевна, у вас только одна дочь, запомните наконец», — произнес врач слегка повышенным тоном, затем добавил, смягчившись, — «Вы меня расстраиваете». На обед подавали суп с курицей, салат из овощей и маленькую пиалку различных капсул, которые здесь назывались витаминами и пищевыми добавками.

Анастасия молча хлебала суп, стараясь восстановить в памяти нахлынувшее воспоминание. Она хорошо помнила свою дочь Алину, а вот вторую, кажется, ее звали Юля, это имя она без конца слышала во сне. Алина и ее дочь приходила навестить ее в больнице, но ее визиты были крайне редкими.

Врачи опасались, что она может ненароком причинить вред Анастасии. Женщина и не сопротивлялась, она хотела, наоборот, поскорее выздороветь и вернуться к дочке. Но вот только лечащий врач с каждым днем сообщал все неутешительные тезисы по поводу ее самочувствия и психического состояния.

Анастасия доверяла своему врачу и верила, что однажды ей все-таки удастся восстановиться и стать нормальным и здоровым человеком. Аркадий Петрович являлся тем самым лечащим врачом Анастасии. Они давно знали друг друга, мужчина даже пытался ухаживать за ней.

Вот только Анастасия не воспринимала все его знаки внимания всерьез, ведь она любила другого. Георгий, так звали ее избранника и отца Алины. Он приехал к ним в поселок городского типа работать вахтой на газопроводе.

Анастасия работала офис-менеджером. Георгий обладал некоторой притягательностью, он был красив и крепок, а также начитан и умен. На фоне остальных ребят он сильно отличался манерами и тем, как была поставлена его речь.

В несколько минут он мог убедить всех в своем решении и в том, что оно является единственно верным. Никто не мог поспорить с ним. Вскоре его повысили, а вместе с тем перевели работать в другой город.

Анастасия не могла оставить своих престарелых родителей, а потому на первое время решила остаться на малой родине. У Георгия с Анастасией было немало планов на дальнейшую жизнь, а, как известно, для воплощения планов необходим хороший заработок. Георгий работал и раз в три месяца приезжал, чтобы навестить свою любимую.

А потом решили, что Георгий будет зарабатывать и обустраиваться в другом городе, пока Анастасия присматривает за родителями. Но в один год эпидемия гриппа унесла жизни сразу их обоих. Анастасия похоронила отца, а затем и мать.

Было решено, что женщина доработает по контракту пару лет и переедет в Георгию. Однако, спустя полгода она узнает о том, что беременна. Женщина немного растерялась, она была в смятении.

Все случилось неожиданно, но на помощь ей пришел Аркадий. Он всегда находился рядом с Анастасией, используя шанс, чтобы склонить ее на свою сторону. Аркадий приглашал на ни к чему не обязывающие встречи в кафе, поддерживал, когда у женщины было плохое настроение или опускались руки.

В отличие от Георгия, Аркадий всегда был рядом и всегда был готов поддержать морально и подставить свое плечо. Анастасия была очень благодарна Аркадию за такое отношение. Но Аркадию не нужны от нее только лишь слова благодарности.

Он стал рассчитывать на большее. Ему хотелось завладеть всем вниманием этой женщины, всем сердцем и телом. Как-то раз Аркадий пригласил Анастасию в кафе…

Женщина была уже на шестом месяце беременности. Георгий, узнав о такой новости, немедленно прибыл к ней. Но по каким-то причинам его визит оказался довольно быстрым, а после он не смог приехать из-за различных дел и важных переговоров.

Аркадий остался чуть ли не единственным человеком, которому она могла излить свою душу и просто поговорить. — Настенька, здравствуй, дорогая моя! Как у тебя дела? Как живот? — спросил он, аккуратно обнимая и целуя ее в щеку. — Ой, спасибо, Аркаш, все хорошо, слава богу! — ответила она.

— Ты голодная? Давай закажем что-нибудь, потому что мы не знаем, о чем думает человечек в животе. Верно? — с улыбкой произнес он и протянул меню будущей матери. Когда официант принес еду, Анастасия и в самом деле уже проголодалась.

Аппетитный аромат и вид блюда вызвали моментальное слюноотделение. Женщина пробежала глазами по накрытому столу. Аркадий всегда заказывал очень много еды и всегда расплачивался сам.

Когда Анастасия предлагала ему деньги, он сильно обижался и всем своим видом показывал, что ему это очень не нравится. Один раз он даже расплакался, чем обескуражил Анастасию полностью. — Как все вкусно, Аркаш, спасибо тебе большое, ты, как всегда, очень щедр и добр ко мне, спасибо, — говорила Анастасия, уплетая овощи на гриле и мясо в сливочном соусе.

— Да брось, Настя, это мелочи, — ответил Аркадий. — Главное, чтобы ты была здорова и твой малыш, а? — Как ты там? — задал он вопрос и приложил руку к животу. В этот момент он смотрел на Анастасию с настоящей любовью.

Женщина отвечала ему тем же, но с другим смыслом. — Аркаша, почему ты не заведешь себе семью? Пора бы уже. У нас в городе много хороших девушек, — сказала Анастасия.

— Да как ты знаешь, никто не цепляет, — ответил он совершенно искренне, а после снова отправил в рот кусочек мяса. Обмакнув его в горчичный соус. — Так уж совсем никого нет, — хотела допытать ответ Аркадия Анастасия.

Мужчина молчал. Проглотив мясо, он взглянул на женщину, на ее черные волосы, что спускались с плеч мягкой волной. Затем провел по ним рукой и нежно погладил по щеке.

Оставив ее без ответа, он перешел к десерту. — А ну-ка, отведаем, что нам тут приготовили кондитеры? — проговорил он и вонзил вилку в сырный чизкейк. Затем отправил один кусочек в рот и выразил свое восхищение по поводу его отменного вкуса.

После он отодвинул тарелку с десертом, и его лицо приобрело серьезный вид. — Если честно, Настя, — Аркадий не решался произнести это вслух. — Что? — довольно протянула Анастасия, смакуя насыщенный вкус торта.

— Если честно, я бы хотел связать свою жизнь с тобой, но… — он снова помедлил. — К сожалению, ты сделала выбор не в мою пользу. Анастасия была обескуражена таким заявлением, ведь она всегда думала, что они с Аркадием просто хорошие друзья, тем более, что он часто упоминал о том, что ему нравятся светлые и хрупкие девушки, в то время как Анастасия была темноволосой и справной женщиной.

Но она решила не вдаваться в подробности, тем более, что ее сердце уже было занято. Когда Анастасия родила, Георгий приехал к ней. Он был очень рад стать отцом.

Все то время, что он находился с женой рядом, он был заботливым и очень внимательным. Анастасия в нем нуждалась сильнее, чем когда-либо. Во время приезда Георгия Аркадию пришлось уйти на второй план.

Он старался не появляться на глаза в присутствии мужа. Но в один раз ему не удалось избежать встречи. Георгий и Анастасия прогуливались в парке вместе, с коляской.

Аркадий увидел Анастасию первой, но он не собирался завязывать с ней разговор. Уткнувшись в журнал по психологии, который он всегда покупал, в ларьке газет, он сделал вид, будто не замечает пару. — О, Аркаша, здравствуй! — поздоровалась она с ним.

Но мужчина упорно продолжал вчитываться в страницы журнала. — Аркадий! — позвала его Анастасия. Мужчина стрипенулся и как бы не понимающим взглядом посмотрел на Анастасию и ее мужа.

— Ты не узнал меня? — спросила Анастасия, улыбаясь ему. — А, не узнал тебя сразу. Привет, слишком увлекательная статья попалась мне, — смеясь проговорила Аркадий, бросая короткие взгляды на Георгия.

Мужчина протянул ему руку в знак приветствия. Они обменялись рукопожатием. — Это мой муж, Георгий, — проговорила Анастасия.

— А это Аркадий, мой давний знакомый. Аркадий ее перебил. — Можно сказать, самый близкий друг, — сказал врач, глядя на Георгия, прищурив глаза.

Аркадий старался быть любезным, но на самом деле он просто не мог видеть с Анастасией кого-либо еще. Его всего передергивало, и только лишь его умение вести себя на людях и держать в руках помогло ему не выдать своего истинного лица. После небольшой беседы Аркадий поспешил удалиться, сославшись на работу.

Анастасия положила руку на коляску и продолжила прогулку со своим мужем. В дальнейшем Георгий снова отправился в другой город, также навещая Анастасию раз в три месяца. Жилищный вопрос немного подзатянулся, поэтому Анастасии пришлось остаться в своем городке еще на какое-то время.

Аркадий продолжал любить Анастасию. Каждый раз при встрече он пользовался случаем и напоминал ей, что его сердце всегда открыто для нее. «Как прошел твой день?» – спросил Аркадий, когда Анастасия встретилась с ним в кафе.

Женщина покормила девочку и положила обратно в коляску. После устала посмотрела на него. «Беличий день сурка», – ответила женщина и рассмеялась.

«С самого утра вся в заботе, вся в материнстве. Но ты знаешь, я счастлива, я очень рада быть мамой, никто и ничто мне не заменит этого прекрасного чувства», – искренне ответила Анастасия и сделала глоток прохладного компота. «Божественно, вот что мне не хватало», – радостно говорила она.

Аркадий наблюдал за ней, он любил в ней все, каждый волосок, каждую пору. Теперь, когда Георгий снова уехал, Аркадий может вновь наслаждаться общением с Анастасией. После родов она стала еще более притягательной, врожденное обаяние и магнетизм стали более выразительными, чего не мог не заметить Аркадий.

Однако его любовь к Анастасии приняла не совсем хорошую форму. Аркадий решил, что он достойный соперник Георгию. А потому со временем Анастасия обязательно полюбит именно его и забудет о нем.

Но ничего подобного не происходило. Когда Георгий, приехав в очередной раз к Анастасии, сказал, что останется здесь, Аркадий, узнав об этом, чуть сам не сошел с ума от злости. А дело было так.

Георгия снова перевели в поселок городского типа, где и жила Анастасия. Проходя плановый медосмотр, он случайно встретился с Аркадием. — Здоровенько! — поприветствовал его Георгий.

— Широкоплечий, с расправленной грудью, всегда в хорошем настроении, в отличие от Аркадия, который тоже был высокого роста, но с сутулыми плечами и понурым видом заядлого и усталого доктора. — Добрый день, какими судьбами к нам? — спросил Аркадий, догадываясь, что он ответит. — По службе, так сказать, перевели обратно.

— Пока буду здесь, — бодро говорил Георгий. — Зато семью рядом, — добавил он. — Тоже так думаю, — ответил Аркадий, который от услышанного чуть не подавился.

Аркадий ощутил прилив крови к лицу и пульсацию в висках. — Что ж, желаю удачи, — проговорил он и подписал соответствующий документ. После новости о том, что Георгия перевели по работе в его город и что Анастасия теперь всегда будет жить с ним, Аркадия будто подменили.

Он стал нервным и раздражительным, его стали посещать навязчивые мысли. — Лена, — Аркадий Петрович нажал кнопку и вызвал секретаршу. — Леночка, принеси мне мой любимый чай.

И, пожалуйста, не забудь про мои капсулы, что-то опять голова разболелась, — проговорил он с изнурительным видом на лице. — Хорошо, Аркадий Петрович, сейчас принесу, — пролепетала Елена, молодая девушка-студентка последнего курса. Она совсем недавно устроилась на работу в качестве секретаря в психиатрическую больницу.

Аркадий когда-то тоже учился в этом самом институте, где сейчас доучивается Елена. Он был прилежным студентом. Закончив институт, он сразу устроился в больницу и за короткий срок смог стать главным врачом психиатрической больницы города.

— Анастасия Валерьевна, вот ваша пилюля, примите, пожалуйста, — проговорила Татьяна Павловна, поднося на пиале зеленые и желтые капсулы. Анастасия спокойно взяла пилюля, положила в рот и запила водой. — Зачем ты их съела? — спросила одна из пациенток больницы.

Женщина в возрасте, с взлохмаченными волосами. Она смотрела на Анастасию и нервно закусывала нижнюю губу. — Зачем ты это сделала? Зачем? Они тебе ничего не сделали, ничего! Они ничего не сделали! — повторяла она.

Затем подняла правую руку и начала чертить круги в воздухе. — Они ничего не сделали, ничего! Зачем ты их съела? Зачем? Двое парней санитаров поспешили подойти к женщине. Они подхватили ее за руки и помогли пройти из столовой в свою комнату.

Анастасия проводила ее взглядом, а затем встала сама и пошла в свою. В коридоре она столкнулась с девушкой. Она смотрела в окно и чему-то улыбалась так искренне, будто там и вправду что-то было.

Анастасия прошла мимо нее и стала ощущать накатывающую дрему. Так было всегда после приема лекарств. Женщина легла на кушетку и уснула.

В этот раз Анастасия проспала до самого вечера, даже не поднявшись на ужин. Она испытала слабость и сильную жажду. Вызвав медсестру, она попросила принести ей воды.

Татьяна Павловна вошла со стаканом и чем-то еще в руке, затем она протянула Анастасии капсулу и воду. Проверив, что женщина действительно выпила лекарство, отправилась к себе. Анастасия опустилась на подушку.

Она ощущала, как тело тяжелеет, веки опускаются плотным занавесом. Еще минута и темнота поглотила женщину, унеся ее сознание куда-то очень далеко. «Мама, не оставляй меня, пожалуйста!» – раздался детский голос.

«Мама, я боюсь!» – проговорил ребенок. Анастасия встала с кровати и посмотрела в окно. Оно было открытым.

Ночное небо сияло звездами. Женщина ощущала прохладный воздух. «Мамочка, не оставляй меня здесь!» – повторилось вновь.

«Где ты?» – спросила Анастасия, оказавшись на улице. Клубы тумана окутывали голые ноги женщины. «Я здесь, внизу! Мама, помоги мне!» – говорил голос девочки, приводя мать в ужас.

«Юля!» – произнесла Анастасия. «Юленька, где ты?» – спросила она. «Я внизу, мам! Помоги мне, мне страшно!» – говорила девочка.

«Не бойся, я сейчас!» – ответила мать и пошла на голос в неизвестность. Она шагала по траве. Мокрые листья прилипали на стопы.

Женщина отчаянно пыталась найти свою дочь. Она смотрела по сторонам и все вглядывалась в темноту, но она так и не смогла понять, где же она может быть. «Мама, мама!» – раздавалась где-то вдалеке.

Анастасия открыла глаза. Было утро. Перед ней стояла девушка…

Она держала в руках подушку и повторяла слово «мама». Анастасия еще помнила свой сон. Проморгавшись, она растерла лицо руками.

Голова нестерпимо болела. Боль была еще хуже, чем когда она просила воды. Вот к женщине подсела другая пациентка.

Тетенька в возрасте с короткой стрижкой. Оглядевшись по сторонам, она придвинулась ближе к Анастасии. «Что, голова болит?» – спросила она и улыбнулась.

Затем снова посмотрела по сторонам. «Я буду делать вид, что больна. На самом деле я здорова, просто вспылила один раз».

«Ну и что, с кем не бывает?» – говорила она. Анастасия не могла понять, зачем она к ней подсела. Ведь до этого они с ней никогда не общались.

«Думаешь, зачем я тебе это все говорю? А вот зачем», – произнесла она и достала тканевый мешочек. Раскрыв его, она показала, сколько таблеток у нее уже накопилось за неделю. «Видела?» – спросила она.

Анастасия покачала головой. «Мне подруга сказала, что нельзя это пить. Это отрава», – произнесла она и рассмеялась.

«Все эти пилюли делают из человека овощ», – проговорила она. «Сама попробуй просто не пить три дня, и ты увидишь, как тебе станет лучше. Но с одним условием, нельзя этого показывать.

У них, у этих врачей, есть план, который они должны выполнить вон-а-как». «Меня Жанна зовут», – сказала она и снова рассмеялась. Лицо ее залилось краской.

В комнату вошла Татьяна Павловна. Жанна продолжала смеяться, а затем вернулась на свою койку. Татьяна Павловна подошла к Анастасии и снова протянула капсулу с водой.

Анастасия села на кровать, сделав вид, что чешет лоб, посмотрела на Жанну. Затем взяла капсулу, сунула в рот и сделала глоток воды, после чего открыла рот и показала, что она проглотила пилюлю. «Вот и умница», – проговорила довольная медсестра и перешла к другой кровати.

В это время Анастасия достала капсулу, которая не успела размокнуть, и сунула ее под матрас. Затем снова посмотрела на Жанну. Та закрыла глаза и тут же открыла.

Спустя неделю Анастасия действительно почувствовала себя гораздо лучше. Голова прояснилась, мысли стали более четкими, женщина стала понимать, что она сильно отличается от остальных пациентов. В отсутствие приема таблеток она могла лучше понимать происходящее и видеть, как врачи нарочно делают из людей дураков.

Как-то раз рано утром в палату, где лежала Анастасия, вошел Аркадий Петрович. Анастасия немного подзабылась и хотела было уже сказать главному врачу о своем состоянии и о том, что она стала себя чувствовать здоровой, но в последний момент что-то остановило ее это сделать. — Анастасия Валерьевна, — произнес главный врач, принеся с собой очередную порцию пилюль.

Анастасия открыла рот, чтобы сказать, что они уже не понадобятся, однако Аркадий Петрович, увидев ее оживленное лицо, заинтересовался и как-то очень странно посмотрел на нее. — Вы сегодня неважно выглядите, неужели придется увеличить дозировку? Как бы это ни звучало печально, — произнес он, изображая на лице сожаление. Анастасия тут же пожалела о том, что выдала себя.

Пытаясь вернуть свое прежнее состояние, она вдруг сказала — Я видела сегодня свою дочь. Она сказала мне, где она находится. Теперь я знаю, где она, и я ее обязательно найду.

— говорила она с наигранным волнением, желая заставить Аркадия поверить в ее слова. Однако врач решил действовать наверняка, потому раскрыл свой чемоданчик, достал новой шприц и прозрачный бутылек с жидкостью внутри. Анастасия, увидев это, чуть приоткрыла рот и прищурила глаза, пытаясь скрыть это от себя.

— Анастасия Валерьевна, вас что-то тревожит? — спросил Аркадий Петрович, увидев реакцию Анастасии, которую он прежде никогда не видел. — Я боюсь, что не увижу свою дочь, — проговорила она, смотря прямо перед собой в пустоту. Аркадий Петрович набрал полный шприц лекарства, подошел к Анастасии, протер плечо спиртом и ввел неизвестное средство.

— Не беспокойтесь, — произнес он, — скоро вы сможете увидеться со своей Алиной, — проговорил главный врач, затем с минуту наблюдал за женщиной. Увидев ее тяжелеющие веки, он еле заметно улыбнулся. Он был доволен тем, что, наконец, Анастасия находится под его контролем.

Когда врач ушел, к Анастасии тут же подбежала Жанна. Она стала трясти ее за плечи и слегка бить по щекам. — Нельзя себя никому выдать, здесь нет друзей, — говорила Жанна, пытаясь удержать внимание Анастасии в фокусе.

— Ты слышишь меня, Настя? Ответь, — говорила Жанна. Анастасия едва кивнула головой, после чего провалилась в глубокий сон. Следующее утро Анастасии началось с новой головной боли.

Казалось, будто кто-то хотел раздвинуть череп и выбраться наружу. Поймав на себе взгляд Жанны, Анастасия вспомнила ее вчерашние слова. Уже на прогулке Жанна и Анастасия держались рядом друг с другом, перекидываясь отдельными фразами.

— Не вздумай даже больше никому ничего рассказывать, и не пей никаких таблеток, — говорила новая знакомая, хихикая через каждую фразу. Будучи в нормальном сознании, Анастасии приходилось вживаться в роль больной и умственно отсталой женщины. Только так она могла существовать в своем сознании, находясь в психиатрической больнице.

— Ты говоришь, что у тебя есть дочь? — спросила женщина Анастасию. Анастасия посмотрела на нее, словно обдумывая, что ей ответить. — Все говорят, что у меня одна дочь, Алина.

Но внутри меня есть какая-то уверенность, что у меня есть и вторая дочь, и ее зовут Юля, — проговорила Анастасия. После этих слов ей стало легче. — Это ты из-за нее сюда попала? — спросила ее Жанна.

Анастасия не спешила отвечать. — Как ты сюда попала? — еще раз спросила она. Анастасия погрузилась в себя, пытаясь вспомнить, с чего все начиналось.

Она напрягала память, голову, но длительное употребление лекарств напрочь вырезали этот кусок. Анастасия даже почувствовала внутри себя небольшую злость от того, что она не может вспомнить таких элементарных и значимых вещей в ее жизни. — Не переживай, если ты сейчас не можешь вспомнить.

Прошло еще мало времени. Как ты не пьешь лекарства? Немного подожди, и память обязательно вернется. — произнесла Жанна, а потом уставилась в одну точку и принялась качаться взад-вперед, яростно изображая ненормальное.

Спустя две недели Анастасии разрешили увидеться с ребенком. Ее восьмилетняя дочь Алина пришла навестить свою мать в больнице. Анастасия была несказанно рада, однако посторонние лица, находящиеся рядом в виде медбрата, не давали Анастасии проявить свои чувства.

Алина, увидев мать, подошла к ней и поздоровалась. Услышав голос родной дочери, Анастасия ощутила учащенный пульс. Ей хотелось непременно ее обнять.

Анастасии пришлось приложить большое количество усилий, чтобы не выдать себя. Лишь только слезы, наворачивающиеся на глаза, могли говорить о ее большой любви к дочери и в то же время о большом сожалении о сложившейся ситуации. «Мама, ты меня совсем не помнишь?», спросила Алина.

Детская ладонь легла на руку матери. Анастасия вздрогнула и сделала глубокий вдох, однако ее взгляд был все так же направлен мимо дочери. Женщина повторяла про себя «Нельзя, нельзя, держись».

«У меня все хорошо, тетя Нелли меня любит и дядя Федя тоже», — говорила Алина, рассказывая про свою жизнь в новой приемной семье, в которую ее отдали после того, как мать определили в психиатрическую лечебницу. «Правда, тетя Нелли иногда сердится на меня за то, что я недостаточно хорошо готовлюсь к школьным занятиям. Она говорит, что я должна быть примерной девочкой, чтобы не позорить их семью.

Что я должна быть благодарна им за оказанную мне помощь», — рассказывала Алина. А Анастасия вслушивалась в каждое слово и радовалась тому, что ее дочь находится под защитой и в надежных руках. «Мама, я тебя очень сильно люблю», — произнесла Алина и поцеловала свою мать в щеку.

Женщина оставалась неподвижной, будто бы рядом с ней никого и не было. Однако внутри нее все разрывалось и клокотало. Но только благодаря такому поведению ей разрешают видеться с дочерью.

Девочка попрощалась с матерью и вышла из комнаты посетителей. Встретившая ее тетя Неля поинтересовалась беседой девочки с матерью, а после отправилась вместе с ней домой. Медицинский работник подошел к Анастасии и помог ей встать.

Он отвел ее в комнату, затем поднес ко рту успокоительное средство, дал запить водой, а после помог лечь на кровать. Анастасия легла и, дождавшись, когда уйдет работник в больнице, уткнулась в подушку и, не останавливаясь, без конца плакала, плакала и плакала. «Чего ревешь?», — спросила Жанна, пытаясь снять одеяло с головы Анастасии.

«Я знаю, что ты была на свидании со своей дочерью. Я очень рада за тебя», — произнесла она тихонечко, а затем три раза хихикнула, оглядываясь по сторонам. В палату вошла Татьяна Павловна.

Жанна принялась изображать, что она играет с Анастасией в прятки. «Ку-ку! Ку-ку!», — говорила Жанна то слева, то с правой стороны кровати Анастасии. «Жанна!», — обратилась к ней Татьяна Павловна, — «немедленно прекратите приставать к Анастасии!», — произнесла она строгим тоном.

Жанна в ответ рассмеялась, но вернулась на свою кровать. «Вот умница!», — произнесла Татьяна Павловна. Проверив всех пациентов и сунув им необходимые пилюли, врач покинула палату.

Жанна тут же подошла к Анастасии. За это время Анастасия уже успокоилась и желала поговорить с Жанной. «Ты можешь передать записку моей дочке?», — произнесла Жанна.

«Записку?», — переспросила Анастасия, искренне удивившись тому, что это можно сделать в нынешних условиях. Осмотревшись по сторонам, она подняла руки вверх и принялась тянуться ими к потолку, изображая себя больную. «Да, записку.

Елена, молоденькая работница в нашей больнице, у нее можно взять ручку», — сказала Жанна, глядя на руки Анастасии, которые рисовали в воздухе невидимые узоры. «Но каким образом? Мы же не пересекаемся с ней?», — задала резонный вопрос Анастасия. «Когда мы уходим на прогулку?», — начала Жанна, переводя взгляд с рук на глаза Анастасии.

«Елена убирается в некоторых палатах и оставляет свое рабочее место пустым. Нам нужно постараться попасть в то время, когда Елена покинет свое рабочее место, и тогда мы сможем взять лист бумаги и ручку, чтобы написать записку, потом передать ее твоей дочери», — закончила Жанна. К этому времени Анастасия уже устала держать руки вверху, и они безжизненными плетьями упали вниз…

Так и получилось. Когда все больные отправились на прогулку, Жанна и Анастасия сделали вид, будто задерживаются перед выходом из палаты. «Так, попрошу вас быстрее освободить комнату.

Мне нужно успеть очистить воздух», — проговорила Елена, миловидная девушка, которая еще не успела вкусить всю прелесть работы в данном заведении. Жанна и Анастасия, опустив плечи, поплелись одна за другой по коридору. Анастасия то и дело рассматривала свою бледно-серую форму, в которой она ходила здесь все время.

Жанна без конца улыбалась и оглядывалась по сторонам. Проходя мимо рабочего стола Елены, Жанна ловким движением выхватила небольшой лист бумаги, а также, не останавливаясь, пошла вперед по коридору, пряча лист подальше от посторонних глаз. Следом шла Анастасия.

Заприметив ручку, она быстро сунула руку за небольшую стойку ресепшена и взяла первый попавшийся предмет наугад. Им оказался карандаш. Анастасия сунула его в рукав и продолжила идти на улицу.

Прогулка прошла в обычном режиме. Встретившись на улице с Жанной, Анастасия взяла у нее лист и вместе с карандашом спрятала их ближе к телу. После прогулки, а потом и после обеда они вернулись в свои палаты.

Аркадий Петрович зашел практически сразу же и принялся осматривать всех находившихся в этой палате. Добравшись до Анастасии, он еще раз внимательно посмотрел на нее. «Как вы сегодня себя чувствуете?», – спросил он, всматриваясь в глаза женщины.

«Мне сложно ответить. Мне просто хорошо и немного хочется спать», – ответила Анастасия, смотря мимо врача. Аркадий Петрович погладил Анастасию по голове и перешел к другой пациентке.

Анастасия была неприятно удивлена тем, что ее близкий друг оказался не тем, за кого он себя выдавал. Это было очень сложно осознавать. Но ради спасения своей жизни Анастасия была готова смириться с этим и продолжать свою тактику поведения.

Через некоторое время ей снова разрешили увидеться с дочерью. Алина была очень рада, что она вновь сможет увидеться с матерью. Как и в прошлый раз, девочка пришла с тетей Нелли.

Оставшись наедине с матерью, она принялась рассказывать ей про свою жизнь. «Мама, мамочка моя!», – начала она, положив свои теплые ладошки на руки матери. «Ты помнишь меня? Я знаю, что помнишь, я уверена.

А ты помнишь, как мы с тобой раньше жили? Мы гуляли в лесу и собирали цветы. Мягкая и нежная трава щекотала наши голые стопы. Ты помнишь? Тебе это так нравилось.

И мне тоже. А тетя Нелли не любит гулять босиком. Она говорит, что это вредно для здоровья и опасно.

Ведь в земле много разных насекомых и букашек». Алина замолчала, будто вспоминая что-то. Затем, улыбнувшись, продолжила.

«Недавно мы ходили вместе с ней на реку. И там на поверхности воды находился шмель. Он случайно попал в воду.

Я пыталась его спасти. Так вот, пока я его спасала, тетя Нелли вся извелась. Она и ругалась на меня, и кричала.

Но я все равно его вытащила. Нет-нет, я не заходила в реку. Успела успокоить Алина свою мать, хотя та не подавала никакого вида.

Я принесла длинную палочку и помогала ему зацепиться за нее. Шмель выполз, обсох и улетел. Анастасия вздохнула.

Наверное, сейчас она не помнит меня уже. Закончила она. Она смотрела на лицо матери.

Оно было печальным. Глаза намокали от подступающих слез. Но Анастасия держалась.

Она изо всех сил боролась сама с собой и со своими чувствами. Она переживала, что дочка может больше не прийти или не понять ее должным образом, а может и вовсе по глупости все расскажет врачу. Алина сжала руки матери, и та ответила ей тем же.

Алина вдруг оживилась, но, взглянув на мать, решила, что это ничего не значит. Тут дверь открылась и показалось лицо медицинского работника. Время встречи вышло, через минуту на выход, сообщил молодой парень с ангеловым голосом.

Он работал слишком много, а потому не мог высыпаться. «Ну вот и все, мамочка, мне пора уходить», — проговорила Алина, сожалея о том, что пятнадцать минут прошли слишком быстро. Девочка встала, но почувствовала, как мать держит ее руку.

Затем она ощутила, что в ее ладони что-то оказалось. На инстинктивном уровне Алина решила никому об этом не говорить. Она посмотрела на мать, и та, на удивление девочки, пристально смотрела на нее.

В ее глазах читалась просьба о помощи. Дочка застыла в молчании, но что-то подсказывало ей, что она должна и дальше продолжать молчать. Уж слишком это было странным — видеть душевно больного человека с запиской в руках и с просящим взглядом о помощи.

Алина сунула записку себе в карман и, попрощавшись, вышла к тете Нелле. Тетя Нелле никогда не заходила в комнату свиданий к Анастасии. Во-первых, ей особо не о чем было разговаривать с Анастасией, а во-вторых, чтобы лишний раз не тревожить больную.

В этот день Алина вышла из психиатрической лечебницы полной жизни. Ей не терпелось узнать, что написано в этом послании, которое ей передала мать. Придя домой, тетя Нелле попросила Алину помочь ей накрыть на стол.

Девочка послушно выполняла поручения своей приемной матери. В общем и целом, тетя Нелле была хорошей женщиной и, конечно, как и подобает приемным родителям, воспитывала девочку в строгости, чтобы та не распоясывалась и не позволяла себе лишнего. На обед был суп с лапшой и любимый салат девочки.

Дядя Федя сложил газету и убрал ее в сторону, после пододвинул к себе тарелку. Обед, как и всегда, проходил в полном молчании. Каждый думал о чем-то, а после расходился в комнаты по разным делам.

«Алина, ешь аккуратно!» – сделала девочке замечание тети, когда та случайно уронила кусочек хлеба на колени. Алина не могла дождаться, когда обед закончится, и она снова может пойти в свое тайное место и уже там прочитать записку от матери. «Ты даже чая не попьешь?» – спросила тетя Неля.

Алина поставила пустую тарелку в раковину и поблагодарила за суп «Что-то пока не хочется, спасибо», – ответила девочка, стараясь не выдать себя внешним видом. «От матери ты вернулась такая задумчивая.

Может, она тебе что-то сказала?» – поинтересовалась тетя. «Нет, тетя Неля, мама по-прежнему ничего не говорит. Зато мы с ней видимся чаще, чего нельзя было сказать месяцем раньше», – ответила Алина, глядя в глаза тети.

«Ну хорошо, иди, только не сильно долго», – проговорила тетушка, отправляя печенье с повидлом в рот. Алина вышла из дома, потом за калитку, а потом бегом отправилась в самый конец деревни. Здесь немного в стороне от основных сельских домиков стояла заброшенная избушка.

В ней уже давно никто не жил. Она вся посерела от солнца, дождя и ветра. Снаружи она имела немного жутковатый вид.

Обветшалая крыша и старый забор, повсюду высокие кусты крапивы и лебеды. Алина нашла этот домик случайно, когда прогуливалась вдоль реки. В это время ее привлекла небольшая стая воронов, что сидели по всей крыше избушки.

Черные птицы наблюдали за девочкой, а девочка за ними. Алина решила, что, возможно, там кому-то из них требуется помощь. Птицы не собрались уходить с места, даже когда Алина подошла к ним совсем близко.

Пробираясь через плотную лебеду и пырей, девочка пару раз обожглась о жгучую крапиву. На руке тут же соскочили красные волдыри, рука зачесалась. Но это не остановило девочку.

Добравшись до полисадника, она открыла маленькую и невысокую калитку. Вороны забеспокоились. Они принялись громко каркать и наклоняться вниз, будто показывали, что в траве что-то есть.

Алина раздвинула руками цветущие ветки сирень и обнаружила внизу маленького птенца. Это был детеныш ворона. Он запутался в сетке и повредил себе лапу, а потому не решался взлететь.

На вид ему было около месяца. Девочка присела рядом с ним. Птенец, что до этого издавал отчаянные крики, замолк и уставился на Алину.

Он смотрел на нее взрослыми, не по годам глазами. Он был серьезен и немного жутковат. Жалость к птенцу взяла верх над страхом, и девочка притянула ему руки.

Маленький ворон внимательно смотрел на белые ладони ребенка, затем приковылял ближе и взобрался на них. Кажется, ему у нее понравилось. Девочка не могла взять птенца домой, приемная семья была против животных в доме.

Поэтому, недолго думая о Алине, открыла дверь в избу и с легкостью проникла внутрь. Солнечный свет освещал стены и пол через небольшие оконца, которые покрылись пылью и паутиной. В правом углу стояла большая печь.

Она была покрыта известкой, которая также посерела от времени. Рядом стояли деревянные стол и стулья, а на другом конце дома находилась аккуратно застеленная кровать. «Как странно», — произнесла Алина, — «здесь все было так, словно кто-то тут жил, но уже очень давно».

Птенец каркнул и заставил вернуть все внимание к нему. Алина посадила его на стол. «Наверное, ты хочешь есть?», — спросила она его.

Птенец снова ответил ей громким «кар». Девочка стала думать, как же ей быть. И вот уже через десять минут она шла с кусочком хлеба в кармане для своего нового друга.

Птенец оказался довольно прожорливым. В считанные минуты он проглотил весь хлеб и снова просил еды. Девочка сильно удивилась его невероятно быстрой способности поглощать еду.

Наткнувшись случайно на лопату во дворе, она принялась копать дождевых червей для ворона. С получением хорошей порции белка, птенец за короткий срок вырос и превратился во взрослого ворона. Он летал вместе с остальными птицами, но всегда возвращался к девочке, когда та приходила в эту избу.

Алине нравилось проводить здесь время. Она прибралась, навела порядок и стала считать эту избу вторым домом. Вот и сейчас, когда она зашла сюда, то ощутила себя в безопасности.

Алина немедленно развернула записку. В ней было написано следующее «Никто не должен этого знать. Меня удерживают в больнице насильно…

Мне приходится притворяться, будто я тебя не узнаю и совершенно не понимаю, что происходит. Помоги мне сбежать отсюда. Твоя мама».

Алина подняла глаза, ее сердечко заколотилось, а душа была полна радости, ведь ее мама здорова. Вот только каким образом ей вытащить ее оттуда? Алина зашагала по избе взад-вперед, обдумывая возможные варианты. Тут раздался кар и стук в окно.

Алина подошла к окну и открыла одну створку, впустив ворона внутрь. Это был уже далеко не птенец. Перед Алиной сидела большая, сильная и грозная птица.

Ворон любил садиться к Алине на плечо и сидеть там, пока ему не надоест или пока Алина сама не сгонит его. «Эх, варяг!» — так звали птицу. — Как же нам вытащить мою маму? Как ей помочь? — размышляла она вслух.

Затем достала сушеный батон, налила воды в кружку и, намачивая куски батона, отправляла по очереди ворону и себе в рот. Но после они вдвоем отправились на прогулку. Свежая трава ласкала ноги, а солнце приятно грело.

— Я не пойду с тобой на свидание в этот раз, — сказала тетя Неля. — В магазин товар привезли, фасовать надо. А когда я все успею? — причитала она мою посуду.

Алина брала тарелку и вытирала насухо полотенцем. — Я думаю, ты сама справишься. Большая уже, верно? — спросила она девочку.

Та в знак согласия закивала головой. — Почитай, тебе уже десятый год пошел, тем более не первый раз. Продолжала она успокаивать себя.

— Не волнуйтесь, тетя Неля, я сама справлюсь, там же везде доктора и врачи, — проговорила Алина, ставя кружки на полку шкафа. И вот настал день, когда Алина снова отправилась на свидание к матери. С собой у нее был рюкзак и заранее приготовленная записка.

Девочке пришлось брать над собой верх, чтобы не броситься к матери на шею. Анастасия медленно вошла в комнату для свидания и села на стул. Молодой медбрат не слишком-то заботился о том, чтобы все было по всем правилам.

Поэтому, открыв женщине дверь и убедившись, что она может сама идти, поспешил закрыть дверь и продолжить смотреть любимый сериал на ютубе. Однако Анастасия и Алина не теряли бдительности и лили себя так, как и договаривались. — Я очень рада тебя видеть, мамочка моя, любимая, — проговорила Алина, взяв мать за руки.

Почувствовав ответную реакцию на ее пожатие, девочка приободрилась. Мать действительно ее слышит и понимает. Алина, не забыв про записку, сделала вид, будто у нее что-то упало на пол, а сама тем временем всунула ее матери в носок.

— Как здесь с тобой обращаются, хорошо? — спросила дочь. Мать закрыла глаза для положительного ответа. — Ты принимаешь лекарства? — снова спросила дочь.

Анастасия едва заметно покачала головой в стороны. Алина улыбнулась. — Не знаю, получится ли у нас, — произнесла она.

В этот момент двери приемной комнаты открылись, и в нее вошел Аркадий Петрович. С важным видом он поздоровался с маленькой Алиной, не забыв при этом натянуть на себя притворную улыбку. — О, да у нас гости! — спросил он неожиданно для себя, увидев дочь Анастасии.

— Вы к нам зачастили, — произнес он, ожидая, что же ответит Алина. — Пока разрешают видеться, нужно пользоваться случаем, — сказала девочка, разволновавшись. — Скучаешь по своей маме? — спросила Аркадий Петрович, изобразив сочувственный лице.

Алина думала, что ответить. — Уже привыкаю, но все равно теплится надежда, — проговорила она, улыбаясь врачу в ответ. Анастасия сохраняла незаинтересованный вид и отстраненно смотрела мимо их обоих.

Затем она принялась раскачивать головой в стороны. Однако, решив, что она переигрывает, вернулась в прежнее, безразличное ко всему состояние. Аркадий Петрович взглянул на Анастасию и задержал на ней взгляд, после чего вновь обратился к девочке.

— Боюсь тебя огорчить, но мне придется прекратить ваши частые встречи. Твоей маме нужен покой для полного выздоровления, — проговорил главный врач. — Я полностью в ответе за нее, — добавил он.

Анастасия еле себя сдерживала, чтобы не закричать на него. Благодаря его стараниям она превратилась в безвольное существо, которое не имеет никаких прав. Внутри женщины все дрожало от злости на хорошего друга.

— Прекратить? — переспросила девочка. — Но почему? Ведь мама чувствует себя лучше, — запротестовала девочка, глядя на мать. Анастасия сохраняла безразличное лицо.

Анастасии казалось, что их план провалится. — Мама, скажи, что тебе стало лучше. Ты ведь все понимаешь.

Мама! — не выдержала дочь, требуя от матери, чтобы та сказала врачу правду. Но Анастасия только лишь смотрела прямо перед собой. Затем женщина зевнула во весь рот, полностью игнорируя призывы дочери.

— Алина, — обратился к ней Аркадий Петрович, — если ты будешь себя так вести, то это может плохо отразиться на ваших отношениях, — говорил врач. Алина наконец взяла себя в руки, попрощалась с матерью и вышла из комнаты свиданий. А тем временем Аркадий Петрович помог встать Анастасии, затем посмотрел ей прямо в глаза и расплылся в улыбке.

Он снова почувствовал свою власть над ней. Алина вернулась домой, поздоровавшись с дядей Федей, и она прошла в комнату. Тетя Нелли еще была на работе.

Она всегда приходила поздно, когда в магазин завозили новый товар. А дядя Федя работал охранником посменно, поэтому гораздо чаще находился дома. Девочка обдумывала, как ей спасти мать.

Хоть она уже все расписала в записке, она все равно переживала, как все пройдет. Тем временем Анастасия вернулась в палату и достала записку. В ней дочь просила о том, чтобы она была готова в праздничный день, потому что Алина придет с рюкзаком, в котором будет одежда для матери.

— Ну что, дочка ответила, что? — спросила Жанна, не забыв хихикнуть. Анастасия быстро закивала головой. — Ты с нами? — спросила Анастасия, хотя сама не знала, может ли она взять ее с собой.

— Нет, и что, я сама как-нибудь выберусь, ты за меня не беспокойся, у меня есть, если что, кто меня будет отсюда вытаскивать, — проговорила она весело. — Может, тебе помощь понадобится, ты говори, — добавила она. Анастасия хотела было обнять Жанну, но тут в палату вошла Татьяна Павловна.

Оглядев всех рискующим взглядом, она о чем-то подумала у себя в голове, а затем вышла в коридор. Жанна и Анастасия вздохнули с облегчением. — Уверена, у вас все получится, — проговорила Жанна.

Несмотря на обещанный запрет главного врача на посещение Анастасии, Алина все равно пришла по расписанию. Елена, что была на ресепшене, зная, что Алина приходит навестить мать, пропустила ее к ней. На руку сыграло то, что свидание выпало на праздничные дни.

Сотрудники психбольницы находились в небольшой суматохе, ведь на дворе стоял Всероссийский день семьи любви и верности. Врачи поздравляли друг друга, дарили подарки, а некоторые вовсе отпросились с работы раньше, чтобы провести этот день с семьей. Татьяна Павловна была настолько занята из-за отсутствия других врачей, что ей некогда было проверить больных, как она это делала обычно.

Даже парень, что всегда провожал Анастасию к комнате для гостей, поспешил немедленно отправиться на фуршет, что организовали в столовой для врачей. Он привык к тому, что свидание девочки и матери проходит в обычном и скучном режиме, опасаться нечего. Так Алина и Анастасия остались без присмотра.

— Мама, здравствуй! — бросилась ей в объятия Алина. — Здравствуй, моя хорошая, здравствуй, но нам нужно быть осторожными, поэтому давай сразу к делу, — проговорила мать, которая в один миг превратилась из безжизненного овоща в активного и совершенно здорового человека, полного сил. Когда Анастасия выглянула за дверь комнаты, то обнаружила белый халат, который Елена иногда оставляла на своем рабочем стуле.

Коридор был пуст. Наверное, всех отправили в актовый зал для просмотра концерта, посвященного сегодняшнему празднику. Не раздумывая, Анастасия подскочила к ресепшену и забрала халат…

Алина вытряхнула рюкзак с вещами для матери, которые она когда-то взяла у тети Нелли, когда они жили там после пожара. Анастасия надела брюки, блузку и пиджак, а поверх всего этого белый халат. Также она сделала шишку на голове, а на глаза надела фотохромные очки.

«Вот еще», — воскликнула Алина, показывая матери помаду. «Это отвлечет их внимание», — произнесла она. «Может, наоборот?» — переспросила Анастасия, однако взяла помаду и накрасила губы.

После переодевания получился довольно стильный и красивый образ Анастасии в качестве врача-психиатра, который мать и девочка продумали, основываясь на образе одной из местных женщин-врачей. Получилось очень даже похоже. В заключении Алина протянула матери сумку и букет цветов.

«А это что еще?» — спросила мать, глядя на пучок белых ромашек, чьи лепестки кое-где были помяты. «Сегодня же праздник. Ты отпросилась с работы.

Ты забыла?» — переспросила ее дочь. «А, ну да», — ответила Анастасия. Они собрались уже выйти, как вдруг в комнату вошла Татьяна Павловна.

Увидев высокую женщину в строгом костюме и в белом халате, да еще и в очках и губной помаде, она растерялась. «Что здесь происходит?» — спросила она строгим и в то же время удивленным тоном. «Мы ждем мать девочки Анастасию», — ответила Анастасия, притворяясь врачом.

«Но я уже не могу ждать более. Я отпросилась домой. Почему я должна терять свое время?» — возмутилась она тем самым, обескуражив Татьяну Павловну.

«Но сегодня не приемный день. Точнее, прием закончен, и все пациенты в концертном зале. Поэтому…» — она обратилась к девочке.

«Алина тебя зовут, верно?» — спросила она. «Да, верно», — ответила Алина, которая держала у себя за спиной открытую помаду. «Вот, Алина, поэтому приходи на следующей неделе».

«А вы тоже уже можете идти», — сказала она, обращаясь к Анастасии. Анастасия широко улыбнулась и поблагодарила коллегу, после чего зашагала по коридору к выходу. Вдруг навстречу ей из-за угла появился Аркадий Петрович.

Он шел прямо по коридору и, кажется, собирался зайти в палату, в которой лежала Анастасия. У женщины замерло сердце, но она шла уверенным шагом вперед, вдыхая аромат белых ромашек. Алина, завидев врача, решила отвлечь его внимание.

«А мама моя сегодня не придет?» — спросила она у главного врача. «Деточка, сегодня праздничный день, приходи в другой раз», — ответил Аркадий Петрович, не останавливаясь и проходя дальше. Там он встретился с Татьяной Павловной.

Вместе они стали что-то обсуждать и вскоре свернули налево по коридору. Анастасия шла, прибавляя шаг. Обернувшись, она встретилась глазами с дочерью.

Алина шла за ней. Дверь, еще дверь, ступеньки. Женщина вдохнула воздух.

Неужели она на свободе? Но еще не время расслабляться. Еще несколько шагов, и здание психиатрической больницы осталось позади. Когда Анастасия отошла от ее, так называемой, работы на приличное расстояние, она сняла халат и сунула его в сумку.

Та была немного малой, поэтому пришлось толкать его силой. Алина догнала мать и сообщила, чтобы та следовала за ней. Анастасия доверяла дочери, поэтому сделала все, как она говорила.

По дороге Анастасия стерла губную помаду, чтобы она не бросалась в глаза, и выбросила ромашки в озеро, когда они уже свернули на поле. Алина бежала впереди и пряталась в укрытие, и оттуда поджидала, когда ее мать подойдет ближе. Так они добрались до избы на самом краю деревни.

— Мама, мамочка! — восклицала Алина, обнимая мать. — У нас получилось! — Не может быть! Мы сделали это, родная моя! — повторяла Анастасия, крепко прижимая к себе дочь. — Ты голодная? — спросила Алина.

— Я сейчас принесу еды. Тетя Неля сегодня напекла пирогов. — проговорила Алина и скрылась за дверью.

— Алина! — окликнула ее мать. — Чья это изба? — спросила она. — Не бойся, здесь давно никто не живет, — ответила Алина и покинула избу.

— Ну что, как там твоя мать? Лучше не стало? — спросила тетя Неля, которая сегодня не работала. — Мне сегодня не удалось с ней встретиться, — проговорила Алина. — Я пойду погуляю, — спросила она.

— Ой, иди, не сидится тебе дома, иди, — проговорила тетя Неля, налив себе чай и отправившись вместе с ним в зал. Включив любимый сериал, она расположилась на диванчике и, откусив булку, уставилась в экран. Алина проверила, что та ее не видит, и, раскрыв рюкзак, положила в него несколько пирогов.

Взяв из холодильника бутылку молока, она вышла из дома. — Сколько мы так будем прятаться? — спросила она дочь, когда они вдвоем расположились за столом перекусить. За окном светило яркое солнце и пели птицы, погружая их в беззаботность, будто бы сейчас Анастасии ничего не угрожает.

Алина не могла ответить на этот вопрос, пока она могла только радоваться своим детским сердцам тому, что они с мамой снова вместе. — Скоро меня начнут искать, — проговорила Анастасия, откусывая пирог с печенью. Как давно она не ела домашней пищи.

Щадящее питание в психиатрической больнице изрядно поднадоело. — Ты можешь пока быть здесь, — ответила дочь. — Никто не догадается, что ты спряталась в этой избе.

А дальше, может, мы что-то придумаем, — проговорила Алина, сделав глоток насыщенного молока. — Ты моя спасительница, — ласково проговорила Анастасия, погладив дочь по спине. Женщина задумчиво смотрела на Алину.

Она была точной копией той девочки, которая так часто приходила к ней во сне. Несмотря на длительный период приема лекарственных препаратов, которые должны были восстановить, психическое состояние пациентки, так называемая галлюцинация, все еще казались очень реальными для Анастасии. — Алина, — обратилась она к дочери, — я хочу тебя попросить кое о чем, только пообещай мне, что ты расскажешь правду, хорошо? — спросила она Алину.

Девочка стала серьезной и даже немного грустной. Черты ее лица приобрели вид несчастного котенка, словно она поняла, о чем ее сейчас хочет спросить мать. — Я думаю, что я не могу тебе ответить на все вопросы, ради твоего же блага, — так говорил врач Аркадий Петрович, проговорила Алина, допивая молоко из кружки.

Услышав это имя из уст дочери, горло у Анастасии подкатил ком. — Я прошу тебя, пожалуйста, девочка моя, я должна узнать правду, я обещаю тебе, что буду держать себя в руках, — просила Анастасия свою дочь. Алина вздохнула и отставила пустую кружку в сторону.

— Мамочка, дорогая моя, мне так не хочется тебя снова ранить, но если ты настаиваешь, то я все расскажу, — произнесла Алина, а затем начала свой рассказ. — У тебя действительно две дочери, это я и мой близнец Юля. Все, что ты говорила тогда, это правда, Юля погибла при пожаре, как и наш папа, но Аркадий Петрович просил меня не упоминать о Юле, потому что это выводило тебя из равновесия и мешало твоему лечению, — договорила Алина и виновата посмотрела на мать.

Анастасия с минуту молчала, а потом ответила. — Ты молодец, что рассказала, ты очень сильно помогла мне, теперь, когда моя голова чистая и не затуманена препаратами, я знаю, что я всегда была здорова, ты должна мне помочь еще в одном деле, я могу доверять только тебе, — сказала Анастасия. В этот момент она была полна смелости и решительности.

Я напишу письмо в полицию, а ты его доставишь. — Хорошо, — спросила мать девочку. — Конечно, мам, — закивала головой Алина…

Далее Анастасия собиралась действовать согласно своему плану, а тем временем свою тактику поведения отрабатывали заключенные, которые намеревались бежать из тюрьмы. Три друга, три вора, которые не раз попадали в тюрьму за мелкие кражи, каждый раз каким-то образом выбирались оттуда, затем подыскивали себе очередную жертву, получали то, что хотели, а после прятались какое-то время среди городских людей, а когда их все-таки отыскивали, они снова попадали в тюрьму, а после повторялось все снова. Это было похоже на какую-то азартную игру, в которой люди сами осознанно участвуют, однако в этот раз воры продумали более долгосрочный план, который должен был им обеспечить хорошую жизнь в будущем.

Раздобыв каким-то образом карту здания тюрьмы, опытные головы воров смогли выстроить план побега. В одной из ночей, которая выпадала на праздники, трое беглецов, воспользовавшись самодельным ключом, смогли отомкнуть дверь камеры и выбраться в коридор. Подобравшись к спящему охраннику, они остановились.

Ты первый, один из них ткнул пальцем в плечо второму. Я, переспросил парень по прозвищу Кузнец, голосом блеющего козленка, он был худым и жилистым. Ты проиграл вчера, ты и идешь, ответил бугай, высокий и плотный мужчина со шрамом на щеке.

Кузнец сглотнул и еще раз посмотрел на сидевшего на стуле охранника. Тот отчаянно боролся со сном и каждые две минуты кивал носом. Парень достал салфетку со снотворным и, разложив ее на открытой ладони, подошел к полицейскому.

Быстрым и аккуратным движением он накинул салфетку ему на лицо, и тот успел только открыть глаза на секунду, после чего бесшумно заснул. Кузнец скомкал салфетку и сунул ее в карман, затем снял с его пояса связку ключей. Все трое пошли дальше по коридору.

Бугай шел последним. Он не удержался и, наклонившись над спящим охранником, скорчил неприятное лицо, вытаращив при этом глаза и высунув язык. Следующая дверь была открыта ловким поворотом ключа, который держал кузнец.

Этот парень обладал невероятной способностью с легкостью подбирать ключ к любому замку. «Давай, кузнец, открывай нам ворота в новую жизнь!» – со злым смехом произнес Бугай по имени Павел. Но все его звали Паха.

Кузнец испытывал небольшое волнение, ведь никто не знал, что ждет их там, за воротами. Когда двери зоны заключения распахнулись, трое беглецов не могли поверить в то, что им вновь повезло выбраться из тюрьмы. Паха рассмеялся и хлопнул тяжелой рукой по плечу кузнеца.

Тот, под весом тяжелой ладони, слегка пошатнулся, продолжая смотреть вперед. А третий, тот, которого звали Игнат, посмотрел на двоих своих приятелей, шмыгнув носом, провел рукой по лицу и сплюнул на землю. Трое заключенных двинулись вперед, ускоряя шаг, а затем и вовсе перешли на бег.

Теперь, когда первая часть плана была выполнена, а тюремная камера оставалась за спиной, необходимо было перейти ко второй части. Они собирались добыть в ближайшей деревне кое-какое золотишко, а после рвануть в большой город. Оттуда они, имея с собой толстый кошелек, смогли выдвинуться на другой край земли.

Игнат, высокий и светловолосый мужчина со стиснутыми зубами, бежал, периодически держась за правый бок. Он испытывал болезненные ощущения в этом месте, однако останавливаться не было времени. Он бежал позади всех, иногда замедляя шаг и скручивался, стараясь отдышаться и дать передохнуть телу от ноющей боли.

Паха бежал вторым. Его массивное крупное тело, а также испорченное физическое состояние не позволяли ему бежать в полную силу. Он бежал, тряся животом.

Щеки его подпрыгивали, а со лба стекал пот. Бугай ворчал и что-то бормотал себе невнятное под нос, бросая короткие взгляды на кузнеца, который бежал первым. Казалось, сам ветер подталкивает парня вперед, помогая ему преодолевать расстояние.

— Кузнец! — взревел Бугай. — Кузнец, стой, тебе говорят. Надо найти место, чтобы передохнуть.

Нет мочи бежать дальше. Взмолился Паха, стараясь не терять равновесие из-за заплетающихся ног. — Да немного еще осталось, — проговорил кузнец.

— Скоро уже до леса добежим, а там можно будет и найти укромное место, — ответил он, продолжая бежать. Парень лучше остальных понимал, что, возможно, за ними уже отправили отряд полицейских на их поиски. — Как маленькие, ей-богу, — думал кузнец, помотав головой в стороны.

Наконец-то показался лес. Черные стволы в темноте превратились в сплошную стену. Не разбирая место, куда лучше запрыгнуть, кузнец прорвался сквозь сухие и падающие ветки и сучки.

Затем с таким же пронзительным треском вбежал Паха, после чего раздался его сон и жалобы на предвзятые отношения жизни к нему. Спустя пару минут третьим в стену из деревьев ворвался Игнат. Запнувшись о торчащую ветку, он упал навзничь.

Мягкий мох не дал ему получить какие-либо ушибы. Мужчина отделался только лишь царапинами и мелкими ссадинами. Оказавшись в глухом лесу, беглецы все равно продолжали бегство, желая как можно дальше оказаться от мест заключения.

— Скоро уж деревня должна показаться, — произнес Бугай, откашлявшись и тяжело дыша. — Да, еще немного. Я по запаху чувствую, — сказал кузнец, тем самым вызвав смех остальных.

— Тебя хлебом не корми, дай только с коровами да со свиньями пообниматься, — с издевкой произнес Павел. — А что, я и не скрываю, что живность я люблю. Я бы вообще себе хозяйство завел и укоренился в одном месте, — ответил кузнец, как ни в чем не бывало.

Павел удивился, покачав головой. — Ну, парень, ты даешь. Сколько тебя знаю, впервые слышу от тебя такое, — сказал Бугай, растирая только что ушибленное место.

Проведя рукой по ноге, он понял, что его штаны порваны. — Люди меняются, — ответил кузнец, с легкостью пробираясь сквозь густые ветви хвойника. Начинало светать, впереди показались очертания какого-то сарая.

Кузнец прибавил шаг. Игнат волочился за приятелями из последних сил. Отсутствие физкультуры и небрежное отношение к своему здоровью сейчас показывало себя как никогда прежде.

Раздался удар по дереву, а затем скрип сухих досок. Это кузнец вместе с Павлом вышибали старую дверь в сарай и проникли внутрь. В сарае не было ничего, кроме старых железных ведер и тазов.

Не обращая внимания на грязь и паутину, бегло опустились на деревянный пол. — Что, Игнат, совсем поплохело? — поинтересовался Бугай, глядя на мужчину, который все время держал руку на правом боку. — Вот полиция нас поймает, тогда тебя быстро вылечат, — пошутил Павел.

— Надо действовать быстро. Пока еще не рассвело, нужно оббежать дома и заставить их поделиться с нами своим сокровенным, — произнес кузнец, намекая на то, что уже пора идти. Как ни странно, в деревне было мало собак, а те, которые были, сидели на цепи и никак не могли бы помочь своим хозяевам.

Трое беглецов подошли к одной избе. — Хозяева, есть кто дома? — спросил Павел, делая свой голос как можно приятней. — Я немного заблудился.

Есть кто дома? Мне бы только узнать дорогу, — говорил Павел, а сам тем временем скалясь, озирался на приятелей. С минуту за дверью выстояла тишина. Затем дверь приоткрылась, и в доме показалась женщина в длинной ночной рубашке и в таком же длинном халате…

Всматриваясь в темноту и пытаясь рассмотреть мужчину при неярком свете, она отошла в сторону и пустила его в дом. В этот же миг помимо Павла в дверь ворвались еще двое. Схватив женщину, они ждали указаний Павла.

— Игнат, — обратился он к приятелю, — попридержи женщину, пока я задам ей несколько вопросов, — произнес Павел. Тем временем кузнец уже обыскивал все шкафы и другие возможные места, где могло быть спрятано золото. — У меня ничего нет, — произнесла женщина, сдерживая слезы.

— Побойтесь Бога, разве так можно? — говорила она, стараясь вразумить незнакомцев. — А вот мы сейчас и выясним, боитесь ли вы Бога или нет. Ведь вам известно, что врать нехорошо, — ответил ей Павел и снова рассмеялся.

Он подошел к окну и одернул штору. Здесь на подоконнике стояли в ряд сразу три иконы. — А вот как раз то, что мы искали, — довольно протянул буга и затем спросил.

— Мешок? — Мне нужен мешок, — требовательно произнес он. — Мешок можно взять на кухне, в самом нижнем ящике, — проговорила женщина, не веря своим глазам. — Да хватит ее уже держать, — рявкнул Бугай и обращаясь к Игнату.

— Найди лучше мне мешок. Игнат усадил женщину на стул, а затем подошел к шкафу и отодвинул самый нижний ящик. Он уже взял рукой мешок и стал вытаскивать его, как вдруг раздался мышиный писк.

Игнат одернул руку и отбежал в сторону. Высокий и крупный мужчина с сильной неприязнью на лице смотрел на маленькое серое животное, которое, принюхавшись, шмыгнуло под стол. — Игнат, ты чего, дурень, это же мышь! Совершенно недоумевая, членораздельно произнес Павел.

— Да я до жути боюсь этих мелких тварей, — ответил Игнат, все еще морщась от воспоминаний увиденного. — Но это же мышь! — никак не мог понять Павел. Кузнец в это время хихикал, параллельно обыскивая другие углы и окна в доме.

Игнат тем временем испытывал неудобства по поводу своего разоблачения. Наконец, когда иконы и найденная золотая цепочка и обручальные кольца были брошены в мешок, воры, пригрозив хозяйке дома, покинули ее избу. Женщина смотрела им вслед, она не могла их побороть силой, ей ничего не оставалось делать, как смириться с участью.

Когда воры стали выходить из ее дома, она стала произносить им вслед странные непонятные слова. — Мамаша, делиться надо! — произнес Павел, обернувшись и еще раз взглянув на бедную женщину. Та стояла как вкопанная перед открытой дверью своего дома и непрестанно в полголоса начитывала текст.

— Да ты никак больная, мамаша! — добавил Павел, глядя на нее. — Паха, надо торопиться, оставь ее! — крикнул ему кузнец и затем тоже увидел стоящую на пороге женщину. Она, не отрывая глаз, смотрела им вслед.

Кузнец не мог уже различить черт ее лица. Павел отвернулся и последовал за остальными. — Старушка-то больная какая-то попалась! Из ума выжила! — произнес Павел, а затем переключился на мешок с добытом.

— Ну что, для первого раза неплохо. — довольно сказал он, тряся мешком в руках и чувствуя его вес. А кузнец уже приметил другой дом, в котором предположительно могли также находиться иконы.

Воры решили сильно не задерживаться в деревне, а ходом проскочить одну улицу и сразу же скрыться в лесу. — Что она там тебе шептала? — спросил кузнец. — Кто? — переспросил Павел, смотря себе под ноги.

Игнат снова остановился и схватился за правый бок. Боль не давала ему свободно дышать. — Кто-кто, старуха эта! — проговорил кузнец.

— Да не слушай ее, говорила какую-то чушь своим языком. Отмахнулся Павел, останавливаясь перед дверьми новой избы. — Ну, кто первый? — спросил он, и глаза его снова засияли недобрым огнем.

На этот раз в дверь постучал кузнец. Ответа не последовало. Тот парень развернулся к Павлу и произнес.

— Слушай, чуть не понравилась мне эта женщина. Может, она ведьма какая, а? — спросил он у Бугая. — Ну, даже если и так, нам-то что с того? — спросил он.

— А то, что она могла на нас неудачу наслать. — проговорил кузнец. Затем он посмотрел на Игната.

Тот сел на корточке. Ему тяжело было стоять. — Вон, хоть на Игната взгляни.

Весь измаялся уже, а еще вчера с ним все было хорошо, — говорил кузнец. — Хорош тебе заливать. Хватит ныть, надо дело делать, — проговорил Павел.

Повернувшись в сторону Игната, он плюнул. Кузнец повернулся к двери и хотел было снова постучать, но та открылась сама. На пороге стоял старый седой дед.

— Еще один! — невольно произнес кузнец. — То есть, здравствуйте, нам бы передохнуть пару часов, — пролепетал он английским голоском. Старик, взглянув на него, а затем на Павла, что стоял позади, сразу понял, что к чему.

Раскрыв дверь, дед развернулся и прошел в свою избу. Сев на табурет возле печки, принялся молча наблюдать за неожиданными и незваными гостями. Трое заключенных вошли в избу и сначала немного замешкались.

Уж сильно непривычным для них было такое поведение деда. — Ну, долго еще стоять в дверях будете или уже делом займетесь, — произнес старик. После взял кружку, спички и стал швыркать горячий чай.

Воры еще больше растерялись. Бугай толкнул Игната в плечо, мол, твоя очередь. Игнат, стиснув зубы, прошел в избу и, завернув за печь, оказался в другой комнате небольшого размера.

— Здесь нет ничего, — послышался голос Игната. — Смотри внимательней, — приказал ему Павел. Дед тем временем продолжал сидеть и прихлебывать горячий напиток из трав.

— И не страшно тебе, дед, совсем? — спросил его Павел, присаживаясь на корточке. — А мне-то с чего должно быть страшно? Я свою жизнь прожил, а вот вы как дальше жить будете, не знаю, — протянул старик и снова поднес кружку к губам. Кузнец смотрел на деда, и его волнение становилось все больше, в руках ощущалась дрожь, где-то из глубин души его начинала мучить совесть.

Тут вернулся Игнат, обыскав всю избу и заглянув под каждую скамейку, он так ничего и не нашел. — Все чисто, ничего нет, ни грамма, — произнес он. Тут его пронзила сильная боль, и он простонал.

Дед не взглянул на него, беглецы переглянулись. — Черт с ним, — сказал Павел, — все трое развернулись и вышли из избы. — Да я тебе говорю, та старуха на нас порчу навела, — прочитал Кузнец.

— Не видать нам удачи, ничего у нас не получится, — вопил он. Надо было оставить ее в покое, — не унимался Кузнец, держась за голову, он чертыхался и бормотал себе под нос. — Так, ну все, у нас совсем мало времени, — проговорил Павел.

— Уже скоро совсем станет светло, заходим в крайнюю избу, берем все, что можно, и все, сразу же уходим. — Наговорились? — спросил он своих приятелей по грабежу. Те закивали головами.

Кузнец постучался в избу. Мать и дочь, что находились внутри, притихли, полагая, что это пришли за Анастасией. — Наверное, это за мной, кто же еще может сюда прийти? — запаниковала мать, закусив нижнюю губу.

— Мама, прячься сюда, — предложила Алина, найдя подходящее место. Снова раздался стук в дверь, Алина подошла и открыла дверь. На пороге стояли трое незнакомцев, один из них был совсем неважного вида.

— Девочка, где твои родители? — спросил Бугай. — А дома никого нет, — ответила Алина тоненьким голоском. — Это же как так, ха? — спросил Павел, посмеиваясь.

— Я живу одна, — ответила Алина, немного нервничая. Решив, что это пришли за матерью, она предложила им пройти в дом. — Может, чаю? — Бугай снова рассмеялся.

— Может, — ответил он и шагнул широким шагом в дом. Кузнец и Игнат вошли следом за ним. Пока малютка готовила им чай, кузнец прошвырнулся по избе.

В самом дальнем углу он обнаружил сразу несколько икон в золотых рамах. Проведя по ним пальцем, он стер многовековую пыль и обрадовался золотому сиянию. Взяв все иконы в охапку, он довольный вышел к остальным.

Его широкий оскал говорил сам за себя. Сунув иконы в мешок, кузнец также уселся за стол. — О, пирожки с печенью, мои любимые! — произнес сон и откусил сразу половину.

Игнат сидел хмурый. Его уже больше часа тошнило и мучило слабость в теле. — Да вы не стесняйтесь, — говорила Алина, сама не зная почему.

Наверное, она хотела задобрить, как ей казалось, врачей. — Вот и чай травяной. Правда, он немного остыл, но он очень полезный.

Сразу силы прибавляются, — говорила девочка, хлопоча вокруг стола. Беглые были крайне удивлены такому радушному приему. — Ты что, девочка, нас совсем не боишься? — спросил Павел.

— А чего мне бояться? Я же знаю, что вы ищете, — ответила Алина, уверенная в том, что они ни за что не смогут найти ее маму. — Верно, — умиляясь, ответил Павел, имея в виду найденные иконы. — Хорош сидеть, — раздался хриплый голос Игната, который ничего и не ел, и не пил.

Уже пора идти, а то не успеем. — И то верно, — проговорил Павел, однако же не спешил покидать избу. Приглянулась ему девчонка.

Закралась шальная мысль, что ее можно задорого продать. Дети всегда в цене. — Девочка, а пойдем-ка с нами, будешь нам помогать, — произнес Бугай…

Анастасия, которая сидела в засаде, слышала весь разговор. Она сразу поняла, что это никакие не сотрудники психбольницы. — А? Что скажешь? Пойдем с нами, — снова предложил Павел.

— А зачем? Мое место здесь, — ответила Алина. — Как это твое место? — заинтересовался Павел. — А вот так, — отвечала девочка.

Про бабка моя тут жила и работала. Бабка моя тут жила и работала, и я буду здесь, — сочинила на ходу Алина. Беглые воры рассмеялись.

Разговор воров и девочки прервал внезапный стук в окно. Это был черный ворон. Он громко каркал и стучал крыльями по стеклу.

Вдруг неожиданно форточка распахнулась, и ворон влетел в избу и стал кружить над потолком. — Ну, вот опять эта чертовщина, — воскликнул Кузнец. — Не к добру это.

Это все та ведьма. Пойдем отсюда, — запаниковал Кузнец, вставая со стула и засовывая пирожки в карман. — Уходим, — приказал Павел.

Павел, схватив Алину, потащил ее к выходу. Услышав крики дочери, Анастасия ударила рукой заслонку и стала выбираться из печи. Вся черная от копоти и сажи, с разлохмаченными волосами, она и в самом деле была похожа на жуткую бабу-ягу.

— Ведьма, — крикнул Кузнец. — Чур меня, — перекрестился Павел, закрываясь от летающего ворона. Игнат от испуга потерял сознание и упал на пол.

Анастасия протянула черные руки к Павлу. — А ну отпусти, а то хуже будет, — произнесла она остальным голосом. После пережитого, казалось, Анастасия больше ничего не боялась и уж точно не собиралась отдавать ворам свою дочь.

Павел стоял как вкопанный, боясь пошевелиться. Он видел светящиеся глаза самой настоящей ведьмы. Ворон продолжал кружить и каркать.

В этот момент на его крик в избу влетел еще ворон. И еще и еще. Черная стая беспорядочно махала крыльями, ударяя обидчиков по щекам.

Резкая боль пронзила все тело Павла, и только резкий толчок за дверь заставил его двинуться с места. Он упал. Анастасия нависла над ним, а вороны все кружили, вылетая на улицу и залетая снова.

— Чур, меня уйди, ведьма! — кричал Павел. Кузнец пытался помочь ему встать, но он не мог побороть страх перед увиденным. Бросив товарища, он пустился на утек, прося о помощи.

Павел кинулся за ним, забыв про Игната. Заключенные бежали, что было моча. Выбившись из сил, они упали на землю перед озером.

Сельчане, что косили траву поутру, заприметили мужчин, глаза которых были полны невероятного ужаса. Они просили о помощи. Руки их тряслись, губы дрожали, а волосы на голове сидели прямо на глазах.

— Помогите, умоляю, — взмолился Павел. — Там ведьма, ведьма! — кричал Кузнец. — Мы все расскажем, мы во всем признаемся, только избавьте нас от проклятия, — твердил Павел, все еще закрывая лицо руками.

Вскоре подоспела полиция. Проводя ночной рейд, они обнаружили пустую тюремную камеру. Группа поиска тут же выдвинулась в город.

Спустя короткое время они поймали беглецов, которые и сами были рады вернуться к ним. Расследуя факт побега, полицейский вошел в избу, где прятались Анастасия с дочерью. Во время разговора Анастасия рассказала о том, что ее насильно удерживали в психбольнице и заставляли пить сильнодействующие лекарства.

Сотрудник правоохранительных органов всерьез озадачился этим заявлением, ведь до сих пор не была достоверно известна причина пожара, который унес две жизни. Анастасия и Алина вернулись в дом к тете Нелли и дяде Федору. Аркадия Петровича взяли под следствие и посадили в отдельную камеру, как особо опасного преступника.

Аркадий не стал долго отпираться, он во всем сознался и все рассказал следователю. Когда отец Георгий вернулся из другого города, он остался работать по распределению в поселке городского типа, где Анастасия стала матерью. Семья жила в своем мирке, полном гармонии и любви.

Георгий продолжал работу инженером, а Анастасия бережно выполняла роль заботливой матери и жены. Аркадий Петрович, что работал главным врачом психиатрической больницы, все надеялся на скорый отъезд Георгия в другой город. Однако этого не происходило.

Длительная разлука с Анастасией, с которой он мог раньше подолгу общаться и наслаждаться ее обществом, приносила ему с каждым днем новую боль. Объект его любви теперь полностью посвящал все свое время семье и мужу. Это заставляло Аркадия испытывать злость и ненависть.

В душе с каждой минутой он все больше желал привязать Анастасию к себе, чтобы вернуть свое былое общение с ней и свою значимость в ее глазах, как это было в те времена, когда она оставалась в городе без мужа. Мысли вернуть эту женщину, привязать к себе, заставить ее слушаться и доверять только ему превратились в навязчивую идею. Аркадия стали одолевать бессонные ночи и мучительные дни в ожидании случайной встречи с ней.

Доселе неизвестная, непонятная и порой совершенно дикая зависимость от этой женщины все больше наполняла Аркадия изнутри. И вот однажды Аркадий не выдержал и пришел в гости в дом Анастасии и Георгия. Поводом послужили новогодние праздники.

Под предлогом раздачи подарков для детей Аркадий постучал в дверь. «Ой, кто там пришел?» – радостно произнесла Анастасия, видя на пороге своего хорошего друга. «Проходи, Аркаш, скоро Георгий придет с работы.

Сегодня короткий день», – проговорила женщина, пропуская мужчину в дом. Аркадий широко улыбался, приветствуя Анастасию и ее детей. Достав кое-что из красного мешка, он протянул двум девочкам…

«А это тебе подарок от Деда Мороза», – Аркадий протянул подарок Алине. «А это тебе, Юленька», – сказала Аркадий, также протягивая блестящую коробку второй дочери-близняшки Юля. Девочки радостно запищали, едва сдерживая любопытство.

Они поблагодарили Аркадия за подарки и стали искосо смотреть на мать, как бы спрашивая разрешения открыть подарки. «Ну, конечно, открывайте, а то уже не выдержите, лопните от нетерпения», – весело проговорила Анастасия. Аркадий тем временем не сводил глаз у женщины, он будто и так напитывался ее энергией, даже когда просто находился с ней рядом.

Алина и Юля отправились в комнату распаковывать подарки, Анастасия пригласила Аркадия к столу. Мужчина вел себя вежливо и сдержанно, он следил за каждым движением женщины, за каждым ее поворотом головы. Вот она нежно и аккуратно берет заварник и подносит его к кружке.

А вот кладет печенье в вазу, все ее движения размерены и мягки. «Аркаша», – еще раз позвала врача Анастасия. Мужчина отвлекся от своих мыслей и вернулся в настоящую действительность.

«А? Ты что-то говорила? Извини, я засмотрелся на твои руки», – проговорила Аркадий, глядя в глаза Анастасия. Почему-то он решил, что Анастасия непременно ответит ему взаимностью, но женщина только лишь повторила свой вопрос. Милая беседа длилась недолго, вскоре с работы вернулся Георгий.

Умывшись, он прошел на кухню и сел рядом со своей женой, обняв ее за талию. Аркадий ощутил внезапно нахлынувшую ревность, которую он тщательно старался скрыть, пристально смотрев свою кружку. «Пора бы уже жену свою завести, а не по чужим шастать», – шутку произнес Георгий, намекая Аркадию на то, что ему не нравятся неожиданные походы в гости в отсутствие мужа, пусть даже старого друга его жены.

Аркадий подавился печеньем и закашлялся, его лицо залилось краской, не то от поднявшегося давления, не то от ощущения ущемленной и одновременной злости. «Я работаю над этим», – ответил Аркадий, – «хотя что тут переживать? Мы с Анастасией знаем друг друга гораздо раньше, чем ты с ней познакомился». «Да ведь, Анастасия?», – спросил он, ожидая, что она встанет на его сторону.

Но Анастасия не стала этого делать. «Да нет, не соглашусь», – отвечала Анастасия, – «когда два человека становятся мужем и женой, все остальные автоматически отходят на второй, а то и на третий план. Но на то он и муж», – закончила она и поцеловала Георгия в щеку.

Георгий оставался серьезным, будто показывал, что он и не собирался шутить на эту тему. Сказанный Анастасией ответ привел Аркадия в еще большее негодование. Теперь он был прилюдно унижен и оскорблен.

«Кажется, мне пора идти», – проговорил Аркадий Петрович, высоко подняв голову. Не получив в ответ слов, что-то вроде «останься еще ненадолго, побудь со мной еще», Аркадий понял, что Анастасия вычеркнула его из жизни. Аркадий вышел за дверь, лицо его было белым от злости и унижения.

«Что ж, мы еще посмотрим», – проговорил он в полголоса и отправился восвоясье. После этой встречи Аркадий никак не мог забыть произошедшего. Он не мог допустить, чтобы человек, который его оскорбил, который в буквальном смысле влез между Анастасией и им, мог говорить такие слова в его сторону.

Тело Аркадия наполнилось с лютой ненавистью. В предновогоднюю ночь Аркадий изрядно выпил. День сменился вечером, на улице уже стемнело, но было еще не слишком поздно.

Обезумевший от непростительной обиды, что мучило его последние несколько дней, он подошел к дому Анастасии. В руках он держал канистру с бензином. Прикурив сигарету, он стоял перед входом, пуская клубы плотного дыма.

Он хотел позвать Анастасию, чтобы переговорить с ней и признаться ей в любви. Она должна понять его, ведь он столько лет был рядом с ней. Он даже простил ей, что она родила детей от другого.

Вспомнив слова Георгия о трехдневной давности, Аркадий отвинтил крышку на канистре и несколько раз плеснул бензин на двери на стены дома. Вдруг он услышал шаги с улицы. Испугавшись, что его застукают, он закинул канистру на крышу дома через незапертый вход на чердак.

Неизвестные прошли мимо. Аркадий широко улыбнулся, а затем закатился почти беззвучным смехом. После он снова сделал большую затяжку, собираясь постучать в дверь.

Однако в следующую секунду дверь распахнулась, и Анастасия сама вышла к нему. Она собиралась пойти за дочерью Алиной, которая сегодня играла у своей подружки. Ее сестра-близнец осталась дома.

На прошлой неделе они переиграли в снежки, и теперь ей приходится лечить горло. Увидев Аркадия в нетрезвом виде, Анастасия очень сильно удивилась. «Аркаша?», спросила она, не веря своим глазам.

«Ты что, пьян?» Женщина всматривалась в его расслабленное лицо, которое пыталось изо всех сил держаться бровями. «Настя, я не могу без тебя жить! Ты забрала мою душу!», произнес он слегка размазанным тоном, держа сигарету в руках. Женщина нахмурила брови.

«Аркаша, ты не соображаешь, что говоришь! Ты сегодня перебрал. Иди домой!», торопливо ответила Анастасия. Поправив платок на голове, она прошла мимо Аркадия.

Тот успел схватить ее за рукав шубы и остановить. Женщина обернулась, ожидая, что тот прекратит свои нелепые жесты. Аркадий сделал последнюю затяжку и выбросил окурок в сторону, после чего подошел к Анастасии ближе, собираясь ее поцеловать.

В этот момент окурок коснулся масляного пятна, и в тот же миг яркие вертикальные полосы вспыхнули пламенем. Несколько секунд Анастасия стояла в шоковом состоянии. Аркадий видел в ее глазах отражение пылающего дома.

Женщина бросилась к двери, чтобы освободить оставшихся в доме мужа и дочь, но Аркадий не дал ей это сделать. — Георгий, пожар! — успела крикнуть Анастасия. В борьбе Аркадий чересчур сильно толкнул женщину.

Та упала, ударившись головой о вкопанный бетонный столб, что служил опорой для забора. Аркадий испугался. Он понял, что его во всем обвинят.

Подперев входную дверь, он принялся делать вид, что пытается потушить пожар. Через минуту на всполохе пламени выбежали соседи. Принеся с собой ведра, они старались погасить пожар, но его языки уже успели распространиться на весь дом.

Кто-то вызвал пожарных. Очнувшись, Анастасия не совсем понимала, что происходит. Опомнившись, она смогла добраться до окна с другой стороны.

Она знала, что Юлия и Георгий спят в дальней комнате. Женщине удалось выломать окно, она стала кричать свою дочь по имени. «Юля! Георгий!» — кричала Анастасия изо всех сил, но ответа так и не было слышно.

Женщина не теряла надежды. Наконец она услышала. «Мама! Мама!» — позвала ее семилетняя дочь Юля.

«Иди к окну!» — прокричала Анастасия, глядя сквозь пламя. К ней тут же подбежал Аркадий, пытаясь помешать ей спасти семью. Он сгреб ее в охапку, крепко удерживая.

«Мама! Я боюсь!» — кричала Юля, не решаясь пройти сквозь пылающий огонь. Затем ее голова закружилась, и она повалилась с ног. Аркадий оттащил Анастасию на безопасное расстояние, а после одна сторона крыши рухнула вниз, разрушив последнюю надежду на спасение.

Затем приехала пожарная машина и погасила пламя. К большому сожалению, на месте пожара не смогли никого отыскать. Анастасию и Алину приютила тетя Нелли и дядя Федор.

Они жили одни в большом доме, детей не имели. Виновных в пожаре никого не нашли, хотя версию поджога рассматривали. Но Анастасия из-за травмы головы совершенно не могла припомнить, как все было.

На допросах она отвечала невнятно и неуверенно. Что касается Аркадия Петровича, то он был уважаемым человеком в городе, главным врачом психиатрической лечебницы. Никто и в мыслях не мог допустить, что пожар мог учинить именно он.

После трагедии к Анастасии снова стал наведываться Аркадий. Он проводил с ней долгие беседы, успокаивал, желая стать снова тем, кем он был в отсутствии Георгия. Мужчина никак не мог понять, что он не сможет заменить ей потерю любимого.

Спустя пару недель после пожара Анастасия стала вспоминать, как все произошло. Особенно хорошо она помнила, что перед началом пожара она разговаривала с Аркадием, а потом в лицо дочери полное ужаса, ее крики о помощи и крепкую хватку Аркадия, который не позволил ей спасти ребенка. Анастасия, доверяя Аркадию, рассказывала ему о своих переживаниях…

Мужчина начал серьез переживать насчет того, что правда раскроется. Однажды, когда он застал Анастасию, всю в слезах он услышал от нее то, чего он боялся. Аркадий, сказала она ему, вытирая слезы, когда тот в очередной раз пришел ее навестить.

Я знаю, кто устроил пожар. Голос ее приобрел в стальные нотки. Боже, да ты вся дрожишь, подскочил к Анастасии мужчина, поглаживая ее по плечам.

Но женщина на этот раз не приняла его поддержки. Ее лицо распухло от слез, но она была настроена решительно. Холодным голосом она произнесла.

Я все вспомнила, — заявила она. Что? Что ты вспомнила, дорогая моя, говори, — перебивал ее Аркадий. Я вспомнила, что в тот вечер около нашего дома был ты, — произнесла Анастасия.

Да ну что ты, в самом деле, — говорил мужчина, видя настроенный против него взгляд. Конечно, я был там, я же тебя спас от погибели, — говорил он, пытаясь прижать к себе Анастасию. Хватит, — твердо ответила женщина.

Это ты поджег наш дом, это ты специально подстроил пожар, чтобы избавиться от Георгия, — повышенным тоном проговорила она. Глаза Аркадия раскрылись как никогда широко. Он был ошеломлен ее заявлением.

Настя, тебе нужно успокоиться, ты все еще не можешь прийти в себя, я говорил, что тебе нужен покой, — сказал он и вместе с этими словами вонзил шприц с лекарством в плечо, который он носил с собой последние несколько дней. Анастасия не успела ничего понять, через несколько секунд ее тело начало терять силы, и она повалилась на пол. Аркадий ее подхватил и уложил на постель.

Выходя из дома, он встретился с тетей Нелли. Он сообщил ей, что у Анастасии стало хуже, и она прилегла отдохнуть. — Ой, горе какое, как жалко женщину, — произнесла она, прикрыв рукой рот.

— Я приду завтра в то же время, навестить ее, — сказал врач и затем добавил. Боюсь, что нас ждут неутешительные новости. Аркадий вышел за дверь и вернулся на следующий день.

Алина была на учебе, тетя Нелли на работе. Дома был только дядя Федор. Войдя в комнату к Анастасии, он увидел ее лежащую на кровати.

Она мучилась от головной боли. Аркадий первым делом поставил ей еще один укол. — Так-то лучше, — проговорил он.

— Что вы ей ввели, успокоительное? Что вы ей ввели, успокоительное? — спросил дядя Федор, решив разузнать, как дела. Аркадий от неожиданности вздрогнул, но тут же ответил, что это всего лишь лекарство от головной боли и успокоительное. Дядя Федор покачал головой, а после проводил врача за дверь.

Визиты Аркадия стали регулярными. Через месяц он убедил тетю Нелю, что стационарное лечение в случае с Анастасией просто необходимо. Женщина согласилась.

Так Анастасия попала под полный контроль Аркадия Петровича. По решению суда Аркадию назначили строгое наказание в тюремной камере, а также лишили права заниматься врачебной деятельностью. Пострадавшей семье администрация города выделила дом за место старого.

Анастасия была очень рада вновь обрести семью, пусть в неполном составе. — Алина, обед готов. Анастасия позвала дочь к столу.

Алина поцеловала мать в щеку и уселась на стул, пододвигая тарелку. На обед был ее любимый борщ. — Ты у меня самое дорогое, что есть на всем свете, — проговорила Анастасия.

— А теперь приятного аппетита, — весело добавила она. Дочь взяла ложку, чтобы зачерпнуть красного бульона. В дверь постучали.

— Кто это может быть? — спросила Анастасия, а затем прошла в коридор и отворила дверь. На пороге стоял седой старичок, а рядом с ним девочка, точная копия Алины. Анастасия раскрыла рот.

Она хотела что-то сказать, но никак не могла произнести ни слова. Наконец она пригласила деда в дом, но старик отказался. Вернув девочку в семью, он ушел к себе домой.

Оказалось, что дед этот был непростой. Давно он жил в здешних местах, хорошо чувствовал каждое изменение. После пожара сон ему приснился, будто живые люди остались здесь.

Вот и пошел старик проверить. Когда он подошел к месту пожара, то он увидел только лишь обгорелые брусья и доски. Он стоял в полном молчании.

Всюду лежал снег, покрытый черным пеплом и сажей. Затем его все еще острый слух донес до него слабый детский крик. Разворотив обгорелые черные доски и бревна, он дошел до пола, а точнее до двери в подполье.

Открыв ее, он был поражен. Семилетняя девочка Юля была перед ним. В копоте, сажей, измученной и изголодавшаяся.

Она смогла каким-то чудом выжить. Дед забрал ее к себе. Подлечил, отпоил травами.

Затем хотел вернуть Юлю к матери. Однако до него дошел слух, что мать ее положили в психиатрическую больницу. Не к добру это, решил дед, ведь наверняка Юля могла стать следующей жертвой обмана.

Дед был умным, просчитывал ходы наперед. Он все видел и все слышал, а потому знал, как лучше поступить. И вот теперь, когда виновник был наказан, а Анастасия вернулась к прежней жизни, он привел девочку домой живой и невредимой.