Плакала мама, отец, сестра, брат, дед, баба, плакала вся семья, потому что не стало их крошки, не стало дочери у родителей, не стало сестры, не стало внучки, потому что увяла их, не до конца раскрыта роза.
Плакало все село, потому что не стало совсем юной девушки, словно цветок, который только что раскрывал лепестки девичьего цвета.
И плакал, опустив голову, он, ее жених.
Ей было 16. В таком возрасте хотелось многое: учиться, хорошо одеваться, слушать модную музыку, любить и жить. А разве можно было о чем-нибудь другом думать?
Вот только о том, чтобы выйти за Лешу замуж в красивом белом свадебном платье с фатой и в белых перчатках, родить детей, воспитать их.
И замуж только за него, потому что любит его только одного…
Это же надо было старшему брату пригласить в гости своего сослуживца?! «Смотри, малышка, не влюбись в Лешу, потому что тебе нужно учиться, а ему жениться, потому что его мама болеет, а работы по дому хватает», — сказал брат Иван. «Ну надо мне, твой служащий», — сердито ответила Тая.
Вся родня готовилась к приезду Леши. Убирали в доме, готовили кушанья, накрывали стол. Старались, чтобы другу Ивану понравилось в гостях. Тая тоже принарядилась. А вот и гость. Он пришел с цветами, зная, что у Ивана есть младшая сестра. То, что старшая живет в отдельности, он знал. Познакомились. И сразу понравились друг другу. Покраснела Тая, опуская глаза. Нейковов и Леша.
Погостив два дня, гость уехал домой. Длинные телефонные разговоры, желанные для обеих встреч, продолжались полгода. Та после 9-го класса училась в техникуме, Леша работал. А перед Троицей пришел свататься. «Танька, ты такая молодая, не выходи замуж, тебе еще и учиться надо, — просила мама у дочери, будто предчувствовала что-то нехорошее. — Вот еще хоть год проучишься, тогда и выйдешь за Лешу, а он подождет”. Но Тая не хотела слушать. Подала полотенца сватам.
То ли близкие отношения с Алешей повлияли на здоровье Таи, то ли просто внезапно картина дала о себе знать, потому что заболела. Не была счастлива, готовясь к свадьбе и покупая свадебный наряд. «Что-то я не радуюсь, — говорила маме, — вроде бы не я выхожу замуж. Я же так мечтала об этом моменте, а сегодня какое-то предчувствие, что я не одену это платье”. А мама в ответ: «Что ты говоришь, все будет у тебя хорошо». А сама, отвернувшись, глубоко вздохнула: «Не доведи, Боже!»
Примеряя перед зеркалом свадебное платье, когда осталась одна в доме, почему-то Тая заплакала. Грусть навеяла боль внизу живота, сильная боль. «Скорая» не замедлила. Привезли в районную больницу, поставили диагноз. Та о нем не знала. Предложили операцию в онкодиспансере. Эту молоденькую симпатичную и приветливую пациентку полюбили все: и врачи, и медперсонал, и такие же болезни, как и она. Готовя ее к операции, надеялись на лучшее, а, может, ошибка в анализах? Не хотелось верить, не хотелось думать, что он, такой цветок, который едва расцветает, скоро увядает… Потому что болезнь набирала скорости, ползла по всему телу.
Леша каждый вечер приезжал к ней с цветами. Целовал ее, улыбался, то весело рассказывал ей. Это нужно было видеть, как они были счастливы и влюблены. Он знал, что скоро Таи не станет, но не оставлял ее, своим вниманием поддерживал ее, согревал любовью ее сердце. А она и не догадывалась о страшной и неизлечимой болезни в последней стадии.
“Я вырву ее из этой болезни своей любовью к ней, она должна жить, потому что любящие не умирают!” — сказал Леша маме Таи, когда та, сожалея о том, что он тратит время, просила оставить ее дочь. Он вынес ее из больницы на руках, но не потому, что она не могла уходить. Нет, ему очень хотелось сделать ей что-нибудь приятное. Он знал, что не понесет ее на руках от алтаря.
Чтобы Тая не отчаялась, с 1 сентября посещала свободно занятия в техникуме. А в ноябре оставила учебу, потому что силы покидали ее. Алексей хотел жениться на ней, расписаться, обвенчаться, но родители Таи сказали: «Зачем? Ты еще молод, пройдет время и женишься”. А Тая жила надеждой, что, может, произойдет чудо и она поправится. Сквозь слезы обращалась к Леше: «Мы обязательно поженимся, я только выздоровею, потому что видишь, и платье белое надо ушивать. Я нарожу детей и мы будем счастливы”. И Леша как мог, так утешал ее, вселял надежду на выздоровление, хотя видел, что Таи не улучшалось, а ухудшалось с каждым днем.
Они были вместе до последнего ее дыхания. Он поднимал ее, потому что ей казалось, никто так нежно не подведет ее, давал с ложечки есть, пить. После Рождества ее не стало. У труны, в которой вся в белом, как невеста, лежала Тая, стояли в большой печали ее родные, мать, ломая руки, громко плакала. Он, ее любимый, ее жених стоял возле труны с букетом цветов. Стоял и плакал, потому что прощался навеки со своей любовью. Плакала деревня. И плакало небо, сыпя серебристые снежинки, словно стеля мягкую дорогу, последнюю дорогу.