Встати, суд іде! Ці слова Тамара чула вже не вперше…

— Где была? – услышала еще в коридоре.

— Извини, милый, задержалась немного, работы куча! – крикнула я.

Он вышел в коридор и ударил мне в лицо. Я этого не ожидала, поэтому кубарем улетела в сторону кухни. Из носа шла кровь, понимала, что глаза затекают. А он подошел, взял на руки и отнес в спальню.

— Извини, но это для профилактики, чтобы больше не опаздывала.

Я не могла прийти в себя, пошла на кухню, достала из морозилки курицу, приложила к больному месту. В голове была только одна мысль, как завтра я пойду на работу.

Я все понимаю, теперь многие подумали, почему я тогда от него не ушла. Вот, не ушла, сейчас жалею.

На работу на другой день я не пошла, позвонила начальнику, отпросилась. Вы бы видели мое лицо, глаз вообще не было видно. А он в эту ночь еще и спал со мной.

Через некоторое время я поняла, что жду ребенка, когда сообщила об этом мужу, он никак не отреагировал. Да и что я ждала, он всегда был таким. Зато все родственники были рады, особенно Клавдия Петровна. Я тоже была счастлива, первенец от любимого мужчины (даже не верится, что я сейчас эти слова говорю).

Беременность протекала очень тяжело, постоянный токсикоз, ноги отекают, живот тянет. Как-то на работе стало плохо, я позвонила Грише, попросила приехать за мной. Он приехал, забрал, мы зашли в подъезд, все было хорошо. Когда я открыла дверь в квартиру, он так сильно меня туда запихнул, что я потеряла равновесие. Началось кровотечение, вызвали скорую, меня доставили в больницу.

Дочка Ирина родилась раньше срока, я так переживала. В этот момент я уже понимала, что Гриша на людях нелюдим и молчун. А вот дома он превращается в кухонного боксера. В больнице с дочкой провела больше двух месяцев, пока она не набрала вес. Приехали домой, муж встречал с цветами, не скажу, что было неприятно. Но я запомнила, что нельзя ничего делать, что ему не нравится.

В ночь после выписки муж потащил меня в постель, говорила ему, что еще рано, я не могу. Он просто не слышал, делал свое дело. После этого я долго отмокала в ванной, легче мне не стало. Заплакала дочка, я пошла к ней, так всю ночь и просидела у кроватки. Днем, когда Гриша уходил на работу, я готовила, убирала, занималась с Иринкой.

Вечером приходил Гриша.

— Жрать хочу! – это были все его слова. Никогда не спросит как у нас дела, что мы делали, еду ему подавай и все.

Я накрывала на стол, он кушал, говорил спасибо, вставал и уходил. А то, чтобы убрать за собой, он даже и не думал. А ночью опять начинался кошмар. У меня все так болело, но я никому об этом не говорила.

После рождения дочки прошло три месяца, а я снова была беременна, думала, не вынесу этого. Сказала Грише, что сделаю аборт. Но ни о чем таком даже говорить было нельзя.

Пока живота не было, муж каждый день уносил меня в спальню. Я даже радовалась этому, думала, что потеряю ребенка, но этого не случилось. Когда сообщила родителям, они просто были ошарашены. Зачем таким молодым и сразу два ребенка. Но я не могла им ответить на этот вопрос.

Дома маленькая Иринка, которая, слава Богу, крепла на глазах. Ее часто забирала к себе Клавдия Петровна. Схватки начались ночью, также раньше срока, видимо сказались бурные ночи. Но и на здоровье сына они тоже отразились. Мальчик родился с ДЦП. Врачи предлагали отказаться, но я никогда бы не отдала свою кровинку никому.

Домой вернулись уже без всяких цветов. Сейчас на мне висела маленькая Ира, больной сынишка и муж. Все повторялось так же, как и в первый раз. Я разрывалась, а мужу было наплевать. Когда в гости приходили родители или Клавдия Петровна, я делала вид, что у нас счастливая семья. Они верили, ведь в доме все было хорошо. Каждый день к нам начал приходить молодой врач. Он осматривал Дениску, ему каждый день нужны были процедуры.

Ирина уже твердо стояла на ногах, ей было почти три года, Денису скоро два. Мальчик был очень слабый, мы возили его на коляске, за ним каждую минуту нужен был присмотр и уход. И я узнаю, что снова беременна. Сказала Иришке, что отойду ненадолго, папе ничего говорить не нужно. Сбегала в местную поликлинику, записалась на аборт. Когда пришла домой, увидела, что Ира плачет, а малыш весь обделался.

— Гриша, как тебе не стыдно, это ведь дети, они не виноваты, что мы их родители. И тут же получила кулаком в лицо. Я упала, сумка выпала из рук, оттуда вылетел листок с направлением. Когда муж его поднял, то рассвирепел. Он пинал меня и бил руками, везде, только не по животу.

Я лежала на полу, рядом сидела дочка, она плакала. Я еле встала, подошла к кроватке Дениса, кое как переодела его, пошла готовить ужин. На тот момент мы уже были так запуганы, что ни о каком разводе и речи быть не могло.

Поле того случая я даже слово боялась лишнее сказать, ходила тише воды, ниже травы. Но дети молчать не могли, особенно Денис, он мог ночью заплакать, тогда Гриша прибегал и орал, чтобы я его заткнула. Я не понимала своего мужа, он и аборт делать не давал, и детей своих не любил. Срок подходил к концу, Иринка к тому моменту была уже достаточно взрослой, чтобы остаться возле младшего брата.

Меня увезли в больницу, я понимала, что есть какие-то сложности. Медсестра сказала, что ребенок идет ножками вперед, нужно срочное кесарево. Я подписала все бумаги, меня отвезли в операционную. Все прошло успешно, сейчас у меня было трое детей. Но я рано этому радовалась. Через несколько дней мы вернулись домой. Паша был спокойным мальчиком, он мало плакал, почти все время спал.

Я спросила у Иры, как они провели это время, она смотрела на меня большими глазами и молчала. Поняла, что она напугана. Видимо, Дениска опять кричал по ночам, а Гриша отрывался на старшенькой. Мне было так жалко дочку, но я ничего не могла сделать.

Да, все сейчас подумают, что я думала только о себе, но это не так. Если бы в опалу попала только я, не ждала бы ни минуты. Потекли дни. Паша подрастал, ему было несколько месяцев от роду, когда ночью Денис закатил истерику. В комнату влетел разъярённый Гриша, он схватил меня, но случайно задел кроватку с Павлом. Она перевернулась, мальчик выпал и стукнулся головой об батарею.

— Мамочка, он не дышит, — причитала Ира. Я подошла, и правда. Вызвали скорую. Гриша в это время спокойно ушел в спальню, и не выходил оттуда, пока все не закончилось. В свидетельстве о смерти написали, что это был несчастный случай. Естественно, я ничего не сказала.

Было очень тяжело, маленькая дочка, которая не по годам была взрослой, больной сын, а тут еще и потеря. Дома было невыносимо находиться, поэтому я вместе с детьми часто уходила к Клавдии Петровне. Как-то она заметила на моей скуле кровоподтек.

— Тома, что это? – с ужасом в глазах спросила она.

— Ничего, стукнулась, наверное, — оправдалась я.

— Я знаю, как ты ударилась, я тоже часто так ударялась. Мой сын тиран, извини, что я тебя раньше не предупредила, расскажи, — попросила она. Но я не могла этого сделать, не знаю почему…